Город Бу ‘Арриридж и его округа

Еще утром 8 декабря 2009 г. в московском аэропорту Шереметьево-2 для меня начались крайне интересные встречи, предвещавшие неординарную поездку.

Во-первых, повидал своего старинного знакомого, сирийца, постоянно проживающего в Москве и занимающегося предпринимательством. Как и я, он направлялся в Алжир. По мнению этого моего собеседника, за алжирским кризисом стоят США, Израиль и Франция, которые и поддерживают исламистов. Франция, в частности, надеется таким образом теснее привязать к себе свою бывшую колонию¹³⁶. Самому моему знакомому вести дела в Алжире абсолютно безопасно – исламисты не трогают выходцев из других арабских стран, в особенности, из ал-Машрика.

Другим моим «дорожным» собеседником была Светлана, женщина лет тридцати пяти, летевшая в Алжир к мужу-нефтянику, который работает в одной из российских компаний. Сама же моя собеседница – программист; имеет свой собственный сайт, посвященный Алжиру, и, в особенности, Сахаре. На сайте размещает и свои собственные фотографии, и фото, скаченные из Интернета.

Супруг Светланы трудится на месторождении, что расположено в пустыне, недалеко от городка Хисн Са‘уд (на имеющихся в моем распоряжении географических картах Алжира я не сумел локализовать этот населенный пункт). Российские нефтяники живут в гостинице, окруженной бетонной стеной. У каждого – отдельный номер площадью метров в девять. Вода, которой они пользуются, теплая и соленая. В номерах убирают; кормят очень хорошо. Однако однообразная жизнь, безусловно, надоедает. Сам городок Хисн Са‘уд пыльный; домики глинобитные. Людей на улицах не видно. Единственно культурно значимое место, известное российским специалистам, – супермаркет.

Порой Светланин муж летает на буровую за 625 км – на автомобиле туда ездить не разрешается. Куда-либо на экскурсию поехать можно только в сопровождении экскорта, а таковой предоставляют только для служебных поездок.

Время от времени супруга Светланы переводят для работы в г. Алжир. Тогда вместе с другими российскими семьями они проживают в фешенебельном районе Хидра. Начальство рекомендует соблюдать меры предосторожности: пользоваться мобильным телефоном не на улице, а находясь в магазине, не ходить в исторический центр Касбу и другие «народные» районы, потому что там существует опасность подвергнуться нападению уличных грабителей. Тем не менее, на столичных улицах европейская женщина чувствует себя, по словам моей собеседницы, довольно спокойно – алжирские мужчины ведут себя весьма сдержанно и корректно. В соседнем Тунисе и в Египте, как считает Светлана, ситуация принципиально другая – там курортные зоны.

Прибыв в столицу Алжира 8 декабря 2009 г. около пяти часов вечера по местному времени, я был благополучно встречен представителями администрации вилайи Бурдж Бу ‘Арриридж, и мы немедленно отправились на автомобиле в юго-восточном направлении – чтобы добраться до административного центра этой провинции, города Бурдж Бу ‘Арриридж, предстояло проехать около трехсот километров, – для Алжира это расстояние немалое.

Итак, мы отправились от аэропорта в восточном направлении. Первоначально двигались, преодолевая плотно запруженную автомобилями дорогу, по пригородам г. Алжира. По сторонам дороги стояли частные дома, а за ними виднелись зеленые поля. Когда отъехали от алжирской столицы, мимо меня, перемежаясь, пробегали зеленые холмы и равнинные места, покрытые красным песком. Стало темнеть. Чтобы передохнуть, наш водитель остановился у некоего торгового комплекса, включавшего кафе, устроенное традиционным алжирским образом, и несколько магазинчиков. Я вышел из автомобиля, чтобы оглядеться, и сделал два-три снимка. Когда вернулся к автомобилю, увидел какого-то мужчину средних лет. Я приветствовал его, а он сразу же удалился. Сопровождающий объяснил, что тот человек был встревожен моим поведением. Когда же ему объяснили, что я официальный гость администрации Бурдж Бу ‘Арриридж, незнакомец успокоился и удалился. По всей видимости, это был сотрудник местного отделения спецслужб, обязанный следить у того торгового комплекса за порядком. Обстановка в Алжире до сих пор остается напряженной, и иностранец с фотоаппаратом вызывает настороженность.

Двигаясь дальше, мы выехали на отличное шоссе. На подступах к границам вилайи Бурдж Бу ‘Арриридж дорога опят сделалась узкой и сильно запруженной автомобилями. Когда проезжали один из населенных пунктов, сопровождающий, представитель администрации вилайи, сказал, что тамошние жители – большие мастера готовить мясо, изжаренное на вертеле. Обилие кафе и специфический аппетитный запах подтверждали правоту его слов.

И вот, мы в городе Бурдже. В темноте он произвел на меня весьма благоприятное впечатление – чистые прямые заасфальтированные улицы, двух-трехэтажные дома, кирпичные, на железобетонной основе¹³⁷.

Мне сказали, что нас ожидает ужин в ресторане «Тассили». Название это весьма симптоматично – так называется плато (cобственно, Тассилин – Адджер) в юго-восточной части Алжира, где имеются многочисленные наскальные изображения, сделанные доисторическими людьми¹³⁸. Зала ресторана оказалась весьма просторной, со стенами, украшенными традиционными алжирскими орнаментами. Ужин, которым угощали участников конференции, состояло из наваристого бараньего супа на первое и большого куска говядины с подливой на второе. Примерно из таких блюд состояли и прочие ужины. На обед к подобным блюдам добавлялся салат.

Как и полагается, за трапезами участники конференции вели разнообразные беседы, к которым я внимательно прислушивался и порой сам принимал участие. Одна из подобных застольных бесед имела следующую тематику (в ней принимало участие несколько человек, в том числе мой старинный знакомый писатель Джиллали Халлас, многократно бывавший в Советском Союзе и большой поклонник русской литературы и культуры в целом): в России пьют водку, потому что холодно, а не потому что русские безнравственны; источник всех религий – ветхозаветные десять заподведей, которых придерживаются даже дьяволопоклонники (курды-езиды и последователи сатанинских культов в Индии (?); в древности даже идолопоклонники не учили своих детей убивать, красть и прелюбодействовать; современная так называемая церковь дьявола порождена США, чтобы подорвать нравственность во всем мире, и не имеет никакого отношения в древним культам нечистого духа; лишь буддизм, среди прочих религиозных систем, значительно отличается от небесных религий.

После ужина меня отвезли в гостиницу. Ее название также отражает местный колорит – «ат-Тарги» («Туарег»). На стенах фойе, а также ресторана – многочисленные картины и панно, изображающие сцены из берберской и арабской бедуинской жизни. В ресторане мы завтракали кофе или чаем, а также различными прохладительными напитками и выпечкой, приготовленной по европейскому рецепту. Керамические панно с традиционным орнаментом украшают стены, что вдоль лестниц, ведущих с этажа на этаж. Номер, где меня поселили, оказался чрезвычайно большим, со знаком киблы на полу и молитвенным ковриком, лежавшим на полке в тумбочке под телевизором.

На другой день и в последующие дни нахождения моего в Бурдж Бу ‘Арриридж мне удалось в значительной мере более подробно рассмотреть этот город. Должен сказать, что днем он выглядит нисколько не хуже, нежели в сумерках. Преобладают здания недавней постройки. Кое-где сохранились дома колониального времени. Имеются целые кварталы, возведенные в первые годы независимости.

По словам моих старинных знакомых писателя Джиллали Халласа и журналиста ‘Абд ал-‘Азиза Бу Бакира, Бурдж Бу ‘Арриридж – весьма молодой город. Совсем недавно здесь была деревня. Захолустный характер тех мест, что сохранялся почти вчера, подтвердил и местный уроженец журналист господин Ахмад: в конце семидесятых годов в Бурдж Бу ‘Арриридж не было средней школы; поэтому ему самому приходилось ежедневно ездить на автобусе учиться в Сетиф. Среднюю школу основали в Бурдже только в начале 1980-х годов, когда господин Ахмад уже был старшеклассником.

Отвезли меня и в главную достопримечательность города – замок ал-Мукрани, у ворот которого расположен памятник Мухаммаду ал-Мукрани. До недавнего времени осматривать замок было нельзя, так как он находился в ведении алжирского министерства обороны. Сейчас здесь ведутся реставрационные работы. Со стен крепости открываются красивые виды на город и округу. Среди прочих замковых зданий мне показали некое помещение, которое во время Освободительной войны французы использовали в качестве камеры пыток.

Будучи большим любителем радиопередач, в особенности, арабских, я с удовольствием предавался слушанию алжирского радио, как центрального, так и местного. В те дни, когда мне довелось быть в Бурдж Бу ‘Арриридж, радио затрагивало следующие основные темы: приближавшуюся годовщину демонстраций, произошедших в г. Алжире 11 декабря 1960 г.¹³⁹; проблема «свиного» гриппа; визит алжирского министра иностранных дел в США и переговоры с госсекретарем Х. Клинтон; участие алжирской делегации в Копенгагенском конгрессе по проблемам экологии; нарушение прав человека в Западной Сахаре; обеспечение защиты прав человека в Алжире; борьба с коррупцией в Алжире; развитие социальной сферы, строительство доступного жилья.

11 декабря наступил день отъезда. Устроители конференции заказали мне обратный билет не из столицы, а из города Сетифа. Оттуда мне предстояло вылететь в Париж до аэропорта «Орли», совершить пересадку на аэропорт «Шарль де Голль» и, наконец, отбыть в Москву. Довести меня до аэропорта и показать свой родной Сетиф вызвался господин Хувайри Фарук, директор департамента культуры администрации вилайи Бурдж Бу ‘Арриридж. Мы отправились в путь очень рано, еще затемно, да к тому же при густом тумане. Я совершенно искренне похвалил качество дорог в Бурдж Бу ‘Арриридж и в вилайе Сетиф. В ответ господин Фарук сказал, что государство не жалеет средств для развития дорожной сети по всей стране. Много делается и для строительства жилья, особенно в сельской местности. Желающий построить деревенский дом имеет право получить безвозмездную субсидию в размере семидесяти миллионов алжирских динаров. Помимо того, в банке можно взять ссуду под 1% годовых.

Вот мы подъезжаем к Сетифу. Миновали недавно возведенные кварталы, предмет гордости моего собеседника. Въехали в старую, французскую колониальную часть города. В глаза бросилось прекрасное состояние зданий. Мой спутник показал здание театра с часами, в стиле эклектики, а также французский крытый рынок, несколько кафе.

И снова мы в новых кварталах. Это жилье для простых людей, пояснил мой спутник. В настоящее время, продолжил он, в Сетифе действует два университета и строится третий.

На прощание мой любезный хозяин, довольный тем, что мне понравились и Бурдж Бу ‘Арриридж, и Сетиф, взял с меня слово непременно приехать на подобную конференцию в будущем году.

Когда я проходил паспортный контроль, один из пограничников принял меня за сирийца (говорю по-арабски, а на североафриканца не похож). Пожилой алжирец с женой, видя, что у меня в руках обильная ручная кладь (алжирские коллеги преподнесли мне великое множество книг), помогли мне управиться с поклажей и паспортом.

Находясь в зале ожидания, я стал рассматривать своих спутников. Большинство пассажиров составляли пожилые супружеские пары – мужчины в длинных пальто и меховых шапках пирожком, а женщины в пальто с меховыми воротниками и в платках. Видимо, ехали к детям, живущим и работающим в Париже. Обратил внимание на трех девушек, видимо, старшеклассниц. Их провожали пожилые пары, скорее всего, дедушки и бабушки. Девушки носили такую же одежду, как и взрослые женщины. По всей видимости, направляются погостить к родителям. Одна из отъезжающих, немолодая дама, была облачена в традиционный алжирский наряд, с шальварами и крупными, яркими украшениями.

Когда стоял в очереди на выход из зала ожидания на аэродром, сделался свидетелем следующей сцены: служащие авиакомпании просили нескольких пожилых алжирцев предъявить паспорт, употребляя французское слово passport. Те же не понимали, чего от них хотят. Молодые люди по этому поводу между собой пересмеивались и перешептывались. Видя это, я задался вопросом: какое же слово для обозначения паспорта знают пожилые алжирцы? Вряд ли им известен арабский эквивалент джаваз сафар – они принадлежат к старшему поколению, выросли в условиях доминирования французского языка. Или же это такие простые люди, что и писать-читать то не умеют, а загранпаспорта держат в руках впервые в жизни?

На аэродроме нужно было еще раз предъявить ручную кладь служителю аэропорта. Увидев среди моих вещей арабские книги, он весьма удивился, что я знаю арабский язык.

Вообще же в алжирских аэропортах я старался говорить по-французски, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.

Так я вылетел из Сетифа в Париж, а потом, со многими приключениями, сел на московский самолет и добрался до дома¹⁴⁰.