2) Этот договор вступает в силу немедленно и действует без денонсации в течение 25 лет''.

С технической точки зрения предполагаемый послом ва- риант представлял лишь рудимент пакта о ненападении, а по содержанию - в лихорадочной спешке состряпанное заявление о неприменении силы, которое должно было выглядеть вызовом самолюбию любого цивилизованного государства. Развязность грубой подделки подчеркивалась еще и обещанием Риббентропа "при устных переговорах в Москве уточнить детали и в случае необходимости пойти навстречу русским пожеланиям". Он мог также "подписать специальный протокол, регулирующий инте- ресы сторон, например, урегулирование сфер интересов в рай- оне Балтийского моря, вопросов Прибалтийских государств и т.д.". Это было первое упоминание понятия "сфера интересов" в рамках немецких усилий в борьбе за нейтралитет СССР. Это понятие было применено в довольно точном смысле англий- ской стороной во время проходивших в течение тех же недель англо-германских переговоров об урегулировании отношений, а теперь позаимствовано германской стороной без какого-либо уточнения,

Поэтому неудивительно, что Молотов, как говориться в записи советского переводчика В Павлова, спросил, "неужели весь договор состоит только из двух пунктов". При этом он заметил, что существуют "типичные договоры" такого рода, которые можно было бы использовать и в этом случае. Шулен- бург ответил, что он ничего не имел бы против использования этих пактов "Гитлер готов учесть все. чего пожелает СССР". Далее он высказал свое убеждение в том, что и "при составле-

30

3. В Берлине торопились, в Москве эквилибрировали.

нии протокола также не должно встретиться затруднений", по- скольку правительство рейха готово "идти навстречу всем же- ланиям Советского правительства".

При передаче этой инструкции посол действительно дол- жен был настаивать "на скорейшем осуществлении" визита и "соответственно противодействовать новым русским возраже- ниям". В ней было весьма недвусмысленно указано послу: "Вы должны иметь в виду тот решающий факт, что возникновение в ближайшее время открытого германо-польского конфликта возможно и что мы, поэтому очень заинтересованы в том, чтобы мой визит в Москву состоялся немедленно". Как докла- дывал Шуленбург поздним вечером 19 августа в Берлин, он добросовестно выполнял инструкцию, и советские документы это подтверждают: он все время пытался убедить Молотова, что приезд Риббентропа является единственным средством, чтобы, по его словам, "добиться ускорения, настоятельно диктуемого политической обстановкой". Однако в Берлине с замешатель ством констатировали, что и в этой беседе, "несмотря на все усилия, соглашения достигнуто не было".

Советское правительство также ожидало точных ответов от германской стороны. Молотов подчеркнул принципиальный для советской стороны характер принимаемых решений, сто- явший в резком контрасте с продиктованными тактическими соображениями, стремлением Германии к заключению пакта. "Отношение Советского правительства к договорам, которые оно заключает, очень серьезно, оно выполняет принимаемые на себя обязательства и ожидает того же от своих партнеров по договорам" Как следует из советской записи, "Молотов, подчеркивая серьезность, с которой мы относимся к этим во- просам, заявляет то, что мы говорим, то и делаем. Мы не отка- зываемся от своих слов и желали бы, чтобы германская сторона придерживалась бы той же линии". Молотову, кроме того, захо- телось узнать, "можно ли объяснить желание германского пра- вительства ускорить настоящие переговоры тем, что германское правительство интересуется вопросами германо-польских от- ношений, в частности Данцигом. Поясняя инструкции рейх- сминистра, Шуленбург от себя добавил, что именно эти вопро- сы являются исходной точкой при желании учесть интересы СССР перед наступлением событий. По его мнению, поцгогов-

31

Я. С. Павлов. Советско-германские договоры 1939 — 1941 годов: ^________________трагедия тайных сделок____________

ка, о которой говорил Молотов, уже закончена, и подчеркнул при этом, что "германское руководство готово идти навстречу всем пожеланиям Советского правительства".

На все аргументы Шуленбурга о необходимости ускоре- ния процесса по подписанию советско-германских договорен- ностей "Молотов оставался явно непоколебимым". Он отметил, что до сих пор не сделан еще даже первый шаг — не заключен торговый договор. Молотов настаивал, что прежде должно быть подписано соглашение о торговле, опубликование которого "должно произвести важное внешнее воздействие. А потом очередь дойдет до пакта о ненападении и протокола". Он отпус- тил посла с замечанием, что сообщил ему точку зрения Совет- ского правительства и что пока "добавить ему нечего".

Шуленбург покинул Молотова примерно в 15 часов после часовой беседы с убеждением: "безрезультатно". Но в 15.30 в тот же день, 19 августа, в германское посольство поступило телефонное сообщение из Народного комиссариата ино- странных дел, что посла просят вновь посетить Молотова в Кремле не позже 16 час. 30 мин. Во время этого визита Моло- тов сообщил Шуленбургу о том, что проинформировал свое правительство (то есть Сталина) о содержании последней бе- седы. Для облегчения работы он передал послу советский про- ект договора. После того как текст проекта был зачитан, нарком пояснил, что Риббентроп мог бы приехать 26-27 августа, а точнее - после подписания соглашения о торговле и кредитах. Молотов завершил беседу оптимистическим восклицанием: "Вот это уже конкретный шаг!". Германская сторона объяснила этот происшедший менее чем в течение часа поворот в позиции Молотова внезапным вмешательством в двухсторонний контакт самого Сталина

32

4. Козырные карты Гитлера

Москва еще колебалась, в чем-то сомневалась, выжидала: ведь в это время продолжались трехсторонние англо-франко- советские переговоры. И тогда Гитлер начал выкладывать "козырные карты": первая из них состояла в том, что в ночь на 20 августа в Берлине по его указанию подписывается советско- германское соглашение. Оно предусматривает предоставление СССР кредита в сумме 200 млн. рейхсмарок сроком на семь лет. На эти деньги разрешалось в течение двух лет покупать герман- ские товары. Оставшуюся сумму можно было использовать на размещение на германских предприятиях советских заказов. Газета "Известия" сообщила об этом 21 августа.

Для Шуленбурга ночные часы с 20 на 21 августа были полны тревоги. В 21.00 он получил телеграмму статс-секретаря, который поручал ему немедленно, "а именно, еще сегодня", в воскресенье, 20 августа, посетить Наркомат иностранных дел СССР, "чтобы передать важное послание фюрера Сталину".

Это не было блефом Берлина. На критической стадии "инсценировки нового Рапалло" (так Гитлер в кругу едино- мышленников именовал "ухаживание за Москвой") фюрер идет, что называется, "ва-банк": сам обращается к Сталину. Проглотив свои гордость и амбиции, он лично попросил совет- ского диктатора, которого он так часто и столь длительное время всячески поносил, срочно принять германского министра иностранных дел. Его телеграмма Сталину была спешно на- правлена в Москву в 18.45, в воскресенье, 20 августа, букваль- но через несколько часов после полученной депеши Шуленбур- га. Фюрер поручил послу "немедленно" вручить ее Молотову.

33

Я. С Павлов, Советско-германские договоры 1939 — 1941 годов: ___________________трагедия тайных сделок

"Г-ну Сталину, Москва.

Я искренно приветствую подписание нового германо- советского торгового соглашения как первый шаг в перестройке германо-советских отношений.

Заключение пакта о ненападении с Советским Союзом означает для меня определение курса германской политики на длительное время. Германия тем самым возобновляет поли- тический курс, который приносил выгоду обоим государствам в течение минувших столетий...

Я согласен с проектом пакта о ненападении, переданным вашим министром иностранных дел г-ном Молотовым, но считаю настоятельно необходимым уточнить связанные с ним вопросы как можно скорее.

Содержание дополнительного протокола, которого хочет Советский Союз, может быть, я убежден, уточнено в возможно кратчайший срок, если ответственный германский государ- ственный деятель сможет лично прибыть в Москву для перего- воров. Иначе правительству рейха не ясно, как можно быстро уточнить и согласовать дополнительный протокол.

Напряженность в отношениях между Германией и Поль- шей стала невыносимой... Кризис может разразиться в любой день. Германия преисполнена решимости с этого момента и впредь отстаивать интересы рейха всеми имеющимися в ее распоряжении средствами.

По моему мнению, ввиду намерения двух наших госу- дарств вступить в новые отношения друг с другом желательно не терять времени. Поэтому я еще раз предлагаю Вам принять моего министра иностранных дел во вторник, 22 августа, самое позднее в среду, 23 августа. Имперский министр иностранных дел будет облечен всеми чрезвычайными полномочиями для составления и подписания пакта о ненападении, а также прото- кола. Более длительное пребывание министра иностранных дел в Москве, чем один или самое большее два дня, невозможно ввиду международного положения. Я был бы рад получить ваш скорый ответ.

Адольф Гитлер".

(Цит по: "СССР - Германия, 1939." Вильнюс, 1989. т 1, с 51-52)

34

______________4. Козырные карты Гитлера___________

Почти весь день 21 августа Гитлер находился в состоянии, близком к коллапсу. Он с волнением ожидал нужных вестей из Москвы. В продолжение утомительного ожидания его напряже- ние выросло до такой степени, что поздно вечером он велел разбудить Геринга, чтобы осыпать его упреками за то, что он вообще посоветовал ввязаться в эту игру с русскими. С раздра- жением фюрер заявил, что было бы крайне невероятно, если бы Сталин теперь отверг его предложение.

Возможно, у Сталина и Молотова на какой-то момент и возникали колебания, но, в конце концов, они уступили гитле- ровскому дипломатическому прессингу и дали свое согласие на приезд в Москву берлинского эмиссара в сроки, обусловленные посланием фюрера: в 9.35 вечера 21 августа телеграфные прово- да доставили в Берлин ответ Сталина.

"Канцлеру Германского Рейха А. Гитлеру

Я благодарю Вас за письмо. Я надеюсь, что советско- германский договор о ненападении приведет к решительному повороту к лучшему в политических отношениях между на- шими странами.

Народы наших стран нуждаются в мирных отношениях друг с другом. Согласие германского правительства заключить договор о ненападении создаст фундамент для устранения поли- тической напряженности и для установления мира и сотруд- ничества между нашими странами.

Советское правительств поручило мне сообщить Вам, что оно согласно, чтобы г-н фон Риббентроп прибыл в Москву 23 августа.

И.Сталин".

Щит. по: "СССР - Германия. 1939." Вильнюс, 1989, т.1, с. 55)

Только в 22.30 в Бергов из Министерства иностранных дел поступил дешифрованный ответ Сталина. Теперь уже "торжествующий" Гитлер вновь разбудил Геринга, чтобы сооб- щить ему, что он "вновь одержал верх". Затем он обсудил с Риббентропом дальнейший план действий. Во всех деталях

35

Я, С. Павлов. Советско-германские договоры 1939 — 1941 годов:

^______________трагедия тайных сделок______________

дискутировались вопросы предстоящих переговоров и опреде- лялась германская позиция на московской встрече. Гитлер дал четкий инструктаж относительно ведения предстоящих перего- воров.

Главными пунктами совместного обсуждения должны бы- ли стать, в первую очередь, подписание пакта о ненападении, а во вторую, — одновременное подписание дополнительного про- токола. Что касается первого документа, то с учетом имевшего- ся у германской стороны безупречно подготовленного советско- го проекта он едва ли требовал доработки. Зато соображения относительно содержания желаемого советской стороной "про- токола", который Гитлер назвал "дополнительный протокол", заняли при обсуждении с имперским министром львиную долю времени телефонного разговора: необходимо было учесть ранее данные обещания германским политическим партнерам, со- гласно которым "между Балтийским и Черным морями любой вопрос будет решаться согласованно". Новшеством этого ночного общения фюрера с Риббентропом стало введение в германо-советскую терминологию такого понятия, как "раз- граничение сфер влияния". Гитлер напутствовал рейхсминист- ра: своими выражениями Риббентроп должен создать впечатле- ние, будто бы никакого "решения фюрера напасть на Польшу вообще не существует".

На следующий день, 22 августа 1939 года, Гитлер получил дополнительное заверение Сталина, что Россия будет соблю- дать "дружественный нейтралитет" при возможных конфликтах Германии с Польшей. Затем фюрер вновь вызвал высших во- енных командующих в Оберзальцберт, где прочел им лекцию о своем собственном величии и о необходимости вести войну жестоко и безжалостно, а также сообщил им, что, вероятно, отдаст приказ, чтобы нападение на Польшу началось через четыре дня, в субботу, 26 августа, то есть на шесть дней ранее намеченной даты. Это, в частности, засвидетельствовал в своем дневнике начальник генерального штаба сухопутных войск ге- нерал-полковник Гальдер: "День вторжения в Польшу опреде- ленно намечен на 26 (суббота)". Так, Сталин, до недавнего смертельный враг фюрера, сделал этот коварный шаг возмож- ным

36

____________4. Козырные карты Гитлера

В первой половине дня того же 22 августа Гитлер наде- лил Риббентропа "генеральными полномочиями вести от имени Германского рейха переговоры о пакте о ненападении, а также обо всех связанных с этим вопросах и подписать все необходи- мые документы, которые будут выработаны в ходе переговоров с непременной оговоркой, что достигнутые договоренности всту- пают в силу сразу же после их подписания". Одновременно Гитлер распорядился, чтобы для создания у Москвы впечатле- ния солидности намерений Германии, делегация Риббентропа должна быть внушительной по количеству. Руководствуясь этим указанием, рейхсминистр включил в ее состав 37 человек, в том числе экспертов по вопросам международного права Гауса, Шнурре, Хевеля, главного переводчика Шмидта, сотрудников канцелярии, фотографов, а также позировавших перед камера- ми в качестве технического персонала гестаповцев.

Делегация Риббентропа отбыла из Берлина поздно вечером 22 августа. Два самолета "Кондор" взяли курс на Ке- нигсберг, чтобы после дозаправки и небольшого отдыха отпра- виться в советскую столицу: прибытие делегации в Москву намечалось на 13.00 23 августа.

Во время полета Гауе, сидя рядом с рейхсминистром, основываясь на полученных от Гитлера инструкциях, набрасы- вал текст секретного дополнительного протокола. Эта работа была продолжена ночью в кенигсбергском отеле. Имперский министр иностранных дел, по воспоминаниям переводчика Пауля Шмидта, трудился всю ночь. Он постоянно разговаривал по телефону с Берлином и Берхсгадсном, редактировал проекты документов, составлял варианты своих переговоров со Стали- ным и Молотовым. В итоге были подготовлены проекты, гото- вые, как считала германская делегация, к подписанию. Что ка- сается секретного дополнительного протокола, то как явствует из телеграммы Риббентропа германскому посольству в Москве, было разработано как минимум два варианта. Один из них предполагал минимум, а другой — максимум уступок. Соответ- ствующий вариант должен был предлагаться советской стороне в зависимости от объема требований. Скорее всего подписан- ный затем протокол был адекватен варианту — минимум. В то же время текст пакта о ненападении претерпел незначительные

37

Я. С. Павлов. Советско-германские договоры 1939 — 1941 годов: ^__________________трагедия тайных сделок ___________

правки германской стороны и был близок к советскому проек- ту, переданному Шуленбургу Молотовым 20 августа.

А тем временем в 10.30 вечера музыкальные передачи не- мецкого радио внезапно были прерваны и диктор оповестил германское общество; "Имперское правительство и Советское руководство договорились заключить пакт о ненападении друг с другом. Имперский министр иностранных дел прибудет в Москву в среду, 23 августа для завершения переговоров".

Таким образом, маятник часов был запущен. Он целена- правленно стал отсчитывать время до официального оформле- ния советско-германских договоренностей. Для Гитлера, рвавшегося к мировому господству, будущий договор о ненапа- дении должен был стать глобальным по значимости, так как затрагивал судьбы многих государств Европы и за ее пределами. Сразу же после подписания документов Германия получала максимально благоприятные для себя условия, поскольку не только предотвращала вступление в войну союзников Польши, но и гарантировало стопроцентный "нейтралитет" СССР в от- ношении Польши при "уважении" интересов Москвы в При- балтике. Для Сталина появлялась возможность "на законном основании" вернуть СССР "исконные" российские территории -- Западную Белоруссию, Западную Украину и Бессарабию, — и тем самым создать "буферную зону", которая могла отдалить новые границы Германии от стратегических объектов Советско- го Союза.

38

5. Риббентроп: "Я чувствовал себя как среди старых товарищей"

Два самолета "Кондор" с германской дипломатической миссией прибыли в Москву не в 13 часов дня, как намечалось, а несколько позже, Причиной тому явился неожиданный их обстрел советскими приграничными зенитками (пограничники не были предупреждены о мирном характере перелета границы чужими самолетами с крестами на борту), в результате чего не- мецким летчикам пришлось немало поманеврировать, уклоня- ясь от губительного огня. Прибывшую делегацию встречали заместитель наркома иностранных дел В. П. Потемкин и заве- дующий протокольным отделом Н. И. Барков. Как и полагается в таких случаях, в аэропорту были вывешены государственные флаги (принимавшая сторона не имела даже приличного флага с изображением свастики — его срочно доставляли с киносту- дии "Мосфильм", где в течение многих лет снимались антифа- шистские фильмы), выстроен почетный караул, исполнен фа- шистский гимн (оркестранты разучили его в срочном порядке) и "Интернационал". После обмена приветственными речами дипломатическая миссия перешла под патронаж посла Шулен- бурга. По соображениям безопасности рейхсминистр был до- ставлен в германское посольство в бронированном автомобиле Сталина. Вся делегация разместилась в здании бывшего ав- стрийского посольства, которое со времен "аншлюса" стало придатком немецкого представительства: его фасад выходил на прекрасный отель, отданный в распоряжение англо-француз- ской военной миссии с самого начала переговоров в Москве.

После импровизированного обеда на скорую руку, Риб- бентроп начал тут же готовиться к встрече в Кремле: послу не было известно, кто будет вести переговоры — Молотов или сам Сталин, — что не мало раздражало рейхсминистра. С нескры- ваемым нетерпением он велел послу сообщить в Кремль, что не менее чем через 24 часа его с докладом ждет фюрер в Берлине. Настойчивость гитлеровского эмиссара, как и предполагалось, сработала в нужном направлении: в 3 часа 30 минут Риб- бентроп, Шуленбург и переводчик Шмидт были приняты в ка-

39

Я. С. Павлов. Советско-германские договоры 1939 — 1941 годов: трагедия тайных сделок __________

бинете Сталина. Кроме самого "хозяина" там находились двое — Молотов и переводчик В. Павлов Несомненно, что личное присутствие Сталина обескураживающе подействовало на гер- манскую сторону. Оно, несомненно, свидетельствовало о се- рьезности намерений советского руководства.

Первая встреча продолжалась до 18.30, Во время перего- воров Риббентроп старался внушить своим собеседникам мысль о том, что фюрер искренне стремится "поставить советско- германские отношения на новую основу и на длительный срок добиться соглашений во всех областях". В свою очередь Ста- лин, говоривший, по воспоминаниям Шуленбурга, "коротко, выразительно и немногословно" подчеркнул также желание советской стороны достичь наиболее полного взаимопонимания с Германией.

Итогом состоявшегося обмена мнениями явилась конста- тация обоюдной готовности заключить совместный пакт о не- нападении. Польский вопрос обсуждался в деликатно- ненавязчивой форме. Причем, рейхсминистр несколько раз нарочито подчеркнул, что Гитлер сделает все возможное, чтобы "мирным путем урегулировать ситуацию с Польшей и все свя- занные с этим трудности". Однако на всякий случай было ого- ворено, что если паче чаяния возникнет германо-польский конфликт, "должна быть согласована демаркационная линия". Если следовать директивам Гитлера, она должна была быть на- несена на карту и проходить вдоль рек Писса, Бут, Нарев и Сан. В рамках германо-советских интересов обсуждалась также и демаркационная линия в Прибалтике. В последнем случае Сталин настаивал на передаче СССР незамерзающих портов Любавы и Виндавы, на что германская сторона ответила согла- сием обстоятельно обдумать этот вопрос в самом ближайшем будущем.

Вернувшись с первой кремлевской встречи "очень удо- влетворенным" и оптимистично настроенным, что "дело навер- няка завершиться заключением желанных для Германии согла- шений", Иохим фон Риббентроп в 20.05 вечера отстучал в Бер- лин следующую депешу с пометкой "Срочно!": "Пожалуйста, немедленно сообщите Фюреру, что первая трехчасовая встреча со Сталиным и Молотовым только что закончилась. Во время обсуждения, которое проходило положительно в нашем духе,

40

5, Риббентроп: "Я чувствовал себя как среди старых

товарищей"_______________

сверх того обсуждалось, что последним препятствием к окончательному решению является требование русских к нам признать порты Любава (Лиепая) и Виндава (Вентспилс) вхо- дящими в их сферу влияния. Я буду признателен за подтверж- дение до 20 часов по германскому времени согласия Фюрера. Подписание секретного протокола о взаимном разграничении сфер влияния во всей восточной зоне, на которое я дал свое принципиальное согласие, обсуждается".

Полученный по телеграфу скромный ответ Гитлера гла- сил: "Да, согласен". Этот великодушный шаг, в котором яв- ственно просматривалась дополнительная уступка Кремлю в части важной в стратегическом отношении Латвии, побудили внимательных политических наблюдателей сделать вывод о том, что Гитлер наверняка планирует в скором времени вернуть себе эти территории военным путем, Риббентроп в полной мере оценил возможный эффект вразумительного ответа фюрера. В приподнятом настроении он вместе с Шуленбургом и руково- дителем правового отдела доктором Гаусом снова направился на встречу к Молотову.

Второй раунд переговоров начался в 22 часа. С советской стороны, как и на предыдущей встрече, присутствовали те же лица: Сталин, Молотов и переводчик Павлов. В самом начале переговоров рейхсминистр уведомил о согласии фюрера пере- дать незамерзающие латвийские порты в сферу интересов СССР. Атмосфера, которая до того была строго официальной и сдержанной, "превратилась в дружественную". Сталин и Моло- тов при подведении предварительных итогов, что имели место между двумя встречами с германской делегацией, сделали за- ключение, что немецкие предложения предпочтительнее полу- туманных обещаний англо-французской миссии. Как и предпо- лагал Гитлер, он ослепил советскую сторону заманчивым блес- ком немецких предложений и "позволил обвести себя вокруг пальца".

Разложив принесенные с собой топографические карты, которые, впрочем, не отличались точностью, рейхсминистр изложил Сталину и Молотову германские предложения относи- тельно предполагаемых договоренностей касательно раздела Польши. Эти предложения обсуждались в последовательности

41

Я С. Павлов, Советско-германские договоры 1939 — 1941 годов:

_____________________трагедия тайных сделок____________________

составных частей пакта — договора о ненападении и дополни- тельного протокола к нему. При обсуждении первого документа никаких разногласий не возникло, поскольку "Гитлер в прин- ципе уже принял советский проект". Единственное, что пришлось убрать с преамбулы проекта, так это одну фразу от- носительно "дружественного характера германо-русских отно- шений". Ее отверг сам Сталин, поясняя, что после стольких лет поливания друг друга грязью широкие слои общественности не смогут так быстро воспринять неожиданно возникшие карди- нальные перемены. Была зафиксирована общепринятая форму- ла: "руководимые желанием укрепления дел мира между СССР и Германией".

Взаимоприемлемо была согласована и проблема пребыва- ния в Москве военных миссий западных государств: на этот вопрос, как пояснил позже Риббентроп, Сталин ответил, что с ними "вежливо распрощаются". Несколько более серьезным камнем преткновения явился советско-французский договор 1935 года, но и он был преодолен заверением Сталина, что над всем превалируют советские интересы. Риббентроп добивался, чтобы СССР счел этот договор о ненападении утратившим си- лу. Параллельно он настаивал на удалении из Москвы англо- французских военных миссий, на что Сталин после некоторых колебаний дал свое окончательное согласие. Тем самым для Германии зажигался "зеленый свет" не только для вторжения в Польщу, но и во Францию.

Некоторые дебаты имели место относительно начала дей- ствия договора: германская миссия настаивала на "немедленном вступлении его в силу", в то время как советский проект начало действия договора предусматривал лишь после его рати- фикации. Что же касается сроков ратификации, то проект дого- вора предписывал сделать это в "возможно короткое время". Тем самым советская сторона уступила давлению цейтнота, который испытывала Германия в сфере своего военного плани- рования.

Молотов и Сталин были единодушны в том, что подпи- санный договор будет действителен лишь при одновременном подписании особого протокола как органической части самого пакта. Не подлежавший оглашению протокол должен был со- держать перечень стран, защиту которых от агрессии совместно

42

5. Риббентроп: "Я чувствовал себя как среди старых __________________товарищей"___________________

гарантировали державы — участницы соглашения, а также ме- роприятия, которые предстояло совместно предпринять. Ставя свою подпись под дополнительным протоколом, советская сто- рона тем самым непосредственным образом поддерживала гит- леровские планы на территориально-политическое переустрой- ство Европы, характер, масштабы и последствия которых в то время было даже трудно представить. Дополнительный прото- кол принял форму отдельного документа, который хотя и имел в преамбуле указание на его причастность к пакту о ненападе- нии, но в тоже время с точки зрения самого содержания и пра- вовых норм не был напрочь связан с последним. В нем лишь указывалось, что подписавшиеся стороны в строго конфиден- циальном порядке обсудили вопрос о разграничении сфер обо- юдных интересов в Восточной Европе. Изначальная порочность дополнительного протокола состояла в том, что в преамбуле игнорировался порядок, существовавший в Центральной Евро- пе. Обе стороны без тени смущения присваивали себе право покушаться на суверенитет и целостность независимых госу- дарств.

Следует отметить, что, несмотря на радушие, которое ца- рило на второй встрече, лицемерие и фалыи с обеих сторон оставалось непреложным фактом. Это явственно просматри- валось, когда обсуждались судьбы Польши, Бессарабии, Фин- ляндии, Прибалтийских государств. Так, например, район Вильно в первой статье секретного протокола был отнесен к сфере интересов Германии, хотя советская сторона была явно заинтересована в нем. Заполучение этого важного в страте- гическом отношении района сулило важные военные преиму- щества: в случае отхождения литовской территории Германии она могла иметь выгодный "выступ", вплотную соприкасаю- щийся с СССР; отчуждение же этой территории советской сто- роне сулило прямой выход на Балтийское побережье и Восточную Пруссию, что ценно было при перемещении войск с востока на запад. Стороны сошлись на том, что этот вопрос будет решен в скором времени с учетом взаимных интересов. История зафиксирует затем беспрецедентный факт покупки СССР чужой территории за предоставленные ей Германией кредиты.

43

Я. С. Павлов. Советско-германские договоры 1939 — 1941 годов:

_______________трагедия тайных сделок____________________

Договор о ненападении был подписан в 2 часа утра 24 ав- густа, но датирован 23 августа. Советские хозяева в течение того времени, когда готовились чистые экземпляры соглашения, предложили германским партнерам наскоро перекусить прямо в кабинете Сталина, в котором велись переговоры. Под звон бо- калов с шампанским усердно произносились "дружеские" тосты и здравицы в честь вождей, высказывались лживые обе- щания и любезности типа того, как выражался Риббентроп, что Гитлер считает Сталина "очень симпатичным политиком". Каждая из сторон считала себя выигравшей: рейхсминистр был уверен, что Гитлер "обвел Сталина вокруг пальца"; Сталин же, по воспоминаниям Н.С. Хрущева (Никита Сергеевич узнал о подписании договора во второй половине дня после возвраще- ния с К.Е. Ворошиловым с утиной охоты- — авт.) "буквально ходил гоголем. Он ходил, задравши нос, и буквально говорил: "Надул Гитлера, надул Гитлера", Что же касается Иохима фон Риббентропа, то он во время импровизированной трапезы "чувствовал себя в Кремле словно среди старых партийных то- варищей".

Несомненно, у рейхсминистра были все основания нахо- диться в приподнятом настроении. Ибо и сам характер перего- воров, и достигнутые в их процессе результаты говорили о том, что Германия достигла в военно-политическом плане всего, чего она так настойчиво добивалась. Сделанные же советской стороне уступки с точки зрения глобальных планов Гитлера не имели в данном случае абсолютно никакого для него значения. Перед своими единомышленниками фюрер вскорости востор- женно восклицал: "Я развязал себе руки на Востоке!", И дей- ствительно, дух и сама суть подписанного документа были по- рукой тому. По причине недостаточной известности для широ- кого круга читателей мы приводам его без каких-либо купюр

44

5. Риббентроп: ''Я чувствовал себя как среди старых ______________товарищей"