Языковая ситуация

Для образованного слоя населения арабских стран весьма характерен интерес к проблемам функционирования арабского языка, взаимоотношений между литературным арабским языком и местными разговорными вариантами арабского языка (так называемыми диалектами). Среди тех, с кем мне довелось познакомиться в Бурдж Бу ‘Арриридж, к языковым проблемам проявил большой интерес доктор Хусайн Абу-н-Наджа, палестинец родом из Газы. Он проживает в Алжире с 1966 г., закончил Алжирский университет, женат на алжирке. Дома и в кругу близких людей доктор Хусайн из принципа говорит на палестинском диалекте, потому что если переходит на алжирский разговорный язык, то получается неестественно и смешно. Тем не менее, алжирский диалект, отметил этот информатор, весьма ему понятен, потому что он самый близкий среди прочих диалектов к арабскому литературному языку. (Отмечу, что рассуждения касательно наибольшей близости различных диалектов литературному языку мне весьма много раз доводилось слышать из уст моих арабских знакомых из разных арабских стран. Обычно так характеризуют свой родной диалект). Правда, в столице и других крупных городах алжирский диалект испорчен примесью французского языка. Причина чистоты алжирского диалекта, по мнению доктора Хусайна, заключаются в том, что в Алжире арабы практически не смешивались с другими народами, в то время как в других странах, Ираке, Исторической Сирии, Египте и прочих, такие смешения происходили весьма интенсивно. Арабы-алжирцы, в основном, – потомки бану хилал и бану сулайм, пришедших, как он считает, в Северную Африку еще до ислама¹⁶⁴. Конечно, признал доктор Хусайн в конце нашей беседы, алжирский диалект имеет ярко выраженные особенности в глагольном спряжении, однако это не главное.

Алжирское устное народное творчество

Приведенные сведения, как мне представляется, свидетельствуют о высокой степени традиционности жизненного уклада и массового сознания населения Алжира. Этот тезис подтверждается также и тем, что в этой стране продолжает бытовать живая традиция устного народного творчества. Ценные сведения об этой стороне современной алжирской культуры мне довелось получить, что называется, из первых рук, от профессора Алжирского университета ‘Абд ал-Хамида Бурайу, который уже не один десяток лет занимается сравнительным изучением устного народного творчества в разных арабских странах. Недавно, например, вел полевые исследования в Египте. Собирается, на основе собранных материалов, написать, как он выразился, обобщающийся труд об арабском народном наследии (фольклоре).

Видя мой интерес к этой тематике, собеседник постарался объяснить характер бытования устного народного творчества в современном Алжире.

Здесь существуют две традиции народной поэзии. Первая – городская; истоки ее коренятся в ал-Андалусе. Стихотворения, принадлежащие этой традиции, сочиняются на особом поэтическом языке, малхуне¹⁶⁵. Вторая же традиция – бедуинская. Стихотворения в рамках этой традиции сочиняются на поэтическом языке, восходящем к бедуинским диалектам. Этот язык весьма своеобразен: в отличие от литературного арабского языка, в нем постоянно чередуются фатха и сукун. Рифма (кафийа) располагается после первого шатра (первой части стихотворной строки, байта), а не в конце второго шатра, как в стихотворениях на литературном языке. Особенности поэтического языка предопределяют характер просодии. Если осуществить письменную фиксацию подобного стихотворения и попробовать прочитать, складно не получится – надо родиться бедуином, чтобы уметь декламировать подобные стихи. Что же до композиции многих таких стихотворений, то она соответствует традиционному касидному плану.

Стихотворцы, работающие в рамках первой традиции, довольно многочисленны. Чуть ли не в каждом городке имеется свой собственный поэт. На жизнь такой «служитель муз» зарабатывает не творчеством, а чем-нибудь другим. Когда стихотворец приобретает известность, ему подыскивают какую-либо должность в местной администрации, чтобы он мог ею кормиться и продолжать сочинять.

По всей видимости, бедуинские их собратья такой поддержкой местных властей не пользуются. Выступают они со своими стихами, чаще всего, на свадьбах. В стихах могут затрагивать темы, о которых не принято упоминать в других жанрах общественно-значимого дискурса, например, любовную тему. Пример народной поэмы такого рода – знаменитая Хизиййа¹⁶⁶. Вот излюбленная фабула подобных стихотворных сочинений. Некая умершая женщина является поэту во сне и просит поведать в стихах ее историю. При этом описывается внутренность могилы, где лежит покойная¹⁶⁷. Героиня и ее двоюродный брат выросли вместе и полюбили друг друга. Родители решили их поженить. Жених уехал на заработки, чтобы собрать положенное приданое для свадьбы. В его отсутствие невеста рожает ребенка, который заболевает и умирает¹⁶⁸. Несчастная мать тоскует, худеет и бледнеет, а потом опасно заболевает. Тут возвращается жених со свадебными подарками. Облачает любимую в свадебный наряд; торжественное одеяние их ей велико – столь сильно она похудела. Тут с неба спускает ангел и устраивает так, что наряд приходится невесте впору. Вскоре после этого героиня отдает Богу душу.

Помимо любовной, бедуинские стихотворцы разрабатывают и политические темы. Совсем недавно ‘А. Бурайу зафиксировал на Юге Алжира исполнение бедуинским поэтом стихов, посвященных борьбе Саддама Хусайна с американцами. Разумеется, патриотические симпатии стихотворца были отданы покойному иракскому правителю.

В отличие от народной арабской поэтической традиции, сохранившейся до наших дней несмотря на все превратности исторической судьбы Алжира и других магрибинских стран в последние времена, традиция исполнения народных прозаических произведений певцами-маддахами сейчас уже сошла на нет. ‘А. Бурайу стал свидетелем одного из последних подобных исполнений в 1976 г., недалеко от города Бискра¹⁶⁹. Тогда маддах выступал с известной простонародной повестью Ра’с ал-Гул¹⁷⁰ и некими повествованиями о деяниях ‘Али б. Талиба. Прежде, в том числе и во времена французского колониального господства, местом выступлений маддахов обычно были базары¹⁷¹. Такие представления носили патриотический характер: злодей Ра’с ал-Гул и другие отрицательные персонажи ассоциировались с французскими оккупантами (их кепи, эполеты и мундиры воспринимались как доспехи злодеев). Сами старые маддахи говорили моему информатору, что традиция начала постепенно сходить на нет после 1962 г., когда Алжир обрел независимость. Тогда народ стал испытывать потребность в сугубо развлекательных жанрах – песнях и тому подобном. Гибели традиции способствовало и распространение телевидения.

Важным симптомом трансформации народной культуры стран ал-Магриба, сопровождающейся гибелью многих ее элементов, профессор ‘А. Бурайу считает исчезновение с книжных рынков Туниса недорогих народных, так называемых «желтых» (ас-сафра’), книг, доступных изданий различных старинных трактатов и простонародных сочинений¹⁷².

В отличие от алжирских арабов, у кабилов¹⁷³, сообщил мне ‘А. Бирайу, сохранилась традиция устного исполнения волшебных сказок на местном языке. Обычно сказки рассказываются дома, в роли рассказчицы выступает бабушка или мать семейства. В селении или некоей местности может проживать некая известная сказительница, которая по вечерам собирает у себя слушателей. Уже много лет мой информатор руководит студенческими фольклор-ными экспедициями, занимающимися исследованием кабильского прозаического фольклора. Тексты, собранные участниками этих экспедиций, исследуются при помощи методики анализа народных сказок, разработанной известным советским фольклористом В.В. Проппом. Читатели согласятся со мною, что это обстоятельство представляет собой еще одно свидетельство высокого авторитета нашей отечественной науки и культуры¹⁷⁴.