2000-4

7820 Белорусский научно-исследовательский институт

документоведения и архивного дела

Я. С. Павлов

Советско-германские

договоры 1939-1941 годов;

трагедия тайных сделок

Минск 1996

scan: The Stainless Steel Cat

6БК 63.3(0)62 П 12

УДК 341.24(47-t-57+430) (093)

9/943

Павлов Я. С

П 12 Советско-германские договоры 1939—1941 годов: трагедия тайных сделок. — Мн.; БелНИИДАД, 1996. - 100 с,

ÏSBN 985-6099-32-3

Почти шестьдесят лет минуло после событий лета -- осени 1939 г., когда были подписаны печально известные "Пакт Риббентропа- Молотова" и "Договор о дружбе и границах между СССР и Германи- ей". Тем не менее, интерес к "болевым точкам" нашей истории среди историков, политиков, публицистов и просто широкой обществен- ности по-прежнему не ослабевает Появившиеся новые документы, мемуарные свидетельства непосредственных участников событий по- зволяют во многом по-новому и без предвзятости оценить шага и действия тогдашних политиков, ш влияние на судьбы государств и народов планеты.

В контексте малоизученных документов и новейших публикаций в настоящей брошюре предпринята попытка отобразить собственное видение тех далеких событий.

ISBN 985-6099-32-3 ББК 63.3(0)62

© Я.С. Павлов, 1996 О БелНИИДАД, 1996

о iS'à^cJ/-fi

Вступление

Сегодня никто не испытывает никаких сомнений относи- тельно того, что гитлеровская Германия планомерно и целе- устремленно готовилась к большой войне. В конце тридцатых — начале сороковых годов она прилагала в этом направлении немалые дипломатические усилия. Агрессивные устремления и действия главного виновника агрессии — фашистской Герма- нии — поощрялись "мюнхенской" политикой западных госу- дарств. На произвол судьбы были оставлены Испания, Чехо- словакия, Польша и принадлежавший Литве Клайпедский край: захват в марте 1939 года Клайпеды фактически послужил началом германской агрессии в Прибалтике.

Советский Союз со своей стороны активизировал соб- ственную политику в этом регионе, о чем свидетельствует нота от 28 марта 1939 года правительствам Эстонии и Латвии, врученная наркомом иностранных дел М.М. Литвиновым. Этой нотой СССР выразил решимость отстаивать свои интересы в Прибалтике.

Активными усилиями германской дипломатии и лично самого Гитлера в августе 1939 года удалось пробить "брешь" в холодных до того времени советско-германских отношениях и в спешном порядке был подписан совместный договор о ненапа- дении. Одной из отрицательных сторон этого пакта являлось то, что наряду с основным документом, СССР и Германия подпи- сали секретный дополнительный протокол. Основной сутью его являлось разграничение сфер интересов партнеров в Польше и Прибалтике. В сферу влияния СССР вошла Финляндия, Эсто- ния, Латвия, Западная Белоруссия, Западная Украина и позднее ••- Бессарабия. Литва подпадала под сферу интересов Германии. Непреложным фактом является то, что такая ''дележка" шла в разрез с международными правовыми нормами и не оправдана была в морально-этическом плане.

Альянс Берлина с Москвой дал отчетливо о себе знать в период польской кампании: Германия и СССР действовали в ней оперативно и фактически согласованно, что привело к па- дению Польши буквально в считанные дни.

3

Вступление

Следующим зловещим шагом, сближавшим сталинский режим с нацистской Германией, явился подписанный 28 сен- тября 1939 года договор о дружбе и границах между Германией и СССР. К этому договору прилагалось три протокола: один официальный и два секретных. Последние уточняли границы сфер взаимных интересов, которые в значительной своей части совпадали с территориально-этническими границами существо- вавших до этого суверенных государств. Констатировалось так- же, что договарившиеся стороны не допустят на своей террито- рии польскую агитацию, направленную против другой стороны, К тому же Литва передавалась в сферу интересов СССР взамен Люблинского и части Варшавского воеводств Польши Не- большая часть юго-западной Литвы оставалась за Германией. Позже она была приобретена СССР по взаимному соглашению с Германией от 10 января 1941 года (документ публикуется).

Сталин и его окружение, заключив договора о ненападе- нии и о "дружбе", свели на нет антифашистскую пропаганду в стране, создав впечатление о прочных союзнических отношени- ях между СССР и нацистской Германией. Было серьезно над- ломлено взаимопонимание между Советским Союзом и запад- ными демократиями, что в преддверии большой войны оказа- лось чревато самыми негативными последствиями для каждой из сторон.

Даже сложной международной обстановкой нельзя оправ- дать грубые действия сталинского руководства, которые были использованы им, чтобы вынудить летом 1940 года Прибалтий- ские страны принять ультимативные требования Москвы: в июне 1940 года на территории Латвии, Литвы и Эстонии был осуществлен ввод неограниченного контингента советских войск, в неимоверно сжатые сроки проведены выборы в парла- менты трех республик, нарушен механизм и попрана добро- вольность включения их в состав Советского Союза в качестве союзных республик.

Нарушение сталинским руководством норм международ- ного права, принципов морали и нравственности по отноше- нию к другим странам и народам заслуживает однозначного осуждения. Съезд народных депутатов СССР в 1989 году осудил упомянутые выше сталинские сделки и объявил их недействи- тельными с момента их совершения. Этим тотчас же воспользо-

4

____________________Вступление

вались Латвия, Литва и Эстония, чтобы выйти из состава СССР,

В настоящей работе предпринята попытка полнее позна- комить читателей с ранее неопубликованными и малоиз- вестными документами конца 30-х — начала 40-х годов. Автор надеется, что это позволит глубже осмыслить тот сложный пе- риод, расширит историческое познание, поможет лучше осо- знать роль сталинизма внутри страны и во внешней политике.

Разумеется, предлагаемая брошюра не может претендовать на исчерпывающую полноту освещения большой проблемы. Ее автора допустимо упрекнуть в некоторой предвзятости в толко- вании отдельных сюжетов темы. Но, тем не менее, он надеется, что столкновение различных мнений и подходов к одной и той же проблеме, сопоставление подчас противоположных точек зрения позволит поближе подойти к истине, чем призваны за- ниматься серьезные исследователи.

5

/. Сталин: "Япью за здоровье фюрера"

Среди множества документов лета - осени 1939 года осо- бый интерес представляют редкие фотографии: 23 августа со- ветский нарком иностранных дел Молотов и рейхсминистр иностранных дел Германии Риббентроп на фоне улыбающегося Сталина ставят свои подписи под только что согласованным документом, получившим впоследствии название "Пакт Риб- бентропа-Мол отова"; 22 сентября 1939 года фашистский гене- рал Г. Гудариан и советский комбриг С. Кривошеий прини- мают совместный парад в Бресте; улыбающийся Сталин и Риб- бентроп любезно пожимают друг^- другу руки после подписания 29 сентября "Договора о дружбе и границах между СССР и Германией"; эти же улыбающиеся действующие лица утром 24 августа 1939 года поднимают в Кремле бокалы с шампанским в честь "нерушимой дружбы между Германией и СССР". Непо- средственный участник тех событий личный переводчик Ста- лина, позднее доктор исторических наук В,М. Бережков, свиде- тельствует: "вождь всех времен и народов" в 5 часов утра 24 августа по своей инициативе предложил тост за Гитлера. "Я знаю, как немецкий народ любит своего фюрера. Поэтому я хочу выпить за его здоровье".

Молотов выпил за здоровье имперского министра ино- странных дел. Сталин и Молотов неоднократно поднимали бо- калы и пили за пакт о ненападении, новую эру в германо- советских отношениях и за немецкий народ« Имперский ми- нистр иностранных дел, в свою очередь, предложил тост за Ста- лина, за Советское правительство и за успешное развитие от- ношений между Германией и СССР.

Восхищенный радушием и оперативной церемонией под- писания пакта, а также "дружественными" тостами, Риббентроп в срочной телеграмме из германского посольства в Берлин вос- хищался исключительной сердечной и теплой атмосферой, ко- торая царила во время встречи: "Сталин и Молотов очень ми- лы. Я великолепно чувствовал себя среди этих советских лиде-

7

Я. С. Павлов Советско-германские договоры 1939 — 1941 годов: ________ трагедия тайных сделок____________________

Пройдет немногим более семи лет и эти улыбающиеся кремлевские кормчие настоят на том, чтобы после завершения Нюрнбергского процесса именно Иохим фон Риббентроп 16 октября 1946 года взошел на эшафот самым первым. И все же перед тем, как профессиональный палач, американский сер- жант Дж. Вуд накинет черный мешок и затянет на шее пенько- вую петлю, бывший нацистский воротила успеет театрально выкрикнуть, что он верит, что Германия воссоединится, что между Востоком и Западом установится взаимопонимание, а на планете будет властвовать мир.

Но это случиться не так скоро. А тогда, в предрассветную августовскую ночь 1939 года и маститый нацист, и "люди со стальными лицами" под звон бокалов нарочито театральничали, льстили друг другу. И окажись там невзначай сторонний на- блюдатель, ему невозможно было бы определить, кто из новых партнеров кого больше перещеголял в притворстве и лицеме- рии. Сталин восторженно восклицал: "Фюрер молодец! Он про- демонстрировал, как надо расправляться с политическими про- тивниками!" ("Комсомольская правда", 8 августа 1989 года). Как расчетливый политик Гитлер также старался не оставаться в долгу. В рождественском 1940 года поздравлении Сталину он лицемерно выразил "наилучшие пожелания благополучия и процветания дружественному Советскому Союзу". На столь трепетные пожелания Сталин вскоре чувственно ответил: "Дружба народов Германии и Советского Союза, цементиро- ванная кровью_; имеет все шансы сохраняться и крепнуть". По меньшей мере, странно звучало эмоционально-восторженное напоминание о ''дружбе, цементированной кровью". Чьей, в какое время? Может быть "вождь народов" имел в виду тра- гические события в Польше и совместные военные смотры в Бресте и других городах после того, как вермахт и Красная Ар- мия встретились на заранее оговоренной линии? А возможно он думал еще о каких-го совместных акциях? Для потомков это осталось тайной. Тем не менее, пытаясь снять покрывало с это- го "любезного" обмена посланиями двух величайших тиранов нашего века, невольно задаешься вопросом: как можно было высшему руководителю партии и. государства, всей тогдашней лидирующей группе яиц — Молотову, Ворошилову, Жданову, Кагановичу, Маленкову. Калинину, Буденному и др. — так сле-

8

_______/, Сталин: "Япью за здоровье фюрера"

по и безоговорочно доверять тому, кто за несколько лет до под- писания советско-германского пакта в своем катехизисе "Майн Кампф" на 743 странице недвусмысленно записал: "Если мы... говорим о новых землях и территориях в Европе, мы обращаем свой взор в первую очередь к России, а также к соседним с ней и зависимым от нее странам, Это громадное государство на Во- стоке созрело для гибели... Мы избраны судьбой стать свидете- лями катастрофы, которая будет самым веским подтверждением правильности расовой теории", Шестью страницами ниже Гит- лер в своей "библии" резюмировал: "Никогда нельзя заключать никаких договоров с партнером, единственной целью которого является твое уничтожение. Поэтому сам факт заключения до- говора с Россией предвещает войну". Надо полагать, что в Москве были хорошо знакомы с творениями фюрера и его гло- бальными аппетитами. Видимо, известно там было и то, что от своих политических формулировок и далеко идущих целей Гит- лер никогда не отступал. Наоборот, он методически последова- тельно претворял их в жизнь. Это было очевидно не только для мало-мальски мыслящих державных мужей, но даже и для са- мых простых смертных. Но почему-то не видели и не понимали этого (или не хотели того и другого) Сталин и его ближайшее окружение. Выходит, в ту пору их покинули чувства реализма, мудрости и благоразумия. И поскольку вокруг событий августа- сентября 1939 года, как очень "болевых точек" нашей памяти, сложилось немало догм и стереотипов, с которыми мы весьма и весьма неохотно расстаемся, то автор, не претендуя на истину в последней инстанции, в тоже время, основываясь на опублико- ванных документах и материалах, намерен высказать ряд сужде- ний и свою точку зрения по этой сложной и противоречивой проблеме. В чем-то она, несомненно, совпадает с мнением дру- гих авторов, в чем-то нет, где-то автор расходится с бытовавшей долгие десятилетия официальной советской оценкой — плодом субъективизма и волюнтаризма Сталина, Молотова и др.

Итак, господствовавшими и наиболее расхожими оценка- ми (в официальной литературе и позиции прежних руководя- щих деятелей партии и государства) советско-германских дого- воров являются следующие:

1) они были суровой необходимостью, поскольку альтер- нативы Советский Союз не имел;

9

Я. С. Павлов. Советско-германские договоры 1939 — • 1941 годов: трагедия тайных сделок________

2) правительство СССР пошло на эти вынужденные шаги лишь после того, как полностью выяснилось нежелание Англии и Франции заключить совместное соглашение с советским го- сударством о борьбе против гитлеровской агрессии;

3) в сложившейся обстановке такое решение было един- ственно правильным и дальновидным, поскольку пакт Риб- бентропа-Молотова (как обычно называют советско-германский договор о ненападении) и другие соглашения с Германией сор- вали замыслы империалистической реакции, стремившейся накануне войны создать единый антисоветский фронт;

4) в результате подписания двухсторонних соглашений СССР выиграл почти два драгоценных года для укрепления обороны страны перед началом серьезных испытаний;

5) аморальность этоих сделок можно не брать в расчет, поскольку, мол, между двумя мировыми войнами силовое ре- шение международных проблем все еще считалось "законным" политическим инструментом;

6) советско-германские договоры не повлияли на сроки нападения Германии на Польшу, поскольку план "Вайс" был, дескать, разработан гитлеровским генштабом задолго (подписан Гитлером 11 апреля 1939 года) до возникновения тесных кон- тактов СССР с Германией.

Не выходя на другие оценки и интерпретации советско- германского пакта, попытаемся в самом общем виде взглянуть на устоявшиеся в советской историографии и политическом лексиконе постулаты. Начнем, как нам кажется, с главного в перечисленном ряду тезиса: была ли в ту пору альтернатива у советской стороны, или же ее не было. По нашему глубокому убеждению, при всей сложности системы политических коор- динат такая альтернатива все же была, И надо в данном случае быть честным и перед историей, и перед самими собой. Есть смысл отталкиваться в данных рассуждениях хотя бы от того, что если мы признали, что Сталин и установленный им автори- тарный режим буквально по всем важнейшим позициям извра- тил, отступил от четко начертанного плана построения социа- лизма, без суда и следствия уничтожил миллионы лучших своих сограждан (история Отечества никогда не знала такого массово- го злодейства и повального геноцида), то почему-то в вопросах внешней политики, где основателем партии большевиков не

10

/. Сталин: "Я пью за здоровье фюрера

было оставлено четких и детальных ориентиров, непревзойден- ному тирану советской эпохи историки и политики должны отказывать в серьезнейших ошибках и просчетах, наделяя его несуществующим качеством ясновидящего.

Рассуждая о наличии или отсутствии альтернативных ре- шений летом 1939 года, историки и политики почему-то все время делают акцент на посылке: "У СССР не было иного вы- хода". Спрашивается: у кого не было выхода — народа, правя- щей партии, правительства? А ведь кто их спрашивал, кто с ними советовался, с кем обсуждались, взвешивались прини- маемые решения? В стране к 1939 году окончательно сложилось единовластие, абсолютная диктатура Сталина. "Хозяин" подмял под себя всех и вся, ни у кого ничего не спрашивал, ни с кем ни о чем не советовался. Да и советчиков-то толковых, между прочим, не было. Как сейчас хорошо известно, лучшие кадры политических, военных и дипломатических деятелей к этому времени были в массе своей уничтожены или отстранены от дела. Уцелевшие же томились в бериевских концлагерях. Рас- топтав путем интриг, коварства и болезненной подозритель- ности своих политических оппонентов, Сталин в глазах заняв- ших их место (выдвинутых, как правило, самим "хозяином") невежд и некомпетентных посредственностей стал непрере- каемым кумиром, олицетворением непревзойденной мудрости, способным видеть и решать только правильно, предсказывать только безошибочно, действовать наверняка, в том числе и при определении долговременной внешней политики. Надо не за- бывать, что в шагах и действиях "отца народов" и у его бли- жайших приспешников в большинстве случаев верх брали не осмотрительность и всесторонняя взвешенность, а успокои- тельная самоуверенность, прямолинейность, примитивизм, гру- бость, нередко перемежевываемые с силовыми приемами, стремлением обхитрить, переиграть своего оппонента или парт- нера. Клевреты "хозяина" умело поставляли ему на стол только то, что персонально он хотел, притом всегда в нужной упаков- ке Иная точка зрения, отличная от сталинской, в рассматри- ваемое время уже не имела и не могла иметь место. И потому совершенно неудивительно, что при выработке такого серьез- нейшего документа, как советско-германский пакт о ненападе- нии, не учитывался ни конституционно-правовой механизм, ни

11

Я. С. Павлов, Советско-германские договоры 1939 — 1941 годов: трагедия тайных сделок

мнение военных, ни солидных ученых и аналитиков, А ведь речь шла о будущем огромной страны. Теперь уже хорошо из- вестно, что все документы готовились в строжайшей тайне, исключительно узким крутом лиц.. Даже большинство членов Политбюро ВКП(б), как свидетельствует об этом в своих ме- муарах Н. С Хрущев, не знало о готовившемся договоре и его содержании. Увлекаясь обвинениями по адресу руководства Англии и Франции в их нерешительности, медлительности и непоследовательности в процессе тройственных контактов и переговоров в 1939 году, мы забываем предъявлять справедли- вый счет грубым ошибкам и промахам сталинского поли- тического истеблишмента (прежде всего Молотову, Ворошило- ву, Жданову, Кагановичу, Маленкову, Мехлису), который тоже тогда вел "двойную бухгалтерию" в отношении предполагаемых союзников на случай германской агрессии. В качестве иллю- страции приведем лишь некоторые штрихи предыстории за- ключения пакта Молотова-Риббентропа.

В первый день 1939 года на новогоднем приеме в рейхс- канцелярии Гитлер, обходя дипломатический корпус, неожи- данно для всех остановился перед советским поверенным в де- лах СССР в Германии А. Ф. Мерекаловым и долго, чуть ли не полчаса, демонстративно любезно и учтиво беседовал с ним. Это, разумеется, незамедлительно стало сенсацией для мировой прессы. И хотя в советской печати об этом было сообщено лишь в конце февраля, когда в журнале "Большевик" появи- лась статья замнаркома иностранных дел В.П.Потемкина (за подписью В.Гальянова) о международном положении, тем не менее, временно поверенный в делах СССР в Германии А.Ф.Мерекалов, посетив германское МИД, высказал пожелание советской стороны начать новую эру в германо-советских эко- номических отношениях 10 марта 1939 года Стачин в своей речи на XVIII съезде партии острие сарказма и едкой иронии направляет не против будущего своего противника, а против Англии и Франции. Европейские политические деятели, Евро- па в целом, с нетерпением ожидавшие выступления советского руководителя, не только не освободились от ощущения неяс- ности и недоверия к порядочности сталинской политики (уж слишком велик был у всех шок от сталинских "чисток", массо- вых репрессий и множества концлагерей внутри страны, от

12

/. Сталин: "Я пью за здоровье фюрера

ужасающего для Запада облика построенного социализма), но в еще большей степени насторожились, засомневались в целесо- образности быстрого поворота своей политики на сближение с Кремлем: наблюдавшиеся до того несговорчивость и колебания продолжали иметь место и дальше. Шаткое взаимопонимание между Лондоном, Парижем и Москвой не получило импульса для своего укрепления. В этой связи "Нью-Йорк Тайме" 12 марта недвусмысленно пророчествовала, что выступление на съезде Сталина следует понимать как жест примирения с Гер- манией и одновременно, как серьезное предупреждение Западу. Газета вопрошала: "Означают ли слова Сталина, что следует ожидать улучшения отношений России с Германией? И вообще, что стоит за ними?"

Трезво мысливший посол США в Брюсселе Дж. Девис (до лета 1938 года он был аккредитован в Москве и потому про- должал пристально следить за событиями в СССР) усматривал в речи Сталина объективно существующую опасность в том, что Советский Союз больше не доверяет Франции и Англии, кото- рые привыкли "загребать жар чужими руками". Девис обосно- ванно делал вывод, что если западные державы не будут соблю- дать политическую осмотрительность и дальновидность, то они сами непременно "толкнут Сталина в объятия Гитлера".

С оптимизмом смотрел на перспективу советско-германс- ких отношений и немецкий военный атташе Эрих Кёстринг. В своем отчете в генеральный штаб верховного главнокомандова- ния, датированном 13 марта, он отмечал, что в своем сравни- тельно деловом докладе Сталин "исключительно мягко, если не сказать — доброжелательно, отнесся к Германии", заклеймив при этом западные страны "как поджигателей войны между Россией и Германией". Тем самым, подчеркивал Кёстринг, он подсказывает Германии ее врагов в лице западных демократий. "Конечно, — отмечал атташе, — советский лидер делает это не из-за любви к нам. Но если Германия увидит своих главных врагов на Западе, то ему не нужно будет нас опасаться". В са- мом ближайшем будущем нацистское руководство сделает из этого надлежащие выводы.

13

2. Новым курсом

Следует отметить, что дальнейшее развитие событий по- казало, что в политических кругах Берлина не осталось неза- меченным отсутствие в речи Сталина колкостей и ярлыков по адресу "третьего рейха". Не откладывая в долгий ящик, руково- дители нацисткой Германии оперативно сделали ряд продуман- ных ответных шагов, Гитлеровские дипломаты начали с разго- воров о целесообразности расширения германо-советских тор- гово-экономических отношений. Это отчетливо проявилось во время встречи 17 апреля советского полпреда в Берлине А.Ф.Мерекалова со статс-секретарем МИД Германии Э.фон Вайцзеккером. В ходе беседы посол СССР высказал мнение (разумеется с позволения Москвы), что имеющие место идеоло- гические разногласия не должны служить препятствием для улучшения советско-германских отношений. На что Вайцзеккер ответил утвердительно: да, Германия имеет политические рас- хождения с СССР, но в то же время готова с ним экономически сотрудничать.

3 мая "по собственному желанию" (как указывалось в прессе) с поста наркома иностранных дел СССР был смещен М.М.Литвинов, решительный противник каких-либо сделок с нацизмом, убежденный сторонник коллективной безопасности. Его место занял председатель Совнаркома В.М.Молотов (этот пост сохранялся за ним до мая 1941 года). Посол Шуленбург растолковал эту замену как гарантию твердого и неуклонного следования курсу Сталина.

Через два дня после этого, 5 мая новый временно пове- ренный в делах СССР в Германии Г.А. Астахов на встрече в МИД Германии с ответственным работником по вопросам восточноевропейской экономической политики К.Шнурре по- лучил заверения, что заводы "Шкода" полностью выполнят советские заказы, несмотря на то, что они были размещены там еще до ликвидации Германией Чехословацкого государства. Десять дней спустя состоялась вторичная встреча Астахова со Шнурре, в ходе которой вновь была затронута тема улучшения советско-германских отношений. Астахов при этом подчеркнул,

15

Я. С. Павлов. Советско-германские договоры '(939 — 1941 годов:

___________________ трагедия тайных сделок____________________

что между двумя странами не должно быть никаких конфликтов по вопросам внешней политики и поэтому, мол, нет оснований для взаимной неприязни.

19 мая по распоряжению Гитлера немецкому посольству в Москве была послана инструкция проинформировать Кремль о готовности Германии возобновить прерванные в феврале 1939 года экономические переговоры с СССР. Этим шагом руковод- ство "третьего рейха" стремилось подвести материальную осно- ву под свои предложения о политических переговорах, кон- кретными мероприятиями убедить Сталина и его ближайшее окружение в серьезности своих намерений. Кроме того, торго- вый договор с СССР необходим был Германии и из -за нехватки сырьевых ресурсов.

После этой встречи Шнурре подготовил записку своему руководству, в которой резюмировал: "На сегодняшней стадии англо-советских переговоров мы особенно стремимся использо- вать такой шанс, как наше вмешательство в Москве. Сам факт прямых советско-германских переговоров будет способствовать дальнейшему вбиванию клина в англо-советские переговоры".

20 мая германский посол в СССР граф Шуленбург нанес визит наркому иностранных дел Молотову и сообщил о наме- рении германской стороны направить в Москву К. Шнурре для урегулирования конкретных вопросов экономических отноше- ний Германии и СССР. 30 мая в Берлине состоялась новая встреча Астахова с Вайцзеккером, в ходе которой последний согласился с высказанным ранее Молотовым соображением о невозможности раздельного рассмотрения экономических и политических вопросов.

Очередной зондаж в рассматриваемом направлении пред- принял Шуленбург, прибывший в Берлин 17 июня для кон- сультаций в МИД Германии. После состоявшейся с ним беседы Астахов телеграфировал в Москву: "Перейдя к вопросу о поли- тических отношениях Шуленбург... конфиденциально ссылаясь на свою беседу с Риббентропом уверял, что атмосфера для улучшения отношений назрела", и что МИД Германии ждет конструктивного ответа советской стороны, "прежде чем делать новые шаги". Заметим, что за два дня до этой встречи, 15 июня в Москве начались политические советско-англо-французские консультации по вопросу заключения договора о взаимопомо-

16

2. Новым курсом

щи. Справедливости ради следует отметить, что из-за негибкого и неконструктивного подхода с обеих сторон, прежде всего за- падных партнеров, в середине июля эти переговоры застопори- лись: советская сторона заявила, что она "не может примирить- ся с унизительным для Советского Союза неравноправным по- ложением". Действительно, в предложенном англо-фран- цузском проекте совместного коммюнике не хватало конструк- тивности и последовательности. Предполагалось, что СССР будет автоматически оказывать помощь Англии и Франции в случае нападения Германии на Болгарию, Грецию, Польшу, Румынию и Турцию, которым они предоставили гарантии без- опасности. Однако в случае нападения Германии на прибалтий- ские страны немедленной помощи СССР со стороны Франции и Англии не предусматривалось. Она предполагалась лишь при условии, если действия "третьего рейха" будут признаны непо- средственно угрожающими безопасности СССР. В результате обе стороны вместо поиска приемлемого решения стали в гор- деливую позу и переговоры остались незавершенными. При- мечательно, что, когда через два года угроза войны из призрака стала реальностью, эти же стороны без всякой позы быстро нашли общий язык.

Вернувшись в Москву, Шуленбург 28 июня посещает наркома иностранных дел СССР. В ранее опубликованной в советской печати записи этой беседы указывалось, что Шулен- бург довольно определенно сказал, что германское руководство в лице самого фюрера желает улучшения отношений с СССР. После этого нарком иностранных дел СССР сделал вывод: "Германия уже дала доказательства своего желания нормализо- вать отношения с нами".

Характерно, что в это время заметно претерпевает изме- нения тональность и в советской прессе. Исчезает грубая брань по отношению к Германии, фашистские лидеры называются настоящими именами, без оскорблений, с их официальными должностями и титулами. А появившаяся 29 июня на страницах центральной прессы статья А.А.Жданова под весьма красно- речивым заглавием "Английское и французское правительства не хотят равного договора с СССР" недвусмысленно давала понять, что Лондону и Парижу в складывающейся ситуации надо уступить требованиям могущественного соседа. Ухитрив-

17

Я. С. Павлов. Советско-германские договоры 1939 — 1941 годов:

___________________ трагедия тайных сделок____________________

шись ни разу не упомянуть ни Германию, ни Гитлера, ни фа- шизм, маститый партийный автор подводил читателей к мысли, что в силе остается Рапалльское соглашение между СССР и Германией, И поскольку, последняя, по мнению Жданова, жал- кая жертва Версаля, то у СССР вполне могут быть с ней общие точки соприкосновения в противовес несговорчивости Англии и Франции.

Вслед за наступившим перерывом в советско-англо- французских дискуссиях германское посольство в Москве по- лучает указание немедленно выступить с предложениями по экономическим вопросам: Берлин готов предоставить СССР кредит в 200 млн. рейхсмарок для размещения в Германии со- ветских заказов, 10 июля советник германского посольства Хильгер передает эти предложения наркому внешней торговли А.И.Микояну, который незамедлительно двигает информацию выше.

Следующими наступательными шагами германской ди- пломатии стали встречи Г.А.Астахова со Шнурре 24 и 26 июля, в ходе которых нацистский дипломат, как свидетельствуют дневниковые записи Астахова, настаивал на необходимости незамедлительного перехода от экономического сотрудничества к политическому, сетовал на медлительность в этом плане Москвы: "Если советская сторона не доверяет серьезности гер- манских отношений, то пусть она скажет, какие доказательства ей нужны, Противоречий между СССР и Германией нет. В Прибалтике и Румынии Германия не намерена делать ничего такого, что задело бы интересы СССР",

Попутно отметим, что в эти же дни, 25 июля была до- стигнута договоренность между СССР, Англией и Францией о продолжении переговоров по заключению военной конвенции.

Несомненно, вынашиваемые планы Гитлера в отношении захвата Польши подхлестывали германских дипломатов. И вечером 26 июля Шнурре по указанию Риббентропа устраивает в престижном берлинском ресторане ужин для Астахова и Баба- рина. В доверительной обстановке Шнурре сообщает больше, чем было сказано рейхсминистром накануне, "Руководители германской политики, — записал в своем дневнике Астахов, — исполнены самого серьезного намерения. Германия намерена предложить СССР на выбор все, что угодно, — от поли-

18

2. Новым курсом_________

тического сближения и дружбы, вплоть до открытой вражды... Но, к сожалению, СССР на это не реагирует". Попытки совет- ских представителей удостовериться, кому принадлежит только что высказанная точка зрения, Шнурре удовлетворил их инте- рес пояснением, что он не стал бы говорить все это, если бы не имел на то прямых указаний свыше. Он подчеркнул, что "именно такой точки зрения держится Риббентроп, который в точности знает мысли фюрера".

В тот же вечер Астахов и Бабарин подняли вопрос о гер- манской экспансии s Румынию и Прибалтику. Шнурре не за- медлил с успокоительным разъяснением: "Наша деятельность в этих странах ни в чем не нарушает ваших интересов. Впрочем, если бы дело дошло до серьезных разговоров, то я утверждаю, что мы пошли бы целиком навстречу в этих вопросах. Балтий- ское море, по нашему мнению, должно быть общим. Что же касается конкретно Прибалтийских стран, то мы готовы в от- ношении их повести себя так, как в отношении Украины. От всяких посягательств на Украину мы начисто отказались".

Нет сомнения, что об этих веяниях в германской полити- ке незамедлительно была проинформирована Москва. Об этом, в частности, свидетельствует и телеграмма Молотова Астахову от 28 июля: "Ограничившись выслушиванием заявлений Шнурре и обещанием, что передадите в Москву, Вы поступили правильно". Однако на следующий день в адрес Астахова за подписью Молотова пришла более конкретная шифровка. "Между Германией и СССР, — молнировал нарком, — ко- нечно, при улучшении экономических связей могут улучшиться и политические отношения. В этом смысле Шнурре, вообще говоря, прав. Но только немцы могут сказать, в чем конкретно должно выразиться улучшение политических контактов. До недавнего времени немцы занимались тем, что только ругали СССР... Если теперь немцы искренне меняют вехи и действи- тельно хотят улучшить политические отношения с СССР, то они обязаны сказать нам, как они представляют конкретно это улучшение. У меня был недавно Шуленбург и тоже говорил о желательности улучшения отношений... Дело зависит здесь це- ликом от немцев. Всякое улучшение политических контактов между двумя странами мы, конечно, приветствовали бы".

19

J. В Берлине торопились, в Москве эквилибрпровали.

Как видим, в июле советско-германские контакты всту- пили в решающую стадию. Волею Сталина, Молотова, а также работников советского посольства в Берлине, их ближайшего окружения чаша весов в выборе партнеров качнулась в сторону фашистской Германии. Примечательно и другое: приведенная выше телеграмма Молотова была отправлена Астахову как раз в те дни, когда в Москве заканчивались последние приготовле- ния к началу нового раунда переговоров военных миссий трех держав. Следовательно, они могли быть использованы Стали- ным, с одной стороны, как своеобразный рычаг, чтобы поболь- ше выторговать у своего нового партнера, а с другой — иметь алиби в глазах мирового сообщества и советских людей: мы, мол, очень хотели другого развития событий, но нам не пошли навстречу. Кстати, в будущем мировому сообществу так все и было преподнесено.

А тем временем осведомленная о ходе готовящихся трех- сторонних переговоров в Москве нацистская дипломатия то- ропливо шла в наступление. 2 августа Шуленбург получает шифровку от Шнурре, информирующая о том, что в Берлине русский вопрос рассматривается "в политическом плане с ис- ключительной срочностью". Подчеркивалось, что Риббентроп считает необходимым "по возможности скорее привести про- блему России не только в негативном плане (внести осложне- ния в англо-франко-советские переговоры), но и в позитивном плане — достижения взаимопонимания с Германией".

В этот же день Риббентроп срочно приглашает к себе Астахова. В течение часа он излагает свои взгляды на развитие германо-советских отношений. "Мы считаем,— лукаво резюми- ровал свою мысль германский министр, — что противоречий между нашими странами нет на протяжении всего пространства от Черного моря до Балтийского. По всем этим вопросам мож- но договориться, если Советское правительство разделяет эти предпосылки, то можно будет обменяться мнениями более кон- кретным порядком". Риббентроп настаивал, чтобы сказанное им было в точности доведено до сведения Сталина и поинтере-

21

Я С Павлов. Советско-германские договоры 1939 — 1941 годов: трагедия тайных сделок ___________

соваться у него, считает ли советский руководитель желатель- ным более подробно обсудить эту тему, В случае положительно- го ответа "можно было бы поговорить более конкретно".

Чтобы убедить в "искренности" намерений Берлина, 3 ав- густа Шуленбург посетил Молотова и подтвердил, что все ска- занное Астахову действительно исходит от самого фюрера. Гер- манский посол уже в который раз подчеркнул, что "между СССР и Германией нет политических противоречий". А что касается "антикоминтерновского пакта", то он направлен не против СССР, а против Англии. В то же время Германия "не одобряет Японию в ее планах против СССР", т.е. не рекомен- дует ей занимать враждебную СССР позицию на Востоке.

После состоявшихся 12 и 13 августа встреч Астахова со Шнурре, советский представитель информировал Москву о следующем: "Германию явно тревожат начатые нами перегово- ры с англо-французскими военными миссиями и они не щадят аргументов и посулов, чтобы эвентуальное военное соглашение предотвратить. Ради этого они готовы на такие декларации и жесты, какие полгода тому назад могли казаться совершенно исключенными. Отказ от Прибалтики, Бессарабии, Восточной Польши (не говоря уже об Украине) — это в данный момент минимум, на который немцы пошли бы без долгих разговоров, лишь бы получить от нас обещание о невмешательстве в кон- фликт с Польшей". Пуще важности, Шнурре, по словам Аста- хова; сообщил, что германское руководство хотело бы присту- пить к переговорам как можно скорее и даже согласно вести их в Москве. Оно намерено поручить ведение переговоров кому- либо из ближайших приближенных лиц Гитлера.

А тем временем германское посольство в Москве прояв- ляло настойчивые усилия, чтобы добиться очередного приема Шуленбурга у Молотова. В конце концов желаемый прием был назначен на 15 августа в 20.00. Согласно советской точке зрения "германское правительство еще раз проявило инициативу и сделало вполне официальный решительный шаг".

В ходе встречи Молотов, по словам Шуленбурга, был "как никогда общительным". Шуленбург извинился за назой- ливость и сообщил о том, что ему известно, что Советское пра- вительство заинтересовано в продолжении политических пере- говоров в Москве. Молотов подтвердил это. Затем Шуленбург

22

3. В Берлине торопились, в Москве эквилибрировали. зачитал инструкцию Риббентропа. Он заменил при этом не- корректные, оскорбительные выражения более подходящими. Посол, как явствует из советской записи беседы, заявил, что полученную им из Берлина инструкцию он должен изложить устно. Однако по поручению Риббентропа он просит доложить о ней Сталину. Поэтому зачитанный им текст был тут же пере- веден на русский язык и записан

В полном соответствии с широко пропагандируемой со- ветской доктриной о мирном сосуществовании государств с различными идеологическими системами Риббентроп в своей инструкции предлагал Советскому правительству навсегда по- кончить с периодом внешнеполитической вражды. Он отрицал наличие каких бы то ни было агрессивных намерений Герма- нии против СССР и повторял формулу о полностью согласо- ванном урегулировании всех вопросов между Балтийским и Черным морями. Риббентроп писал позднее об историческом повороте в отношениях между обоими народами во имя буду- щих поколений и не постеснялся перефразировать слова Бисмарка, высоко чтимые сторонниками идеи Рапалло в Рос- сии: "В прошлом у обеих стран все шло хорошо, когда они бы- ли друзьями, и плохо, когда они были врагами". Он призывал убрать наслоения взаимного недоверия, подогревая одновре- менно советскую подозрительность в отношении "западных капиталистических демократий", которые являются "неприми- римыми врагами как национал-социалистической Германии, так и Советской России". Они будут ныне вновь пытаться втя- нуть Россию в войну путем заключения военного союза против Германии — именно такая политика в 1914 году поставила Рос- сию на грань катастрофы. Поэтому "насущный интерес обеих стран заключается в том, чтобы избежать в будущем разрыва между Германией и Россией в интересах западных демократий... Английское подстрекательство к войне в Польше требует ско- рейшего решения территориальных проблем Восточной Евро- пы". В противном случае могут возникнуть роковые послед- ствия. В связи с этим Риббентроп готов "нанести краткий визит в Москву, чтобы от имени фюрера изложить его точку зрения господину Сталину", ибо "обсуждение по обычным диплома- тическим каналам" требует слишком много времени. Он лично хотел бы в Москве "заложить фундамент окончательного

23

Я. С, Павлов. Советско-германские договоры 1939 — 1941 годов: ________________________трагедия тайных сделок______________________

очищения германо-русских отношений". Руководствуясь этим указанием, Шуленбург в конце концов попросил Молотова о соответствующей аудиенции у Сталина.

Молотов приветствовал содержание заявления, однако подчеркнул, в соответствии с записью Шуленбурга, что "осуществление визита рейхсминистра в Москву потребует тщательной подготовки, чтобы предполагаемый обмен мнения- ми принес результат". Молотов согласился с Шуленбургом, чтобы "события поставили его перед совершившимися факта- ми", однако высказался за "предварительное выяснение и под- готовку некоторых вопросов".

Шуленбург спросил наркома, "следует ли рассматривать упомянутые им аспекты взаимоотношений как предпосылку для приезда Риббентропа". Молотов пояснил, что специально при- гласит Шуленбурга и даст ему ответ на сегодняшнее заявление. Во всяком случае, по его мнению, перед приездом рейхсми- нистра необходимо в качестве подготовки прояснить й некото- рые другие вопросы. Шуленбург пообещал, "что срочно теле- графирует содержание состоявшейся беседы в Берлин и непре- менно подчеркнет особую заинтересованность Советского пра- вительства в названных наркомом позициях". Он попросил Молотова ускорить ответ на инструкцию Риббентропа.

Решающим в состоявшейся беседе было то, что Советское правительство резко изменило позицию, впервые высказав свои пожелания. Они были конкретны, точны и заключались в сле- дующем:

— пакт о ненападении с Германией,

— совместные гарантии нейтралитета Прибалтийских го- сударств,

~- отказ Германии от разжигания японской агрессии и вместо этого оказание влияния на Японию с целью прекраще- ния ею пограничной войны,

— заключение соглашения по экономическим вопросам на широкой основе.

Изменение позиций советской стороны отразилось также в утверждении Молотова, что правительство СССР теперь убе- дилось в том, что "руководство Германии имеет действительно серьезные намерения внести изменения в свое отношение к

24

3. В Берлине торопились, в Москве эквилибрировали.

Советскому Союзу". Причем сделанное в этот день Шуленбур- гом заявление он оценил как "решающее".

В письме от 16 августа, отправленном в Берлин, посол Шуленбург сообщал статс-секретарю о своем удовлетворении беседой с Молотовым, подчеркнув при этом тот факт, что рейх- сминистр сам предлагая свой визит, по-видимому, льстит Со- ветскому правительству, которое тщетно добивалось высокопо- ставленного партнера по переговорам с англо-французской сто- роны. Послу показалось примечательной "во вчерашних выска- зываниях господина Молотова удивительная умеренность в его требованиях к нам". Он отметил в качестве значительного мо- мента советское желание заключить с Германией пакт о нена- падении.

Гитлер и его министр иностранных дел "как на иголках" ожидали в Берхтесгадене результата этой беседы. Отчет Шулен- бурга от 16 августа был истолкован таким образом, что Совет- ское правительство "в принципе не отклонило мысли о том, чтобы поставить немецко-русские отношения на новую поли- тическую основу, однако высказалось в том смысле, что до начала прямых переговоров потребуется длительное изучение и тщательная дипломатическая подготовка". В 14 часов 30 минут того же дня Гитлер дал указание направить новое послание Мо- лотову, "в котором высказывалось настойчивое пожелание гер- манской стороны о немедленном начале переговоров". Уже в послеобеденные часы того же 16 августа новая инструкция из Оберзальцберга была срочно направлена в германское посоль- ство в Москве. В 10 часов 17 августа Шуленбург вновь попро- сил аудиенции у Молотова с замечанием, что хотел бы "сообщить только что полученную из Берлина инструкцию, которая касается поставленных Молотовым вопросов",

Когда телефонный звонок из германского посольства раз- дался в особняке на Спиридоновке, там как раз собирались члены военных миссий на свое шестое и пока заключительное заседание. Назначенное на 10.00, оно началось лишь в 10 час. 07 мин. За эти семь минут Молотов, по-видимому, по телефону сообщил в Кремль Сталину о содержании разговора с герман- ским посольством. Сталин взвесил значение сообщения, кото- рое он в связи с обстоятельствами, возможно, оценил доста- точно высоко, и отдал распоряжение Ворошилову о том, что во

25

Я. С. Павлов. Советско-германские договоры 1939 -— 1941 годов: трагедия тайных сделок ___________

время первого заседания этого дня необходимо решительно потребовать от западных военных миссий ответа на "кардинальный вопрос": Советское правительство вплоть до этого дня еще не исключаю возможность коренного поворота в переговорах, но с этого момента его ожидания сократились до минимума. Молотов получил указание, чтобы в конце дня он принял и выслушал германского посла, При таких обстоя- тельствах Шуленбургу была предоставлена аудиенция у Моло- гова в 20.00.

Советское правительство еще взвешивало все "за" и "против"советско-англо-французского альянса. Похоже, что при обсуждении этого варианта Сталиным и Молотовым, со- стоявшемся после военных переговоров 17 августа, окон- чательный верх взяло "против", во второй половине дня 17 ав- густа, заслушав доклады военных, Сталин принял решение ис- пользовать наступивший в военных переговорах перерыв для проверки реальности германских предложений. Отпустив воен- ных, Сталин, который был известен германскому посольству как мастер быстрых и точных формулировок, продиктовал пра- вительственное заявление, которое Молотов должен был пере- дать германскому послу, если, как ожидалось, германское пра- вительство в новой инструкции своему послу остановится на поставленных перед ним 15 августа вопросах. Это заявление, по мнению советской стороны, представляло собой "чрезвычайно трезвый и лишь условно положительный ответ на чрезмерные любезности германской стороны". Сталин, которого, как писал Майский, "политика Чемберлена и Даладье вынудила изменить свой внешнеполитический курс, начал этот неизбежный пово- рот спокойно, трезво, хладнокровно, без излишней поспеш- ное;™".

В своей инструкции Шуленбургу от 16 августа Риб- бентроп, следуя указаниям Гитлера, шел навстречу всем поже- ланиям Советского правительства Уверяя, что "выдвинутые господином Молотовым пункты,,, совпадают с пожеланиями Германии", он сообщал далее, что может дать следующие обе- щания;

- Германия в состоянии заключить не подлежащий рас- торжению пакт о ненападении на 25 лет;

;.б