21 Аналіз естетичного переживання в творах Арістотеля

Форма искусства—пред­мет удовольствия

Художественное творчество с помощью подражания достигает своего назначения в тех прекрас­ных формах, которые оно создает. Ибо в этом случае оно выражает чувства человека в соответ­ствии с разумной идеей. Но такая первичная цель искусства имеет и дальнейшую цель—оказывать определенное влияние на зрителей. У Аристотеля эти функции тесно переплетаются. Форма, созданная творцом-художником, становится предметом удовольствия для восприимчивого зрителя. Энергия, вложенная в песню или пьесу гением автора, не исчезнет после того, как созданное произведение станет удовлетворять всем требованиям подлинного мастерства и прекрасной формы. Она порождает новую энергию—эмоциональную активность у тех, чьи гибкие души восприимчивы к прекрасным формам. Если, по выраже­нию Аристотеля, душой и основой трагедии является фабула, то душой и основой самой фабулы является удовольствие зрителя. Цель трагедии заключается в своеобраз­ном удовольствии, которое она доставляет; по аналогии можно полагать, что цель комедии, эпической поэмы, музыки, скульп­туры и живописи—в том своеобразном удовольствии, которое каждый из этих видов искусства доставляет человеку.

Различное назначение и характер удоволь­ствия

Аристотель считал неправильным судить об удовольствии вообще по его худ­шим источникам и проявлениям. Только те, кому знакомо наслаждение, доставляемое отвлеченной мыслью, слушанием музыки и лицезрением скульптуры, понимают, что такое удоволъствие в его лучшем проявлении и в самой его сущности. Ибо удовольствие по своей природе направлено к благу; как природа может создавать «червей, жуков и других низших тва­рей», которые способны дать неверное представление о ее обычно добрых намерениях, так и удовольствие, являющееся, по существу, союзником разума и благородства, может оказаться развлечением, связанным с самыми низменными побуждениями. Вообще же удовольствие для Аристотеля—это признак осу­ществления желания человека, ощущение им полноты жизни, и когда эти чувства соответствуют разумной идее, то и удо­вольствие тоже имеет разумное основание. Когда Ари­стотель говорит, что конечная цель трагедии—доставлять удовольствие зрителям, он имеет в виду, что душевное состояние, к которому они стремятся, является разумным и заслуживающим одобрения.

Если удовольствия, с точки зрения Аристотеля, «специ­фичны» для тех действий человека, которые они стимулируют и завершают, то совершенно очевидно, что для уяснения себе их эмоциональной стороны необходимо понять подлинные функции подражания. Удовольствия, о которых идет речь, воз­никают в результате процесса перенасыщения и следующего затем очищения, а также одной и той же непрерывной деятель­ности.

Самая элементарная функция искусства—удовлетворять потребности или облегчать страдания человека—аналогич­на утолению голода пищей. Болезнь души и тела возникает от излишества или недостатка, и, когда энергия человека истощилась от целоднев­ной работы, его силы могут быть восстановлены живительным действием подражательной музыки. Таким образом, искусство может не только заполнить пустоту в душе человека и поднять его энергию, но и очистить наши души от вредной накипи. Психофизическая система человека так же требует послабляющих и очищающих ее лекарств, как и укрепляющих силы средств. Есть такие переживания, которые полезны в соответствующей норме, но легко становятся вредными. Есть люди, которые слабо сопротивляются этим переживаниям и очень легко поддаются их влиянию. «...Аффекту, сильно дей­ствующему на психику некоторых лиц, подвержены в сущности все, причем действие его отличается лишь степенью своей интенсивности; например, [все испытывают] состояние жало­сти, страха, а также энтузиазма. И энтузиастическому возбуж­дению подвержены некоторые лица, впадающие в него под влиянием религиозных песнопений, когда эти песнопения действуют возбуждающим образом на психику и приносят как бы исцеление и очищение. То же самое испытывают и те, кто подвержен состоянию жалости и страха и вообще всякого рода прочим аффектам, поскольку каждый такой аффект свойствен данному индивиду. Все такие лица получают своего рода очищение, то есть облегчение, связанное с наслаждением». Явление такого катарсиса Аристотель называет специфическим удовольствием, доставляемым трагедией.

Разумное наслаждение внутренне возвышен­ной деятельностью

Третий вид удовольствия, доставляе­мого искусством,— который Аристо­тель связывает с музы­кой—это разумное наслаждение. Наибо­лее благородное назначение музыки сводится к тому, чтобы заполнять наш досуг деятельностью, у которой есть все качества, свойственные чему-то внутренне возвышенному. Все, что внутренне возвышенно—закончино и разумно. Оно имеет свою форму и свою прелесть и неподвержено ни росту, пи упадку. Все, что бы мы ни делали в течение нашей жизни, совершается ради чистого, устойчивого и спокойного наслаждения. Философское размышление и удовольствия, доставляемые нам с помощью зрения и слуха, обладают качествами, удовлетворяющими высокому требованию. Как акт видения является совер­шенным в любой момент, не увеличиваясь и не улучшаясь от большей продолжительности действия, так и чувство удовольствия, связанное с умственным развитием или вызванное хорошо проведенным досугом, является полным и совершенным, и больший срок его действия не может ничего к нему добавить.