Социальная история

Понять, как на практике соединяются структура и событие, анализ взаимосвязей и поиск причин, позволяет пример социальной истории. Эта история находится в гуще всех тех подходов и практических действий, которые рассматривались нами до сих пор. Я имею в виду социальную историю в широком смысле – как долговременную традицию, тянущуюся от Вольтера и Гизо до Лабрусса и Броделя и включающую таких историков, как Мишле, Фюстель, Тэн, Сеньобос, Блок Лефевр и многие другие. Для того чтобы объяснить свойственный ей способ рассуждения, то, как она пытается осуществить синтез события и структуры, я воспользуюсь двумя примерами. Первый взят из «Курса новейшей истории» Гизо (1828), второй – из введения к диссертации Лабрусса (1943).

ГИЗО: КЛАССЫ И КЛАССОВАЯ БОРЬБА

ПРИМЕР: ПОЯВЛЕНИЕ БУРЖУАЗИИ

В 1828 г. Гизо возобновляет запрещённое ему ранее ультрароялистами чтение лекций в Сорбонне. Он посвящает свой курс развитию «современной цивилизации», которое он намеревается проследить на протяжении десятка веков. Как видим, понятие долговременности родилось не вчера... В седьмой лекции этого курса речь идет о появлении буржуазии и её укреплении в период с X по XVI в. Вот как Гизо представляет этот процесс.

Когда феодальный строй более или менее упрочился – при этом Гизо не указывает ни дат, ни территорий, – у владельцев фьефов появились новые потребности. Чтобы их удовлетворить, в городах стали понемногу возрождаться небольшие ростки торговли и промышленности, а с ними – и былое богатство. В города начали возвращаться люди. Но сильные мира сего, вынужденные отказаться от грабежей и завоеваний, вовсе не утратили своей алчности. «Вместо того чтобы грабить на стороне, они стали грабить тех, кто был рядом. С X в. вымогательства сеньоров в отношении горожан удваиваются». Это приводит к жалобам со стороны купцов, которые не могли спокойно торговать, и горожан, ставших жертвами поборов и штрафов.

Здесь надо отметить психологический характер объяснений, которые даёт Гизо поведению и горожан и сеньоров. Но пусть он скажет об этом сам.

Горожане, которых не устраивало такое положение дел, и которым нужно было оградить свои интересы, подняли «великое восстание XI века». «Избавление общин от произвола […] стало результатом настоящего восстания, настоящей войны, войны, объявленной населением городов своим сеньорам. Первое, что всегда встречается в таких историях, – возмущение горожан, которые вооружаются всем, что, попадается под руку; изгнание людей сеньора, которые приходили в город и занимались вымогательством...» То, что делает в данном случае Гизо, несомненно, заинтересовало бы Симиана: он конструирует социальный факт, забегая вперед. Для того чтобы сказать: «Первое, что всегда встречается в таких историях» (во множественном числе), Важно знать, по крайней мере, несколько случаев городских восстаний, сравнить их и выделить общие черты. Мы имеем здесь дело с тем порядком закономерностей, которым так любят заниматься социологи. Но в понятии «городское восстание» как и в предполагаемых им понятиях «буржуа» и «сеньор» мы узнаем характерные черты всякого идеального типа: с одной стороны, эти понятия представляют собой умозаключения, а не только общие описания, с другой – они неотделимы от конкретных контекстов, которые могут мыслиться только с их помощью.

Судьба этих восстаний (так называемых коммунальных революций. – Примеч. пер.) была разной, но постепенно они привели к установлению вольностей. Освобождение от сеньориального гнета явилось важнейшим фактом, последствия которого анализирует Гизо. Прежде всего, королевская власть начала вмешиваться в дела фьефа. Хотя все эти процессы происходили на местном уровне, монархический режим выступил посредником в ссоре и «буржуазия приблизилась к центру государства». Два других последствия заслуживают того, чтобы мы не просто изложили их вкратце, но дали высказаться самому Гизо.

Франсуа Гизо: Класс буржуазии и классовая борьба

Хотя всё решалось на местах, в результате освобождения по всей стране образовался новый класс. Между горожанами не было никакой коалиции; как класс они не имели никакого общего и публичного существования. Но в стране было полно людей, оказавшихся в одной и той же ситуации, имевших одни и те же интересы, одни и те же нравы, людей, между которыми не могла не возникнуть мало-помалу некоторая связь, некоторое единство, которое не могло не породить буржуазию. Образование большого общественного класса, буржуазии, стало неизбежным результатом освобождения горожан на местах. Не следует думать, что этот класс был в то время тем же, чем он стал впоследствии. С тех пор не только сильно изменилось его положение, но и сами его элементы были тогда совершенно иными; в XII в. класс буржуазии состоял, по сути, лишь из купцов, торговцев, занимавшихся мелкой торговлей мелких собственников, владевших домами или землями и поселившихся в городе. Спустя три века буржуазия уже включала адвокатов, врачей, разного рода образованных людей, всех местных судей. Она сформировалась постепенно и из очень разных элементов [...] Всякий раз, когда речь заходила о буржуазии, создавалось впечатление, что её представляют состоящей во все времена из одних и тех же элементов. Но это абсурдное предположение. Может быть, как раз в этом разнообразии её состава в различные эпохи и следует искать секрет её исторических судеб. Пока буржуазия не включала судей и учёных, пока она ещё не была тем, чем стала в XVI в., она не имела в государстве тех характерных черт и того значения. Чтобы понять превратности её судьбы и её власти, нужно видеть, как последовательно в её недрах рождались новые профессии, новые нравственные ситуации, новое интеллектуальное состояние. [...]

Третий не менее важный результат освобождения городских коммун — это классовая борьба, борьба, которая сама по себе является событием и наполняет собой всю новейшую историю. Современная Европа родилась из борьбы различных классов общества.

Разумеется, вся эта лекция требует бесчисленных фактических уточнений. Всё происходило совсем не так просто, и только полностью разочаровавшись в прогрессе истории, можно было бы спустя два века счесть, что анализ Гизо не нуждается в серьезной корректировке. Но нам в данном случае важно понять, как он рассуждает, а не выяснять, прав он или неправ. И можно лишь удивляться тому, какое значение занимает в его анализе понятие общественного класса.