Поэтический синтаксис (поэтические фигуры)

Один из самых смыслонесущих уровней языка – синтаксический (от греч. – составление).

Рассматривая вопросы синтаксических связей слов, Б.В. Томашевский определяет предложение как основную единицу синтаксиса, как мысль, выраженную словами» (Б.В. Томашевский).

Слова в письменном тексте оформляются знаками препинания, в устной речи предложение или фраза членится при помощи интонации. Любой художественный текст, по мысли Р.Якобсона, это текст «с установкой на выражение». Интонация помещает графическую линейную рядоположенность слов в акустическое пространство живой речи, размещая семантические «высоты» и «склоны». Став письменным, искусство слово именно в системе интонирования обнаруживает свои звуковые истоки, буквально разговаривает с читателем.

Голос – особо исключительная, загадочная и чарующая характеристика человеческой души, важнейший элемент «аксиологического механизма речевой коммуникации» (Г.Е. Крейдлин). Речевой синтаксис, его интонационная графика этически и идейно рефлексогенны. Поле невербальной информации в вербальной системе родного языка обеспечивает наиболее полное понимание.

Интонация – сложное явление, включающее повышение глосса, его усиление и замедление. Наряду с грамматическим выражением и порядком слов интонация оформляет предложение и его смысловое содержание.

Рассмотрим основные поэтические фигуры, используемыми в художественной речи.

Риторические обороты (от греч. оратор) – вопросы, восклицания, обращения, – основная функция которых определяется их названием – риторическая, т.е. способствующая красочности, выразительности речи.

Риторические обороты создают впечатление диалога (монолога), непосредственной беседы (О стыд, ты в тягость мне!.. Мама, ваш сын прекрасно болен…Слыхали ль вы за рощей глас ночной?).

Риторические приёмы разрабатывались и формировались в ораторском искусстве античности, рождались из практики публичных выступлений, буквально превращая слово в дело. Владение словом, техника убеждения, искусство аргументации переворачивали мышление.

Инверсия (от лат. inversio – перестановка, переворачивание) – изменение привычного порядка слов. Традиционное расположение слов в русском языке предполагает порядок: подлежащее, сказуемое и второстепенные члены предложения. Такое построение в трудных случаях помогает идентифицировать смысл: например, мать любит дочь или дочь любит мать.

Точнее всего смысл восстанавливается из контекста: плакат «Счастье приносит труд», несмотря на расположение слов понимается как «труд приносит счастье».

Естественно, что для восприятия инверсионных форм нужно обладать представлением о норме, что не всегда просто, так как норма – понятие историческое. Функция инверсии – установить новые связи слов, «подправить» грамматические связи новой семантикой.

На первый взгляд представляется, что инверсия в большей степени свойственная поэтической речи. В некоторой степени это действительно так, поскольку поэтическая речь – неестественная речь. Однако инверсия принадлежит оппозиции письменная–разговорная речь, а не поэтическая–прозаическая.

Инверсия регулирует интонацию, речевую и семантическую логику высказывания, это компенсаторный маршрут письменной формы слова в речевую практику культуры. С инверсией желательно обращаться осторожно, так как чрезмерный разрыв грамматических связей чреват потерей или нарушением смысла (у Брюсова Меж туч луны прозрачный чёлн: «прозрачный чёлн луны» может быть понят как «меж туч луны», что бессмысленно).

Параллелизм (от греч. – идущий рядом, параллельный) – сопоставление двух явлений, выраженное в сходных синтаксических конструкциях. Сопоставление это даётся в смежных, рядом расположенных фразах, стихах, строфах, благодаря чему и выявляется их общность.

Обычно выделяют несколько видов параллелизма (ритмический, строфический и др.), самыми распространёнными из которых являются синтаксический – сопоставление, выраженное в смежных предложениях одинаковой структуры (В синем море волны плещут/В синем небе звёзды блещут; Алмаз шлифуется алмазом,/Строка диктуется строкой) и отрицательный, наиболее распространённый в народной поэзии и похожий на отрицательное сравнение (То не ветер ветку клонит,/Не дубравушка шумит–/То моё сердечко сонет,/Как осенний лист дрожит).

Повторы – все стилистические фигуры, основанные на повторении: различные стиховые элементы (стопа, стих, рифма, строфа), параллелизмы, анафора и эпифора, рефрен, звуковые повторы (ассонанс, аллитерация) и др.

Повтор – самое сильное средство внушения (суггестии). Повтор «обесценивает» информацию, превращая текст в некую звуковую формулу, обладающую магическим смыслом, заклинательной мощью или убаюкивающим, «галлюциногенным» эффектом (Как хороши, как свежи были розы…; Жди меня и я вернусь…; Мело, мело по всей земле…).

Яркий пример – стихотворение А.Фета:

Свеж и душист твой роскошный венок, Всех в нем цветов благовония слышны, Кудри твои так обильны и пышны, Свеж и душист твой роскошный венок. Свеж и душист твой роскошный венок, Ясного взора губительна сила,- Нет, я не верю, чтоб ты не любила: Свеж и душист твой роскошный венок. Свеж и душист твой роскошный венок, Счастию сердце легко предается: Мне близ тебя хорошо и поется. Свеж и душист твой роскошный венок.

На повторах основаны все суггестивные тексты: молитвы, заговоры, заклинания. Одна из самых распространённых форм повтора – «обыкновенный» припев (рефрен) в песенных формах. Примером использования рефрена являются баллады Ф. Вийона (Я знаю всё, Но только не себя…), Б.Л. Пастернака (Недвижный Днепр, ночной Подол..; Как только в раннем детстве спят…) и др.

Понятно, что в «чистом» виде повтора быть не может: повторенный элемент отличается от первого уже тем, что он второй. Это сочетание динамики и статики придаёт повтору особую остроту, делает его гипнотически затягивающим.

Анафора (от греч. – вынесение вверх, повторение) – единоначатие, один из видов повторов, повторение сходных звуков, слов, синтаксических построений в начале смежных стихов, строф, строк.

В зависимости оттого, что именно повторяется, различают анафору:

Звуковую – повторяются звуки: Грозой снесённые мосты,/Гроба с размытого кладбища;

Лексическую – повторяются слова: Клянусь я первым днём творенья,/Клянусь его последним днём;

Синтаксическую – повторяется структура предложения:

Хоромы громоздились непросторные.

Просторы колосились лучезарные.

Законы соблюдались иллюзорные.

Журналы издавались нецензурные.

Осадки выпадали атмосферные.

Регалии сияли сувенирные.

Идеи возникали плодотворные.

Анализы велись лабораторные.

Этюды исполнялись до-минорные.

Выигрывали белые и чёрные… (М.К.Щербаков)

Анафора организует речь, делает её похожей на ритмическую. Анафору иногда рассматривают как разновидность параллелизма (Б.В. Томашевский).

Эпифора (от греч. повторение) – повторение слов, предложений в конце строк, строф; стилистическая фигура, противоположная анафоре, один из видов повторов. Эпифора, как и анафора, выполняет композиционную функцию и несёт на себе эффект повторности. В сочетании с анафорой оформляет высказывание циклически.

Многосоюзие (полисиндетон) – неоднократное повторение союза на небольшом пространстве текста, создающее образ одновременности и единства происходящего, неостановимости: И мальчик, что играет на волынке, И девочка, что свой плетёт венок, И две в лесу скрестившихся тропинке, И в дальнем поле дальний огонёк…; И лобзания, и слёзы, и заря, заря… В русском фольклоре часто повторяется союз «а».

Бессоюзие (асиндетон) – подчеркнутое, демонстративное отсутствие союзов. Если текст организован перечислениями, идущими через запятые, то бессоюзие может создать эффект быстроты действий: Швед, русский, колет, рубит, режет…. Если текст организован как короткие отдельные предложения (через точки), бессоюзие может привнести интонацию размышления, философичности: Время летит. Бумага терпит. Кто виноват? В Питере шум и влага. Эрмитаж нарасхват…

Бессоюзие и многосоюзие – приёмы, художественный эффект которых часто зависит от их «объёма», от количества повторенных или пропущенных союзов:

Нас тут полно таких серьёзных, целлюлозных, нефтяных,

религиозных, бесполезных, проникающих во всё,

желеобразных, шаровидных, цвета кофе с молоком,

таксомоторных, ярко-чёрных, походящих на бамбук,

пятиконечных, крупноблочных, вьючных, изредка ручных,

широкошумных, островерхих, с лёгкой как бы хрипотцой,

немолодых, претенциозных, праздных, сделанных из глаз,

без чертежей, без оснований, без единого гвоздя,

ортодоксальных, щепетильных, радикальных как никто,

вооружённых, несомненных, конных, даже заводных,

демисезонных, осиянных, странных, чтобы не сказать –

катастрофических, бравурных, стопроцентных, от сохи,

морозостойких, быстроглазых, растворимых в кислоте,

громокипящих, иллюзорных, небывалой белизны,

кровопускательных, дробильных, бдительных до столбняка,

краеугольных, злополучных, всякий час хотящих есть,

новозаветных, ситных, мятных, медных, золотых,

невероятных…

(М.К.Щербаков)

Градация (от лат. gradatio– постепенное повышение, усиление) – подчёркнутое нагнетание однородных, усиливающих и уточняющих, образов: Не жалею, не зову, не плачу…

Иногда различают восходящую (климакс, от греч. лестница) и нисходящую (антиклимакс) градацию. Пример восходящей градации: Пришёл, увидел, победил. Пример нисходящей градации: Никто не даст нам избавленья: ни Бог, ни царь, и не герой. Однако чаще всего такое разграничение произвести почти невозможно. Сам факт однородности образов, которые нагнетаются, оказывается проблематичным: Берёт, как бомбу, берёт, как ежа, как бритву обоюдоострую, берёт, как гремучую, в двадцать жал змею двухметроворостую… Эффект градации достигается фактом подбора характеристик, уточнения. Именно это желание производит впечатление усиления.

Анаколуф (от греч. непоследовательный, неправильный) – несогласованность членов предложения (нечаянная или умышленная): из пламя и света рождённое слово (вместо пламени); в разрывы облак солнце блещет (вместо облаков). Функция умышленного анаколуфа – эффект взволнованной, возбуждённой речи, случайной оговорки. Иногда анаколуф используется и как морфологический или грамматический неологизм, привлекая к себе внимание неожиданностью и оригинальностью формы.

Солецизм (от названия греческого города Сол, жители которого, якобы, отличались косноязычием) – в отличие от синтаксической несогласованности анаколуфа несогласованность морфологическая и грамматическая: шёл дождь и два студента, один в унынии, другой в калошах. Функция солецизма, как правило, комическая, пародийная, сатирическая. Часто может использоваться как речевая характеристика.

Эллипсис (от греч. выпадение) – выпадение, пропуск какого-либо члена предложения. В разговорной речи встречается чрезвычайно часто. Трудно представить общение, при котором проговариваются все «обязательные» слова. Язык, как правило, «ленится» и допускает конструкции, которые понятны из ситуации, из контекста, смысл компенсируется жестом, взглядом.

Прекрасным примером последовательно проводимых фигур эллипсиса (пропущены все глаголы) является знаменитое стихотворение М.Цветаевой:

По холмам – круглым и смуглым, Под лучом – сильным и пыльным, Сапожком – робким и кротким – За плащом – рдяным и рваным. По пескам – жадным и ржавым, Под лучом – жгучим и пьющим, Сапожком – робким и кротким – За плащом – следом и следом. По волнам – лютым и вздутым, Под лучом – гневным и древним, Сапожком – робким и кротким – За плащом – лгущим и лгущим.

Разновидностью эллипсиса считается замена глагола междометием или существительным: Татьяна ах! а он реветь; Тихохонько медведя толк ногой. Функция эллипсиса – «сокращение» речи, он стремится передать движение, жест, динамику. Слово толк вместо толкнула живописнее, оно не только описывает жест, а как бы показывает его, рисует картинку.

Умолчание – конструкция недоговорённости, которая выражается многоточием. Причины умолчания могут быть разными – из соображений политической или этической цензуры, из невозможности высказать что-то «невыразимое»:

Я знаю, никакой моей вины

в том, что другие не пришли с войны,

в том, что они, кто старше, кто моложе,

остались там. И не о том же речь,

что я их мог, но не сумел сберечь.

Речь не о том, но всё же, всё же, всё же… (А.Твардовский)

Естественно, что возможности и «сюрпризы» языка неисчислимы. Именно неисповедимость является его главным соблазном. Неиссякаемая творящая сила языка наделяет его собственной онтологией и побуждает трактовать как «дом» и «лоно бытия» (М.Хайдеггер).

Вопросы для обсуждения