4 Дестабилизация интеллектуальной жизни общества как основа распада и отставания в развитии государства и права

4.1 Общие положения

Теория государства и права, политология, социология и другие науки обстоятельно изучают процессы происхождения, развития и совершенствования права. На сегодняшний день существует неисчислимое число отечественных и зарубежных теорий, объясняющих происхождение, желательные пути его совершенствования. Эти теории изучаются в средних школах и вузах. Имеются специальные курсы при подготовке юристов в вузах ⁵⁸. Но с общефилософской точки зрения известно, что все то, что имеет начало, имеет и свой конец. Соответственно, государство и право имеет свой конец, который может быть либо в форме полного его распада, либо в форме трансформации в связи с революциями или войнами и иными катаклизмами. До полного распада государства протекают процессы его отставания в развитии в сравнении с правом других народов и государств. Вся история человеческой цивилизации пронизана фактами возникновения и упадка или полного краха систем права тех или иных народов и цивилизаций.

Вопросы распада и отставания в развитии государства и права не изучаются юристами в должной мере. Их не преподают в юридических вузах в качестве самостоятельной дисциплины. Юристам о значимости данной проблемы напоминают политологи, социологи, а также представители новой науки трибофатики, изучающей такого рода процессы, прежде всего в техносфере ⁵⁹. Особый интерес вызвал распад СССР и мирового социалистического содружества. В связи с этим в данной области выработана парадигма «транзита», как формы перехода от советизма к современным видам демократии на постсоветском пространстве ⁶⁰.

Вопросы отставания в развитии и распада государства и права в цивилизационном аспекте раскрываются политологами и социологами на основе традиционных классовых, военно-технических, технологических, финансовых, экологических, продовольственных, природоресурсных и иных аналогичных концепций.

Высокую степень склонности к распаду имеют государства с авторитарными или диктаторскими режимами, которые отказывают гражданам в реальном участии в управлении государством. Кроме того, отделение народа от процессов прямого участия в управлении государством ведет к коррупции в государственном аппарате, подчинении суда исполнительной власти и ее разложение в силу той же коррупции. В результате чего народ перестает верить в возможности защиты прав в суде. Особенно в случаях споров с государственными организациями. В распадающемся государстве работает только исполнительная власть, а законодательная и судебная власти выполняют вспомогательную и обслуживающую функции при исполнительной власти. Чиновники не руководствуются законами, не считают себя лицами, обязанными оказывать услуги гражданам, а безусловно выполняют только указания сверху, склонны к репрессивной деятельности, особенно к преследованию неугомонных подателей жалоб и истцов в судах. Полиция (милиция) не выполняет своих функций по профилактике правонарушений и охране личных, имущественных и бытовых прав граждан. Военные силы и органы государственной безопасности политизируются, конкурируют между собой в услужении власти. Они склонны к вмешательству в дела не свойственные им, например, в решение коммерческих задач. В то же время утрачивается престиж лиц рядового и младшего командного состава.

Распад государства очевиден, когда государство не в состоянии реально управлять экономическими и социальными процессами, например, идет рост инфляции, которая не управляется, а только временно сдерживается административными мерами. Распад государства сопровождается обесцениванием национальной валюты. Государство в таком состоянии утрачивает способность эффективно охранять и защищать интересы частных собственников и собственные государственные имущественные интересы. Частный капитал все более сращивается с государственным капиталом. Его влияние на государство протекает в рамках, которые не подконтрольны народу. В управлении государством на местах все более проявляется олигополия, то есть растаскивание государственных функций между государственными органами и частными структурами.

Особо отмечается важность питания, международной торговли для развития государств, поскольку отсутствие прогресса в этих процессах влияет на отставание в развитии государств и народов. Так, отмечается, что выращивание пшеницы, привнесенной в Европу из Месопотамии, с древнейших времен стало формировать особенности культуры Европы, в сравнении с Востоком, где господствовало выращивание риса. Рис требовал непрерывного в течение года ухода, тогда как выращивание пшеницы имело сезонный характер, что давало время европейцу на занятие духовным развитием, что естественно обогащало народы Европы в интеллектуальном аспекте. Кроме того, в пшенице больше протеина, чем в рисе и кукурузе, что благоприятно сказывалось и на физиологии европейцев. Использование европейцами опыта и культуры народов других континентов делал их более успешными в конкурентной борьбе народов за выживание и развитие. Так, поочередное засевание американской кукурузы после снятия урожая пшеницы, которая истощала почву, увеличивало производительную силу земледелия в Западной Европе, способствовало обогащению почвы. Это стало возможным после открытия Америки Колумбом и расширения торговли с новым континентом. Помимо того, кукуруза была отличным кормом для выращивания крупного рогатого и иного скота, что способствовало насыщению продовольственного рынка Европы мясными продуктами. Торговля с заморскими колониями, приход на европейский рынок фасоли, томатов, перца, картофеля и других продуктов оказало мощное влияние на экономическое развитие Европы ХV–ХVII вв. в период обострения конкурентной борьбы между государствами и народами. Отмечается, что сам факт торговых связей Западной Европы с Америкой практически разделил Европу на Западную и Восточную. Восток Европы не имел широкой торговли ни с Америкой, ни с соседней Азией ⁶¹.

Наряду с распространенными концепциями распада государств встречаются и новые подходы, которые, однако, нельзя отнести к перспективным. Так, Леопольд Кор, на основе отождествления процессов, происходящих в обществе и в природе, и преувеличивая дискретную методологию, объясняет распад государств чрезмерно большими их размерами. Наибольшая стабильность государств усматривается им в малых формах ⁶². Другие авторы преувеличивают значение индивидуальных факторов распада и отставания в развитии отдельных государств, в связи с чем исключается поиск закономерностей данных процессов.

Наряду с единством условий и процессов становления права народов, государств и цивилизаций, характерным является такое же единство условий и процессов распада и отставания в развитии государства и права отдельных народов и цивилизаций. Причины распада и отставания в развитии государств следует искать не в следствиях развития государств, а в тех же условиях, которые лежат в основе становления, зарождения государств.

Изначально вся излагаемая концепция происхождения цивилизационного права основывается на особенностях интеллекта и культуры, в том числе правовой, человекоподобных гоминид. На этой основе и стал возможен переход к человеку разумному. Обзор современного уровня антропологического и культурологического развития государств мира позволяет дать им следующие принципиальные характеристики.

Антропологический и культурологический, в том числе правовой, уровни развития народов мира сегодня принципиальных различий не демонстрируют. Особенно когда речь идет о национальной культуре и национальном праве. Вне данного обзора остаются лишь те народы, которые живут достаточно замкнуто и представляют экзотическое исключение из общего правила. Основной же массив государств всех континентов показывает единообразное понимание проблем человека и его прав. При всем различии их экономического и иного развития, лидеров в формировании цивилизационного права выделить сегодня нельзя. Потребности основной массы населения мира сегодня одинаковы. Одновременно перспективы дальнейшего развития данного большинства государств то же не безоблачны. В то же время можно выделить принципиальные различия духовного потенциала ряда народов и государств мира.

Так, страны Евросоюза, США, Канада, Австралия, Япония и ряд других государств с традиционной капиталистической ориентацией развития на протяжении ряда столетий показывают общность своих культур. Это дало основания для их объединения в рамках ряда глобальных и региональных союзов, особенно в рамках военно-политического блока НАТО. Примечательно то, что эти страны объединяет не столько юридическая договоренность, сколько единство их национальных правовых принципов, единая правовая идеология.

Другая реальность глобального характера состоит в том, что страны бывшего крупнейшего конкурирующего международного блока – социалистического содружества – сегодня практически единодушно отказались от принципов своего социалистического права и устремились навстречу системам права стран НАТО. Особенности здесь выражаются лишь в том, что одна часть бывших социалистических стран безапелляционно признала ценность права капиталистического, так называемого «рыночного» типа. Другая часть, во главе с Россией, интегрируется с рыночным правом на основе возвращения к своему предшествующему досоветскому опыту в юриспруденции. Беларусь сегодня еще не осознала базовых основ своего права, остаются не решенными вопросы о роли опыта Великого княжества Литовского в развитии современного права и правовой культуры.

Примечательным для современного формирования права России и стран СНГ является то, что хотя они и объединены юридическими обязательствами и некоторыми частными международными политическими, экономическими и иными интересами, но единого вектора правовой идеологии здесь нет. И это делает данное объединения государств явно слабее, чем их оппонента НАТО. У России нет ни одного партнера, который имел бы большой международный авторитет и мог бы гарантированно подставить свое плечо в любой момент. Такой партнер важен не только для решения конфликтных ситуаций, но более всего для того, чтобы он мог самостоятельно осуществлять свои интересы на международной арене и уже этим оказывать протекцию интересов России, крепить ее международный авторитет. Союзников у России много. Но ни один из них не отвечает указанным требованиям. Чтобы такой партнер был, как подсказывает опыт стран традиционной рыночной ориентации, нужна единая правовая идеология и общая культура. Причем она не дается директивами и иным администрированием. Для формирования, особенно изменения стойких идеологических установок среди населения требуются длительные периоды времени. Такие идеологические стереотипы должны сложиться на подсознательном уровне у всего народа, а не его части. Учитывая вековые традиции совместного сосуществования славянских народов Беларуси, России, Украины и других стран основа для идеологического и культурного единства этих народов есть. Но реального единства современной идеологии у них пока нет, поскольку духовные ценности народов этих стран обременены многовековым культивированием рабской идеологии, а в настоящее время каждый стремится идти своим путем. Соответственно, авторитетного международного объединения с участием данных стран, которое можно было бы считать идеологическим конкурентом союза стран НАТО, тоже нет. Недостатки экономического свойства можно было бы преодолеть и выглядеть респектабельнее в глазах мирового сообщества, если бы была более привлекательной в цивилизационном плане идеология. Но пока идет лишь трудный процесс становления новой идеологии и новых духовных ценностей на постсоветском пространстве.

Фундаментом идеологического единообразия народов и государств современная философия и социология считают мировоззренческие стандарты, а также нормы культуры. Именно эти факторы обеспечивают состав сложно структурированного интеллектуального потенциала страны. А уже на основе интеллектуального потенциала нации держится ее материальное экономическое, военное и политическое могущество и адекватный правовой порядок.

Мировоззренческие стандарты и культура наций сегодня ориентируются на такие правовые цивилизационные ценности, как принцип свободы, приверженность конкурентным отношениям не только в экономике, но и в культуре и иных сферах деятельности человека, система взаимодействия государства с институтами гражданского общества (СМИ, религиозными объединениями и др.). Здесь же присутствует ориентация на стабильное развития науки, образования, высокий международный авторитет стран и их лидеров и др.

Прямое влияние интеллектуального потенциала на развитие народа и государства было показано еще Платоном, с его государством философов, а также Аристотелем, который считал, что одной из главнейших задач государства является нравственное воспитание человека. В этом же ряду находится древнеиндийская философская и правовая культура, которая в Законах Ману признала примат слова над всем сущим на земле. Психология также рассматривается важнейшим фактором всякого кризиса в обществе ⁶³. Христианская догма устанавливает, в свою очередь, что в начале всего было слово. Высочайшие гуманистические идеалы провозглашал пророк Мухаммед в своем учении. Мусульманская религия всегда придерживалась принципа веротерпимости, что способствовало взаимному обогащению и культурному развитию народов различных вероисповеданий. Мусульманство, в особенности через Испанию, привнесло важнейшие цивилизационные интеллектуальные ценности миру ⁶⁴. Соответствующие воззрения активно развивались лучшими умами России. Как писал историк Н. М. Карамзин, процветание народа России возможно посредством просвещения и его духовно-нравственного воспитания ⁶⁵.

Наши современники обращают внимание на значение интеллектуального потенциала страны. Установлено, что культурное поведение людей предполагает универсальный нормативизм этого поведения. Профессор Степин В. С. пишет, что особенности цивилизаций недостаточно рассматривать с точки зрения особенностей их материальных основ жизни, в частности, их экономики. Необходимо саму экономику изучать с точки зрения доминирующих культурно-генетических кодов, базисных ценностей соответствующих цивилизаций. Такие базисные ценности предстают в форме «мировоззренческих универсалий», как-то «свобода», «справедливость» и т. д. Считается, что мировоззренческие универсалии выполняют в жизни общества функцию, в определенном аспекте тождественную функции генов в живом организме ⁶⁶. При явной апологетике выше упоминавшегося французского материализма в этих взглядах, в них имеется рациональность суждений о первостепенной роли интеллекта в жизни народа. Такой же подход усматривается и в воззрениях о важной преобразующей роли «социальных кодов» ⁶⁷. В этом же ряду стоят и представления об «интеллектуальной травме», полученной народами в связи с крахом привычного для них социалистического уклада жизни. Несколько дистанцирован в перечне современных трактовок этнокультурный, культурно-идеологический аспект построения демократического общества ⁶⁸.

Нужно сказать, что преувеличение значения материальных, экономических основ процветания народов и государств отвергалось еще основоположниками теории рынка и предпринимательских свобод, в частности Адамом Смитом ⁶⁹. Экономическое богатство без культуры народа, в том числе и его веры, наоборот, формируют еще большую алчность, безнравственность и разложение народа, государства и права. Об этом ярко свидетельствует современный образ жизни внезапно разбогатевших «новых русских и беларусских». Их беспринципность в области морали шокирует. Но она стала неизбежной в условиях искусственного формирования рынка собственников в России и Беларуси за короткий период, когда и не могло сложиться соответствующей культуры собственника, особенно на ее подсознательном уровне. Совершенно очевидно, что интеллект производен от окружающей природы. Но он также производен и от социального окружения человека. И если социальное окружение безнравственно, то формирование высоконравственной личности возможно только случайно. Поэтому не стоит предъявлять высоких нравственных и правовых требований к другой части населения, которая оказалась за пределами достойного уровня имущественного благосостояния, потребления сегодня. Особенно неприлично выглядят такие требования к народу со стороны собственных политиков.

Бытие человека имеет не только природное, но и социальное, прежде всего, интеллектуальное содержание. Поэтому следует акцентировать внимание на следующем. Во-первых, мировоззренческие установки, стандарты мышления нельзя смешивать с биологическими кодами человеческого организма. Стандарты мышления и культуры носят не врожденный характер, а сформированы разумной деятельностью человека, сознательной и подсознательной. Такими стандартами являются, в частности, нормы и принципы права, а также методы мышления человека. Способность к анализу и синтезу, к обобщению и сравнению, к индивидуализации и универсализации, к относительной оценке окружающей действительности и поведенческих актов и многие другие способности человека есть те алгоритмы, стандарты и законы человеческого разума, которые детерминированы законами природы и общества и постоянно совершенствуются. Но сознанием они не передаются по наследству. Использование правового опыта предков не такое же, как просмотр семейного альбома. Автоматизма здесь быть не может. Каждое новое поколение должно своим личным трудом вобрать в себя опыт предшествующих поколений. И чем меньше личного труда, чем больший разрыв во времени приобретения опыта, тем значительнее утрата прошлого опыта. Неоправданно большой урон предшествующего опыта происходит на макроуровне во времена войн, революций, а на микроуровне при ликвидации научных центров, производств, смене профессиональных кадров и др.

Среди важнейших человеческих мировоззренческих универсалий следует выделить представления, имеющие взаимосвязанную морально-нравственную и правовую ценность. Это представления о добре, правде, собственности, пространстве и времени, семье, равенстве, свободе, личной безопасности, справедливости, личной ответственности перед обществом и др. Из сказанного вытекает незаменимая роль морали для правопорядка. Возникнув как нравственные и правовые ценности, указанные универсалии с течением времени стали системоформирующими ценностями человеческой цивилизации. И в этой связи необходимо отметить недопустимость противопоставления и выделение приоритетов среди нравственных и правовых норм. Для человеческой цивилизации нормы морали не менее значимы, чем нормы права. Более того, прогрессивные нормы права, опирающиеся на указанные базисные мировоззренческие универсалии, не смогут системно действовать, если в обществе не укрепится влияние соответствующих моральных норм на поведение людей. Если люди массово «обходят» предписания закона и живут иначе, значит, следует всерьез задуматься, а справедлив ли существующий закон. Не может народ массово мыслить несправедливо. Истина же, как всегда, где-то посередине. Необходимо встречное движение государства и его права к народной морали и праву. В частности, слово «свобода» не должно вызывать реакцию испанского быка на красный платок у современных политиков и чиновников. Слово свобода должно означать для каждого гражданина высшую моральную и правовую ценность. Чтобы профессиональный судья или чиновник не мог бы в силу своих нравственных убеждений вынести решение, которое ущемляло бы личную свободу в той или иной форме.

Интеллектуальный потенциал является основой цивилизационного права. Он же, будучи в состоянии анархии и нестабильности, является причиной отставания в развитии и упадка правовых ценностей и государств. Только осознанная творческая деятельность человека и его интеллектуальный потенциал помогут ему: решить проблемы питания и производства продуктов, когда возможности собирательства даров природы оказались исчерпанными; создать писаное право; сформировать систему государственных органов, религиозных и иных корпоративных организаций; учредить международные организации по обеспечению мира и прав человека; развивать промышленность, науку и технику; выйти в космос и решить другие проблемы. Но там, где есть пороки интеллектуального потенциала, такие задачи не решаются.

В рамках данного исследования установлено, что проблемы в составе интеллектуального потенциала являются главной причиной отставания в развитии и распада государства и права ушедших с исторической арены народов и цивилизаций.

Особо губительным был распад духовного единства народа в период первичного становления государственной формы сосуществования людей в пределах второго и третьего антропологических этапов развития права. Примечательно то, что именно в эти особо чувствительные моменты преобразования жизни многих народов и цивилизаций происходил переход от политеизма к монотеизму. Следует подчеркнуть еще раз, что идеология политеизма и монотеизма выполняла не только функции превалирующей идеологии общества того или иного периода. Политеизм и монотеизм были одновременно объективными этапами развития правового мышления народов и цивилизаций. На почве борьбы религий развивалось духовное разобщение народов, а соответственно шел процесс упадка роли правовых традиций. Обобщение исторического опыта народов и государств показало, что антагонистическое противоборство религий и иных государственных идеологий, их догматизм, претензии на статус монопольной идеологии и подавление свободного развития человека, науки и культуры становились естественными факторами распада многих государств и утраты социальной ценности правовых традиций.

Одновременно, как правило, присутствовали и другие факторы интеллектуального свойства, губительно влиявшие на молодые государства. В периоды формирования и развития государств, особенно их новых и производных типов и форм, перечень факторов интеллектуального свойства увеличивался, а их взаимодействие между собой и с материальными факторами усложнялось. Но все материальные факторы, включая военно-технический, финансово-экономический и иные, всегда зависели и зависят от интеллектуального потенциала.

Недооценка интеллектуального фактора объясняется давлением на бытовое сознание людей материальных факторов окружающей действительности, таких как тепло и холод, голод и пресыщение и др. Не все элементы интеллектуального фактора явно видны и значимы для обыденного сознания. Так, весьма распространенным является дилетантское представление о наибольшей пользе для общества естественных наук и обслуживающей роли общественных наук, поскольку результаты естественных наук более конкретны и ощутимы. Нравственные и иные мировоззренческие ориентиры человека, его неимущественные блага и права зачастую всерьез не воспринимаются и игнорируются в законотворческом процессе.

Современное отношение к интеллектуальному потенциалу страны можно увидеть, прежде всего, в концепциях национальной безопасности государств, являющихся важным компонентом идеологического обоснования условий суверенитета и процветания. Так, анализ беларусской концепции национальной безопасности показывает, что значение факторов интеллектуального свойства, обеспечивающих национальную безопасность, просматривается лишь косвенно, в рамках научного обеспечения уровня развития экономики, военной мощи страны, ее информационного обеспечения и других составляющих системы национальной безопасности. Таким образом, науке здесь отводится служебная роль. Причем предпочтение отдается только тем естественным наукам, которые способны репродуцировать промышленные инновационные технологии. Роль и значение культуры, философии и ряда других общественных наук для указанных целей не оценены. Между тем, философия всегда была и есть основой всех наук.

В России отношение к духовной мощи страны тоже не лучшее. Здесь даже на высших этажах власти попытки поиска современной национальной идеи объявляются не более как «национальной игрой». Основа процветания государства усматривается только в экономической плоскости, что явно не – продуктивно.

Причины такого поверхностного отношения к интеллектуальному потенциалу, а также к тем наукам и культуре, которые не дают технических инноваций в Союзном государстве Беларуси и России, имеют свое объяснение. Дело, преимущественно, в том, что отечественная идеология еще остается под влиянием марксистско-ленинской парадигмы, которая, признавая за наукой роль производительной силы, отводит ей лишь второстепенную роль в системе факторов развития государства, а культура, включая и правовую, вовсе относится к надстроечным, производным и, следовательно, второстепенным явлениям указанных процессов. Исторический опыт ряда народов и цивилизаций может преподать хороший урок таким умонастроениям. Распад практически всех известных государств и цивилизаций произошел в связи с пороками их интеллектуального развития. Так произошло с Древнеримским государством, Византией, Киевской Русью, Речью Посполитой и другими.

Опыт этих стран показывает, что интеллектуальный фактор имеет полимерную внутреннюю структуру, его взаимодействие с другими факторами имеет многовекторную направленность, что по-разному сказывается на процессах распада и отставания в развитии государства и его права, но результат всегда один.

Древнеримское государство в IV в. н. э. приобрело сильное идеологическое оружие в лице христианства, которое впоследствии духовно объединило многие нации в их борьбе за суверенитет, приобрело статус государственной идеологии. Христианство идеологически способствовало формированию централизованной власти в обществе, безропотному поклонению идеалам церкви и государства, покорности в исполнении обязательств перед церковью и государством, др. На этой основе христианская идеология была воспринята государством и возведена в разряд государственной идеологии. С течением времени, когда христианская идеология стала превалирующей, она уже не требовала принудительного применения. Для многих народов эта идеология стала основой их культуры и интеллектуальной жизни на подсознательном уровне. За нее они готовы были на любое самопожертвование. Ярким примером этому является «период смутного времени» в истории России. При явной политической разобщенности народа в тот период Минин и Пожарский смогли объединить народ в борьбе за освобождение от внешних врагов на основе лозунга «за родину и православную веру». Выражение «за царя, за родину, за веру», фактически стало воплощением национальной идеи народа России. Но 1917 г. смел этот лозунг из души народа, а новая идеология не выдержала конкуренции в рамках международной борьбы идей.

Распад древнеримского государства и права произошел именно после признания христианства государственной идеологией. Предоставляя законам веры более весомое значение, чем законам государства, любая религия, в том числе и христианство, способствовало отделению интересов личности от интересов государства. Выбирая себе религию, человек автоматически приобретал право считать ее законы выше государственных. Причем римское государство в IV в. властным образом отвергло политеизм и многовековую веру народа в многобожие, навязав народу монотеизм. Тем самым оно объективно создало условия для духовного отстранения личности от интересов и связи с государством. Нужно заметить, что в это же время в Древнем Риме почитались не только собственные древние боги, но и боги других стран-союзников, в частности, авторитетными были среди значительной части населения Рима египетские боги. Причем среди монотеистических религий также существовала конкуренция. В первые два века империи в Риме процветали мистические культы Изиды, Кибеллы и персидского бога Митры ⁷⁰. Но государство не восприняло идеологии веротерпимости, а избрало в качестве единой государственной религии и идеологии христианство, которое было наиболее удобным для интересов государства. Христианство проповедовало поклонение перед властью, учило подставить правую щеку, после того, как личность получала пощечину по левой щеке и т. п. Тем самым христианство умаляло личные ценности в угоду церковным и государственным идеалам. Было естественным, что первоначально многие римские граждане не восприняли идеологию христианства и не хотели связывать ею себя. В результате такой интеллектуальной дисгармонии личность получила юридическое и идеологическое оправдание не считать себя связанной интересами с таким государством, которое пренебрегало ее культурными идеалами. Народы Древнего Рима стали употреблять свои свободы и свое влияние в обществе на интересы собственной веры, своей семьи, а не на интересы тиранического государства.

Кроме того, древнеримское государство характеризовалось следующим. В реальной жизни население Римской империи в начале новой эры уже осознавало экономическую неэффективность и интеллектуальную пагубность рабовладения. Происходили даже некоторые правовые усовершенствования в этом направлении. Идеи права народов и формировали представления о естественном равенстве и свободе народов и отдельных людей перед богом. Но государственная ментальность сохраняла консерватизм рабовладельческой идеологии. Это вносило определенную психологическую дисгармонию развития личности в государстве ⁷¹. Такая двойственность системы ценностей могла неблагоприятно сказываться даже на психологии римлян.

Для первобытного человека вполне естественным было состояние своей зависимости от семьи, ее главы, общины. Это было правилом, усвоенным на подсознательном уровне. Отделения интересов личности от интересов общества практически не существовало, либо носило сугубо натуралистический характер, не обусловленный социальными мотивами ⁷². Предпочтение общинным интересам, а не личным, формировало военную, экономическую, интеллектуальную и иную мощь общины. После возникновения государства, как показано выше, распались всесторонние связи между государством и личностью, были сохранены лишь военные и налоговые повинности. А вот зависимость правовой культуры индивида от культуры кровных сообществ сохранялась в истории человечества всегда. Кроме того, в Византии, например, на положение личности влияли не только кровные, но и духовные родственники, имея в виду крестных отцов и матерей, кумовьев. Особо почиталась здесь мать. Порой, во время мятежей аристократии, василевс призывал мать мятежника и направлял ее в качестве парламентера. Имели место случаи, когда увещевания и угрозы родительского проклятия приносили василевсу бескровную победу.

В Киевской Руси мачеха Владимира Мономаха, вдова его отца Всеволода, по просьбе киевлян, примирила своего пасынка с киевским князем Святополком. Владимир «преклонился на просьбу княгини, потому что чтил ее как мать, отца ради своего». Впоследствии, в период формирования Московского государства, по принятому обычаю место каждого князя на феодальной лестнице определялось терминами семейного права. Князья называли один другого отцом или братом ⁷³.

Во время Реформации и крестьянских войн в Германии требования отмены крепостного права сопровождались требованиями восстановления прав общины – возврата общинных земель, обеспечения ее самоуправления, права выбирать священника. Одновременно заповеди Цвингли гласили, что полное обобществление имущества, как этого хотели анабаптисты, есть нарушение заповеди «не укради» ⁷⁴. Таким образом, стремление к возврату общинной формы жизнедеятельности в это время развития общества в Германии стало противоречить относительному хозяйственному и интеллектуальному обособлению личности в обществе, а также новой превалирующей идеологии протестантизма.

В период формирования государственного устройства общества интересы общины мешали централизации государственной власти. Поэтому община разрушалась. Зато вновь возрастала социальная ценность малой семьи, как единственного из оставшихся островков прибежища индивида. От отношения общества и государства к культу малой семьи и сегодня зависит мощь государства и права.

Осознанное признание принципа общей пользы, основанной на обязанностях людей не только перед собой, но и перед другими людьми и всем обществом, стало приходить в сознание народов Европы только в эпоху Реформации ⁷⁵. Поэтому в период древнеримской эпохи, личность жертвовала своей жизнью и интересами исключительно ради своего божества и узкого круга членов своей семьи. Таким образом, происходившая там крупномасштабная и многоплановая идеологическая ломка стереотипов мышления стала причиной интеллектуальной разобщенности нации, а соответственно хаотичного развития военного, политического и экономического ее потенциала, что вело к разложению государства. Постепенно Римская Империя стала сдавать свои позиции. Она крошилась по краям, «деморализовалась в центре», Вырождение и упадок самой юриспруденции Древнего Рима характеризуют это государство в период III в. н. э. Это нашло выражение, в частности, в физическом уничтожении лучших юристов Рима. Так, в 213 г. был казнен Эмилий Папиниан, а в 223 г. был казнен и сам Домиций Ульпиан ⁷⁶.

Были и другие причины интеллектуального свойства. Очевидно, что науки в современном ее смысле тогда не могло быть, а основная опора развития интеллекта нации в лице философии развивалась в Древнеримском государстве экстенсивными темпами, на основе незначительного усовершенствования древнегреческого платонизма и некоторых других школ. Причем, особое развитие и предпочтение в обществе получила эпикурейская философия, стоицизм и скептицизм. Особенно развитым был эпикуреизм. Культура утрачивала основные ориентиры на семейные и другие общенародные ценности. Для нее была характерна не глубокая содержательность изображения действительности, а созерцательный натурализм форм, плотские утехи и т. п. Философия и культура развивали свободомыслие таким образом, что личность стала утрачивать связь своих свобод с ценностями государства.

Воинствующая техническая и интеллектуальная агрессивность государства оказывает обратное влияние на отношения в самой стране и постепенно изнутри уничтожает ее культуру и право. Духовная межнациональная интеграция объективно необходима для сохранения государственности в условиях многонациональных государств, глобальной международной торговли и иной взаимосвязи народов, в том числе и в древности. Но Рим этим пренебрег. Таким образом, неадекватно высокий и дезинтегрированный уровень интеллекта, тоже является разрушительным для империй. Все это раскололо единство нации и империи. Поэтому естественным результатом такого положения дел и оказался захват Рима варварами. Хотя у них был гораздо более низкий уровень культурного, военного, экономического и иного развития. Но у варваров сохранились другие стратегические преимущества. Они сохранили на подсознательном уровне инстинкт подчинения единой власти вождей, мистическое предпочтение общинным и иным кровнородственным интересам над личными, а также почитание единой идеологии политеизма (язычества). Все это способствовало стабильности традиций первобытного права варваров с их важнейшими принципами гуманизма, равенства, заботы друг о друге. Не случайно, что по свидетельству историков, многие благородные римляне стали искать человечности у готов и франков, убегая туда от «варварства» соотечественников ⁷⁷. Это предопределило победу «варваров». Таким образом, утрата сложных кровнородственных связей при разобщенности интересов личности и ее малой семьи с интересами государства, идеологическая и интеллектуальная нестабильность состояния государства и права, вот те причины, которые являются базовыми для распада Древней Римской империи.

Те же интеллектуальные факторы можно рассматривать и как базовую основу распада Киевской Руси. Еще во времена князя Ярослава Мудрого, сына князя Владимира и полоцкой княгини Рогнеды (по одной версии, и византийской принцессы Анны, по другой версии), в государстве процветало уважение к различным культурам. Фрески в соборе Софии Киевской, построенной при Ярославе, демонстрируют нам не только христианские, но и бытовые мотивы, характерные для язычества, а также особенности мусульманского орнамента, живопись народов востока и запада, севера и юга. Ум и внутренняя культура самого князя воплощали в себе лучшие цивилизационные качества государственного деятеля всех времен. Ярослав поддерживал дружеские дипломатические, культурные и династические связи со своими соседями и другими государствами Европы. Его дочери были королевами Франции, Норвегии и Венгрии. Собрав огромную библиотеку, он распространял литературу в другие страны. Так, на Библии, привезенной его дочерью Анной во Францию, долгие столетия принимали присягу французские короли. Его деятельность привела к созданию Русской Правды, памятника русского права ХI в. времен становления феодального государства, который соответствовал всем алгоритмам цивилизационного права того времени и уровню антропологического и культурного развития народов Европы. Этот акт правовой культуры не имел себе равных в России более полутысячи лет, вплоть до Соборного Уложения 1649 г.

После смерти Ярослава только Владимир Мономах еще пользовался личным авторитетом у народов и князей Киевской Руси. А впоследствии на Руси деструктивные процессы распада государства стали обостряться. Этому способствовало усиливавшееся расслоение культуры народов. Во-первых, возрастало давление Византии по распространению христианства на Руси, тогда как там еще сильны были традиции политеизма. Во-вторых, в государстве существовала древняя традиция выборов князя, который был бы наиболее авторитетным среди претендентов на эту роль в обществе. И, прежде всего, по интеллектуальным, хозяйственно-организаторским, полководческим и иным своим способностям. Но усиление социального расслоения населения, в том числе разветвление княжеских семей, пытавшихся сохранить за собой княжеское управление государством и автономными землями, вступало в противоречие с древним порядком избрания главы земли и государства. Абсолютизация сословных привилегий пришла позднее. А изначально «лучший» естественным образом означает и «родовитый». Роль профессиональных династий всегда имела и имеет важное значение в обществе в рамках процесса воспитания необходимых качеств личности. Как писал Костомаров, в то время «не было ни правил для размещения князей, ни порядка их преемственности, ни даже прав каждого лица из княжеского рода на княжение, где бы то ни было, а потому, естественно, должен был возникать ряд недоразумений, которые приводили неизбежно к междоусобиям» ⁷⁸. Поскольку приобретение соответствующих навыков и способностей личности требовало значительного интеллектуального и материального вклада в воспитательный процесс, на что более приспособленными являются крупные династические семьи, то именно из их среды, как правило, и могли избираться лица на княжение.

Право выборности князя у славян включало в себя и право замены неугодного управителя. Так, была богатая практика соответствующего права на выбор и замену Полоцкого князя. Но амбиции княжеских родов на наследственное управление порождали конфликты между княжеским родом и населением, с одной стороны. а, с другой стороны, династические связи между княжескими семьями вызывали внутренние противоречия между их членами за право княжения. Все это оказывало существенное влияние на междоусобицу, ослабляло государство. Но не эти междоусобицы были главной причиной распада Киевской Руси.

Сильно ослабляла государство разбалансированность идеологических устоев общества. Для Киевской Руси ХII – начала ХIII вв. было характерным противоборство между языческой и новой верой, которое не способствовало формированию духовного единства народа в период становления там феодального государства. Духовная разобщенность народа деструктивно влияла на стабильность и единство права народов Киевской Руси. Насильственное введение христианства в Киевской Руси явилось важнейшей причиной того, что от этого государства откололись северо-западные белорусские земли, в которых еще ряд столетий процветало язычество, существовала терпимость к иным религиям. На основе данной веротерпимости произошло мирное объединение литовского и белорусского народов в единое государство, а позже здесь нашли себе вторую родину евреи и татары с особенностями своих религий. Внутренне ослабленная идеологическим расколом и, как следствие, феодальной раздробленностью Киевская Русь стала легкой добычей для такой монолитной культуры, каковой была культура монголо-татарских племен той поры. С точки зрения антропологического и культурного развития татаро-монгольские племена находились на гораздо более низком уровне, в сравнении с Киевским народом и государством. Но для Золотой Орды была характерной стабильность права, единство интересов и идеологии народа и власти, чего не хватало Киевской Руси того периода.

Последующее распространение влияния православия в Московском государства объясняется веротерпимостью, существовавшей в Золотой Орде, ее невмешательством в религиозные отношения на Руси, с одной стороны, и воинствующим насаждением своей идеологии самим христианством, с другой стороны. Тем более, что, как и в Риме, для Московского государства предпочтительней оказалась одна монистическая религия. Объективно политеизм предполагал коллегию богов и властителей, а значит стоял в оппозиции к централизации и монополизации государственной власти в руках одного князя и царя. В этой связи можно вспомнить и печальную судьбу египетского фараона Эхнатона, который пытался ввести единобожие в стране, которая не была к этому готова интеллектуально. С антропологической точки зрения, общество в ту пору не было готово к такому государственному устройству, где провозглашался монополизм духовной власти одного бога и светской власти монарха. Еще был силен авторитет гадателей, служителей культа многобожия, которые не хотели уступать своей власти над правом и душой народа одному фараону.

Только спустя тысячелетия развитие общества привело к монополизации светской власти в руках одного лица. А равно, в руках одного лица, должна была быть сосредоточена и духовная власть. Апогея эта идеология достигла в Византии и Англии, где в руках императора была и светская, и духовная власть. Соответственно в период укрепления московского феодального государства политеизм мешал этому процессу, с одной стороны. А с другой стороны, он за прошедшие столетия господства христианства в значительной мере потерял свои позиции в обществе. К тому же, крепнувшее Московское государство к ХV в. приобрело устойчивые навыки централизации власти у своих поработителей, Золотой орды. Первым основы этой науки усвоил Александр Невский, которого можно считать прародителем Московской государственности. Он же был активным проповедником православной ветви христианства. Таким образом, созрели условия для централизации светской власти в руках князя и царя, а духовную власть князь еще готов был отдать в руки патриарха.

Таким образом, причины интеллектуального, идеологического и правового свойства оказались базовыми для распада государства Киевской Руси. Право создает цивилизации и государства. Дисбаланс, разложение права влечет и разложение государства.

Падение Византии обычно связывается с ее военным захватом более сильным соседом Османской империей в 1453 г. Однако не подвергается должной оценке роль факторов интеллектуального свойства.

Византия была самой мощной империей в Европе после распада Древнего Рима. Это была высоко цивилизованная страна в то время, когда большинство стран Европы «пребывали в культурной тьме». Крестьяне получали землю за службу в армии и были свободны, процветала собственная торговля, начальное и высшее образование ⁷⁹. На учебу в университеты Византии приходила молодежь со всей Европы. Но сегодня первенство в открытии университетов за Византией скрывается или умалчивается. Такого рода примеры интеллектуального принижения достижений других народов умаляют интеллект тех, кто этому способствует. Право Византии еще в VIII в., в частности ее «Эклога», является образцом цивилизационного права своей эпохи.

Но Византию погубило пренебрежение к дальнейшему развитию своего права в рамках развития общих цивилизационных процессов той поры. Так, уже в ХIII в. в праве ряда стран Западной Европы прослеживается новый виток в укреплении личных прав и свобод человека, взять к примеру. Великую хартию вольностей 1215 г. в Англии. Кроме того, решающую роль сыграл ряд других обстоятельств интеллектуального свойства. В частности, ее разрушило отсутствие внутреннего и международного авторитета власти этого государства, что в свою очередь обусловлено рядом обстоятельств культурологического характера. Крушению этого государства способствовал догматизм и монополизм религиозной идеологии, которая видела мир только на уровне полярных оппозиций, делила его на положительное божественное и противоположное ему дьявольское. Между тем, как уже доказано выше, человеку эта биполярность суждений не свойственна. Интеллект человека более глубок, он способен видеть мир более многокрасочным и разнообразным. На почве насильственно внедряемого монистического мышления византийская культура объективно стала пристанищем пошлости и безнравственности. Так, сами власти не гнушались использовать войска турецких воевод для борьбы против восстаний собственного народа. Поэтому было естественным, что и сам народ, и соседние турки не могли уважать правительство Византии. В Византии не было ни собственной сильной армии, ни сильной экономики, в частности, собственной торговли и ремесел. Торговля с ХII в. монопольно находилась в руках купцов ряда ведущих итальянских городов, деятельность которых поощрялась, в том числе и путем военной силы, католической церковью ⁸⁰. Крестьяне Византии постепенно были переведены в состояние крепостной зависимости. В то же время в соседней Османской империи крестьянство не было закрепощенным и бесправным.

Эти же обстоятельства, наряду с политикой пренебрежения к другим народам и государствам, не позволили Византийскому правительству опереться на союзнические связи с другими странами. Так, Константинополь со своими амбициями не смог опереться на своих естественных, религиозно близких союзников, в частности, на крепнувшее в ХV в. Московское княжество. Образование в Византии к моменту захвата ее турками было уделом представителей знатных и богатых. Начальные школы, существовавшие в сельской местности с эллинистической эпохи, исчезли ⁸¹. В Византии культивировалось мнение, что проку от науки нет⁸². Причем, наука должна была объяснять религиозные догмы и не противоречить им. В результате, Византия стала средоточием внутренней духовной и политической опустошенности и в связи с отсутствием идеологического единства народа стала отставать в развитии.

Сегодня общеизвестно, что пренебрежение Византийского императора к новшеству венгерского изобретателя, предложившего ему свою новую пушку, способную разрушить толстые стены Константинополя, и последующее согласие турецкого султана купить это оружие, дало возможность туркам, проломить стены города и захватить его. Но так же ясно, что один факт обладания новым оружием турками давал им лишь шанс выиграть одну битву за город. Но это не давало им никаких шансов завоевать народ и страну. Завоевание Византии турками имеет причинами другие обстоятельства. И, прежде всего, это внутренний распад единства народа, творца права и государства. Указанный крах права Византии, интеллектуальная ее недостаточность, вот базовая причина падения Византии, как и Римской империи.

Наиболее яркой иллюстрацией умаления значения свободного развития личности и дестабилизация в развитии интеллектуального потенциала страны, даже физического уничтожения национального интеллекта и, как следствие, отставания в развитии среди современных европейских государств может быть печальный опыт средневековой Италии.

После распада Римской Империи народ полуострова продолжал жить там же. Но разруха, оставленная варварами, а главное, упадок культуры потребовали от итальянского народа длительного периода восстановления своей цивилизационной культуры и права. К ХIII в. эти проблемы были решены в рамках отдельных городов-республик Италии. Более того, к указанному времени ряд городов-республик Италии стал оказывать мощное экономическое и военно-политическое влияние на жизнь Европы и Азии. В ХIII–ХV вв. особо процветали Флоренция, Венеция, Генуя, Пиза и др. В ХIV в. на территории современной Италии впервые среди европейских стран стали развиваться капиталистические экономические отношения. Италия к этому времени единолично владела торговлей Византии. Византийские купцы согласно Золотой булле были отстранены от торговли в своей стране. Итальянские купцы господствовали и в торговле внутри Франции и Германии. Они владели 30 процентами экспорта английской шерсти ⁸³. В ХIV в. в Италии впервые в Европе возникло сообщество торговых банкиров. В условиях европейской раздробленности и постоянных войн они изобрели вексель, как важнейший инструмент международных расчетов, страхование, поставили на научную основу бухгалтерский учет. В Венеции был издан первый учебник по бухгалтерскому учету монаха Луки Пачолли (1447–1517). Здесь же процветала каноническая юриспруденция. В 1298 г. папа Бонифаций VIII инициировал появление третьей части сборника канонического права ⁸⁴. В эпоху Возрождения Италия дала миру неповторимые образцы культурного наследия во всех сферах культуры и науки той поры. Несмотря на то, что в Париже был открыт первый университет Западной Европы, предполагается, что именно в Болонье в ХII в. была защищена первая в истории человечества докторская диссертация. Италия стала родиной эпохи европейского Возрождения, страной высочайшей науки, включая рецепцию древнего римского права, образцом непревзойденной живописи и литературы. Только во Флоренции родились и творили величайшие писатели той поры Данте Алигьери, Петрарка и Бокаччо. Данте одним из первых мыслителей обратил внимание на внутренний мир человека. Архитектор Брунелесски создал крупнейшие в то время купола соборов Флоренции. Флорентиец Макиавелли впервые в политической науке сформулировал принципы власти ради власти. Это дает право историкам считать Флоренцию матерью современной новой Европы. Нельзя переоценить значимость для мировой цивилизации и творчества таких итальянских мастеров гуманизма как Леонардо да Винчи, Эразм Роттердамский, Микеланджело Буонаротти, Рафаэль Санти, Тициан Вечеллио и других.

Но в ХVI–ХVIII вв. центры интеллектуального развития европейской цивилизации сместились в другие страны, где были сформулированы величайшие философские и иные идеи, имеющие ценность и поныне. В конце ХV – начале ХVI вв. репутация папской Церкви резко упала. С ХVI в. Италия стала постепенно уступать в своем экономическом развитии другим европейским странам ⁸⁵. В ХVII в. итальянский рынок уже был наводнен шерстяными тканями более конкурентоспособных заальпийских производителей. Затем последовал упадок итальянской шелковой промышленности, началось сокращение металлургического производства, печатания книг, производства бумаги. Итальянцы полностью утратили свою роль на мировом рынке.

Католическая религия не придавала зарождавшимся тогда новым буржуазным ценностям религиозного освящения. Реформационное движение в Италии было искоренено в зародыше. Было вполне естественным, что именно тогда и начался процесс стагнации в экономике, социальной и интеллектуальной жизни страны ⁸⁶. Отставанию в развитии этой крупной державы в то время способствовали многие факторы, в частности, такие как раздробленность средневековой Италии, «итальянские войны» 1494–1559 г.г. и другие. Но не это было главным. В эти же времена раздроблены были многие современные державы Европы. Франция, хотя и завершила свое объединение к концу ХV в., продолжала претерпевать сложные внутренние проблемы, не имела единой национальной экономики, переживала свои «религиозные войны» 1562–1594 гг.⁸⁷ Раздробленной была Германия, которая пережила еще и ряд крестьянских восстаний в начале ХУ1 в., в том числе Великую крестьянскую войну 1524–1525 гг. Раздробленными были Россия, только освободившаяся от монголо-татарского ига (1480 г.), а также другие славянские государства в Европе. Территориальную монолитность сохраняли лишь Англия и Испания.

И, тем не менее, Франция, Германия, Голландия, а также Англия постепенно стали опережать Италию в своем развитии. В это время зарождались основы общенационального торгового права Франции. С ХУ1 в. право Англии и Германии выходит на новый уровень развития, сохраняющий свое значение и сегодня. В Англии сформировалось право справедливости, а в Германии пандектное право, в основе которых лежали системоформирующие принципы права. Одновременно идет укрепление монархического абсолютизма и объединительные процессы в Германии, Франции, Англии. Объединение нации под властью одного монарха вносило много позитива, порядка и стабильности в жизнь народа. Поэтому не случайно, что идея «отца нации – монарха» стала единым элементом национальной идеи многих европейских держав. В эти же страны сместились центры экономического развития. Объяснить изменение темпов экономического развития названных здесь европейских государств можно лишь следующим.

В юридических и иных общественных науках незаслуженно обходится вниманием тот факт, что именно в Италии в начале ХVI в. с особым ожесточением запылали костры инквизиции, уничтожавшие всякое свободомыслие, противоречившее католической идеологии, то есть уничтожавшие национальный интеллект. О правах и свободах личности не могло быть и речи, если они противоречили церковным догмам и прихоти инквизиторов. И ранее европейская культура и наука находились под сильным влиянием церкви. Но в период Ренессанса, начиная с ХII в., имела место относительная свобода интеллектуального развития народов. Обычным явлением были сатирические взгляды и даже публикации на жизнь служителей церкви и самого Христа. А в ХVI в. в Европе произошла научная революция. Разум вообще был поставлен выше веры. И церковь пошла на интеллектуальный абордаж. Видно, что в этих условиях для нее был последний шанс восстановить свой авторитет. В условиях диктата религиозных догм, начавшегося в ХVI в., в том числе и в науке, наука в Италии объективно могла развиваться в рамках негативных своих проявлений, то есть лженаук. Известно, что на волне запрещенной истинной, то есть свободной науки, в Италии разрослись магия и алхимия ⁸⁸. А деятелей истинной науки и культуры стали отправлять на костер, особенно философов, пытавшихся оспаривать право церкви на обладание абсолютной истиной, дававших альтернативное знание и по собственному разумению развивавших интеллект нации. Та же участь постигала и деятелей культуры, также развивавших интеллект народа собственными средствами и способами.

Ради научной объективности нужно отметить, что жестокая инквизиция была своеобразной реакцией церкви на Ренессанс и порожденный им необузданный разгул свободомыслия в культуре Италии, вызвавший, в свою очередь пренебрежение к цивилизационным моральным устоям семьи и общества, обостренные последующей научной революцией. Видимо, обозревая состояние той культуры, насыщенной в немалой степени элементами разнузданности, бесстыдства и пренебрежительного отношения к божественному началу, семейным и другим ценностям, нужны были радикальные меры. Достаточно сказать, на примере Флоренции, что матери массово выбрасывали своих детей, и церковь вынуждена была брать на себя учреждение приютов, содержание и воспитание подрастающего поколения. Но попытки восстановить нравственность и решить идеологические вопросы инквизиционными мерами оказались неадекватными и губительными для интеллекта страны и, как следствие, ее экономического, политического и военного могущества.

Дисгармонию между уровнями развития интеллекта и производительных сил общества можно считать важнейшей причиной распада и отставания в развитии государства и права. Эта составляющая также представляется характерной для вышерассмотренного примера отставания в развитии средневековой Италии, когда интеллект нации не был востребован и не создал условий для поддержания достигнутого уровня и дальнейшего развития производительных сил страны.

Примечателен и опыт отставания в развитии средневековой Испании. В ХIII в., практически в одно время с Оксфордским и Кембриджским в Англии, там был открыт Саламанкский университет. Еще в ХVI в. Испания была сильнейшей европейской державой в экономическом, политическом и военном аспектах. Она была централизованной страной с сильной национальной экономикой, превосходившей экономику Франции ⁸⁹. На западе Европы она конкурировала по своей мощи с Англией. Тем не менее, постепенно эта страна стала уступать Англии, Франции, Голландии, а также Германии. Причин здесь может быть много. К. Маркс писал, что Испанию погубило дешевое золото американских индейцев. Представляется, что причину отставания Испании в развитии в сравнении с названными европейскими державами надо искать в том, что, там всецело господствовала инквизиция, как и в Италии. С ХVI в. Испания стала постепенно уступать в своем экономическом развитии другим европейским странам. В конце ХVI в. «самые полные сундуки мира» в Испании опустели из-за чумы, опустошения сел, потери зависимой от нее Голландии и крушение Великой Армады у берегов Англии. Голландия держала в своих руках 50 процентов торговли Европы и приносила казне Испании налогов в семь раз больше, чем золото Америки. Испанская инквизиция, потеряв ориентиры адекватности мышления, решилась даже вынести смертный приговор всему населению Нидерландов. Естественно, что идти на заклание народ этой страны не собирался. Поэтому Испания проиграла войну Нидерландам. К тому же, в период после 1648 г. Испанию потрясали восстания в Португалии и Каталонии, она вела еще войну и с Францией. И уже в ХУ11 в. «Испания была банкротом». А «Наполеоновская Испания погрузилась в болото и хаос» ⁹⁰. Как следствие, к сожалению, наука Испании той поры не выделила в разряд мировых имен своих мыслителей. Творчество великого испанского живописца Ф. Гойя, развивавшего представления о пагубности чистого разума, находилось под постоянным контролем инквизиции. Массовое сознание мировой общественности связывает культуру средневековой Испании преимущественно с именем «рыцаря печального образа». Идеологическая война церкви с народным интеллектом Испании стала базовой основой отставания в развитии Испании.

После распада Римской Империи и относительной стабилизации жизни в Европе возникла Священная Римская Империя, которая охватывала собой территорию Франции, Германии, Голландии и ряда других современных стран континентальной Европы. Впоследствии Франция и Голландия отделились от этой Империи. Народы Франции, Голландии и Германии смогли стабилизировать свою культуру и право. И именно на земле Германии в 1517 г. происходит крупнейшая интеллектуальная революция средневековья, религиозная Реформация. Именно здесь зарождается протестантизм, как альтернатива и конкурирующая идеология в противовес господствующим католическим церковным догмам на жизнь и права человека, развитие общества и окружающей его природы. В 1517 г. Мартин Лютер выдвинул по этим вопросам 95 тезисов. Предпосылкой Реформации в Германии стало бурное развитие науки, культуры и права в ХV–ХVI вв. В отличие от идеологов гуманизма эпохи Возрождения реформационное движение опиралось не на отдельные слои населения, а на его самые широкие круги. Реформация родилась внутри церкви и восстала, прежде всего, против коррупции и продажности в ее рядах. В то время было обычным, что представители церкви готовы были отпускать за хорошую плату любые грехи. Борьба против такой церкви объективно потребовала опровержения многих религиозных догм. В частности: о всеобщей греховности земной жизни и святости аскетизма, бедности и самоистязания; об обязательном посредничестве духовенства между богом и человеком; о привилегированном положении духовенства; о праве церкви отпускать грехи; о необходимости строгого соблюдения церковных обрядов и др. Одновременно религиозные реформаторы провозглашали, что человек напрямую связан с богом, а значит, сам и определяет на основе своей веры характер этой связи. Тем самым, отвергались идеологические основы церковного насилия над человеком, провозглашалась экономическая и духовная свобода человека по отношению к церкви и иному социальному окружению. Человек объявлялся единственно ответственным за материальное благополучие свое и семьи. Соответственно пропагандировались основы трудового накопления капитала и буржуазного права. Религиозный протестантизм проповедовал полный отказ от феодального угнетения народа. Такая религия была более близка и понятна народу.

Принципиально важно отметить, что новая протестантская идеология имела различные конкурирующие ответвления. Там же, в Германии, нашло широкое развитие конкурирующих экономических, политических и иных идей развития человека и общества. В этом ряду идеологов особо выделяется Томас Мюнцер, крупнейший оппонент Мартина Лютера.

Центральное понятие эпохи Просвещения «естественный свет разума» впервые было объявлено в работе Меланхтона в 1559 г. Однако эта идеология имела тот недостаток, что создавала иллюзию, якобы один разум способен решить все проблемы хаоса в обществе. Основные вопросы теории познания поставлены были британцами Джоном Локком, Беркли, и Юмом. В ХVIII в. во Франции эти идеи развивали Кондильяк, Ламетри, Гольбах, Руссо и др. Центральной фигурой эпохи Просвещения стал французский философ и просветитель Вольтер ⁹¹. Одновременно сформировались важные социальные идеи утопического коммунизма англичанина Томаса Мора. Это создало почву для становления социалистического движения, лозунги которого сегодня все шире проникают в правовую культуру.

В Швейцарии еще в начале ХУ1 в. возникают зачатки сознательных представлений о полимерности человеческого разума, культуры и взаимосвязи человека с окружающим его природным и социальным миром в учении доктора Парацельса. Парацельс впервые сформулировал целостный подход к человеку. Он учил, что хороший врач должен привести к гармонии все факторы, из которых складывается здоровье человека, включая внешнюю среду, психосоматику и сверхъестественное начало в человеке ⁹². Здесь же из среды церковных служащих выдвигаются такие реформаторы церковной идеологи и мировой величины, как Цвингли и Кальвин. Согласно учению Кальвина истинный кальвинист должен целиком отдаваться профессиональной деятельности, быть бережливым и рачительным хозяином. Считалось, что если перед человеком возникает возможность посредством своей профессиональной деятельности получить большой доход, и он не воспользуется этим, он совершает греховный поступок ⁹³. Такая идеология, в отличие от ортодоксального христианства, отвечала потребностям развития складывавшихся тогда капиталистических отношений. Это способствовало интеллектуальному и демократическому развитию Швейцарии.

Конкуренция идеологий безусловно способствовала росту интеллектуального потенциала и права народов указанных стран. Реформация идеологии способствовала и расцвету естествознания. Именно ХVI в. стал временем отделения естествознания от обществознания, временем появления ряда новых естественных наук, возвышения разума над верой, зарождения промышленной революции.

В 1694 г. в Галле (Пруссия) открылся первый немецкий университет. В Берлине с наплывом французских гугенотов и австрийских протестантов основаны Королевская академия искусств (1696 г.) и Королевская академия наук (1700 г.) На основе указа 1717 г. совершенствуется система государственного образования населения ⁹⁴. Все это способствовало Германии завоевать ведущие позиции на европейском экономическом рынке ⁹⁵.

Впоследствии в Германии сформировалось новое осознанное направление культуры цивилизации в философии Иммануила Канта, отвергавшее рациональный разум и возвращавшее к ценностному значению веры в человеке. Особое значение Кант придавал знанию a priori, то есть полученному человеком знанию до опыта. Такое знание можно рассматривать как подсознательное знание. И хотя Кант выступал против рационального познания чистого разума доопытное знание у него само становится чистым разумом, в сравнении со знанием, опосредованным наслоениями субъективизма людей. В рамках вопроса о структуре познавательной деятельности человека надо выделять, во-первых, подсознательное, до опытное знание, во-вторых, эмпирическое знание, полученное в процессе сознательного познания себя и окружающей действительности, в-третьих, критическое знание, опосредованное субъективными способностями индивидуальной личности. Данная структура сопутствует как познанию, основанному на вере, так и познанию, основанному на рациональном подходе к знанию.

В искусстве ХIХ в. родилось течение романтизма, которое в Германии формировалось в творчестве Гете, Шиллера, Гердера и др.⁹⁶ Можно сказать, что романтизм и последовавшая за ним критика чистого (рационального) разума стали основой для понимания того, что сознание и разум человека функционируют на основе единства ума и человеческих чувств. Разумная деятельность имеет такую же полимерную структуру, как и окружающий мир.

Первобытное мышление человечества в процессе познания окружающего мира основывалось на множественности цивилизационных ценностей. Первобытная религия носила политеистический характер. В праве в качестве источников права изначально применялась система принципов права, а также норм тотема и табу. Такая полимерность структуры человеческого сознания и разума присуща людям и сегодня. Человеческий разум имеет цивилизационное значение, если он сочетается с основами человеческих чувств и нравственных ценностей, верований и рационализма. Причем, чувства, вера, рациональность и нравственность также полимерны. Ценность имеет не одна вера, а признание права свободы веры и совести за каждым индивидом. Само цивилизационное право основывается на единстве рационализма, включая нормативную определенность права, и иррационализма, охватываемого идеями гуманизма, правды и справедливости.

С конца ХVII в. Франция стала доминировать в Европе. Французский язык стал общеевропейским языком культурного общения, придя на замену латыни ⁹⁷. Во Франции инквизиция находилась под контролем светской власти. Кроме того, там также нашел себе место протестантизм. Несмотря на признание Нантским эдиктом 1598 г. католической религии в качестве господствующей в государстве, гугеноты получили право проповедовать кальвинизм, им было разрешено занимать государственные должности.

Наряду с рационализмом ХVI в. здесь формируются представления о важности духовных качеств человека в обществе. По учению видного мыслителя и писателя Франции того же ХVI в. Мишеля де Монтеня в образовательном процессе важным для общества является не столько подготовить специалиста, сколько сформировать всесторонне развитую личность. Одновременно во Франции возникает и новая рационалистическая философия Рене Декарта, важнейшим средством познания которой было сомнение во всем. Декарт прямо писал, «во всем должно сомневаться». Это не было агностицизмом и скептицизмом, а новым средством на пути к точному знанию ⁹⁸. Данная идея сама по себе сбрасывала все путы с интеллектуального развития нации. Открывала перед страной самые широкие горизонты развития. В ХVII в. во Франции продолжала развиваться наука. В 1666 г. была открыта академия наук. В 1669 г. была открыта Академия музыки. Здесь творили Буало, Мольер, Расин и Лафонтен, имевшие огромное влияние на общество и самого короля ⁹⁹. Не случайно, что именно во Франции расцвело движение просвещения в лице таких столпов как Вольтер, Руссо, Монтескье, Дидро, Гольбах и др. Именно Франция дала человеческой правовой культуре и науке первый Торговый кодекс 1807 г. и Гражданский кодекс 1804 г.

Возвеличение Англии в ХVI в. имеет свои корни в истории развития культуры и права этой страны. Причинами успехов Англии в это время можно назвать сравнительную монолитность государства, раннее освобождение крестьянства от крепостной зависимости, сильное развитие предпринимательства как в городах, так и в деревне и, конечно же, то, что эта страна стала страной государственного протестантизма, дававшего большие свободы личности, в сравнении с догматическим католицизмом Ватикана той поры. Не случайно здесь в лице Фрэнсиса Бэкона (1551–1626) зародился английский материализм. Причем, устами своей философии Бэкон провозгласил отделение научного знания от религиозной веры, заявил о неприемлемости вмешательства религии в дела науки ¹⁰⁰. Эта идея значительно освобождала процесс развития общественного мышления от церковной цензуры, тогда как реформаторы континентальной Европы были религиозными деятелями и не отрывали свои идеи от веры. Важнейшая роль разумная деятельность в процессе мышления и социальной деятельности в Англии получила научное обоснование. В социальном аспекте рационализм мышления и социального действия там выразился в достаточно гармоничном противоборстве парламентской и королевской властей. В рамках такого мышления и социального действия каждая из противоборствующих сторон должна была доказывать свою правду не столько на основе веры и чувств, сколько на основе разума. Известные отклонения от этого правила не меняют само правило.

В организационном плане расцвету Англии способствовали революция 1688–1689 гг., на основе которой возник независимый парламент и создание в 1707 г. Соединенного Королевства. В ХVIII – начале ХIХ вв. Англия пережила первую мировую промышленную революцию, сформировалась как морская держава ¹⁰¹.

Достижения экономической науки Англии, Франции и Германии той поры, особенно ХVIII–ХIХ вв., являются критериями определения истины в этой сфере обществоведения до сих пор. Авангардными стали труды А. Смита, Д. Рикардо, Дж. Милля, К. Маркса и др.

В ХVII в. в Европе благоприятная среда для интеллектуального развития народов существовала также в Голландии и Польско-Литовском государстве. Голландия первой в Европе пережила буржуазную революцию и стала второй родиной всем узникам веры, совести и свободы, вынужденным скрываться от своих правительств.

В результате указанных интеллектуальных прорывов в названных странах сформировалась достаточно целостная, буржуазная идеология и правовая культура, изменившая духовный, а на этой основе и социально-экономический облик Западной Европы. Помноженная на некоторые социалистические ценности она вышла за рамки отдельных наций и стала сегодня общеевропейской идеологией. В самой же Италии в это время трудно было найти адекватные времени научные разработки¹⁰².

И в городе, и на селе во Франции, Голландии, Англии, Германии активно формировался класс предпринимателей. Реформационная религиозная, научная и иная общественная идеология того времени пропагандировали свободу веры и слова, почитание государственной власти и семейных устоев, уважение к частной собственности и материальной обеспеченности, личную ответственность граждан за свое благосостояние, свободу экономической деятельности всего населения. Изживались остатки крепостной зависимости. Раскрепощение указанных европейских народов происходило не только в экономическом аспекте, но по всему спектру интеллектуального развития. Свобода интеллектуальной и экономической деятельности, как никакие другие виды свободы, многократно повышала интеллект народа. Одновременно государство подпадало под влияние крепнущей частной собственности и частной власти, закладывались основы разделения власти государства и гражданского общества, как важнейшая форма разделения власти в обществе. Представления, что средства массовой информации стали четвертой ветвью власти в обществе отражают не популистские настроения, а бинарную основу бесконечного числа социальных альтернатив. Все это сглаживало негативные последствия постепенного отстранения церкви от государства и государственного монополизма власти в обществе.

Среди важнейших достижений интеллекта ХVI в. следует отметить возвышение светского права над каноническим. Ибо каноническое право, по своей сути есть узко корпоративное право, а светское право отражает мышление и социальные действия всей нации того или иного государства. Светское право, в умах людей и в реальности, окончательно отделилось и от этики, а также других социальных регулятивных систем. Возникли условия для первой стадии становления цивилизационного права как самостоятельной социальной регулятивной системы всего общества на новом антропологическом и культурном уровне его развития.