Часть I. Славяне восточной европы в V—VII вв.

венчика латгальского облика — я височные кольца. От вайнаг сохранились орнаментированные бронзо­вые бляшки и бронзовые спиральные пронизки (табл. XVIII, 11, 23, 25). Височные кольца представ­лены двумя типами — проволочные кольца с заходя­щими пластинчатыми концами (табл. XVIII, 7) и кольца с пластинчатой расширенной нижней частью, к которой подвешивались трапециевидные привески (табл. XVIII, 9). Представляется несомненным, что и те и другие головные украшения проникли в куль­туру длинных курганов от местных балтов.

Только смоленско-полоцкую часть ареала длинных курганов характеризуют проволочные биэсовидные украшения (табл. XVIII, 12), полусферические бляхи (табл. XVIII, 13}, металлические трапециевидные и грибовидные привески (табл. XVIII, 10, 12; 21, 24), костяные привески в виде птичек (табл. XVIII, Т). Все они имеют многочисленные аналогии в балтских древностях более западных территорий. Появление этих украшений в захоронениях длинных курганов Смоленской и Полоцкой земель может быть объясне­но только тем, что местные 'балты приняли непосред­ственное участие в генезисе населения, оставившего длинные курганы.

Для определения начальной даты длинных курга­нов важны бляшки-скорлупки, блоковидные кресала, В-образные пряжки и бронзовый пинцет из кургана 16 в Линдора. Поскольку в прибалтийских древностях моложе VI в. бляшки-скорлупки уже не встречаются, их дату следует ограничить II—VI bib. (Шмиделъ-хелъм М. X., 1955, с. 74—90). Блоковидные кварцито-вые кресала в памятниках юго-восточной Прибалтики были в употреблении преимущественно в VI—VII вв. (Moora H., 1938, S. 569-574; Kivikoski E., 1973, S. 39). Лишь единичные реликтовые находки подобных ог­нив обнаружены среди более поздних древностей. К числу ранних предметов вещевой коллекции длин­ных курганов принадлежат бронзовые пинцеты, име­ющие аналогии в эстских каменных могильниках се­редины I тысячелетия н. э. (по V—VI вв. включитель­но) . В-образные пряжки в прибалтийских древностях представлены широко и датируются VI—VII вв. (Се­дов В. В., 1974а, с. 34, 35).

На основе этих находок наиболее ранние захоро­нения в длинных курганах датируются VI—VII вв. Таковы могильники Северик (курган 1, погребе­ние 16), Лезги (курган 6, погребения 1 и 2), Линдора (курган 16, погребение 1), Арнико (курган 9, погре­бение 1), Володи (курган 1, погребение 1), Светлые Вешки (курган 13, погребения 1—3), Полибино (курган 21, погребение 1), Липецы (курган 9, погре­бение 1), Михаиловское (курган 3, погребение 1), Янкевичи (курган 1, погребение 2). В-образная пряжка из полибинского кургана по среднеевррпей-ским аналогам может быть отнесена даже к V в.

Почти все эти курганы находятся в бассейне Псковского озера, т. е. в зоне наиболее плотного распространения длинных курганов и там, где изве­стны наиболее крупные валообразные насыпи.

На Смоленщине и в Полоцкой земле длинные кур­ганы распространяются позднее — только в VIII — IX вв. Выявить среди них более ранние захоронения не представляется возможным. В отличие от псков­ских длинных насыпей, в смоленско-полоцких часто встречаются вещевые находки. Как уже отмечалось,

женский погребальный инвентарь этих курганов своеобразен и имеет аналогии в балтских древностях. Эти материалы и дают твердое основание для дати­ровки смоленоко-полоцких длинных курганов VIII-IXBB. (Шмидт Е. А., 1970а, с. 219-235).

Верхняя хронологическая граница захоронений в длинных курганах Псковского ареала совпадает со временем распространения обряда захоронений в круглых насыпях. Здесь, как и в других областях лесной зоны древней Руси, наиболее ранние круглые курганы с индивидуальными захоронениями относят­ся к IX в. Ни в одном из длинных курганов Псковской земли не встречены предметы X в. По-видимому, наи­более поздние захоронения в длинных курганах здесь совершены в VIII—IX вв.

К IX в. принадлежат и наиболее поздние захороне­ния длинных курганов Смоленской и Полоцкой зе­мель. И только на окраинах или в глухих местах ареала длинных курганов встречаются отдельные захоронения, относящиеся к X в. Таковы погребения в одном из курганов Поречья, где найден дирхем X в., в Черневичском кургане 5, где вместе с лепными со­судами обнаружена гончарная урна, Шугайловский курган с находками гончарного кувшинчика и облом­ка шейной гривны с седловидным концом и курган на берегу оз. Череменецкое (урочище Боровское Ку-палище) с гончарным сосудом.

Таким образом, первые длинные курганы были сооружены в VI в. В VI—VII вв. ареал их ограничи­вался Псковской землей и смежными с ней областя­ми, входящими в бассейн верхней Ловати.

Древности этого региона предшествующей поры принадлежат к культуре текстильной керамики, оставленной, что ныне представляется бесспорным, местным финно-угорским населением (Sedov V. V., 1980b, S.429—438). Поселения первой половины I ты­сячелетия н. э. этой культуры (наряду с текстильной керамикой они содержат часто и штрихованную, что характерно для Прибалтийскофинского региона) исследовались в бассейне Великой (Тараканова С. А., 1956, с. 36, 37), Приильменье (Орлов С. Я., 1962, с. 42-45; 1967, с. 233-236; 1968, с. 160-164), верх­нем течении Западной Двины (Станкевич Я. В., 1960, с. 7—151). Они свидетельствуют, что население в Новгородско-Псковской земле в это время было срав­нительно малочисленным.

Труднее поддаются выявлению могильные памят­ники. Пока известны единичные каменные могильни­ки — Солоницко и Подгощи в юго-западном Прииль­менье (Рерих Н. К., 1899а, с. 371, 372; Alexan-drov V. V., Tallgren A. M., 1930, S. 100—108) и на Луге (Moora H., 1938, S. 18). Может быть, к этой же группе древностей принадлежат каменные вымастки. зафиксированные в прошлом столетии в нижнем те­чении Великой близ д. Ерусалимская (Псковские ведомости, 1879). Однако сейчас невозможно сказать, были ли каменные могильники в первой половине I тысячелетия н. э. характерны для Прибалтийскофин­ского населения будущих Новгородской и Псковской земель или же это население хоронило умерших ка­ким-то иным способом, недоступным археологическо­му изучению.

Какая-либо генетическая преемственность между прибалтийскофинской культурой текстильной кера­мики первой половины I тысячелетия н. э. и культу-

52