34. Явление воскресшего господа марии магдалине и другой марии

(Ин. 20:11-18; Мк. 16:9-11: Мф. 28:9-10)

После того как апостолы Петр и Иоанн ушли от гроба, там осталась одна Мария Магдалина, пришедшая, может быть, вместе с ними или сейчас же вслед за ними. Душа ее была в смятении, и она плакала, считая тело Господа похищенным. Плача она наклонилась к отверстию гроба и увидела там двух Ангелов, сидящих на том одре, на котором в гробных пещерах полагали тела мертвых. Скорбь о Господе была столь велика, что заглушала все прочие чувства, и потому Магдалина, видимо, даже не была особенно потрясена этим явлением Ангелов и на их воп­рос с желанием ее утешить: «Жена! Что ты плачешь? » — она запросто, как бы говоря с земными существами, трогательно выражает свою скорбь все в тех же словах, как раньше апостолам Петру и Иоанну:

«Унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его». Сказав это, она, может быть случайно, в растерянности чувств, а может быть, движи­мая инстинктивным внутренним чувством, обратилась назад и увиде­ла Иисуса, но не узнала Его. Не узнала, вероятно, потому, что Он явился «.иным образом», как позже эммаусским путникам, в «смиренном и обыкновенном» виде (Святой Златоуст), почему она и приняла Его за садовника. А может быть, не узнала и потому, что глаза ее были запла­каны, она была подавлена скорбью и отнюдь не ожидала увидеть Гос­пода живым. Не узнала она Его вначале даже по голосу, когда Он спро­сил ее: «Жена, что ты плачешь? кого ищешь? » Принимая Его за садов­ника, что вполне естественно, ибо кому же и быть так рано в саду, как не садовнику, она говорит Ему: «Господи, — в смысле «господин», — если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его», — не думая даже при этом, будет ли она, слабая женщина, в состоянии под­нять Его. Тогда Господь открылся ей, произнеся ее имя, очевидно, осо­бой, хорошо и давно знакомой ей интонацией голоса: «Мария». «Обра­тившись» — это показывает, что она после слов своих воображаемому садовнику снова обратила взоры свои к гробу, — «говорит Ему: Равву-ни! — что значит: Учитель!», и при этом, видимо, в неописуемой радос­ти упала к ногам Господа, желая прильнуть к ним, осязать их, может быть, для того, чтобы убедиться в том, что видит настоящего живого Иисуса, а не призрак. Господь запретил ей это, сказав: «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и к Богу вашему». «Верь не осязанию своему, а слову Моему», — как бы так сказал Господь. Смысл запрещения также тот, что Господь хотел как бы сказать Марии: «оставь Меня, ибо тебе нельзя быть со Мной неотлучно, не удерживай Меня и себя, а иди и проповедуй Мое воскре­сение, Мне же надлежит теперь не оставаться с вами, а вознестись к Отцу Небесному». Хорошее разъяснение смысла этого запрещения прикасаться к Господу мы находим в утренней стихире 8 гласа: «Еще земная мудрствует жена: темже и отсылается не прикасатися Христу».

«Мария Магдалина идет и возвещаетученикам, что видела Господа и что Он это сказал ей» — сличая эти слова с повествованием св. Мат­фея, мы должны предположить, что на пути Мария Магдалина встре­тилась с «другой Марией», и им обоим вместе снова явился Господь (второе явление) «и сказал: радуйтесь!» Они же простерлись перед Ним ниц, припав к ногам Его, и Он вновь повторил им Свое повеление идти к ученикам, назвав их «братьями Моими», и возвестить им о Сво­ем Воскресении, повторив то же, что перед этим сказалАнгел: «Да идут в Галилею». Трогательно это наименование «братья», которое дает вос­кресший Господь, уже прославленный Мессия, готовый идти ко Отцу, Своим ученикам — Он не стыдится называть их так, — это подчеркнул потом в своем послании к Евреям (2:11-12) св.ап. Павел.

Св. Марк говорит, что нажен-мироносиц напал такой трепет и ужас, конечно благоговейный, что они «никому ничего не сказали». Это надо понимать втом смысле, что они по дороге, когда бежали, никомуничего не сказали о виденном и слышанном. О том же, что пришедши домой, они рассказали обо всем апостолам, повествует далее сам же еванге­лист Марк (Мк. 16:8 и 16:10) и другие евангелисты (Лк. 24:9).

По евангельским сказаниям, первое явление Господа по Воскре­сении было как будто бы Марии Магдалине (Мк. 16:9-10). Но Святая Церковь издревле хранит предание о том, что прежде Марии Магда­лины воскресший Господь явился Своей Пречистой Матери, что впол­не естественно и понятно. В Иерусалиме, в храме Воскресения до сих пор указывают место явления воскресшего Спасителя Своей Пречис­той Матери недалеко от кувуклии. Предание, освященное веками, не может не быть основанным на действительном факте. А если в Еван­гелиях ничего об этом не говорится, то это потому, что в Евангелиях вообще многого не записано, как свидетельствует об этом святой Иоанн (21 ;25; 20:30-31). Надо полагать, что Самой Пречистой Матери Божией было неугодно, по Ее смирению, чтобы разглашали заветные тайны Ее жизни, — вот почему о Ней вообще говорится в Евангелиях чрезвычай­но мало, кроме самых необходимых фактов, связанных непосредст­венно с жизнью Самого Господа Иисуса Христа. Пресвятую Богороди­цу евангелисты, пилимо, вообще не хотели упоминать как свидетельни­цу истинности события Воскресения Христова потому, что свидетель­ство матери не могло бы быть принято с доверием сомневающимися (смотри Синаксарий в неделю Пасхи). Евангелисты говорят, что расска­зы жен-мироносиц о виденном и слышанном ими у гроба и о явлении им воскресшего Господа показались им пустыми, они им не поверили (Лк. 24:11). Если даже апостолы не поверили женам-мироносицам, то могли ли бы поверить посторонние люди свидетельству Матери?