Византия

Со времени своего основания в качестве имперской столицы Константинополь служил форпостом на пути вторжений варваров с севера. После потери Египта и Сирии ему пришлось отражать нападения с юга и с востока. Арабы смогли окончательно присоединить Сирию, только объединив действия сирийско‑арабского флота против Византии. Они напали на остров Кипр и на Родос, где окончательно разрушили к тому времени уже рухнувшую 35‑метровую статую Колосса родосского. В 653 г. ее – одно из Семи чудес света⁴⁸ – продали как металлический лом еврейскому купцу. С 674 по 678 г. и второй раз в 717–718 гг. арабы осаждали сам Константинополь, но могучие стены, возведенные Феодосием II, выстояли. На море арабский флот был заперт в заливе и в конце концов сожжен греческим огнем – составом из нефти, серы и негашеной извести, – который сильно горел даже под водой.⁴⁹ Византийские корабли метали этот состав из специальных труб, напоминавших огнеметы; попадая на деревянные поверхности, он производил опустошительное действие. Византийцы хранили секрет греческого огня в такой тайне, что арабы так никогда и не узнали о нем, да и сейчас мы лишь приблизительно представляем себе его состав.

Однако, сколь бы велико ни было техническое превосходство этого секретного оружия надо всем, что имели в своем распоряжении враги Византии до начала применения пороха и огнестрельного оружия в XV в., вероятно, еще большую роль в жизнестойкости Византии сыграло реформирование социальной и военной организации государства. Во времена Юстиниана империя все еще сохраняла по преимуществу гражданскую организацию – с центральным правительством и провинциальной администрацией, которая набиралась из гражданских лиц. Профессиональная, в основном наемная, армия была совершенно самостоятельным институтом. Но с конца VI в. в Африке и в Италии, а затем и в сердце империи – в Греции и Анатолии гражданская и военная администрации стали объединяться в масштабах имперских территориальных единиц («фема») под началом военного губернатора. Потеря богатых провинций – Сирии и Египта – ускорила этот процесс, поскольку была утрачена значительная часть государственных поступлений от налогов, на которые содержалась большая профессиональная армия. Теперь солдаты жили на земле и получали плату натурой, за что им вменялось проводить в армии хотя бы часть года. Такая система оказалась весьма эффективной. Многие столетия Византийскую империю успешно защищали свободные и вооруженные крестьяне, жившие по большей части в самоуправляющихся деревнях. Их поддерживали отряды профессиональных войск, профессиональный флот с его замечательной огневой мощью, а также взвешенная и гибкая дипломатическая политика. Подобная организация послужила залогом долголетия восточной части Римской империи.

Вместе с тем крупные землевладельцы позднеримских времен не исчезли полностью. Напротив, с конца IX в. они вновь стали испрашивать владения и полномочия – преимущественно за счет свободных крестьян. Некоторые императоры поддерживали их из соображений политической тактики. Однако социальные и военные последствия этого процесса вполне проявились только в XI в.

Потеря Сирии и Египта означала также утрату большинства крупных городов империи. Тем не менее старая римская бюрократия продолжала функционировать и пополнялась, как это было всегда, представителями образованных городских классов, светской элиты. На Западе, прежде всего за пределами Италии, ничего подобного уже давно не осталось. Византийская администрация, безусловно, была коррумпирована, и ее лабиринты вкупе со сложностями дворцового церемониала и хитросплетениями придворной политики вошли в поговорку, сделав само слово «византийский» синонимом изощренной запутанности и изменчивости. При этом Византийская империя управлялась гораздо эффективнее, чем окружавшие ее и часто враждебные ей государства или любое западное государство на территории Римской империи.

Константинополь, единственный большой город, оставшийся в Византии, был как никогда богат и великолепен. Путешественников ослепляли своим блеском храм Св. Софии, необозримый императорский дворец, обращенный и к Босфору, и к побережью Малой Азии, сотни церквей и прежде всего несчетное, казавшееся бесконечным множество христианских святынь в этих церквях. А император в украшенной жемчугом короне, облаченный в отделанные драгоценными камнями пурпурные шелковые одежды, которые дозволялось носить лишь ему самому и его ближайшим родственникам, казался наместником Бога на земле, поставленным высшей волей надо всеми королями и правителями. Византийский придворный церемониал имел такое же ритуальное значение, как богослужение. Власть императора была абсолютной и в государстве, и в церкви: он издавал законы, вводил налоги, регулировал торговлю, назначал епископов и патриархов и даже трактовал вопросы вероучения. Тем не менее его власть не имела деспотического характера; римское право оставалось в силе, а христианская ортодоксия была необходимым условием императорской мощи. Если император давал повод усомниться в своей верности этим незыблемым основам, если даже он просто проявлял некомпетентность или терял популярность, придворные группировки или армия вполне могли сместить или убить его, как они часто поступали еще с римскими императорами, если вспомнить расправу с Калигулой в 41 г. н. э.

Наследование власти по принципу первородства, то есть ее переход к старшему сыну правителя, так и не стало в Римской империи безоговорочным правилом. Показательно, что в государстве халифов, во многом следовавших римским традициям, такого закона тоже не было. Тем не менее считалось вполне естественным, что власть наследует член императорской семьи. Чтобы укрепить свое положение, императоры нередко назначали соправителями родственников или способных военачальников – именно так поступали Диоклетиан и другие римские императоры предшествующих столетий. С 867 по 1065 г. Византией правила сильная Македонская династия, и императоры этой династии в X в. опирались на ряд выдающихся полководцев – в качестве соправителей или полномочных наместников.

Арабская экспансия, от Кавказа до Франкского королевства, была приостановлена в первой половине VIII в. Только на Сицилии, отнятой у Византии после 875 г., мусульмане все еще одерживали крупные победы над христианами. В IX в. великая империя Аббасидов распалась на несколько фактически независимых государств. Для Византии открылись благоприятные возможности, и в X в. ее войска отвоевали Армению и достигли верховьев Евфрата. Крупные города Сирии – Алеппо, Бейрут и даже Дамаск, бывшая столица Омейядов, – перешли в руки христиан. Совсем близко, казалось, был и Иерусалим. Византийцы высадились на Крите и Кипре и вновь захватили эти острова. Столь же важными стали успехи на севере. К концу X в. было задержано продвижение русских к черноморскому побережью и начато обращение Руси в христианство. На Балканском полуострове болгары, к тому времени усвоившие славянский язык и принявшие христианство, создали мощное государство, которое не раз угрожало самому Константинополю. Но теперь и болгары потерпели решительное поражение, разгромленные императором Василием II «Болгаробойцей» (976‑1025). Граница империи вновь шла вдоль нижнего Дуная. Незадолго до своей смерти Василий планировал возвращение Сицилии; в конце концов ему не хватило времени, но никогда еще со времен Юстиниана и Ираклия Византийская империя не была так сильна, а ее земли – так обширны: и всего этого удалось добиться после ожесточенной борьбы с арабами, аварами, славянами и болгарами. Вряд ли можно было привести более впечатляющее доказательство неслабеющей жизнеспособности и гибкости римских имперских традиций.