Глава 1. Генезис представлении

о предмете социологии культуры и его современная интерпретация

Знакомство с любой наукой предполагает, прежде всего, выяс­нение того, каков ее предмет и чем он отличается от предметов других наук, изучающих тот же самый объект. Это связано с тем, что нечеткое, а тем более превратное представление о предмете той или иной науки самым негативным образом сказывается на эффективности ведущегося научного поиска и в первую очередь на достоверности и нетривиальности получаемых результатов. Как показывает практика, надеяться на приращение научного знания практически невозможно, если, предположим, что для описания социальной структуры общества используются приемы лингвисти­ки или, например, для выявления сущности культуры применяет­ся историко-генетический метод.

Сразу необходимо сказать, что вопрос: «Каков предмет социо­логии культуры, что она изучает?» не относится к числу тех, на ко­торые можно дать простой, односложный ответ. Сегодня как в за­рубежной, так и отечественной социологической литературе суще­ствует множество точек зрений на то, что изучает социология куль­туры, как ее «проблемное поле» соотносится с «проблемными по­лями» других гуманитарных наук, какое место она занимает в структуре социологического знания.

1.1. Классики западной социологической мысли о предмете социологии культуры

Первая попытка определения предмета социологии культуры, как свидетельствует знакомство с первоисточниками, принадлежит Г. Зиммелю (1858—1918), который считал, что социология культуры является комплексом «наук о духе», позволяющим получать ответы на те вопросы, на которые не способны ответить ни наука о политике, ни наука об экономике, ни философия, ни тем более теология.

Приблизительно так же понимал социологию культуры совре­менник Зиммеля и его оппонент Макс Вебер, хотя он исходил из иных, чем Зиммель, теоретических предпосылок. Размышляя по поводу кризисной ситуации, сложившейся в социологии в конце

Глава 1. Генезис представлений о предмете социологии культуры... 189

X IX — начале XX в., М. Вебер пришел к выводу о том, что пред­ставление о социологии как науке, изучающей общество («послед­нюю реальность» в его терминологии) и существующей независимо от познающего субъекта, где действия индивидов предопределены изначально некими «силами действующими за их спинами», по вы­ражению Г.В.Ф. Гегеля, должно быть переосмыслено. С точки зре­ния Макса Вебера, социология должна ставить во главу угла не об­щество, а индивида, образно говоря, режиссера и одновременно исполнителя драмы жизни, написанной им самим. Именно к нему, как к архимедовой точке опоры, по твердому убеждения Макса Ве­бера, и необходимо апеллировать, решая проблему поиска социаль­ной реальности. Но если в центре исследовательского интереса ока­зывается индивид, то из этого следует, что все, что побуждает ин­дивида к социально значимому действию, необходимо искать в нем самом, в поле его сознательной воли. Но смыслообразующие прин­ципы деятельности есть не что иное, как смыслообразующие прин­ципы культуры, ибо прояснение смысла есть всегда акт отнесения эмпирической реальности к некой ценности, а она есть не что иное, как элемент мира культуры. Отсюда логически следовал вы­вод о том, что исследование мира культуры представляет собой центральную задачу, которую призвана решать социология как нау­ка. Говоря другими словами, социология в интерпретации Макса Вебера — это социология культуры.

Согласно представлениям А. Вебера, младшего брата создателя «понимающей» социологии, социология культуры — это наука о всеобщей истории человечества. С его точки зрения, культурсо-циология (так он называл социологию культуры) должна ставить во главу угла выявление того общего, что присуще истории куль­туры различных стран и народов, а также осуществлять анализ ис­торического процесса как тотальности, обусловленной существо­ванием человека как целостности. Он утверждал, что существуют три если не равноценных, то равнозначных аспекта (или измере­ния) тотального исторического процесса: культурный, цивилизаци-онный и социальный, каждому из которых отводится особая роль. Рассмотрение исторического процесса в культурной плоскости по­зволяет выявить смысл истории, выяснить значение тех или иных событий как для конкретного индивида, так и для общества в це­лом. Анализ исторического процесса в цивилизационной плоско­сти позволяет выяснить наличие преемственности в Историческом Развитии, решить вопрос о степени овладения человеком приро-

Р

190

аздел II. Предмет, метод социологии культуры...

дой. Наконец, социальный аспект истории являет нам ее «телес­ную фактуру» — тот самый материал, из которого она «выстраива­ется» в процессе жизнедеятельности людей. Говоря другими сло­вами, социальность суть «телесная субстанция истории». Она вы­полняет объединяющую функцию, сводя воедино ее культурный и цивилизационный аспекты. Именно этим обстоятельством опре­деляется особый статус социологии культуры, которая не может быть не чем иным, как наукой, рождающей принципиально но­вый тип знания, синтетический по своей природе.

Б лизкое по смыслу определение предмета социологии культу­ры давал Карл Манхейм, который считал, что это — наука, вы­полняющая функцию интеграции гуманитарного знания. По мне­нию Манхейма, основная задача социологии культуры заключает­ся в раскрытии закономерностей интеллектуальной деятельности, в описании генезиса форм, в которых находит свое выражение мыслящий разум, поиск ответов на следующие вопросы: «Как возникают идеи? Как рождаются те или иные представления в сознании конкретных субъектов исторической деятельности? Как происходит формирование самосознания отдельных индивидов и человека как родового существа? Как возникают утопии? Как происходит становление идеологий?» Поскольку общество являет­ся общим полем взаимодействия, формирования идей и коммуни­кации, «социология духа» (социология культуры) «представляет собой исследование духовных функций в контексте практической деятельности»¹. Она не является частью социологии, она есть сама социология, но социология, которая исследует вопросы включен­ности произведений культуры в жизнь общества², а не само обще­ство и «изменения социализирующейся жизни»³.

Таким образом, те, кто стоял у истоков социологии культуры, кому она обязана своим статусом самостоятельной науки, пони­мали социологию культуры предельно широко. Практически они ставили знак равенства между социологии и социологией культу­ры. Многие из них настаивали на синтетической природе социо­культурного знания, видели в социологии культуры науку, образно говоря, «стягивающую» в единое целое другие частные социологи­ческие науки, придающие новое качество той информации, кото­рая добывается исследователями, ведущими научный поиск в об-

¹ Манхейм К. Эссе о социологии культуры. — С. 26.

² Там же. С. 22.

³ Манхейм К. О специфике культурно-исторического познания. — С. 252.