Беларусь в составе российской империи (1795 — февраль 1917 г.)

§ 1. Социально-политическое положение белорусских губерний в конце XVIII — первой четверти XIX в.

С конца XVIII в. начинается новый этап белорусской исто­рии, тесно связанный с историей Российского государства.

Административное деление. На присоединенных к Россий­ской империи территориях вводилось новое административ­ное деление - вместо воеводств и поветов создавались губер­нии. В результате административной реформы 1796 г. терри­тория Беларуси была поделена на три губернии: Белорусскую с губернским городом Витебском, Минскую с губернским горо­дом Минском и Литовскую с губернским городом Вилыю.

В 1801-1802 гг. в России проводится еще одна администра­тивная реформа. Ее результатом стало деление Белорусской гу­бернии на Могилевскую и Витебскую, а Литовской - на Грод­ненскую и Виленскую. К тому же на территории Беларуси соз­даются генерал-губернаторства: Белорусское (существовало до 1856 г.) в составе Могилевской и Витебской губерний и Литов­ское (Виленское) (существовало до 1922 г.) в составе Гроднен­ской, Виленской и Минской губерний. Во время польского вос­стания 1830-1831 гг. Минская губерния также приобрела статус генерал-губернаторства (существовало с 1831 до 1834 г.).

Генерал-губернаторы назначались императором, непосред­ственно ему подчинялись и имели фактически неограничен­ные полномочия. Исполнительная власть в губерниях при­надлежала губернаторам. Они осуществляли управление через канцелярии, в состав которых входили вице губернатор, со­ветники, прокурор, секретари и другие чиновники. Самые вы­сокие должности в белорусских губерниях, как правило, зани­мали чиновники русского происхождения. На другие чинов­ничьи должности допускались местные уроженцы.

Политика российского правительства на белорусских зем­лях в конце XVIII в. В своей деятельности российское прави­тельство должно было учитывать определенные отличия эко­номического и политического развития Российской империи и Речи Посполитой в конце XVIII в.

Основа экономического строя в России и Речи Посполитой была одинаковой - феодальная собственность на землю. Одна­ко уровень развития производственных отношений в Россий­ской империи был более высоким. Там значительно раньше начался процесс зарождения товарно-денежных отношений - помещики России переводили крестьян на денежный оброк как более прогрессивную форму ренты. В Речи Посполитой преобладала отработочная рента - крестьяне отрабатывали панщину. Это не только усиливало социальное угнетение, но и мешало экономическому развитию Речи Посполитой.

Значительно отличались от российских формы дворянско­го землевладения и правовой статус дворянства Речи Посполи­той. В Российской империи никогда не существовало такой социальной группы землевладельцев, как мелкая шляхта. В Речи Посполитой мелкая шляхта не только составляла боль­шую часть привилегированного сословия (когда в соседних государствах - России, Австрии, Пруссии - дворянство состав­ляло около 1% населения, в Беларуси в конце XVIII в. шляхты было 10-12%), но и имела одинаковые права с магнатами.

Шляхетское сословие в Речи Посполитой вообще имело значительно больше политических прав и привилегий, чем дворянство Российской империи. В условиях абсолютной мо­нархии и унитарного государства российское дворянство было ограничено в своих политических правах и находилось под контролем центральной власти, в то время как «золотые воль­ности шляхетства» определили совсем другие традиции поли­тической жизни Речи Посполитой. Шляхте удалось занять до­минирующие позиции в государстве и ослабить власть коро­ля, что привело к созданию в Речи Посполитой своеобразной шляхетской республики.

Учитывая эти обстоятельства, правительство Российской империи вначале проводило на присоединенных землях очень осторожную политику. Шляхте было дано торжественное обе­щание не затрагивать ее прав и существующих гражданских отношений. На протяжении месяца после выхода указа о вклю­чении белорусских земель в состав Российской империи все на­селение (за исключением крепостных крестьян, которых в новом государстве записывали паны с поручительством духовенства) должно было присягнуть новой власти. Тем, кто не хотел прися­гать, было предложено в трехмесячный срок продать свою не­движимую собственность и уехать за границу. После окончания утвержденного срока собственность лиц, не принявших присягу, передавалась в государственную казну. Переход белорусских магнатов и шляхты в российское государственное подчинение происходил спокойно - большинство их присягнуло новой вла­сти. Не приняли присягу только несколько крупные магнатов: трое Огинских (великий гетман литовский, каштепян виленский и воевода трокский), двое Радзивиллов (воевода виленский и староста виленский), Сапега (воевода полоцкий и гетман поль­ский и литовский), Сологуб (воевода витебский), Чарторыйский (воевода русский), Пацей (великий стражник литовский).

Белорусская шляхта, принявшая присягу, получила все права и привилегии, которыми пользовались российские дво­ряне в соответствии с законами империи, в частности «Жало­ванной грамоты городам» от 1785 г. Однако российское пра­вительство решительно ликвидировало те привилегии феода­лов, которые подрывали основы централизованного государства. Шляхта была лишена права выбирать монарха, собираться на поветовые сеймики, выбирать некоторых судей, держать соб­ственные войска и крепости, утратила право на конфедерации и рокоши.

На присоединенные территории постепенно распростра­няется российское законодательство. Так, в 1773 г. местной шляхте и купцам было разрешено выбирать своих депутатов для разработки нового общегосударственного Уложения. В1777 г. созданы уездные и губернские дворянские собрания, проведе­ны выборы уездных и губернских предводителей дворянства. На белорусские города были распространены принципы «Жа­лованной грамоты городам» от 1785 г. В городах упразднялось магдебургское право, отменялись юридики. Правительство выкупило многочисленные частнособственнические города и местечки. Управление городской жизнью осуществлялось го­родской Думой. Это был выборный орган городского само­управления, создававшийся на основе сословного представи­тельства. Купцы Беларуси должны были записываться в гиль­дии (в зависимости от объявленной суммы капитала) и поку­пать торговое свидетельство.

На белорусские губернии распространялась и российская налоговая система. Различные государственные сборы с насе­ления были заменены на подушный налог и земский сбор. Из- за слабой платежеспособности белорусского населения ему на какое-то время были предоставлены льготы. На два года оно вообще было освобождено от государственных налогов, а на протяжении следующих десяти лет во всех белорусских губер­ниях подушный налог собирался в половинном размере.

Если административное и финансовое управление в белорус­ских губерниях осуществлялось по нормам российского законо­дательства и было строго подотчетно центральной власти, то местные суды еще долгое время продолжали свою деятельность по правовым нормам Статута Великого княжества Литовского 1588 г. Члены судов в Беларуси избирались шляхтой, чего были лишены дворяне великороссийских губерний. Польский язык имел статус официального в местном делопроизводстве. Путем сохранения судебных и правовых порядков Речи Посполитой российское правительство надеялось укрепить лояльность мно­гочисленной местной шляхты к престолу, не создавая угрозы государственной целостности Российской империи.

Конфессиональная и национальная политика. В конце XVIII в. на землях ВКЛ, которые отошли к Российской империи, проживало около 39% униатов, 38% католиков, 10% иудеев, 6,5% православных, 4% староверов, остальные 2,5% приходи­лись на протестантов, мусульман и караимов. Российское пра­вительство разрешило деятельность всех конфессий, однако веротерпимость была относительной. Главной задачей кон- фессиональнай политики на территории Беларуси стало уси­ление позиций православия.

Местная православная церковь перешла под юрисдикцию Святейшего Синода. Синод являлся высшим органом управ­ления в Русской православной церкви. Его возглавлял обер- прокурор - светский чиновник, назначаемый императором. В конце XVIII в. в Беларуси существовали две православные епархии - Могилевская (создана еще в 1632 г.) и Минская (соз­дана в 1793 г.). Минской епархии подчинялись православные приходы Минщины, Виленщины и Гродненщины. Матери­альное положение православной церкви в Беларуси, несмотря на ее господствующее положение, было довольно тяжелым. Православными в основном являлись крестьяне, бедная шлях­та и мещане. Дворяне (в большинстве своем католики) мало заботились об устройстве православных приходов.

Широкое распространение на территории белорусских гу­берний имели католичество и протестантизм. Российское пра­вительство учитывало, что католиками были практически все белорусские магнаты и шляхта. Поэтому имущество католи­ческих костелов и монастырей находилось в неприкосновен­ности, католики имели право свободно выполнять обряды. В 1774 г. была основана Белорусская католическая епархия с центром в Могилеве. Единственное, что категорически запре­щалось католическому духовенству, это склонять к своей вере православных.

На белорусских землях нашел временное пристанище ор­ден иезуитов, запрещенный Папой Римским в 1773 г. По всей Беларуси иезуиты с разрешения властей могли заниматься миссионерской деятельностью. В Могилеве, Витебске, Двин- ске, Мстиславле, Чечерске и Орше были открыты иезуитские коллегии. 12 января 1812 г. Полоцкая иезуитская коллегия по­лучила статус академии с правами университета. Только после войны 1812 г. из-за сотрудничества католического духовенства с французской оккупационной администрацией иезуиты были изгнаны из России, а их собственность конфискована. Полоц­кую иезуитскую академию закрыли в 1820 г.

В отношении униатов также была проявлена веротерпи­мость. Православным священникам под угрозой отлучения от своих приходов запрещалось принуждать униатов переходить в православие. Только после восстания Т. Костюшко в 1794 г. Екатерина II издала указ о ликвидации всяких препятствий при переходе униатов в православие.

На положении униатов отрицательно сказалось укрепление католичества. Верующими униатской церкви были крепост­ные крестьяне, мещане и мелкая шляхта, поэтому, несмотря на количественное превосходство верующих, униатство не яв­лялось ведущей конфессией в стране. К тому же униаты юри­дически подчинялись католической церкви. В начале XIX в. под давлением местных помещиков-католиков начался пере­вод униатов в католичество. Так, в 1803 г. в Полоцкой архи­епископии латинский обряд приняли 100 тыс. верующих (по другим сведениям, около 200 тыс.), в Дисненском и Вилейском поветах Минской губернии - около 20 тыс. и т.д. В тот период униатская церковь называлась не греко-католической, а рим­ско-униатской.

Рескриптом от 4 июля 1803 г. Александр I запретил пере­ход в католичество. Чтобы сохранить целостность униатской церкви, в соответствии с указом Александра I от 16 июля 1805 г. в римско католической коллегии был создан униатский департамент под руководством архиепископа Ираклия Лисов­ского, который через год был назначен униатским митрополи­том. И далее правительство неоднократно принимало указы, запрещающие католическому духовенству присоединять уни­атов, однако они фактически не выполнялись.

Только в отношении одного народа - евреев - вводились значительные ограничения. В Речи Посполитой евреи не име­ли права поселения на земле, но и не были закрепощены. Они привыкли постоянно перемещаться и заниматься временной деятельностью. Это не отвечало законам Российского государ­ства, где население регистрировалось и проживало в конкрет­ном месте. Подавляющее большинство евреев записывалось в число мещан либо купцов, потому что проживало в городах.

Российские власти стремились сохранять интересы своего коренного населения. Когда еврейские купцы начали конку­рировать с русскими, Екатерина II указом от 23 декабря 1791 г. запретила евреям записываться в купечество во внутренних российских городах. Евреям разрешалось жить только в пре­делах белорусских губерний и Таврической области. С этого указа началось формирование черты оседлости еврейского населения. Указ от 23 сентября 1794 г. давал евреям право оседлого жительства и купеческо мещанских занятий в 10 за­падных губерниях (белорусских, литовских и части украин­ских). Евреям разрешалось селиться в городах, заниматься ре­меслом и торговлей. Записываться в мещанское и купеческое сословия евреи могли с условием, что будут платить удвоен­ный государственный налог по сравнению с христианским на­селением. Чтобы обеспечить поступление налогов, правитель­ство оставило кагал в качестве органа общинного еврейского самоуправления. В 1795 г. евреям-купцам и мещанам было за­прещено перемещаться из губернии в губернию. «Положение об устройстве евреев» от 9 декабря 1804 г. сохраняло черту оседлости, отменяло удвоенный налог с фабрикантов, ремес­ленников и землевладельцев. Выборные должности в город­ском самоуправлении было позволено занимать образован­ным евреям, которые знали русский, польский или немецкий язык. Евреи могли приезжать во внутренние губернии по тор­говым делам, однако только по специальным паспортам. Поло­жение предусматривало выселение до 1 января 1808 г. еврейско­го сельского населения в города и местечки. Эта акция имела тяжелые последствия для евреев, поскольку многие из них те­ряли средства к существованию - аренду земли, корчмы и т.д.¹

Социальная структура населения белорусских губерний. Белорусы составляли большую часть населения пяти запад­ных губерний. Только в Виленской губернии преобладало ли­товское население - 48% общего количества жителей, а бело­русы (их было 20%) концентрировались преимущественно в Виленском, Дисненском и Свентянском поветах. На террито­рии Беларуси проживали также поляки, русские, украинцы, литовцы, латыши, татары и евреи.

Социальная структура населения Беларуси имела сослов­ный характер. Сословия были привилегированные и подат­ные. К привилегированным сословиям принадлежали дворян­ство, духовенство, купечество и немногочисленная группа по­четных граждан (появилась в 1832 г.). Привилегированные сословия освобождались от рекрутчины, телесных наказаний, подушного налога и других государственных повинностей.

Дворянство Беларуси насчитывало почти 100 тыс. человек мужского пола и делилось на родовое и личное, причем родо­вого («настоящего») дворянства было значительно больше, чем личного (служилого). Это объяснялось отсутствием в Речи Посполитой жалований «высокородности» за службу, как это практиковалось в России согласно Табели о рангах. Особен­ностью Беларуси было преобладание мелкопоместного и бес­поместного дворянства.

По конфессиональной принадлежности большая часть дворянства Беларуси была католического вероисповедания - около 87%, православных насчитывалось 6%, мусульман - 0,9%, протестантов - 0,7%. В национальном составе высшего сосло­вия белорусских губерний преобладали поляки и белорусы (95%). Русских и украинцев среди дворян было не более 2% общей численности. Около 2% дворян были татарами, менее 1% происходили из немцев или французов.

Духовенство являлось вторым привилегированным сосло­вием. Преобладающее большинство составляло христианское духовенство, которое делилось на православное, униатское (до 1839 г.), римско-католическое и протестантское. Православное и униатское духовенство было двух категорий: черное (мона­шество) и белое (приходское). Кроме христианского суще­ствовало иудейское и мусульманское духовенство.

К почетным гражданам относились купцы первой гиль­дии, ученые, художники, дети личных дворян и духовенства, которые имели образовательный ценз.

На протяжении первой половины XIX в. в губерниях Бела­руси более чем в два раза увеличилось купеческое сословие. В зависимости от суммы объявленного капитала оно подраз­делялось на три гильдии. В 1861 г. общее количество купцов всех трех гильдий составляло около 7 тыс. человек. Особен­ностью белорусского купечества была преобладающая при­надлежность к 3-й (нижней) гильдии. Все купечество осво­бождалось от подушного налога и телесных наказаний, а куп­цы 1-й и 2-й гильдий были избавлены также от рекрутской повинности. Сословная принадлежность купца целиком зави­села от его имущественного положения, и в случае банкрот­ства купец терял свои привилегии.

К податным сословиям относились крестьяне и мещане. По юридическому состоянию в Беларуси выделялись три группы крестьян - частнособственнические, государственные и вольные. Основную массу составляли частнособственниче­ские крестьяне - помещичьи, церковные и те, которые при­надлежали отдельным мещанам и различным ведомствам. В конце XVIII в. абсолютное большинство крестьян (87%) принадлежало помещикам, 7,5% - государству, церкви и мо­настырям - 3,5%, вольных было только 2%.

Помещичьи крестьяне делились на поселенных и дворо­вых. В пользовании поселенных крестьян был земельный на­дел, полученный от помещика, где они занимались сельским хозяйством. Дворовые крестьяне жили при дворе помещика и обслуживали его усадьбу, своих средств производства у них не было. Довольно много среди помещичьих крестьян было ого­родников. Они не имели земельного надела, только дом с ого­родом. Были и такие крестьяне, которые не имели ни земли, ни хаты. Их называли бобылями либо кутниками. Такие крестьяне жили в чужих домах, занимались ремеслами, мел­ким промыслом, нанимались на разные работы к помещикам и зажиточным крестьянам.

Помещичьи крестьяне находились в полной зависимости от своих владельцев. Помещик имел право вне очереди сдать крестьянина в рекруты, мог отобрать у него все имущество, телесно наказать. За полученный от помещика земельный надел, право пользоваться сенокосами и лесными угодьями, ловить рыбу крепостные крестьяне выполняли в пользу по­мещика различные повинности, которые делились на глав­ные и дополнительные. К главным относились барщина, об­рок и сгоны (гвалты), к дополнительным - шарварки (строи­тельные работы), караульничество (ночная охрана) и фурма- ночная (подводная) повинность - предоставление фурманки для перевозок. Кроме того, помещик получал от крестьян дополнительные сборы (грибы, ягоды, мед, полотно и т.п.). Виды и размеры повинностей помещики устанавливали про­извольно.

Развитие помещичьего предпринимательства вызвало уве­личение общего объема повинностей крестьян, а их эксплуа­тация приняла еще более тяжелые формы. Кроме выполнения полевых работ на панской земле крепостные вынуждены были работать еще и на вотчинных мануфактурах. Крестьяне даже не знали суммы своих заработков, поскольку расчетов с ними, как правило, не производили.

Второе по количеству место после помещичьих в Беларуси занимали государственные крестьяне. Они принадлежали казне, платили оброк, были лично свободными, имели право менять свою сословную принадлежность и место жительства. Состав государственных крестьян был очень пестрым и неод­нородным (более двадцати наименований). За первую поло­вину XIX в. их количество и удельный вес неуклонно увели­чивались (в начале 50-х гг. XIX в. государственные крестьяне составляли 20,6% крестьянского сословия).

Однако, если государственные крестьяне внутренних рос­сийских губерний уже находились на «оброчном положении» (за пользование землей платили деньги в государственную казну), белорусские государственные крестьяне оставались на «хозяйственном положении». Оно характеризовалось тем, что большая часть государственных поместий в губерниях Бела­руси сдавалась в аренду (чаще на короткий срок) местным по­мещикам или крупным чиновникам. Среди крестьянских по­винностей преобладала барщина. Как результат, очень часто государственные крестьяне в Беларуси эксплуатировались вре­менными арендаторами более жестоко, чем помещичьи.

Вольных крестьян в белорусских губерниях было немно­го. Они не принадлежали ни помещикам, ни церкви, ни госу­дарству, ни другим собственникам. Могли свободно переме­щаться. По социальному и национальному составу вольные люди были самой неоднородной категорией сельских жите­лей: земяне, бояре, часть слуг панцирных, беглые из централь­ных губерний России старообрядцы, крещеные евреи, ино­странцы, татары, отпущенные на свободу крестьяне и др.

Вторым податным сословием были мещане - лично сво­бодное население городов (в конце XVIII в. они составляли 80% населения белорусских городов), которое должно было платить подушный налог, отбывать рекрутчину и другие де­нежные и натуральные повинности. Однако представители мещанского сословия жили не только в городах. Зажиточные крестьяне, ставшие свободными и перешедшие в сословие ме­щан, обычно «приписывались» к тому или другому городу, но жили в своей деревне, где занимались предпринимательством. Население городов и местечек Беларуси было многоэтниче­ским и многоконфессиональным. Например, в конце XVIII - начале XIX в. в городах Минской губернии иудеи составляли 50,5%, православные - 38,4%, униаты - 5,4%, католики - 4,8%.

В первой половине XIX в. в Беларуси складывается межсо­словная юридически неоформленная категория населения - разночинцы («люди разного чина и звания»). Это была не по­датная, но и не привилегированная группа населения. Разно­чинцы происходили из разных сословий - духовенства, купе­чества, мещанства, крестьянства, обедневшего дворянства и т.д. Как правило, разночинцы - это образованные люди, ко­торые занимались преимущественно умственным трудом: нижние чиновники, учителя гимназий, представители науки, литературы и искусства.

Сословная политика российского правительства. Сослов­ная политика, проводившаяся на территории Беларуси, была направлена на укрепление позиций России. По мнению рос­сийского правительства, этому должно было содействовать введение в Беларуси землевладения русского дворянства за счет государственного фонда. Еще Екатериной II основная часть государственных земель вместе с крестьянами (свыше 180 тыс. человек мужского пола) была роздана русским дворя­нам и чиновникам. Павел I даровал русским помещикам еще около 28 тыс. крестьян (мужчин). После 1801 г. в связи с со­противлением государственных крестьян их переводу в раз­ряд помещичьих раздача поместий в Беларуси была останов­лена правительством Александра I.

Политика российского правительства в отношении дво­рянства Беларуси отличалась крайней осторожностью. К раз­ным группам белорусского дворянства оно подходило диффе­ренцированно. Относительно мелкой шляхты, которая со­ставляла абсолютное большинство местного привилегирован­ного сословия, проводился так называемый «разбор шляхты». Шляхтичи, которые документально не могли подтвердить свое дворянское происхождение, переводились в разные группы податного сословия. «Разбор шляхты» начался сразу после пер­вого раздела Речи Посполитой, но из-за сложной юридиче­ской системы доказательств дворянского происхождения про­водился очень долго.

Следующим шагом, который должен был укрепить пози­ции российского правительства на белорусских землях, стала конфискация поместий за антиправительственную деятель­ность. Можно выделить несколько волн конфискации. С 1773 по 1775 г. конфискации касались тех магнатов и шляхтичей, которые не пожелали принести присягу российскому монар­ху. Позже конфисковывались поместья участников восстания Тадеуша Костюшко. В 1812-1813 гг. прокатилась следующая волна конфискаций, направленная против коллаборациони­стов, сотрудничавших с Наполеоном. В результате положение магнатов и шляхты ухудшилось, а их стремление к возрожде­нию Речи Посполитой усилилось.

Часть крупных землевладельцев надеялась возродить Речь Посполитую с помощью России. В конце 1811 - начале 1812 г. по предложению Александра I М. Огинский подготовил про­ект возрождения Великого княжества Литовского под протек­торатом России (по примеру Финляндии). План не был реали­зован, но сыграл определенную роль в формировании прави­тельственной политики на территории западных губерний империи.

При Александре I правительство считалось только с дво­рянством. Все мероприятия российского правительства по решению крестьянского вопроса проводились в интересах по­мещиков. Так, в 1816-1819 гг. произошло «освобождение крестьян» в Остзейском крае (часть Латвии), где крестьяне по­лучили личную свободу, а помещики остались собственниками всех земельных угодий. Это заинтересовало помещиков в по­граничных районах Беларуси, и дворяне Витебской губернии

создали комитет для выработки соответствующего положе­ния. Работа эта затянулась и не была завершена.

Одним из средств решения крестьянского вопроса было введение с 1810 г. военных поселений (инициатором дан­ной политики был А. Аракчеев). Предполагалось создать из крестьян изолированную военную касту (опору правитель­ства), которая должна была обеспечивать себя продовольстви­ем и фуражом. Однако опыт создания военных поселений в Могилевской и Витебской губерниях оказался неудачным, так как они не осуществили ни одной из поставленных задач.

Польский вопрос в правительственной политике России. После разделов Речи Посполитой преобладающее большин­ство польского общества постоянно стремилось восстановить свою государственность. В этом и заключалась суть польского вопроса. В многонациональных западных губерниях Россий­ской империи польский вопрос был, пожалуй, самым острым и оказывал влияние на все сферы правительственной полити­ки на территории Беларуси.

В начале XIX в. по инициативе Александра I начала обсуж­даться возможность воссоздания государственности Польши. На сотрудничество с российскими властями пошли некоторые деятели польского национального движения, в том числе А. Чар- торыйский и М. Огинский. В 1815 г. Королевству Польскому, созданному согласно постановлению Венского конгресса, была жалована Конституция, в соответствии с которой в Польше формировалась местная администрация.

Конституционные стремления Александра I (есть сведения, что он даже планировал передать в состав Польши западные губернии Беларуси) вызвали в польском обществе волну по­лонофильских настроений и подогревали надежду на быстрое восстановление государственной самостоятельности. Усиле­нию польского влияния в области культуры и языка, укрепле­нию позиций католицизма в белорусских губерниях содей­ствовало и то, что вся территория Беларуси была включена в состав Виленского учебного округа, польского по характеру своей деятельности.

Однако раскрытие в начале 1820-х гг. в Виленском универ­ситете тайных студенческих кружков польской молодежи из­менило правительственную политику в Беларуси. Основной ее целью стало ослабление польского политического и куль­турного влияния. Именно этой цели соответствовала передача в 1824 г. из Виленского учебного округа в Петербургский двух белорусских губерний - Витебской и Могилевской, а также за­мена А. Чарторыйского Н. Новосильцовым на должности по­печителя Виленского учебного округа.

Курс на ослабление польского влияния на белорусских зем­лях еще больше укрепился в конце 20-х гг. XIX в., и особенно в связи с польским национальным восстанием 1830-1831 гг.