6. Предмет социально-гуманитарного познания Специальные гуманитарные методы и приёмы

Единство общенаучных форм и методов познания не отменяет определённые различия в них, отражающие естественно-научную или гуманитарную специфику общенаучной парадигмы. Здесь уместно ещё раз кратко представить особенности социально-гуманитарного познания, важные для гуманитарной психологии в целом.

1. Социально-гуманитарное познание ориентировано прежде всего на процессы - на развитие социальных и культурных явлений, на выявление закономерностей, причин и источников этого развития на основании принципа историзма.

2. Акцент осуществляется на познании единичного и уникального на фоне общего и закономерного, обнаруживаемого не в твёрдо установленном законе, а в законе-тенденции, который сложно извлечь из предмета ввиду его чрезвычайной сложности (внутренний мир человека, духовная среда общества).

3. В самом широком смысле предметом социально-гуманитарного познания считается сфера человеческой деятельности в разнообразии её проявлений; эта сфера являет "мир человека" как создателя культуры.

4. В предмет социально-гуманитарного познания постоянно включён человек, субъект, поскольку в этой сфере люди - авторы и исполнители собственной драмы, которую сами же и познают. Здесь бушуют страсти, пересекаются интересы, ставятся и реализуются цели, создаются и рушатся идеалы. Из этих обстоятельств вытекает необходимость учёта некоторых человеческих действий как в микро-, так и в макросоциальной среде.

5. Социально-гуманитарное познание - это всегда ценностно-смысловое освоение и воспроизведение человеческого бытия; поэтому категории "смысл" и "ценности" являются ключевыми для понимания гуманитарной специфики. При этом смысл предстаёт  как духовная направленность человеческого бытия, как его самодостаточное основание; а "смысловые глубины мира культуры также бездонны как и глубины материи", - так образно подметил М.М. Бахтин.

6. Как следствие, важное значение имеет неразрывная и глубинная связь социально-гуманитарного знания и мировоззренческого компонента, выявляющая специфические характеристики этого знания, - благо и справедливость, добро и зло, истину и ложь, красивое и безобразное, - в их положительном или отрицательном значении для человека и общества.

7. Наконец, особый характер этой связи, представляемой преимущественно его текстовой (знаковой) природой. Если естественные науки нацелены на вещи, их свойства и отношения, то гуманитарные науки - на тексты, которым присущи значение, смысл и ценность.

7. Интерпретация и анализ – разграничение подходов

   Интерпретация имеет свою специфику, так как является категорией только искусствоведческой. При помощи интерпретации происходит субъективное познание объективного мира. Научная интерпретация художественного произведения возникает из непрофессионального чтения и опирается на него. Присутствие непрофессионалов в других направлениях литературоведения быть не может. Импульсом к толкованию текста с точки зрения интерпретатора и читателя служит вопрос «Что же хотел сказать писатель этим произведением?». Общее впечатление от прочитанного является основой толкования художественного произведения. Не каждое произведение вызывает желание думать, говорить о нем исследователя и тем более непрофессионального читателя. Только произведение, которое заинтересовало и нашло эмоциональный отклик, подвергается толкованию. Поэтому большая часть как профессиональной, так и непрофессиональной интерпретации пытается передать своими словами непосредственные впечатления и настроения, вызванные чтением художественного произведения. Как читатель, так и непрофессиональный критик признают неабсолютность, субъективность своей интерпретации, ее спорность и возможную неполноту.

   В системе научного литературоведения интерпретация занимает особое место. Она поддерживает связь науки с естественным восприятием художественного произведения, и уравнивает в правах мышление обыкновенного человека и специалиста в области литературы, поднимая тем самым читательскую реакцию на произведение до уровня науки. Если не будет учитываться восприятие художественного произведения непрофессиональным читателем, наука рискует превратиться в абстракцию. Необходимость интерпретации естественна.

   Специфические задачи интерпретации вытекают из ее природы. Сначала произведение подвергается интерпретации для того, чтобы верно понять его смысл, содержание, которое в него вложено. Сущность интерпретации, выраженная в формуле «Интерпретация – это свое понимание», заключается в слове «свое». «Свое» - означает «пережитое лично».

   Пытаясь понять произведение, читатель стремится понять автора, создавшего это произведение, вникнуть в замысел писателя. «Процесс понимания представляется в виде вчувствования, сопереживания мыслям, чувствам, намерениям другого человека-автора. Автор интересует воспринимающего не как биографическое лицо, а как некая направленная энергия, переплавившая индивидуальный социальный опыт в произведении искусства» [2: 67].

   При интерпретации художественного произведения читатель постоянно вращается в области личностных смыслов. Понимание художественного произведения интерпретатором касается только сюжета и фабулы. Читатель следует за героями, их поступками, постигает взаимосвязь событий, происходящих в произведении. На следующем этапе понимания смысла произведения возникает восприятие, при котором читатель начинает понимать мотивы поступков персонажей, их внутренний мир. Последним этапом понимания является постижение кругозора автора, вхождения в мир авторских ценностей. Читатель начинает смотреть на созданный автором художественный мир с точки зрения самого автора. На основании такой последовательности усвоения смысла художественного произведения Седов и Поляков определяют следующие уровни постижения смыла художественного произведения читателем:

1.Уровень денотативный, элементы которого выполняют идентификацию лиц и предметов в пространстве и времени художественного мира и осуществляют развитие сюжетного движения повествования;

2.Уровень психологический, включающий в себя все, что связано с восприятием героя, его внешнего облика и внутреннего мира;

3.Уровень аксиологический, содержанием которого становятся способы передачи авторского отношения к изображаемому, формы проявления авторского кругозора.

   Ю. Бореев в своей работе «Искусство интерпретации и оценки» (опыт прочтения «Медного всадника») подчеркивает, что «Важнейшей проблемой целостного исследования произведения является органическое сочетание ценностного анализа с интерпретационным». В связи с этим определяются четыре шага ценностного анализа: ценностная установка, рассмотрение ценности и эстетических отношений произведения к действительности, выявление ценности внутренней организации произведения, раскрытие ценности художественной концепции. Эти четыре шага находятся в прямом соответствии с четырьмя шагами интерпретационного анализа художественного произведения: мировоззренческая установка, семантика внешних связей, семантика внутренней связи, смысл художественной концепции.

   Говоря о ценности поэмы А. С. Пушкина «Медный всадник», исследователь подчеркивает, что критика любой исторической эпохи, как бы верно не прочла произведение Пушкина, «всегда оставит следующей за ней эпохе сказать что-нибудь новое и более верное, и ни одна никогда не выскажет всего» [4:555]. Не случайно Ю. Бореев заканчивает свою интерпретацию словами В. Белинского, говоря тем самым, что поиски истинного смысла поэмы А. Пушкина «Медный всадник» должны продолжаться и это будет вполне закономерным явлением с точки зрения интерпретации художественного произведения.

   Обзоры литературной критики о «Медном всаднике» показывают многообразие и разночтение его критических прочтений. Литературоведы отмечают парадоксы   интерпретации   поэмы,   число   которых  с   годами    возрастало и казалось, что критика в осмыслении этого произведения шла не к выработке единства мнений в общем определении его идеи, но приходила к результату прямо противоположному – к отрицанию самой возможности постижения истинного замысла поэмы.

    В теории интерпретации есть существенная проблема – возможность существования адекватной интерпретации. Трудность заключается в том, что нехудожественными средствами необходимо выразить художественный смысл произведения. Еще один немаловажный аспект интерпретации заключается в вопросе «Как средствами науки можно постичь художественное целое?». Против предубеждения возможности научной интерпретации художественного произведения выступает А. С. Бушмин, говоря: «Научная форма не исчерпывает художественного образа, не улавливает всей полноты его многозначного смысла, не заменяет производимого им впечатления. Если бы это было возможно, то ненужным оказалось бы искусство. Но, с другой стороны, если бы были невозможны какие-либо отношения между художественным образом и его выражением в научной форме, то не осталось бы почвы для науки об искусстве. Художественный образ нельзя свести к логическим понятиям, но это можно перевести на язык логических понятий». Как видим, Бушмин говорит о необходимости научного анализа художественного произведения, следовательно, можно говорить и о возможности научной интерпретации. Интерпретация благодаря своей связи с непрофессиональным восприятием художественного произведения, в отличие от анализа легче достигает необходимого уровня адекватности. Если говорить о связи «произведение -анализ», то она выглядит как связь искусства и науки в чистом виде, что касается отношений «произведение - интерпретация», то они опосредованы «живым »созерцанием .

   Самая главная проблема, существующая в теории интерпретации заключается в вопросе «Сколько интерпретаций одного и того же художественного произведения?». Единого мнения по этому вопросу нет. Существует две точки зрения на эту проблему. А. Потебня, Б. Кроче, М. Эпштейн, А. Горнфельд допускают свободные отношения между интерпретацией и художественным произведением. По этому поводу А. Потебня писал: «Как слово своим представлением побуждает понимающего создавать свое значение, определяя только направление этого творчества, так поэтический образ в каждом понимающем и в каждом отдельном случае понимания вновь и вновь создает себе значение… Кто разъясняет идеи, тот предлагает свое собственное научное или поэтическое произведение». М Эпштейн возможность множества интерпретаций связывает с исторической жизнью литературного произведения. Он дает такую характеристику интерпретации «Интерпретация основана на принципиальной «открытости», многозначности художественного образа, который требует  неограниченного множества толкований для полного выявления сути».    

   Противоположное мнение высказывает А. П. Скафтымов. Он утверждает: «Изменчивость интерпретации свидетельствует о различной степени совершенства постижения, но нисколько не узаконивает всякое постижение, каково оно ни было. Признать закономерность всякого произвола в понимании художественных произведений значило бы уничтожить их фактичность перед наукой».

  Примиряющим звеном выступает В. Е. Хализев, предлагая определить «диапазон» объективно достоверных интерпретаций одного и того же литературного произведения.

   Самые оригинальные интерпретации рождаются не из стремления к оригинальности, а благодаря глубокому постижению произведения. Пушкин писал: «Отелло от природы не ревнив – напротив: он доверчив». Ясно, что именно пристальное внимание к тексту и стремление понять его наиболее точно стало причиной пушкинского высказывания. Стоит предположить, что Отелло от природы не ревнив – напротив: он «доверчив», - и сразу все становится  на свои места: трагедия обретает подлинный глубокий смысл. Оригинальной можно назвать и психологическую интерпретацию Выготского, основанную на анализе эстетической реакции на рассказ И. Бунина «Легкое дыхание». Пытаясь выяснить, что хотел сказать Бунин этим произведением, он определяет следующие задачи: объяснить довольно сложную и запутанную фабулу, объяснить эмоционально загнутые формы рассказа, определить главное впечатление, которое вызывает этот рассказ. В ходе анализа Выготский не стремится однозначно определить смысл рассказа. Он показывает, что Бунин заставляет читателя раздвоиться. С одной стороны, это рассказ о банальной истории жизни О. Мещерской, с другой – нечто философичное. Выготский приходит к выводу, что в данном случае происходит уничтожение содержания формой.

   Анализ художественного произведения, как и любой анализ, предполагает выделение темы, характеров, сюжета, композиции, выявление роли деталей, пейзажа и т д. с целью выяснения сущности целого – художественного произведения.

   В современных литературоведческих трудах представлены различные направления в анализе литературных произведений, в истолковании их сущности и специфики.  Необходимо найти приемы и способы анализа, раскрывающие не только связь части и целого, но и целостность как основную категорию единства и внутренней законченности произведения.

   Произведение представляет собой сложное единство многообразных и разнородных элементов, взаимосвязанных и взаимодействующих друг с другом так, что значение каждого элемента может быть раскрыто лишь при системно-функциональном анализе целого. Развитием и конкретизацией системного подхода явились различные направления системно-целостного анализа произведения.

    Между системностью и целостностью сложные и неоднозначные отношения. Развитие теории художественной целостности необходимо для того, чтобы ориентировать художественное произведение среди различных типов системных единств, увидеть как количественное многообразие подсистем произведения, так и актуальные для его состава качественные различия конструктивных и органических единств. Категория целостности позволяет наиболее адекватно определить то живое единство художественного произведения, которое вообще не поддается расчленению на отдельные обособленные части. Современные теории текста очень влияют на развитие поэтики, и порой текст полностью вытесняет понятие «литературное произведение».

   Все значимые элементы произведения не могут рассматриваться как заранее готовые детали: каждый из них обретает свою смысловую определенность и художественную значимость лишь в процессе развертывания целостного художественного мира как один из образующих его моментов. И анализ художественного произведения в единстве содержания и формы должен быть целостным анализом. Каждый выделяемый в процессе изучения значимый элемент произведения должен рассматриваться как определенный момент становления и развертывания художественного целого, как выражение внутреннего единства действительности, мысли и слова, его эстетически значимой организации. Каждый элемент художественного произведения необходим и незаменим постольку, поскольку в нем воплощается жизненное единство целого и воплощается каждый раз по-особому, индивидуально, реализуя в то же время общую идею искусства: как не дробите жизнь, она всегда едина и цельна.

   Исследование литературного произведения представляет собой единство анализа и синтеза. Пути и способы целостного анализа могут быть самыми различными. Это может быть последовательный анализ, рассматривающий произведение по ходу его естественного развертывания в читательском восприятии, образный анализ, опирающийся на систему образов, тематический анализ, выделяющий отдельные художественные темы произведения, анализ композиции, стиля и т. д. Задача целостного анализа заключается в адекватном отражении художественного развития.         

   Практика показывает, что анализ и интерпретация тесно взаимосвязаны и имеют философское и идеологическое значение.

  Анализ – это разложение, расчленение произведения и на основании этого выявление его как единого целого, а интерпретация есть постижение смысла произведения, основанного на интуиции.