5. Конкретность образа.

Первые два определения образа, изложенные в предыдущих разделах (воспроизведенное впечатление и воспроизведенная перцепция), показали свою неадекватность реальности из-за слишком поверхностного подхода к образу как состоянию рассудка. С другой стороны, третье определение как синтеза чувственных впечатлений является слишком узким, поскольку не включает в себя образы ментальных объектов, которые, очевидно, не выводятся из чувственных впечатлений.

И все же мы показали, что ментальный образ обладает основной характеристикой образа физического объекта: также состоит из нескольких относительно простых элементов и интегрирует эти элементы в единое целое способом, известным каждому из опыта, но не поддающимся полному описанию. Эта характеристика принадлежит образу как ментального, так и физического объекта, каждому слегка по-разному, но одинаково по сути.

Для физических объектов роль составляющих элементов играют чувственные восприятия. Образ любого физического объекта состоит из определенного набора чувственных восприятий. То же качество принадлежит и ментальному образу, который рассмотрим здесь прежде всего на примере образов отдельных состояний нашего рассудка. То, что скрывает наше сознание в заданный момент времени — так или иначе, это комплекс простых элементов.

В любой заданный момент времени ментальная жизнь, во всяком случае у тех, кто способен к внутренней перцепции, состоит из деятельностей нескольких видов. Например, если некто делает суждение, он необходимо представляет объект суждения; хранит образ или понятия об объекте, каково бы ни было это суждение. Этот базис образов или понятий достаточен для принятия наших решений. Если кто-то представляет состояние рассудка, в котором он делает некоторое суждение, переживает эмоцию, или принимает решение, объект его образа носит комплексный характер. Элементы образа, или, точнее, его содержимого [21] соответствуют определенным элементам воображаемого объекта, точно также как впечатления, вызванные световыми волнами, посылаемыми из различных точек в глаз, соответствуют в образе элементам чувственного объекта, а именного отдельным частям некоторой цветной поверхности. Как физический образ состоит из впечатлений, так и образ состояний рассудка состоит из определенных элементов, соответствующих элементам этих состояний. С этим утверждением можно поспорить: его результат не подтверждается внутренним опытом, поскольку никто не может прямо выделить составляющие элементы образа состояния рассудка.

Но это вовсе не опровергает наш тезис о комплексности ментального образа. Более того, образы некоторых физических объектов долго «сопротивлялись», прежде чем удалось выявить их комплексный характер. Достаточно упомянуть звук, который состоит из нескольких тонов: большинство людей и не предполагают, что получают целый букет впечатлений; несмотря на это, нет сомнений, что перцептивный образ этого звука суть комплекс впечатлений, соответствующих отдельным тонам. Коль скоро редко удается без труда выявить составляющие образа физического объекта, стоит ли удивляться непреодолимым трудностям при анализе ментальных объектов? В первом случае, при анализе воображаемого объекта, нам помогает наблюдение, посредством которого мы последовательно восстанавливаем и, в результате, раскрываем элементы впечатления, изначально одновременные, и потому неразличимые. Напротив, основные, за редким исключением, представители ментальных образов, закрыты для наблюдения.

Раз так, то возникает вопрос: откуда все-таки нам известно, что ментальные объекты комплексны? Почему мы уверены, что наша дедукция, которая приводит к такому выводу, истинна и соответствует реальному положению вещей? Ответ простой: когда мы сравниваем различные состояния рассудка, мы обнаруживаем большое количество подобий. Например, когда мы сравниваем мнение, выраженное в утверждении «Окружность — регулярная фигура», с «Квадрат — регулярная фигура», мы обнаруживаем понятие «регулярной фигуры» в обоих состояниях. Для того, чтобы сравнить эти состояния, мы должны их представить. Насколько подобным образом мы их представим, настолько они должны иметь что-то общее. Все же, поскольку эти состояния не идентичны, а только подобны, то и в образах будут какие-то различия, несмотря на общие части. Они содержат ряд элементов, но по меньшей мере один общий, и один отличающий их друг от друга. И потому мы можем утверждать множественность элементов в образах состояний рассудка, хотя непосредственно выявить их невозможно.

Примеры для приведенного анализа были взяты из состояний рассудка: суждений, эмоций, решений. Никакое суждение, эмоция, решение не могут существовать без образа или понятия. Образ, однако, может, по меньше мере in abstracto, существовать без суждений и т.д. Если мы представим состояние, которое содержит только один образ, то будет ли образ такого состояния комплексным?

Такой проблемы не возникает, если положить, что любое ментальное явление происходит во времени, и продолжается некоторое, пусть достаточно короткое время. Тогда мы представим образ состоящим из частей, следующих друг за другом во времени; и он должен будет содержать элементы, соответствующие сначала одной части, затем другой. Такой образ будет интеграцией некоторого количества элементов.

Таким образом, можно сказать, что любой образ, ментальный или физический, суть интеграция, синтез, комплекс множества элементов, соответствующих частям, посредством которых воображаемые объекты были предъявлены нам. В случае физических объектов, эти элементы называют впечатлениями; в случае элементов ментальных образов — специального имени нет. В этой интеграции элементов в единое целое необходимо увидеть фундаментальное свойство [предназначение —прим. перев.] образа, роль которого состоит прежде всего в привнесении порядка в хаос впечатлений и аналогичных составляющих элементов нашего рассудка. Лишь постижение впечатлений и аналогичных элементов в составе отдельных, замкнутых целых позволяет нам отличать один объект от другого [22].

Перцептивный образ интегрирует эти элементы в целые посредством одной лишь нашей психофизической структуры, не привлекая ментальную активность сознания. Именно поэтому, начиная исследовать наш собственный образ, мы обнаруживаем завершенные целые, и лишь дальнейший психологический анализ выявляет элементы, формирующие эту композицию [23]. Как уже упоминалась, так называемая конкретность образа состоит в компактности интеграции его элементов. Если подойти к этому иначе, то можно сказать, что она состоит в неразличимости элементов в составе композиции. Мы говорим, что образ конкретен, до тех пор пока анализ не выявил его элементы. Поскольку анализ образа на предмет его составных частей есть абстракция, то можно сказать, что образ конкретен, до тех пор пока не подвергнут абстракции [25].