6.2. Субъективный уровень возрастной дискриминированности представителей различных возрастных групп

Субъективный уровень возрастной дискриминированности изучался нами с помощью опросника E. Palmore (Palmore E., 2001). Опросник был переведен на русский язык и апробирован в пилотажном исследовании. Поскольку предполагалось, что опросник будет применяться не только при работе с выборкой пожилых людей, для которой он был предназначен по задумке автора, но и в выборках подростков и взрослых. На этапе пилотажного исследования была проведена экспертная оценка пунктов опросника. Цель экспертной оценки состояла в том, чтобы выявить те пункты опросника, которые не могут быть распространены за пределы проблематики пожилого возраста. В качестве экспертов выступили 43 студента первых курсов, которым предлагалось оценить вероятность события, описанного в каждом пункте, в жизни подростка с помощью дихотомической шкалы «да-нет». На основе экспертной оценки из опросника были исключены 6 пунктов, которые, по мнению экспертов, не отвечают требованию универсальности для всех возрастных групп (см. приложение 4).

Окончательный вариант опросника включал в себя 14 утверждений, описывающих различные ситуации возрастной дискриминации. Первые 9 ситуаций при этом являлись «открытыми», поскольку в них не задавались субъект и ситуация дискриминации. Оставшиеся 5 вопросов затрагивали опыт переживания эйджизма в конкретных ситуациях социального взаимодействия, которые, по мнению E. Palmore, являются наиболее типичными для функционирования возрастно-дискриминирующих практик в социуме. «Открытые» вопросы предлагались испытуемым первыми для того, чтобы ответы в максимальной степени отражали именно личный опыт переживания эйджизма.

Согласно инструкции, испытуемым предлагалось оценить, как часто с ними происходили перечисленные в опроснике ситуации, используя следующие оценки: 0 - «никогда», 1 - «однажды», 2 - «не раз». Если испытуемый оценивал ту или иную ситуацию одним или двумя баллами, ему предлагалось кратко описать произошедшее, указав действующих лиц и ход развития событий.

Ситуации, представленные в опроснике, приведены ниже:

1. Кто-то неприятно шутил над вами, упоминая Ваш возраст

2. Вам дарили поздравительную открытку, в которой были неприятные шутки о Вашем возрасте

3. К Вам не относились серьезно из-за Вашего возраста

4. Вам давали неприятные прозвища, связанные с Вашим возрастом

5. С Вами разговаривали покровительственно из-за Вашего возраста

6. Вам говорили: «Вы не можете понять этого, потому что Вы слишком стары / слишком молоды!»

7. Вам говорили: «Вы для этого уже стары / еще молоды!»

8. Вам в чем-то отказывали, ссылаясь на Ваш возраст

9. К Вам относились неуважительно из-за Вашего возраста

10. У Вас возникали проблемы с покупкой /продажей /обменом /съемом жилья из-за Вашего возраста

11. У Вас возникали трудности с получением кредита из-за Вашего возраста

12. Вам не позволяли занять более высокую должность из-за Вашего возраста

13. Вам отказывали в лечении, ссылаясь на Ваш возраст

14. Вас не брали на работу, ссылаясь на Ваш возраст

В исследовании приняли участие 517 испытуемых. Характеристика выборки приведена в параграфе 6.1.

При обработке и интерпретации результатов учитывались оценки, данные испытуемыми для каждой из предложенных ситуаций, а также суммарная оценка, которая, по мнению автора методики, может рассматриваться в качестве показателя субъективного уровня возрастной дискриминированности. Помимо этого, проводился контент-анализ комментариев испытуемых к «открытым ситуациям» с целью выявления наиболее значимых для них субъектов возрастной дискриминации, а также содержания возрастных стереотипов, лежащих в ее основе. Полученные результаты обобщены в таблицах 19 и 20.

Таблица 19. Усредненные оценки субъективного уровня возрастной дискриминированности в различных возрастных группах

Полученные результаты оказались довольно неожиданными. Было выявлено, что самый высокий субъективный уровень возрастной дискриминированности имеют подростки. В этой выборке суммарный показатель превышает аналогичные показатели в выборках взрослых и пожилых людей более чем в два раза. Эти различия являются статистически значимыми (U-критерий, α<0,05). Очень показательно, что этот перевес складывается в основном за счет «открытых ситуаций», при оценке которых подростки имели возможность опираться на свой реальный жизненный опыт, а не на распространенные нормы возрастной регуляции социального взаимодействия. Статистически значимые различия с двумя другими выборками были выявлены по шести «открытым» ситуациям (α<0,01). Подростки достоверно часто переживают ситуации, в которых к ним в силу их возраста относятся несерьезно (ситуация №3) неуважительно (№9), с ними покровительственно разговаривают (№5), считают, что они многого пока не понимают (№6), не предоставляют тех или иных возможностей, аппелируя к возрасту (№№ 7, 8). В качестве основных субъектов возрастной дискриминации подростки называют старших членов семьи, прежде всего, родителей, несколько реже бабушек и дедушек, а также педагогов и просто незнакомых людей, например, прохожих (см. таблицу 20). Один из испытуемых (молодой человек в возрасте 15 лет) назвал это «узурпацией подростков взрослыми».

Интересно, что подростки, комментируя свои ответы, в качестве содержания возрастной дискриминации указывают, не конкретные возрастные стереотипы, лежащие в основе проявлений эйджизма в адрес их возрастной группы, а законодательно закрепленные или неформальные возрастные цензы. Содержанием возрастной дискриминации они считают, прежде всего, разнообразные запреты:

на посещение баров, клубов, казино (0,231 от общего числа ответов);

на самостоятельные поездки в другие города и за границу (0,231);

на ночные гуляния (0,115);

на покупку алкоголя (0,115) и сигарет (0,077);

на самостоятельное оформление различных документов (0,115);

на посещение «взрослых» киносеансов (0,038);

на получение водительских прав (0,038).

Таблица 20. Сферы взаимодействия, в которых представители различных возрастных групп отмечают проявления эйджизма в свой адрес

Вопреки ожиданиям, субъективный уровень возрастной дискриминированности пожилых людей оказался самым низким. Они достоверно реже, чем подростки, отмечают факты возрастной дискриминации при характеристике «открытых» ситуаций, при этом в качестве наиболее типичной дискриминационной практики в свой адрес они называют завышение своего возраста. Например, одна из испытуемых вспомнила, что ей было «крайне обидно, когда коллеги по работе на 60-летний юбилей подарили открытку "С 70-летием!"» (женщина, 74 года). Другая испытуемая описала задевшую ее ситуацию, когда на ее реплику: «Вот стану старой...», ей ответили: «Ты и так уже ОЧЕНЬ старая, куда дальше...» (женщина, 77 лет). Пожилой мужчина рассказал, как соседки по подъезду в разговоре сообщили ему, что он, как и все, кому за 70, «не котируется как мужчина», хотя в тот момент ему было только 66 лет (мужчина, 71 г.) и т.д. Несколько чаще, чем представители других возрастных групп, пожилые люди упоминают такие социально-закрепленные формы эйджизма, как сложности в получении кредита и медицинской помощи (ситуации № № 11 и 13), причем в сравнении с выборкой взрослых эти различия достоверны статистически (α<0,05). В этой связи довольно типичными комментариями испытуемых являются рассказы об отказе в предоставлении кредита даже при условии продолжения активной трудовой деятельности и достаточном уровне дохода, а также об ограничении доступа к медицинской помощи на основании того, что «в Вашем возрасте лечиться уже бесполезно» (мужчина, 69 лет).

В качестве субъектов возрастной дискриминации пожилые люди чаще других называют младших членов семьи (собственных детей и внуков), а также потенциальных работодателей и работников медицинских учреждений (см. таблицу 19). В отличие от подростков, пожилые люди рефлексируют не только конкретные практики возрастной дискриминации, но и отдельные возрастные стереотипы, лежащие в их основе. В частности, испытуемые отметили стереотипные представления о том, что:

пожилые с трудом осваивают новую технику, компьютер (0,273 от общего числа ответов);

пожилым не подходит активный отдых: альпинизм, ролики, походы и т.д. (0,181);

существует товары (одежда, продукты), которые не подходят пожилым людям (0,153);

пожилые люди отличаются плохим здоровьем (0,130);

пожилым не следует отдыхать на курортах, путешествовать (0,091);

пожилые не могут научиться водить машину (0,091);

пожилым людям не следует влюбляться и иметь романтические отношения (0,091).

Анализ результатов, полученных в выборке «взрослых», показал, что, помимо семейной сферы, выделяемой пожилыми людьми и подростками, наиболее напряженной в контексте изучаемой проблемы для них является сфера профессионального взаимодействия (см. таблицу 19). Этот показатель в выборке взрослых людей достоверно выше, чем в остальных группах (α<0,01). В качестве конкретных форм возрастной дискриминации чаще других упоминаются препятствия на пути карьерного роста, обусловленные возрастом, а также негласно существующая «возрастная стратификация» среди равных по статусу коллег разного возраста, в основе которой лежит устойчивое убеждение в тесной связи между возрастом и опытом. Взрослые люди отмечают также и проявления эйджизма во внутрисемейном взаимодействии, причем не только со стороны старшего поколения, но и, реже, от младших членов семьи. Лейтмотивом здесь проходит, прежде всего, проблема долженствования: «Взрослый человек должен всем - и детям, и родителям» (женщина, 36 лет).

Взрослые испытуемые так же, как и пожилые, отметили ряд возрастных стереотипов, применяемых окружающими к их возрастной группе. Как видно, наиболее явными для взрослых являются возрастные стереотипы, затрагивающие их профессиональную деятельность:

карьерные ступени определяются возрастом (0,257 от общего числа ответов);

начальник не может быть младше подчиненных (0,233);

посещение ночных клубов - занятие не для взрослых (0,233);

взрослый человек должен создать собственную семью (0,168);

у взрослого человека должны быть дети (0,077);

молодой - значит здоровый (0,033).

Следует отдельно отметить, что именно взрослые люди чаще других (более чем в половине случаев) затрудняются проиллюстрировать те или иные ситуации проявления эйджизма в свой адрес конкретными примерами. В этой связи можно предположить, что для взрослых людей в наименьшей степени характерна рефлексия проблемы возрастной дискриминации. Почти такие же показатели характеризуют рефлексию проблемы эйджизма в выборке пожилых людей, и, в итоге, наиболее полное осознание возрастной дискриминации оказывается характерным для подростков (см. таблицу 20).