2.4. Сознание в структуре бытия.

Пожалуй, нет более сложного вопроса, чем вопрос о том, что такое сознание. Феномен сознания исследует целый ряд наук - психология, логика, физиология высшей нервной деятельности, психиатрия, кибернетика, информатика и др.

Философия, в отличие от перечисленных наук, исследует общую природу сознания. Философски вопрос относительно природы сознания ставится так: можно ли сознание вывести из материи либо нет. Может ли оно рассматриваться как вид материи, либо сознание обладает особыми свойствами, аналогов которым в материальном мире нет.

Рис.2.19.

Сознание как свойство материи

Согласно этой концепции сознание может описана на основе констатации общих свойств, присущих как самому сознанию, так и материи. В неживой и живой природе, в технике можно найти аналогии таким свойствам сознания, как отражение, мышление и целеполагание.

Аналогии отражения в неживой природе

Когда человек смотрит на объект, в его сознании возникает образ или отражение видимого. Иногда отраженный образ исчезает бесследно из сознания, а иногда запоминается. В неорганическом мире можно обнаружить аналоги таких свойств сознания, как способность отражать другие объекты и явления и запоминать их. Отражение - это свойство материальных систем или объектов воспроизводить в ходе взаимодействия с другими системами или объектами в изменениях своих свойств и состояний их различные особенности и характеристики. Простые примеры отражения: отпечаток предмета на воске, негатив на фотопластинке, изменения в приборах, фиксирующие перемену силы тока или атмосферного давления, и т. д. Практически все измерительные приборы базируются на использовании свойства отражения. Что касается памяти, то аналогичными свойствами обладает множество неорганических систем, состояние которых определяется внешним воздействием не только в данный, но и в предшествующий моменты времени (таковы, например, оказываются многие нелинейные системы). Так, смесь двух газов – кислорода и водорода – «прекрасно помнит», находилась ли она в непосредственном контакте с открытым огнем.

Рис.2.20.

То, что сознание – это «активное» отражение не меняет существа дела. Почти любое отражение активное: твердый бетон отражают след ноги, но совершенно не так, как рыхлый песок. Активность отражения есть следствие разной природы отражающего и отражаемого. Только во всем одинаковые предметы отражаются одинаково. Например, два шара, имеющие одинаковую массу, плотность и импульс в случае соударения откатятся на равное расстояние. Если же масса шаров разная, то и последствия соударения или отражения для них будут различными.Вывод о том, что сознание – это отражение материи можно сделать и на основании того, что оно включает в себя знание, т. е. информацию. Информация есть уменьшение неопределенности в отношении чего-либо. Откуда берется эта определенность в сознании? Например, когда я вижу дом или стол – я вижу определенные предметы, которые обладают набором каких-то собственных, уникальных характеристик. Поэтому можно сказать, что определенность в сознании возникает в результате отражения другой определенности - природы. Сама природа не является хаосом, а наоборот представляет собой достаточно стройную систему отношений.

Аналогии отражения и мышления в живой природе

Рис.2.21.

Сторонники единства материи как всеобщего, связанного и развивающегося единства ее физических, химических и биологических форм указывают на общность и, следовательно, генетическую связанность сознания человека и психики животных. Исходной формой отражения в живой природе является раздражимость, т. е. способность живого реагировать на воздействия извне процессом внутреннего возбуждения, обеспечивающим целесообразную реакцию на раздражитель. Эта форма возникает с самого начала существования живого, еще до возникновения нервной системы и специализированных органов отражения. Например, способность двигаться по раздражениям присуща растениям: они способны обращаться в сторону источника питания – Солнца.

Более совершенная форма отражения присуща животным, которые способны не только пассивно реагировать на раздражения, но и активно действовать в соответствии с мотивами, которые определяются их инстинктами. Если активность в ответ на раздражение предполагает обязательное присутствие объекта, вызывающего раздражение (пример с растением), то активность на основе мотивов уже не требует такого присутствия объекта. Отсутствие объекта компенсируется возможностью его поиска с целью удовлетворения инстинктивных потребностей. Но искать вообще нельзя, можно искать только что-то определенное. Из этого следует, что движущееся на основе инстинктов животное обладает также и воображением, ибо представляет что собственно оно хочет найти. Например, волк, когда голоден, знает, что он хочет поймать зайца, косулю и т. д.

Рассуждая подобным образом, Шопенгауэр прямо делает вывод, что все животные, даже самые несовершенные, обладают рассудком: ибо все они имеют представление об объектах. Рассудок у всех животных и у всех людей один и то же, всюду имеет одну и ту же простую форму – познание причинности, переход от действия к причине и от причины к действию, и ничего больше. Только степени его остроты и пределы его познавательной сферы крайне разнообразны и расположены по многообразным ступеням, начиная с низшей, где интеллекта хватает только на то, чтобы от воздействия, испытываемого телом, сразу переходить к его причине и воспринимать ее как объект в пространстве, - и кончая высшими степенями познания причинной связи между одними представляемыми или мыслимыми объектами, познания, которое доходит до проникновения в самые сложные сочетания причин и действий в природе.

Животные обладают интеллектом как способностью понимать причинно-следственные отношения. Они даже способны выстраивать целые цепочки таких связей.

Например, если кошка, которая охотится за мышью, видит, что последняя, спасаясь, юркнула в трубу, выход из которой находится на другом конце, то она идет к этому другому концу, надеясь там словить добычу.

На высших ступенях своего развития в человеке интеллект правильно находит в явлениях природы существующие там причинные связи как всеобщие правила или законы природы и, приспосабливая их к целесообразным действиям, изобретает сложные и остроумные машины.

Аналогии в технике

Рис.2.22.

Вопрос о сущности сознания может быть рассмотрен и в связи проблемой искусственного интеллекта. Часто, говорят о том, что компьютеры, в отличие от человека, не способны к творчеству, так как они работают по вложенным в них программам, а процессы творчества не могут быть запрограммированы. Однако, во-первых, воспитание, обучение, жизненные условия в известном смысле «программируют» деятельность каждого человека и процесс творчества не является поэтому абсолютно произвольным. Особенно хорошо это видно на примере поведения более-менее больших групп людей: социологические исследования способны предсказать с большой долей вероятности среднестатистические предпочтения населения. Во-вторых, существуют программы, позволяющие машине сочинять музыку, писать стихи, находить неожиданные и красивые шахматные комбинации, делая это хотя и не на уровне великих гениев человечества, ни и не хуже иных музыкантов, поэтов, шахматистов, считающих себя творцами. В-третьих, современные компьютеры способны к самосовершенствованию и могут на основе заложенных в них программ вырабатывать новые, более совершенные.

Конечно, далеко не все психические процессы, особенно в сфере творческой деятельности, возможно нынче промоделировать на компьютере. Но процессы, закономерности которых установлены и описаны с достаточной полнотой и строгостью, могут быть в принципе запрограммированы и осуществлены в ЭВМ.

Различие человеческого сознания и искусственного интеллекта часто видят в том, что у последнего нет потребностей и целей. Компьютер можно выключить в любой момент и затем включить снова: ему все равно. Человек же ставит цели, имеет потребности, даже иногда «переживает». Может, однако, оказаться, что «цели» и «потребности», которые свойственны человеку, в действительности являются лишь элементами хорошо продуманного алгоритма.

К такому выводу побуждает, например, взгляд Гоббса на психическую жизнь как строго детерминированную. По мнению Гоббса, человек желает только сохранения и улучшения своего существования. Кажущиеся абсолютными, такие моральные ценности, как разумность, прилежность и даже честность просто полезны человеку и в конце концов являются следствиями эгоизма.

Эгоистический инстинкт самосохранения – это механизм или принцип, который оберегает существование индивида. Кто может объяснить, в чем смысл жизни? Инстинкт самосохранения заставляет жить, не задумываясь о смысле. Смысл жизни в том, что не жить «страшно».

Вопрос же о том, почему существует эгоизм равнозначен вопросу о том, почему в природе наблюдается разнообразие, а не тождество вещей. Инстинкты это механизмы, которые обеспечивают обособленность и устойчивость индивида. Если исчезнет эгоизм, то наступит всеобщее однообразие, подобное тому, какое ждет Вселенную в результате тепловой смерти.

Таким образом, отражение и запоминание оказывается присущей как неживой, так и живой материи. Активная обработка информации свойственна как животным и техническим системам, так и человеку. Опираясь на подобные аналогии делают вывод о принципиальной однородности материи и сознания. Поэтому в рамках такой интерпретации сознание рассматривается как вид материи.

Не удивляет же нас, что материя обладает корпускулярными и волновыми свойствами. Зачем умножать сущности? Может быть, просто будем говорить, что материя есть единство физико-химических, биологических и …сознательных форм?

Психофизическая проблема и первое появление идеального

Собственно психофизической проблемой называется вопрос о связи между психическими и физическими явлениями. Постановка этой проблемы предполагает выяснение того, каким путем физико-химические явления, протекающие в материальном мире, взаимодействуют с такими психическими процессами, как ощущение, запоминание, мышление, воображение и др.

Сознание без мозга невозможно. Может быть, физиологический механизм психических явлений (биофизические, биоэлектрические, биохимические процессы в мозгу) можно отождествить с психикой? Именно так и считали Фогт, Бюхнер и Молешотт, полагавшие, что мысль находится почти в таком же отношении к головному мозгу, как желчь к печени. Такой ответ приводит к выводу, что нет никакой психофизической проблемы. Есть только одна материя.

Однако, если присмотреться повнимательнее, то можно увидеть, что психические явления имею некоторые свойства, которые принципиально отличны от свойств отражаемой материи. В мозгу нет физического отпечатка объекта отражения. Например, вещество мозга не краснеет от восприятия красного цвета; восприятие некоего массивного предмета не вызывает физического ощущения тяжести.

Рис.2.23.

Идеальное как непространственное.

Попробуйте ответить на «простой» вопрос: где находятся мысли? Кажется, что в мозгу, ведь деятельность сознания без мозга невозможна. Но допустим, я представляю пространственный объект – геометрическую фигуру треугольник. Я могу представить его себе как большим или меньшим. Но «больше» и «меньше» в данном случае являются характеристиками длины пространства. То, что имеет пространственное протяжение, существует «где-то». Нельзя же сказать обратное: объект имеет пространственные характеристики и негде не существует. Теория относительности «поможет» здесь тем, что согласно ее положениям свойства пространства производны от массы. Другими словами: если нет массы, то нет и пространства. Представленный мной треугольник не имеет массы – так значит он не существует? Но как это может быть, ведь я его себе представляю, причем, совершенно отчетливо.

Если же допустить, что представляемый мною треугольник имеет массу, т. е. объективно существует, то получится еще хуже. Теперь я должен не только указать место в голове, где треугольник находится, но и найти его, т. е. показать сам треугольник, а затем, очевидно, взвесить его. Абсурдность последнего вывода наконец может натолкнуть на мысль, что психические явления не могут быть сведены к физическим.

Идеальное как вневременное

Еще в античности возило представление, что к таким психические явления, как мыслимые понятия не применимы временные характеристики. Я могу вообразить, точнее додуматься до вечности, причем совершенно «конкретно»: это будет «нечто» не имеющее массы, пространства и движения. Почему нет движения совершенно понятно: если нет ничего, то что же может двигаться? Ведь движение – это всегда движение что-то относительно другого чего-то, хотя бы относительно неподвижного. Но ведь нет ничего. Это и есть вечность. Вот еще пример. Даны два суждения: «некоторые студенты данной группы присутствуют на этом занятии» и «некоторые студенты той же группы не присутствуют на этом занятии». Ответьте на вопрос: могут ли эти суждения быть одновременно ложными? Конечно же, нет. Если предположить одно из них ложным, то другое окажется истинным. Ответ на этот вопрос не зависит от данных чувственного опыта. Нельзя представить себе ситуацию, чтобы эти два суждения оба одновременно оказались ложными. В рамках данной постановки вопроса это абсолютная, т. е. вечная истина. Кто хочет иметь хоть какое-то доказательство бытия бога как вечности, тот может принять во внимание только что приведенный пример.

Таким образом, существуют явления, которые не имеют принципиальных свойств материи: пространства и времени. Хотя эти явления существуют в психике человека, в его сознании, т. е. субъективно, но, тем не менее, они существуют, принадлежат бытию. Если бы их не было бы ни в каком смысле, то их и нельзя было бы даже вообразить. Это и было первым представлением об идеальном.

Критика идеального как абсолютного

Рис.2.24.

Развитие геометрии и естествознания в значительной мере поколебало представление об абсолютном характере идеального. Со времен Платона и до Канта считали, что в сознании можно найти знание, которому нет аналогов в природе. В качестве такого «априорного» или внеопытного знания часто выступали положения математики и логики. Однако, понятия арифметики и геометрии не являются врожденными идеями, а имеют опытное происхождение.

Эти понятия считали врожденными идеями потому, что они казались абсолютными истинами, которые не могут быть выведены из опыта. Однако, они – не абсолютные истины, а относительные, т. е. имеющие ограниченную область определения.

Например, понятия «больше» или «меньше» имеют смысл при сравнении конечных множеств. При анализе бесконечности смысл этих понятий теряется: половина бесконечности не меньше всей бесконечности. Евклидова геометрия отражает свойства не абсолютно любого пространства, а только определенного, имеющего нулевую кривизну. Действительные свойства пространства определяются массой. Абсолютизация логических законов тождества и противоречия породила представление о субстанции как о тождественном в себе бытии, отличном от всего остального. Результатом этого явилось представление о материи как об атомах, которое просуществовало с античных времен (тогда в рамках формальной логики Аристотель и сформулировал законы тождества и противоречия) до XX в. и напоследок вылилось в философский кризис в физике. Логика тождества и противоречия – это логика твердых тел, а не абсолютная логика. Ограниченная применимости логики Аристотеля видна на примере невозможности согласовать закон тождества и корпускулярно-волновой дуализм.

Психофизическая проблема как «предустановленная гармония»

Рис.2.25.

Наличие связи между процессами происходящими в психике человека, и физиологическими процессами, происходящими в нервной системе, не вызывает сомнений. Трудность состоит в том, чтобы объяснить механизм этой связи.

Психические явления – образы, мысли, желания – не обладают вещественными и энергетическими свойствами материи. Тем не менее, они вызывают в нашем теле материальные – физико-химические, физиологические изменения.

Например, ребенок, слушая сказку о том, как волк пытался съесть красную шапочку, может испытать сильнейшее переживание, испугаться. Это переживание существует материально, т. к. может быть зафиксировано в виде изменяющихся физических характеристик организма, например, артериального давления. Каким же образом мысль воздействует на тело?

Согласно Декарту, психические явления (мышление и воля) и явления телесные (мышечные движения) – это процессы, протекающие в двух принципиально различных субстанциях – идеальной и материальной. Однако в мозгу существует орган – шишковидная железа, где они вступают в контакт и благодаря этому воздействуют друг на друга.

Лейбниц считал, что взаимодействие между душой и телом в принципе невозможно из-за их гетерогенности, т. е. принципиально различной природы. В силу своего вневременного и непространственного характера психические явления не могут быть причиной физических, и наоборот. Поэтом приходится считать, что психические и физические процессы протекают параллельно, будучи абсолютно независимыми друг от друга, а соответствие между ними достигается благодаря «предустановленной гармонии».

Основанием для вывода о «предустановленной гармонии» являлось предположение о том, что душа как единство психических явлений существует объективно, как субстанция или вещь, независимая от материи.

«Предустановленная гармония» все же кажется чем-то невероятным. Складывается впечатление, что это не ответ на вопрос, о связи психического и физического, а скорее уход от ответа. Откуда мы знаем, что процессы протекают параллельно. Что бы сделать такой вывод, надо встать над этими процессами, т. е. стать неизвестно чем.

Идеальное как интенциональность и рефлексия

Рис.2.26.

Сознание не может быть пустым, не наполненным никаким содержанием. Оно всегда направлено на что-то такое, что в нем осознается и составляет его предмет. Эта направленность сознания называется интенциональностью. Интенциональность сознания предполагает не просто пассивное восприятие (отражение) внешних воздействий, а активную избирательную устремленность к тому, в чем субъект нуждается, к целям, которые обусловлены его потребностями. Образы, возникающие в сознании, - это не зеркальные, мертвые копии существующих вне сознания явлений. Сознание отражает мир не так, как зеркало или фотопленка.

Абсолютизация идеального как чего-то субстанционально существующего не схватывает самого идеального как такового. Она схватывает результаты активности, нечто готовое. Но это «готовое» уже не есть идеальное. Здесь теряется активность - важная характеристика идеального. Представление о евклидовом пространстве как о и идеально, и объективно существующей субстанции было разрушено с появлением неевклидовых геометрий. Так что же, исчезло идеальное? Нет. Просто должно расширено толкование идеального.

Идеальное – это не результат, а процесс. Воспринимая предмет, принадлежащий объективному миру, мы не просто отражаем его, но фиксируем внимание то на одной, то на другой его особенности, охватываем взглядом то отдельные стороны, то в целом. Получающийся в результате образ не есть зеркальное отражение, а представление, в формировании которого наравне с ощущениями значительную роль играют особенности внимание и прошлый опыт, чувства удовольствия или разочарования.

Если даже «простые» ощущения и восприятия носят особый характер, то что же говорить таких о таких «вещах», как «страх», «решимость», «совесть», «вина», «забота». Ведь они не просто существуют, и порою совершенно отчетливо воспринимаются, но и, самое главное, определяют поведение человека.

Вся сложность в понимании характера идеального в том, что человек обладает не только «отражающим», т. е. направленным на внешний мир, и воспринимающим собственную природу сознанием, но и самосознанием. Самосознание – это способность рефлектировать над собой, пытаться осмыслить собственные идеи, в т. ч. идею собственного «Я».