МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ ЧУВАШСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

ФГБОУ ВПО «ЧУВАШСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ И.Н. УЛЬЯНОВА»

Софистика как философское

направление достижение

объективности речи

Выполнил:

Студент 1 курса факультета

«Радиоэлектроники и автоматики»

Направления «Электроника и

наноэлектроника»

Егоров Антон Андреевич

Принял:

Доктор философских наук,

профессор

Кульков Юрий Петрович

Г.Чебоксары 2014

Содержание:

I.Введение………………………………………………………………2

II. Основная часть

1. Значение софистики…………..…………………………………2-4

2. Софисты…………………………………………………………4-6

3.Философия софистов…………………. …………………………..6

• Софисты старшей группы……………………………………6-8

• Софисты младшей группы…………………………………8-9

4. Роль появления софистики с софистов…………..……………9-10

5. Эстетика софистов как средняя ступень античной классики … 12

III. Заключение…………………………………………………………13

VI. Список использованной литературы…………………………….13

Введение

Софистика- совокупность многообразных видов аргументации, основанных на субъективистском использовании правил логического вывода ради сохранения и утверждения наличных положений личных положений и теорий, которые по тем или иным причинам, независимо от фактического положения дел, при­знаются истинами, не подлежащими критике, пере­смотру. В отличие от научных аргументации, направлен­ной к изменению сложившихся положений и теорий при их насыщении новыми элементами знания. В отличие от научной аргументации, софистика вытесняет противоречия и проблемы за рамки наличных систем знания и тем самым препятствует разрешению конфликта между наличным и новым знанием В этом своем качестве софистика и научная аргументация образуют единство противо­положностей, обеспечивающих преемства развитие системы знания. Способствуя выявлению логической про­тиворечивости системы знания, софистика выступает необ­ходимым моментом в движении научного знания.

Софистическая аргументация всегда возникает по ча­стному поводу как ответная реакция на очередную угрозу сложившейся системе знания, поэтому фигуры софистики— софизмы, как отмечал Гегель, при ближайшем рассмотрении оказываются первичной формой теоретического освоения противоречий, представая обычно в ви­де парадоксов. Поскольку именно эти угро­зы замкнутой системе в неявном виде содержат но­вое, уникальное, каждый софизм уникален, его ло­гическая структура в принципе невыводима из наличного формального аппарата системы, а опровержение оче­редных софизмов выступает как бесконечный процесс преемственного саморазвития систем знания.

Значение софистики

Фигуры софизма могут содержаться во всех видах познавательной деятельности, когда познание оказывается вынужденным заполнять неизбежные пробелы за счет иррационального, по существу, фантазирования. Этот софизм— «рабочего» теоретического приема — связан обычно с тем, что Кант называл превращением ло­гики из канона в орган познания, т. е. в нечто со­держательное, само по себе обеспечивающее истин­ность вывода. Такая софистика, особенно широко используемая в массовой комму­никации, легко переходит в догматическую софистику— в свое­образный процесс самосознания формы, если система содержат, формализм скованный группой «решенных вопросов» и реализована на авторитетных текстах ко­нечной длины, например на священном писании. Софистическая аргументация в этих условиях порождает каскадное размножение «решенных вопросов», ведет к перенасы­щению системы формой, к догматизации и в конечном счете к общему ее некрозу: система теряет способ­ность к саморазвитию .По сути дела к тому же результату приводят попытки замк­нуть систему дополнительным, снимающим выбор по­стулатом преемственности в духе биологических наследств, кода или кибернетической программы. В качестве та­кого рода попытки можно рассматривать гегелев­скую интерпретацию истории. Используя идею тож­дества и неизменности познающего разума, Гегель интерпретировал иллюзию с ее уже совершенными выборами как необходимо упорядоченную преемственность момен­тов развития формализма, в котором нет ничего, кроме вложенного туда разума. Этот постулат по существу запрещал научные исследование и давал сильнейший апологетический эффект, как только речь шла о сов­ременности: любое наличное бытие без труда получало философскую санкцию необходимого продукта всех пред­шествующих этапов развития, чем отсекалась возмож­ность научной критики, революционной практики. Этот мо­мент софистика в исторической концепции Гегеля точно подметил Маркс.

Оценка софистики только по конкретным ее проявлениям и субъективным стремлениям не дает представления о ее роли в истории мысли. А эта роль определяется тем, что по сути дела каждому радикальному сдвигу в способе мысли предшествует бурное развитие софистики. Софистическая аргументация стояла у колыбели европейского способа мысли, будучи одним из главных факторов общей переориентации интерес. Через критику софистическая античность вышла в совершенно новую логическую кон­цепцию мира, живую до сих пор. Эта концепция осно­вана на представлении о тождестве мысли и бытия, формы и оформленного, т. е. о синтезе устойчивого, оформляющего, качеств, начала и противостоящего ему подвижного, количеств, начала. Переход этот завершен в Аристотеле и закреплен в христианстве, но его предпосылки и частные результаты возникали много раньше, прежде всего благодаря деятельности софистов.

Новая волна софистики, связанная с развитием филосо­фии и философским обоснованием опытной науки, поначалу не покидала антнчно-христианские схемы «творец— творение» и даже подчеркивала ее как основа форме со­физмов нового времени. Все исходные постулаты христианства оставались здесь неизменными, отвер­галось лишь право церкви на авторитетное истолко­вание слова божьего. Откровению — знанию, передан­ному человеку богом через пророков,— деизм противо­поставлял открытие — знание, полученное человеком в прямом общении с богом через сотворенную им при­роду. Отсюда делался вывод о беспредельности по­знания, об отсутствии противоречия между разумом и верой, естественным разумом человека и словом божьим. Начатые Локком попытки отказаться от теологии, оснований такого софизма породили вопрос о природе тождества мысли и бытия, о способах до­стижения этого тождества. Анализ Канта и Гегеля показал, что этот софизм далеко не прост и, видимо, неразрешим в рамках логической кар­тины мира.

В науке 20 века формируются новые системы апорий и традоксов, которые можно назвать современной научной софистикой. Фигуры нового софизма связаны с попытками точными методами интерпретировать творчество. При этом, с тесной стороны, вскрывается неустранимость способности человека мыслить, создавать новые связи идей, упорядочивать, формализовать, что образует исходный монумент творчества, а с другой — отсутствие всего того в обезличенных, непротиворечивых, рассчитан­ных на репродукцию результатах творчества, что за­бывает возможности изучения творчества привычной для науки методами. Невозможность обосновать творчество через его результат, поиски источника нового знания за пределами репродукции, в деятельности, избегающей повторов, где с той или иной силой, действует запрет на плагиат,— все это вызывает массу софистических по своему смыслу восстановит, пред­приятий, составляющих суть т. н. «вторжения точ­ных методов» в гуманитарные дисциплины под флагом усиления «точности» гуманитарных исследований. Однако без этого «нашествия» точных методов в сферу гуманитарного знания не могли быть выявлены парадоксы европейского способа мысли. Выступая по функции и по общему направлению как софистика, вытес­няя на периферию системы мышления тривиальные, по видимости, проблемы как проблемы, неразреши­мые по нормам этой системы, современная форма софистики выпол­няет крайне ценную работу, создавая условия для научной критики оснований европейского способа мышления.

Т. о, бесплодная с точки зрения научного продукта в обыч­ном его понимании, софистика в общем движении познания занимает законное место проблемообразующего мо­мента, делает доступным для осознания то, что ни­когда не было бы замечено как проблема.