Лекции по философии / порололпол / к вопросу3

Ильин В.В. К вопросу о критериях научности знания. - Вопросы философии. 1986. № 11. С. 63-71.

Автор: Ильин Виктор Васильевич - кандидат философских наук, МГУ им. М.В. Ломоносова.

Источник: Ильин В.В. К вопросу о критериях научности знания. - Вопросы философии. 1986. № 11. С. 63-71.

Тематика материала: социология науки; научно-техническая политика, научное творчество.

Реферат: Проблема демаркации науки от ненауки, то есть четкое определение того, что именно отличает научный подход от иных типов отношения к окружающему нас миру, является ныне одной из актуальных проблем научно-технической политики, взаимоотношений гуманитарного и научного знаний и т.п. Автор статьи указывает, что стремление выявить эффективные критерии научности, отображающие сущность науки, уходит еще во времена античности. Так, попытка четко сформулировать критерии научности знания встречается в ряде диалогов Платона. В последующие эпохи поиск критериев научности остается одной из главных задач философов, методологов и самих ученых. Долгое время главным критерием научности считалась степень математизированности данной дисциплины. Однако современные исследования в области математической логики показали, что сама математика содержит принципиально неустранимое внелогическое начало. Столь же ненадежным, неуниверсальным оказался и такой критерий, как предсказуемость и повторяемость результатов. Этот критерий, например, бессмыслен в математике и логике, а также плохо применим в социальных и гуманитарных науках. Автор статьи считает, что неудачи многочисленных попыток найти надежные критерии научности обусловлены тем, что их искали методами редукции одних наук к другим, считавшимся более "научными". Такой подход игнорирует многообразие форм научности и должен быть заменен антиредукционистской стратегией поисков. Такая стратегия требует признания того, что, во-первых, не существует всеобъемлющего (неисторического) критерия научности на базе неизменных (априорных) норм; во-вторых, понятие научности всегда опирается на конкретную практику исследований. В статье критерии научности определяются как совокупность правил, позволяющих производить оценку продуктов познания на их соответствие (исторически детерминированным) представлениям о свойствах науки; они позволяю субординировать продукты познания с позиций их близости (или удаленности) от науки; это фундаментальные теоретико-методологические принципы, нормы, ценности, идеалы, эталоны, обусловливающие определенность оснований, по которым пробное знание (гипотезы, концепции, теории , допущения, факты) и деятельность (мышление, теоретизирование, концептуализация, экспериментирование) расцениваются как научные. Автор статьи подразделяет критерии научности на три группы. Во-первых, это наиболее общие критерии, отделяющие науку от ненауки. Они образуют некий предельный (для данного состояния науки) базис, конституирующий понятие единой науки безотносительно к ее дифференцированности по предметно-методическим и профессиональным формам. Это такие нормативы, как внутренняя самосогласованность, непротиворечивость, воспроизводимость, рациональная обоснованность. Например, в науке нет места рационально необоснованному, в противном случае имеется выход за ее пределы и границы. Такие критерии делают науку динамически действующей системой, охватывающей хотя и автономные, но структурно подобные, гносеологически изоморфные знания. Во-вторых, это исторически-преходящие нормативы, определяющие модельно-аналоговый, интерпретативный процесс, предполгающие порядок природы познаваемым, выявляющие рациональные типы связей, используя которые можно осмысленно описывать течение событий. В-третьих, это критерии, относящиеся к профессионально расчлененным областям научного знания. Выделенные критерии, по мнению автора статьи, позволяют моделировать научность как многопорядковую сущность, имеющую некое ядро, а также историческое и дисциплинарное измерения.

В коротком сообщении по дискутируемой на совещании тематике хочу остановиться на трех моментах, так или иначе затронутых коллегами в процессе обсуждения. Во-первых, нельзя не согласиться с доводами академика Э.П.Круглякова по поводу финансовой стороны “наболевшей” тематики. Отток денежных средств на финансирование довольно сомнительных проектов и теорий внушителен сам по себе, от чего непосредственно страдают фундаментальные и прикладные науки. Казалось бы, ушло в прошлое время унижения нашей науки так называемой лысенковщиной. Естественные науки освободились от идеологического диктата. Но по-прежнему над наукой сохраняется административно-номенклатурная власть, по крайней мере, над отраслевой наукой. Общеизвестный факт, что отраслевая наука поглощает более двух третей расходов государства на науку в целом. Эта власть стала причиной многих ныне известных бед науки – потери динамизма, приверженности к амбициозным разорительным программам и т.д. Уже в начале девяностых годов научная общественность РФ так или иначе поднимала и обсуждала этот вопрос в периодической печати и с трибуны Академии наук, а воз и ныне там. Более того, по меткому выражению члена-корреспондента, тогда еще АН СССР, Е.Александрова: “Общество столкнулось с новой напастью – теневой наукой, химерическим плодом секретного альянса командной системы с лженаукой”. Многие из нас слышали, читали о так называемых микролептонах, спинорных волнах, торсионных полях. Якобы использование эффектов с применением новых “теорий”, “обнаруженных частиц” позволит шагнуть в XXI век с новыми технологиями, сулящими всему человечеству благоденствие и процветание. На самом деле, на поверку, все эти доморощенные открытия под прикрытием “секретных” и “сверхсекретных” предприятий отраслевой науки не выдерживают ни какой научной критики: научные выводы таких псевдотеорий делаются порой на единичных, не перепроверенных фактах, а то и вовсе на голой фантазии из области научной фантастики. Оружием борьбы против такого мракобесия для науки есть и будет как научная трибуна, так и общественная. Населению России необходимы популярные знания о достижениях, результатах исследований, проблемах и трудностях в фундаментальных областях науки. Периодическая печать должна чаще приводить рецензии (в подвале статьи) на полунаучные, околонаучные статьи в своих публикациях. Что касается “борьбы” с так называемой административно-номенклатурной властью, то общих рецептов, по-моему, ни у кого нет. Что можно предпринять в данной ситуации? Первое, необходимо “делегировать” в Государственную думу своих (от научной общественности) представителей, либо создать научное лобби в ней. Второе, распределению бюджетных средств страны на науку должно предшествовать открытое обсуждение перспективы развития фундаментальных направлений исследования внутри самих научных обществ. Необходимы научные советы как в Академии наук, так и в отраслевых институтах, сформированные на демократических началах из добросовестных ученых, зарекомендовавших себя в теоретической или прикладных областях существенным вкладом в науку. Тесное сотрудничество указанных советов даст возможность справедливо перераспределять финансовые средства между отраслями и РАН. Второй момент, на котором мне хотелось бы акцентировать ваше внимание, это собственно сами критерии научности, ради чего мы здесь и собрались. Научная общественность, ее мнение по поводу предлагаемых теорий, как высказал в своем выступлении профессор В.Н.Карпович, должно быть определяющим. Эти мысли полностью согласовываются с тем, что долго вынашивал в своей голове по выработке эффективных критериев научного мышления. В одной из своих последних статей “Что такое диалектика?” известный современный философ сэр К.Поппер обосновывает широкое использование метода проб и ошибок, развивающегося и приобретающего черты “научного метода”. Суть этого метода в следующем: “Столкнувшись с определенной проблемой, ученый предлагает, в порядке гипотезы, некоторое решение – теорию. Если эта теория и признается наукой, то лишь условно; и самая характерная черта научного метода состоит как раз в том, что ученые не пожалеют сил для критики и проверки обсуждаемой теории. Критика и проверка идут рука об руку: теория подвергается критике самых разных сторон, и критика позволяет выявить те моменты теории, которые могут оказаться уязвимыми. Проверка же теории достигается посредством как можно более строгого испытания этих уязвимых мест”. К сказанному необходимо добавить следующее: во-первых, критика должна быть научной, т.е. исходить из компетентного источника в данной области знания; во-вторых, – проверка теории (принципа, гипотезы и пр.) не сводится только к постановке одного или нескольких экспериментов; экспериментальный результат превращается в значимый факт лишь после всестороннего анализа условий его возникновения, после перекрестных опытов и проверок на воспроизводимость. И только очищенный от наслоений вторичных и случайных факторов результат используется в фундаменте теории. Диалектика верно указывает, что противоречия имеют огромное значение в истории мышления, столь же важное, что и критика. О сущности критики хорошо сказал К.Поппер: “Ведь критика в сущности сводится к выявлению противоречия. … Однако критика является в очень важном смысле – главной движущей силой интеллектуального развития. Без противоречий, без критики не было бы рационального основания изменять теории, – не было бы интеллектуального прогресса”. Прежде чем сформулировать критерий научности на основе научной критики, необходимо отметить еще одну важную особенность: критика и проверка должны быть тесно связаны, взаимосвязаны как между собой, так и, главным образом, с критикуемым объектом (теорией, гипотезой, принципом и пр.) посредством обратной связи. Эта взаимосвязь должна быть конструктивной, т.е. объект, подвергаемый критике и проверке, необходимым образом должен меняться в зависимости от результатов проверки, либо отвергаться, как “не оправдавший надежд”. В противном случае, объект принимает форму догмата, лженауки, либо псевдонауки, существующей какое-то время, как правило, за счет авторитета “гонимых авторов” и поддержки непросвещенного населения (общественности). Таким образом, на основе изложенных аргументов можно сформулировать критерий научности объекта (теории, принципа…) на основе научной критики: “1) Научная критика объекта, выявляющая в нем противоречия; 2) тщательная экспериментальная и теоретическая проверка выявленных противоречий; 3) динамическая обратная связь с испытуемым объектом”. Невыполнение одного из трех взаимосвязанных условий приведенной формулировки научного критерия обесценивает его использование. В заключении своего небольшого сообщения остановлюсь на так называемых “вечных истинах” – добре и зле, рациональности и иррациональности (последнее озвучил д. филос. н. ИФиП В.П.Горан). Как кажется мне, исходя из своего опыта работы и исторического анализа развития науки, все познается в сравнении, в отношении частей к целому … Поэтому и критерии научности вырабатываются из анализа ошибок, предположений. Другими словами – пусть “зло” в науке останется, но только немного и для того, чтобы “кровь в жилах не застаивалась”.