Установление таинства евхаристии

(Мф. 26:26-29; Мк. 14:22-25: Лк. 22:19-20)

Все три синоптика повествуют об этом приблизительно одинаково. Гос­подь взял хлеб, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал:

«Приимите, ядите: сие есть Тело Мое». «Хлеб» здесь по-гречески на­зывается «артос», что значит «хлеб поднявшийся», вскисший на дрож­жах, в противоположность «аксимон», как называется хлеб пресный, употреблявшийся евреями на Пасху. Надо полагать, что такой хлеб нарочно был приготовлен по повелению Господа для установления нового таинства. Значение этого хлеба в том, что он как бы живой, символизирующий собою жизнь, в противоположность пресному хле­бу, хлебу мертвому. «Благословив», «благодарив» — указывает на сло­весное выражение благодарности Богу Отцу, как это было, например, еще в момент воскрешения Лазаря: просимое было исполнено в са­мый момент прошения, почему в тот же момент стало предметом бла­годарения. Чрезвычайно важно то, что Господь сказал: «Сие есть Тело Мое»: Он не сказал «сей», то есть «сей хлеб», а именно «сие», потому, что в этот момент хлеб уже перестал быть хлебом, а стал подлинным Телом Христовым, только вид имевшим хлеба. Не сказал Господь: «Сие есть образ Тела Моего, но сие есть Тело мое» (Св. Златоуст, блж. Фео­филакт) . Вследствие молитвы Христовой хлеб принял существо Тела, сохранив только внешний вид хлеба. «Поелику мы слабы, — говорит блж. Феофилакт, — и не решились бы есть сырое мясо, особенно чело­веческую плоть, то нам преподается хлеб, а на самом деле это есть плоть». «Отчего ученики, — спрашивает св. Зластоуст, — услышав сие, не смутились? Оттого, что Христос прежде много важного гово­рил им о сем таинстве (вспомним Его беседу о хлебе, сходящем с не­бес) (Ин., гл. 6)». Под «Телом Христовым» разумеется все физическое существо Богочеловека, нераздельно соединенное с Его душой и Бо­жеством. Это же самое существо Богочеловека дается подвидом вина, дается не в другой раз, а только для полноты его видимого явления, почему выражение «причаститься под двумя видами» есть совершен­но точное выражение — подразумевается: причаститься одной и той же сущности.

Но это не значит, что Тело может заменить собой Кровь и что дос­таточно причаститься только одного Тела. Если бы это было так, тогда не устанавливал бы Господь причащения именно под двумя видами. А причастив Своих учеников Тела, Он взял, как повествуют все три си­ноптика, чашу и, снова благодарив, то есть молитвенно призвав Духа Святого, прелагающего вино в истинную Кровь Христову, сказал: «Пей­те из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих излива­емая во оставление грехов». Не напрасно прибавлено: «все». Вина нельзя было разделить, как разделен был хлеб, который Сам Господь разломил и разделил между учениками. Чаша была одна и должна была передаваться из рук в руки. Чтобы кто-нибудь не был обнесен или сам не пропустил чаши мимо себя, Христос настоятельно говорит: «Пейте из нее все». Здесь нельзя не видеть обличения для римо-католиков, которые лишили мирян чаши Христовой. «Поелику твердую пищу можно принимать не всем, — поясняет блж. Феофилакт, — а только тем, кои имеют совершенный возраст, пить же можно всем, то по этой причине и сказал здесь Христос: пейте все». Опять сказано: «Сия бо есть Кровь Моя» — не образ только, не символ крови, но истинная и действительная кровь. Что значит: «Нового Завета»? «Как Ветхий За­вет, — поясняет св. Златоуст, — имел овнов и тельцов, так и Новый имеет Кровь Господню. Сим также показывает Христос, что Он пре­терпел смерть, почему и упоминает о Завете и воспоминает вместе о первом, поелику и сей завет обновлен былкровью». Слово «завет» по своему первому значению тождественно со словом «завещание». За­вет содержит в себе обетования, а вместе с тем и условия получения этих обетовании, в данном случае — соблюдение заповедей Божиих. С этой точки зрения, слово «завет» может быть объясняемо как «дого­вор между Богом и людьми». Договор всегда чем-то удостоверяется и скрепляется. Господь и хочет сказать, что этот Новый договор между Богом и людьми, взамен Ветхого, скрепляется Его Кровью. «За многих изливаемая во оставление грехов» — означает, что страдания и смерть Единородного Сына Божия послужили жертвой умилостивления за грехи всего человеческого рода («многие» сказано вместо «всех»), ко­торые поэтому и прощаются всем верующим во Христа и причащаю­щимся Пречистого Тела и Крови Его. Св. Лука, а также и св. ап. Павел (1 Кор., гл. 11) говорят, что при этом Господь еще добавил:« Сие твори­те в Мое воспоминание». Отсюда никак нельзя, однако, сделать вывод, как это делают сектанты, что Евхаристия — простое «воспоминание» Тайной Вечери: это сказано потому, что Господа уже не будет потом с Его учениками и последователями видимым образом, и вступая с Ним лишь в таинственное общение через вкушение Тела и Крови Его, они будут вспоминать Его прежнее телесное соприсутствие с ними. В кни­ге Деяний св. апостолов, в Посланиях св. апостола Павла и во многих древних памятниках христианской письменности мы находим мно­жество свидетельств того, что всякое молитвенное собрание христи­ан того времени сопровождалось принятием Тела и Крови Христовых под видом хлеба и вина. В первые века христианства все христиане, кроме находившихся под запрещением или отлучением, приходившие в церковь в воскресные и праздничные дни, непременно причаща­лись Св. Тайн.