Еда со дна Ладоги
Когда началась война, Раисе Георгиевне Орловой-Баскаковой было пять с половиной лет. Одно из ее первых военных воспоминаний – когда в августе 1941-го, услышав ужасный воющий звук, взрослые и дети кинулись на набережную, где увидели черные самолеты, скидывающие бомбы на мосты. Вскоре после этого начали бомбить город, причем детей, среди которых была и Раиса Георгиевна, было очень трудно заставить спрятаться в бомбоубежище. Однажды они из него вылезли и увидели, как на их глазах осел дом, сложился вместе с людьми, но никаких осколков при этом не было. Потом горели "Бадаевские склады", и мама девочки привозила оттуда черный песок. Когда его растворяли, земля оседала, получалась сладкая водичка, которой все очень радовались.
Маленькая Раиса жила с мамой и старшей сестрой на Васильевском острове, отец служил на восточном берегу Ладоги – был приписан к морскому ведомству и ремонтировал суда. Именно это помогло спастись всей семье от голодной смерти в самое страшное время – в холодную и голодную зиму 1941-1942 гг. Туда, где работал отец, приезжали моряки, которые добывали продукты с барж, разгромленных немцами и затонувших недалеко от берега. Их и передавал своей семье с моряками, командированными в город, отец Раисы. Также он присылал еловые иголки и клюкву, собранные под снегом. Это было необходимо для лечения мамы девочек, которая болела цингой и зимой слегла. Следы от этой болезни навсегда остались на ее ногах. Она и старшая сестра уже не могли спускаться в бомбоубежище, Раису же дружинники буквально отрывали от кровати и уводили туда. Болезни не обошли стороной и ее: она страдала от цинги и часто опухала...
Но дни бывали разные. Один раз отец приехал домой сам: "В какую-то зимнюю ночь мы с сестрой проснулись и услышали у нас в доме голоса и запах каши! Представляете, что значило в тот период чувствовать запах каши, когда мы получали по 125 грамм хлеба, которые сушились на буржуйке, и которые нам по крошке выдавала мама? Оказалось, к нам приехал папа! Все драгоценности, которые были у нашей семьи, он обменял на пуд пшена и теперь варил кашу, чтобы откормить маму. Мы, двое голодающих детей, конечно, вылезли. И нам дали по чуть-чуть каши, после долгого голода нельзя было много есть". Для счастья вполне хватало и малого. К примеру, праздником был студень, который иногда варили из столярного клея. Весной 1942 года Раиса с сестрой ходили на Смоленское кладбище, где рвали траву, из которой мать пекла лепешки. Для этой же цели собирали и липовый цвет.
Другим свалившимся с неба праздником для Раисы Георгиевны стал поход в баню в марте 1942 года. Дружинницы, которым было лет по 16-17, погрузили на саночки ее, сестру и маму и отвезли мыться: "Я на всю жизнь запомнила ответ мамы на мою реплику: "Мама, а вот же дяденька!". Мама сказала: "Это не дяденька, мы все одинаковые". Да, перед лицом войны люди были равны. У матери мысли были только о том, чтобы накормить детей, а они кроме еды ни о чем думать и не могли. Глобально тогда никто не мыслил.
В январе 42-го года умерла бабушка. Ее похоронили в гробу, сделанном из остатков мебели. Дядю, умершего через какое-то время от инфекционного заболевания, хоронили уже в простыне. Когда он умер, матери девочек не было дома. И они, не зная, что он мертв, вместе с его детьми играли у него на кровати. Чтобы теплее было.
В июле 1942 года Раису, ее сестру и мать эвакуировали в деревню под Омском. Уезжать не хотели. К этому времени уже было легче со снабжением, стали давать не только хлеб, но и крупу. К тому же, эвакуация была довольно рискованным предприятием. Многих ленинградцев приходилось вывозить едва ли не насильно. Из пяти буксиров, шедших до Кобоны, целым остался только один — тот, в котором была Раиса с семьей. Остальные попали под обстрел немцев. В эвакуации Раиса с семьей пробыла около двух лет. Когда в деревню, где их приютили, долетела весть об освобождении Ленинграда, одинаково ревели все: и ленинградцы, и местные жители. Это было всеобщее ликование, перемешанное со слезами, а для девочек с мамой это означало, что они едут домой.
Когда впервые в 1989 году власти вспомнили о блокадниках и начали оформлять первые удостоверения жителям блокадного Ленинграда, Раиса Георгиевна была удивлена: "Блокадники никогда не считали все то, что с ними произошло, каким-то уникальным и выходящим за рамки. Страдала вся страна. Ленинградцам, конечно, досталось очень много, но это не воспринималось как что-то особенное..."
http://www.rosbalt.ru/generation/2013/02/05/1090067.html (эта и следующие 2 истории)
7