Реализация политики расказачивания в регионах

Исполнение государственной политики по расказачиванию, на местах было неоднозначным и дифференцированным, поскольку, по сути дела, большая часть вопроса была передана областным и местным органам, которые могли понимать и трактовать решения ЦК и Реввоенсовета двояко, рассматривая идею расказачивания как уравнивание казаков с не казаками в экономическом отношении, либо как физическое уничтожение казаков. В отрядах красного казачества так же создавались тайные партизанские группы белого казачества из числа казаков недовольных политикой революционной власти в области казачества. Сообщалось также об актах неподчинения либо о «настороженных» и «сомнительных настроениях» лояльных власти казаков. Причиной этому в ряде регионов стало то, что местные органы понимали позицию ЦК как линию по ликвидации казачества в целом, проводя обыски в домах так же и лояльных власти красных казаков, что зачастую могло перейти в акты грабежа. В ряде регионов казакам запрещалось носить казацкую атрибутику, и казацкую форму, станицы подлежали переименованию, казаки ущемлялись в гражданских правах. Действия ряда местных органов были неподконтрольны даже казачьему отделу ВЦИК, который заявлял протест репрессивным мерам: «вопросы чрезвычайной важности, нередко затрагивающие основы казачьего быта, установившегося веками, рассматриваются и решаются безо всякого участия со стороны Казачьего отдела ВЦИК». При этом, однако, немногим позже на очередном заседании казачий отдел ВЦИК меняет свою позицию заявляет о поддержке государственной политики в области казачества и конкретно мер по ликвидации казачества. Уральский областной Революционный комитет в феврале 1919 года издает инструкцию, согласно которой следовало: «объявить вне закона казаков, и они подлежат истреблению». Во исполнение инструкции были использованы имеющиеся концентрационные лагеря, и организован ряд новых мест лишения свободы. В докладной записке в ЦК РКП (б) члена Казачьего отдела ВЦИК  Ружейникова в конце 1919 г сообщается, что на местах принимались наиболее жесткие и решительные репрессивные меры: к примеру, в ночь на 6-7 мая 1919 года из заключенных в Уральской тюрьме 350—400 человек из состава 9 и 10 Уральских казачьих полков, перешедших на сторону большевиков в марте 1919 года было расстреляно 100—120 человек, несколько заключенных казаков были утоплены. В докладе члена ВЦИК сообщается так же, что расстрелянных казаков сбрасывали в реку Урал, что вызывало скорее негативное отношение к советской власти. Сообщается о том, что Чапаевская дивизия при продвижении от Лбищенска до станицы Скворкиной выжигала все станицы протяжением 80 верст в длину и 30-40 в ширину. В Астраханской губернии конфискованные у казачества земли не подлежали возврату. Казачество было лишено права использования природных ресурсов, таких как лесные угодья, рыба. В Астраханской губернии в 1920 г. в концентрационных лагерях содержалось около 2000 казаков.

Во исполнение секретного приказа № 01726 и. о. командующего Кавказской Трудовой Армии А. Медведева была сожжена станица Калиновская, станицы Ермоловская (ныне с. Алханкала), Романовская (Заканюртовская) (с. Заканюрт), Самашкинская (с. Самашки), Михайловская (с. Серноводское) подверглись репрессивным мерам и были разграблены. Станица Кохановская была полностью уничтожена. Мужского население станиц, из числа казаков в возрасте от 18 лет до 50 лет в соответствии с приказом, было решено «погрузить в эшелоны и под конвоем отправить на Север, для тяжелых принудительных работ». Женщины, дети и старики были выселены «на Север», всего из данных станиц было выселено 2917 семей, около 11 000 человек.

К. К. Краснушкин, председатель Урюпинского комитета ВКП (б) в своей докладной записке в Казачий отдел ВЦИК заявляет о следующих фактах:

Был целый ряд случаев, когда назначенные на ответственные посты комиссары станиц и хуторов грабили население, пьянствовали, злоупотребляли своей властью, чинили всякие насилия над населением, отбирая скот, молоко, хлеб, яйца и другие продукты, и вещи в свою пользу, когда они из личных счетов доносили в ревтрибунал на граждан и те из-за этого страдали. Отдел розысков и обысков при ревтрибунале, а также комиссары при производстве обысков отбирали вещи, продукты совершенно безнаказанно на основании личных соображений и произвола, причем, как видно из переписок по дознаниям, отобранные предметы исчезали неизвестно куда. Эти отобрания и реквизиции производились сплошь и рядом с совершением физических насилий. Трибунал разбирал в день по 50 дел. Смертные приговоры сыпались пачками, причем часто расстреливались люди совершенно невинные, старики, старухи и дети. Известны случаи расстрела старухи 60 лет неизвестно по какой причине, девушки 17 лет по доносу из ревности одной из жен, причем определённо известно, что эта девушка не принимала никогда никакого участия в политике. Расстреливались по подозрению в спекуляции, шпионстве. Достаточно было ненормальному в психическом отношении члену трибунала Демкину заявить, что подсудимый ему известен как контрреволюционер, чтобы трибунал, не имея никаких других данных, приговаривал человека к расстрелу… Расстрелы производились часто днем, на глазах у всей станицы, по 30-40 человек сразу…

Сообщается о массовых расстрелах, проводимых членами Ревкома на местах в станицах:

Богуславский, возглавлявший ревком в станице Морозовской, в пьяном виде пошел в тюрьму, взял список арестованных, вызвал по порядку номеров 64 сидевших в тюрьме казаков и всех по очереди расстрелял. И в дальнейшем Богуславский и другие члены ревкома проводили такие же массовые расстрелы, вызывая казаков в ревком и к себе домой. Возмущение этими бессудными расстрелами было так велико, что, когда в станицу переехал штаб 9-й армии, политотдел этой армии распорядился арестовать весь состав Морозовского ревкома и провести следствие. Была выявлена страшная картина диких расправ с жителями станицы и окрестных хуторов. Только во дворе Богуславского обнаружили 50 зарытых трупов расстрелянных и зарезанных казаков и членов их семей. Еще 150 трупов нашли в разных местах вне станицы. Проверка показала, что большинство убитых ни в чем не было виновно и все они подлежали освобождению

По этим причинам Реввоенсоветом Южного фронта издал подробную директиву по результатам мартовского пленума ЦК РКП(б), в которой указывая на продолжающуюся борьбу с антисоветскими мятежами указал:

«В то же время в отношении мирных районов не прибегать к массовому террору, преследовать только активных контрреволюционеров, не предпринимать мер, могущих остановить разложение казачества, строжайше преследовать произвольные реквизиции, тщательно организовать расплату за законные реквизиции и поставку подвод, не допуская реквизиций рабочего скота. Абсолютно воспретить взимание контрибуции, организованное обложение чрезвычайным налогом проводить только по особому распоряжению Реввоенсовета Южфронта. Немедленно приступить к составлению списков граждан, понесших убытки от действий контрреволюционных банд, грабежей, незаконных поборов. Беспощадно карать всех должностных советских лиц, виновных в злоупотреблениях».