Глава 2. Культуры верхнего поднепровья и смежных областей

зернотерки), и большое количество обгорелого зерна различных сельскохозяйственных культур (ячмень двурядный и многорядный, мягкая пшеница, рожь, просо, овес, горох, бобы), обнаруженного на городи­щах Бапцеровщина, Демидовка и Близнаки. Господ­ствовало подсечное земледелие. Это подтверждается споро-пыльцевыми исследованиями культурных нап­ластований и грунтов из-под насыпей валов на горо­дищах-убежищах. Имеются основания полагать, что наряду с подсекой в это время распространяется и пашенное земледелие. В пользу этого говорят появ­ление более совершенных по форме серпов и находки жерновов па городище Тушемля. Орудия же обработ-ки земли были, очевидно, деревянными и не дошли до нас.

Несомненно, развитым было в то время и скотовод­ство. На долю костей домашних животных приходится свыше 3/4 остеологического материала, собранно­го на поселениях тушемлинско-банцеровской куль­туры. Разводили все известные в настоящее время виды домашних животных. Среди них на первом мес­те стоят корова (свыше 40%) и свинья (32,7%). По сравнению с предшествующим периодом в Смолен­ском Поднепровье наблюдается заметный рост отно­сительного количества крупного рогатого скота при некотором уменьшении доли лошади и свиньи. По-видимому, увеличение количества крупного рогатого скота было обусловлено улучшением возможностей его содержания в зимнее время, а уменьшение числа лошадей, потреблявшихся в пищу, связано с началом использования коня в качестве рабочего скота и как средства передвижения воинов-всадников.

Охота и рыбная ловля имели второстепенное зна­чение. Основными объектами охоты были лось, ка­бан, медведь, куница, лисица и заяц. О рыболовстве свидетельствуют находки грузил, крючков, острог и блесны.

Тушемлинско-банцеровская культура была мест­ной, развившейся из культур Верхнего Поднепровья и Подвинья периода раннего железного века. На ма­териалах из верховьев Сожа это убедительно показал П. II. Третьяков (Третьяков П. Н., Шмидт Е. А., 1963, с. 3—129). В начальный период существования тушемлинской культуры устанавливается полная преемственность ее с днепро-двинской, распростра­ненной с VII в. до н. э. до IV—V вв. н. э. на той же территории Смоленского Поднепровья и в Полоцко-Витебском Подаянье (Седов В. £., 19706, с. 25-30). Слабопрофилированная тушемлинская керамика эво-люционно развивается из днепро-двинской. На ран­них селищах тушемлинской культуры бытуют пред­меты, идентичные днепро-двинским: посоховидные булавки, пряслица, серпы, грузики «дьякова типа» и т. п. Преемственность между днепро-двинской и ту­шемлинской культурами проявляется и в домострои­тельстве: для той и другой характерны наземные до­ма столбовой конструкции с одинаковыми овальными очагами. Святилища тушемлинского типа, представ­лявшие собой круговые столбовые строения с боль­шим столбом — изображением божества в центре, имеют прямые параллели в культовых постройках днепро-двинских племен. Все это неоспоримо свиде­тельствует о развитии тугаемлинской культуры из днепро-двинской. Можно отметить еще, что культура типа Тушемли-Банцеровщины занимает целиком

территорию расселения днепро-двинских племен, причем северо-западные, северо-восточные и юго-восточные границы их ареалов почти совпадают.

Только на юго-западе ареал тушемлинско-банце-ровских древностей значительно выходит за пределы территории днепро-двинской культуры, охватывая в верховьях Березины, Вилии и в северной части При-пятского бассейна значительную часть, запятую в раннем железном веке племенами культуры штрихо­ванной керамики.

В процессе формирования культуры типа Тушем-ли—Банцеровщины население восточной части ареа­ла культуры штрихованной керамики, как свидетель­ствуют археологические материалы, не покинуло мест обитания. На основе исследований городищ, в част­ности Лабенского, Старорудицкого, Васильковского, А. Г. Митрофанов показал эволюционную смену куль­тур. Период IV—V вв. был переходным, когда на поселениях наряду со штрихованной посудой, про­цент которой постепенно уменьшался, получали рас­пространение гладкостенные сосуды — прототипы банцеровских. Постепенно последние приобретают господствующее положение (Митрофанов А. Г., 1972, с. 155—162). Сходство банцеровских памятников с тушемлинскими позволяет предполагать, что при этом процессе происходили передвижения племен: очевидно, инфильтрация потомков днспро-двинских племен в среду носителей культуры штрихованной керамики. Однако проследить это на конкретных ма­териалах археологии пока не удается.

Племена, оставившие памятники тушемлинско-банцеровского облика, принадлежали к балтской языковой группе. С одной стороны, в пользу этого говорит формирование культуры типа Тушемли— Банцеровщины на основе достоверно балтской днеп­ро-двинской культуры. С другой стороны, что более существенно, отсутствует генетическая преемствен­ность между рассматриваемыми древностями и сле­дующими за ними по времени славянскими. Вопрос о балтоязычности тушемлинско-банцеровских пле­мен подробно анализировался П. Н. Третьяковым, В. В. Седовым и Е. А. Шмидтом (Третьяков П. Я., Шмидт Е. А., 1963, с. 29-32; Третьяков П. Я., 1966, с. 273-279; Седов В. В., 19706, с. 48-53).

В. Б. Перхавко попытался показать неславянский характер памятников типа Тушемли—Банцеровщи­ны—Колочина на основе анализа украшений, орудий труда и предметов вооружения (Перхавко В. £., 19786, с. 59-72; 1979, с. 40-55). Оказалось, что большинство бронзовых изделий, наконечники ко­пий, топоры, серпы и шпоры, найденные при раскоп­ках этих памятников, принадлежат к типам, отлич­ным от славянских и весьма характерным для верх-неднепровских балтских культур раннего железного века, а также для раннссредневековых древностей Латвии и Литвы.

Вместе с тем начиная с VI в. на территории рассе­ ления днепровских балтов, оставивших древности ти­ па Тушемли—Банцеровщины—Колочина, отчетливо фиксируются славянские культурные элементы, сви­ детельствующие о начале инфильтрации славян в балтскую среду. Это проявляется прежде всего в рас­ пространении в разных пунктах Верхпего Подне­ провья полуземляночных жилищ с типично славян­ ским интерьером.

39