§ 9.2. Эмоциональное развитие младенцев

Еще совсем в недалеком прошлом младенец рассматривался как аморфное, пассивное существо, реакции и поведение которого направ­лены главным образом на ограничение стимуляции, и развивающееся благодаря лишь одностороннему влиянию со стороны взрослых людей. Такая точка зрения доминировала в педагогике и педиатрии, психологии развития и психоанализе. Начавшиеся около четверти века назад иссле­дования младенцев и детей раннего возраста с широким использованием видеотехники и последующим покадровым анализом материала показа­ли совершенно иную картину. Современная точка зрения рассматривает младенцев как активных, от рождения организованных, ищущих стиму­ляцию, в первую очередь социальную, направленных на взаимодействие с наиболее близкими людьми и развивающихся в процессе этого взаи­модействия, творчески участвующих в процессе своего становления. Оказалось, что во всех, в том числе и эмоциональной, областях разви­тия опыт, приобретаемый во взаимодействии с окружающими людьми и миром, служит для модуляции уже существующего к рождению состоя­ния внутренней организованности младенца, врожденных способностей установления социально-эмоциональных отношений.

Оказалось, что младенцы особым образом воспринимают, отличают от других объектов внешнего мира и предпочитают проявления челове­ка, уже с первых дней жизни способны имитировать некоторые дейст­вия своего взрослого партнера по взаимодействию. Было обнаружено, что новорожденный ребенок открывает рот или высовывает язык, если находящийся к нему лицом к лицу человек совершает эти действия.

Выявлена способность младенцев расширением губ имитировать выра­жение счастья на лице взрослого, выставлением наружу нижней губы -выражение печали, открытием глаз и рта - удивление. Если эти выра­жения все же редки сразу после рождения, то очевидны к возрасту 2-4 месяца. Выражения лица младенца могут быть легко узнаны и класси­фицированы при использовании тех же категорий, которые используют­ся для взрослых. С точки зрения одного из основателей этого направле­ния исследования американского педиатра Берри Бразелтона, при оцен­ке поведения новорожденных младенцев можно наблюдать интерес, ра­дость, удивление, отвращение, гнев. К примеру, интерес можно наблю­дать на звук погремушки, отвращение — когда ребенок сосет мыльный палец, гнев - при оценке приносящего максимальное неудобство реф­лекса. Младенцы также способны различать так называемые универ­сальные эмоциональные выражения лица взрослого. Обнаружено, что новорожденные способны различать выражения счастья, печали и удив­ления, а в более позднем возрасте различают слайды с выражениями радости, гнева и нейтральными выражениями. Определено, что младен­цы различают положительные выражения лица лучше, чем отрицатель­ные или нейтральные, положительные выражения наблюдаются у них чаще, чем отрицательные.

В первые две недели жизни наиболее приятное для родителей поло­жительное выражение лица ребенка в виде улыбки можно наблюдать в так называемый период парадоксального сна, сопровождаемого движе­ниями глазных яблок, и является отражением циклического изменения электрических потенциалов мозга. Улыбка редко наблюдается, когда младенец находится в бодрствующем состоянии с открытыми глазами. Хотя новорожденные и улыбаются, эта реакция является рефлекторной, часто вызванной поглаживанием щек или губ. Вследствие внутренней нейрофизиологической природы и несвязанности с изменением внешне­го мира она была названа эндогенной улыбкой.

В возрасте между шестью неделями и тремя месяцами ребенок начи­нает улыбаться на различные звуки и зрительные сигналы. Улыбка ста­новится экзогенной, вызванной внешними событиями. Однако среди всех внешних стимулов человеческое лицо, взгляд, высокий голос и щекотка вызывают улыбку с наибольшей вероятностью. Во время пер­вых полутора месяцев наиболее эффективен голос матери, а после б недель лицо более эффективно, чем голос. Лицо человека, передвигаю­щегося и говорящего перед шестимесячным ребенком, является наи­лучшим способом вызвать улыбку. Таким образом, став экзогенной, улыбка становится преимущественно социальной. Морфология улыбки все еще не меняется, она выглядит все так же, хотя меняется вызываю­щая ее причина. В три месяца с улыбкой происходит еще одно измене­ние и она становится тем, что называется инструментальным поведени­ем. Иными словами, младенец теперь улыбается для того, чтобы полу­чить ответ от кого-либо, например, ответную улыбку или слово от ма­тери. Еще одно возрастное изменение происходит около четырех месяцев, когда улыбка становится частью скоординированного действия и может выполняться одновременно с другими выражениями лица. Возникают более сложные, часто двойственные выражения, например, такие, как улыбка с нахмуренными бровями. Эти стадии развития улыбки были бы невозможны без параллельно происходящих изменений познавательных способностей младенца, которые позволяют все той же морфологически не меняющейся улыбке появляться при различных условиях, в ответ на разные стимулы, выполняя разные функции.

В возрасте четырех - пяти месяцев младенец начинает смеяться, особенно в ответ на социальное взаимодействие, неожиданное измене­ние зрительной стимуляции и щекотку. В течение первого года ребенок смеется на события, которые проводятся над ним, например, когда мама играет с ним в "ку-ку" или щекочет. В 7-9 месяцев он начинает сме­яться скорее в предвосхищении появления лица матери при игре в "ку-ку", чем в ответ на завершение всей игровой последовательности. Од­нако после первого дня рождения дети улыбаются и смеются над собы­тиями, причиной которых были сами. В 18 месяцев смеются, когда оде­вают костюм животного или проказничают.

Почему исследователи младенцев считают, что эти изменения проис­ходят благодаря развертыванию врожденных тенденций? По свидетель­ству известного психоаналитика и специалиста по развитию детей в раннем возрасте Дэниэла Штерна, некоторую весомость такой точке зрения придают данные о значительной схожести направления и време­ни изменения у младенцев, выросших в самых различных социальных условиях и условиях окружающей среды. Еще более убедительными являются данные наблюдения за слепыми детьми, у которых не было возможности видеть или имитировать улыбку, или получать зрительное подкрепление и обратную связь на свою улыбку. До четырех - шести месяцев улыбка слепых младенцев была сравнима с улыбкой зрячих и проходила те же стадии и временные периоды развития. Однако после этого возраста у слепых детей стали наблюдаться угнетение и приглу­шенность выразительности лица в целом, их улыбка была менее осле­пительной и привлекательной. Можно предположить, что после перво­начального периода развертывания врожденных тенденций для поддер­жания и дальнейшего развития эмоционально положительного проявле­ния в виде улыбки требуется, по-видимому, некоторая зрительная об­ратная связь или подкрепление.

Если анализировать историю развития улыбки в течение первого го­да жизни, то необходимо отметить, что она переходит от запускаемой врожденно рефлекторной активности к вызванному внешней, прежде всего со стороны человека, стимуляцией социальному ответу, к инстру­ментальному поведению, направленному на получение социальных от­ветов от других, и далее к всецело скоординированному поведению в сочетании с другими выражениями лица. Хотя это направление развития и является основным и наиболее вероятным для всех выражений лица,

оно все же неодинаково для всех видов экспрессивного поведения. Так, в отличие от улыбки смех не наблюдается от рождения и, по-видимому, не проходит через эндогенную фазу. Впервые он появляется в ответ на внешний стимул где-то между четвертым и восьмым месяцами. Внача­ле - от четырех до шести месяцев он наиболее легко вызывается так­тильной стимуляцией, такой, как щекотка. В возрасте от семи до девяти месяцев более эффективными становятся звуковые события, а от десяти до двенадцати месяцев смех с наибольшей готовностью вызывается зри­тельными сигналами. Как и у улыбки, его форма мало меняется от вре­мени появления в течение жизни. Он есть и у слепых, и у выросших вместе с животными детей. Смех также становится видом инструмен­тального поведения уже в раннем возрасте.

Различные степени выражения недовольства, вплоть до плача, на­блюдаются, как и улыбка, от рождения, проходят схожий курс развития и морфологически мало меняются в течение всей жизни. Они становят­ся экзогенными видами поведения, вызванными внешними причинами, раньше, чем улыбка, и некоторые исследователи считают, что инстру­ментальное использование плача можно видеть уже в три недели от ро­ждения. Так или иначе, к третьему месяцу жизни каждое из этих выра­жений выступает как социальное и инструментальное поведение, чтобы помочь младенцу осуществлять и регулировать взаимодействие с мате­рью.

Основным результатом социального взаимодействия первых полутора лет жизни является развитие у ребенка эмоциональной привязанности к человеку, который лучше всех способен успокоить и утешить его и к которому он приближается и обращается наиболее часто для игры и утешения при переживании тревоги и страха в случаях новизны ситуа­ции, опасности, стресса. Чаще всего таким человеком является мать, но может быть отец или другой наиболее близкий человек. Наиболее об­щими стрессовыми ситуациями, во время которых младенец проявляет страх, являются встреча с незнакомым человеком и временное разлуче­ние с матерью. При подходе незнакомого человека ребенок меняется в лице, поворачивается в сторону матери и опять к незнакомцу и через несколько секунд начинает плакать. Вероятность возникновения страха меньше, если незнакомец подходит медленно, говорит мягко и начинает игру с ребенком; появление страха наиболее вероятно, если он подхо­дит к ребенку быстро, очень тихо или громко и пытается взять на руки. Почти все дети в тех или иных ситуациях показывают страх незнакомо­го человека между 7 и 12 месяцами жизни.

Реакция страха при временном разлучении с матерью наиболее оче­видна, когда младенца оставляют в незнакомой комнате или в присутст­вии незнакомого человека. Если мама говорит своему годовалому сча­стливо играющему ребенку, что она уходит, но очень скоро вернется, а затем выходит из комнаты, то ребенок смотрит на дверь и через не­сколько секунд начинает плакать. С наименьшей вероятностью это про-шойдет, если ребенка оставят дома со знакомым ему родственником или сиделкой. Слепые годовалые дети плачут, когда слышат, что мать вышла из комнаты. Страх при временной разлуке с матерью обычно возникает между 7 и 12 месяцами жизни, достигает пика к возрасту между 15 и 18 месяцами, а затем постепенно уменьшается.

Традиционное объяснение страха разлуки состоит в том, что ребенок плачет после ухода матери, поскольку предвосхищает боль или опас­ность как следствие отсутствия матери. Однако эта точка зрения не объясняет, почему реакция страха в схожем для всех возрасте 8-12 ме­сяцев возникает у детей, воспитывающихся в самых разных культурах и условиях, при различной степени и типах контактов с матерью. Кроме того, дети, которых оставляют в яслях, не проявляют реакцию на разлу­ку раньше или с меньшей интенсивностью, чем те, которые находятся постоянно рядом с мамами. Эти данные, а также исследования эмоцио­нальных реакций у детенышей обезьян показывают, что возникновение страха в этот период частично связано с этапами созревания централь­ной нервной системы. Согласно разработанной психологами и психо­аналитиками Джоном Боулби и Мэри Аинсворс и получившей значи­тельное количество подтверждающих экспериментальных и клиниче­ских фактов теории привязанности, интенсивность и тип реакции ре­бенка при временном разлучении могут зависеть от качества эмоцио­нальных отношений с матерью, эмоциональной привязанности младенца и матери. Развитие у младенца эмоциональной привязанности к матери является основным результатом взаимодействия матери и младенца. При чувствительном отношении к ребенку со стороны матери привязанность чаще всего может быть безопасного типа, когда в стрессовой ситуации младенец ориентируется на родителя или двигается в его направлении с целью уменьшения неприятного чувства опасности через взаимодейст­вие с матерью. Однако в некоторых случаях при негативном опыте пре­дыдущих отношений ребенок в стрессовых ситуациях может проявлять амбивалентное отношение, сопротивляться или избегать взаимодействия с матерью. Предполагается, что к возрасту от 12 до 18 месяцев у детей на основании опыта социально-эмоционального взаимодействия развива­ется некоторая рабочая модель представлений себя и своих отношений с наиболее близким человеком. Обобщенные представления эмоцио­нальных отношений с матерью позволяют им чувствовать себя безопас­но даже в ситуациях, когда матери рядом нет. Считается, что формиро­вание безопасной эмоциональной привязанности матери и ребенка в раннем возрасте обеспечивает основу для его последующего здорового эмоционального и социального развития.