Саморазрушение разнообразия
“Главной задачей градостроительства и архитектурного дизайна – в той мере, в какой городская политика и публичная деятельность способны влиять на ситуацию, - должно быть развитие благоприятной городской среды как для широчайшего спектра стихийно возникающих планов, идей и начинаний, так и для процветания общественных учреждений.” [c. 253]
“Мы привыкли представлять себе улицы или участки города разделенными по функциональному признаку: развлечения, офисы, жилые дома, торговля и т.д.. Так оно и есть, но лишь до некоторой степени, если речь идет об успешных участках. Например, улица, где такой вид вторичного разнообразия, как торговля одеждой, становится настолько прибыльным, что торговля одеждой вытесняет почти все остальное, приходит в упадок, потому что ее начинают покидать или игнорировать те, кого интересуют другие элементы вторичного разнообразия. Если к тому же улица застроена длинными кварталами, что тоже мешает ей быть резервуаром сложного перекрестного использования, то вытеснение “лишних” категорий пользователей, ведущее к стагнации, идет быстрее. А если вдобавок эта улица находится в районе, который в целом склоняется к одному способу первичного использования – например, принимает трудовой характер, - то на какие-либо спонтанные перемены к лучшему надежд очень мало.” [с. 257]
“Задача состоит в том, чтобы пресекать избыточное дублирование на одних участках и направлять эти способы использования в другие места […]
Диферсификации такого рода, я полагаю, можно добиваться комбинацией трех мер. Эти меры таковы: диверсифицирующее зонирование; неизменность расположения общественных зданий; отвлекающая конкуренция.” [с. 264]
Проклятие пограничных пустот
«Классический пример границы – железнодорожные пути.» [с. 269]
«…границы склонны создавать вдоль себя пустоты, полосы недостаточного использования. Или, говоря, по-другому, предельная примитивизация использования городской территории на большом участке, и эта примитивизация, означающая скудное число пользователей, их целей и намерений, со временем усиливает сама себя. Чем менее плодородной экономически становится подверженная примитивизации полоса, тем меньше ею пользуются и, значит, тем хуже для ее плодородия. Запускается процесс упадка, ветшания.» [с. 271]
Трущобы: упадок и подъем
“Ключевое звено для “вечних” трущоб – тот факт, что их покидают слишком многие и слишком быстро, а перед этим спят и видят, как бы уехать. Именно это звено необходимо разорвать, если мы хотим, чтобы какие-либо иные усилия по ликвидации трущоб или преодолению трущобного образа жизни имели хоть малейший успех.” [с. 283]
“[…] основой для подъема трущобного района, когда он происходит, служит сохранение весьма солидной части местного населения внутри трущоб. Подъем зависит от того, считает ли существенное число жителей трущоб и людей, ведущих там бизнес, желательным и практичным строить и осуществлять свои жизненные планы именно там – или же они практически все хотят перебраться в другое место.” [с. 284]
“Первый признак зарождающейся трущобы […] это застой и скука. Скучные городские участки неизбежно побуждают наиболее энергичных, амбициозных и состоятельных жителей, а также их детей перебираться в другие места.”
“…деньги – мощный фактор как городского упадка, так и городского возрождения. Но следует понимать, что значение имеет не только доступность денег как таковая, но и то, как они поступают и ради чего.” [с. 302]
“Приводить городские улицы [и город в целом] в хорошее и устойчивое рабочее состояние (что прежде всего означает создавать условия для генерации разнообразия) – это работа, которую надо начинать как можно раньше. Но, с другой стороны, эта работа никогда и нигде не может быть совсем окончена.” [с. 305]
“…большой город не может быть произведением искусства.”
“Поскольку мы используем города и, следовательно, имеем опыт взаимодействия с ними, мы в большинстве своем уже распологаем хорошей основой для того, чтобы понять и оценить их порядок. Некоторые из наших проблем, связанных с этим пониманием, и большая часть неприятных хаотических эффектов обусловлены недостаточностью визуальных подкреплений, подчеркивающих функциональный порядок, и, что еще хуже, совершенно необязательными визуальными противоречиями.
Бесполезно, однако, искать некий решающий, ключевой элемент – нечто такое, что, будучи проясненным, прояснит все. В большом городе одного такого элемента просто не существует. Смесь как таковая – вот что играет в городе ключевую роль, а присущая ей взаимоподдержка и есть городской порядок.” [c. 386]
“…представить себе большое поле в темноте. В этом поле горит много костров. Костры разные: одни огромные, другие маленькие; одни отстоят далеко друг от друга, другие теснятся на небольшом пятачке; большой или маленький, излучает свет в окружающий мрак и тем самым выхватывает из него некое пространство. Но само это пространство и его зримые очертания существуют лишь в той мере, в какой их творит свет костра.
Мрак сам по себе не имеет ни очертаний, ни структуры: он получает их лишь от костров и вокруг них. В темных промежутках, где мрак становится густым, неопределимым и бесформенным, единственный способ придать ему форму или структуру – это зажечь в нем новые костры или увеличить яркость ближайших из тех, что уже существуют.”
“Все, что делается ради прояснения этого порядка, этой сложной жизни, должно делаться главным образом посредством тактики акцентирования и намека.
Намек, когда часть говорит за целое, - главное коммуникативное средство искусства, благодаря которому оно сообщает нам столь многое с такой экономией.” [с. 387]
“Дизайнерам, чтобы воплощать городской порядок в зримых формах, нет необходимости в буквальном смысле контролировать все поле нашего зрения. Искусство редко бывает дотошно-буквальным, а когда бывает, производит не лучшее впечатление. Дотошный зрительный контроль в большом городе, как правило, утомляет всех, кроме авторов проекта, а порой, после осуществления проекта, он утомляет и самих авторов. Он никому иному не оставляет возможностей для открытий, для организации материала, для зарождения интереса.
В основе тактики должен лежать намек, помогающий людям самим извлекать из того, что они видят, порядок и смысл, противостоящие хаосу.” [с. 388]