3.4.3 Добавления

Под добавлением понимается введение дополнительных слов или конструкций в структуру предложения /55/.

Причины, вызывающие необходимость лексических добавлений в тексте перевода, могут быть различны.

Наиболее обычной из них можно назвать «формальную невыраженность» (отсутствие) семантических компонентов словосочетания в исходном языке /6/. Однако в поэтических текстах добавления обусловлены другими причинами.

Как правило, это необходимость сохранения ритма и рифмы стихотворения. Например, для сохранения структуры стихотворения «Я улыбаться перестала» были введены дополнительные конструкции:

Я улыбаться перестала, Морозный ветер губы студит, Одной надеждой меньше стало, Одною песней больше будет.

I have ceased and desisted from smiling The frosty wind chills lips - say so long To one hope of which will be lesser, Instead there will be one more song.

С точки зрения лексики, английская речь вполне допускает использование синонимичной пары глаголов, на русском означающих одно и то же.

Точно так же не считается ошибкой введение предлога «Instead there», так как это не влияет на смысл стихотворения.

Нередко лексические добавления обусловливаются необходимостью передачи в тексте перевода значений, выражаемых в подлиннике грамматическими средствами. Например, при передаче английских форм множественного числа существительных, не имеющих этой формы в русском языке /7/.

3.4.4 Опущения

Опущение - явление, прямо противоположное добавлению. При переводе опущению подвергаются чаще всего слова, являющиеся семантически избыточными, с точки зрения их смыслового содержания /7/.

Однако при в переводах стихотворений Анны Ахматовой опущение как адекватная переводческая трансформация не используется, так как автор перевода стремится воспроизвести все единицы оригинала. Опущение каких-либо лексических единиц является скорее ошибкой, нежели переводческим приемом. Примером такого опущения является перевод стихотворения «Под крышей промерзшей пустого жилья».

Как известно, творчество Ахматовой пронизано религиозными нотами, деревья у нее обладают определенным священным смыслом.

Значительная часть смысла теряется при переводе строки «А в Библии красный кленовый лист Заложен на Песни Песней» следующим вариантом: «And in the Bible a leaf On Song of Songs is sitting.»

В результате теряется не только указание на дерево, которому принадлежит лист, а также на цвет, символика которого также важна в творчестве А.Ахматовой.

3.5 Анализ переводов отдельных стихотворений Анны Ахматовой

В данной дипломной работе рассмотрены переводы произведений Анны Ахматовой из цикла «Белая стая». Автором переводов является Илья Шамбат - русско-американско-австралийский поэт-переводчик. И.Шамбат Родился в Москве, СССР и начал писать стихи с 11-летнего возраста. С 12 жил в США. В настоящее время живёт в Мельбурне, Австралия. Среди его произведений книга "Стихи для Джулии", переводы из Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама, и др. /63/

В рамках ВКР было проанализировано 50 переводов стихотворений Анны Ахматовой, однако из-за большого объема, подробно рассмотрено лишь несколько.

При анализе переводов необходимо учитывать особенности лексики двух языков, так как неправильное толкование значения слов или словосочетаний может привести как к потере экспрессивности, так и смысла произведения в целом.

Лексический уровень в общей ярусной структуре языка изучает проблемы слова, его структуру и значение. Основной единицей лексического уровня является слово, которое может быть определено как основная двусторонняя цельнооформленная, самостоятельно существующая единица языка, служащая для называния (наименования) предметов, явлений, отношений между предметами реальной действительности, а также качеств, действий, процессов и т.д. /24/

Лексическое значение каждого отдельного лексико-семантического варианта слова представляет сложное единство. Состав его компонентов удобно рассматривать с помощью принципа деления речевой информации на информацию, составляющую предмет сообщения, но не связанную с актом коммуникации, и информацию, связанную с условиями и участниками коммуникации. Тогда первой части информации соответствует денотативное значение слова, называющее понятие. Через понятие, которое отражает действительность, денотативное значение соотносится с внеязыковой действительностью. Данная часть является обязательной.

Второй части сообщения, связанной с условиями и участниками общения, соответствует коннотация. По коннотацией понимается эмоциональная, оценочная или стилистическая окраска языковой единицы узуального (закреплённого в системе языка) или окказионального характера. В широком смысле это любой компонент, который дополняет предметно-понятийное (или денотативное), а также грамматическое содержание языковой единицы и придаёт ей экспрессивную функцию на основе сведений, соотносимых с эмпирическим, культурно-историческим, мировоззренческим знанием говорящих на данном языке, с эмоциональным или ценностным отношением говорящего к обозначаемому или со стилистическими регистрами, характеризующими условия речи, сферу языковой деятельности, социальные отношения участников речи, её форму и т.п. В узком смысле это компонент значения, смысла языковой единицы, выступающей во вторичной для неё функции наименования, который дополняет при употреблении в речи её объективное значение ассоциативно-образным представлением об обозначаемой реалии на основе осознания внутренней формы наименования, т.е. признаков, соотносимых с буквальным смыслом тропа или фигуры речи, мотивировавших переосмысление данного выражения /56/.

В структуре коннотации ассоциативно-образный компонент выступает как основание оценочной квалификации и стилистической маркированности, связывая денотативное и коннотативное содержание языковой единицы. Последнее придаёт «суммарную» экспрессивную окраску всему выражению, в котором может доминировать: образное представление («пустые небеса», «нежная прохлада»); оценочная квалификация — эмоциональная («стрелка»), количественная («дождик»); какой-либо из стилистических регистров (торжественное «воздвигать»). Узуальная коннотация оформляется суффиксами субъективной оценки, осознаваемой внутренней формой, звукоподражаниями, аллитерацией, экспрессивно окрашенными словами и фразеологизмами. Однако для коннотации характерна нелокализованность, разлитость по всему тексту, создающая эффект подтекста.

Ввиду того, что лирическая поэзия субъективна и употребляет образы и картины для выражения чувства, составляющего внутреннюю сущность человеческой природы, коннотационное значение здесь имеет особое значение.

От правильно выбранной лексики зависит изобразительность и выразительность лирического произведения.

Рассуждая о выборе лексики, обратимся к стихотворению А.Ахматовой «Он был ревнивым, тревожным и нежным» и переводу этого стихотворения, выполненному И.Шамбатом.

Был он ревнивым, тревожным и нежным, Как Божие солнце, меня любил, А чтобы она не запела о прежнем, Он белую птицу мою убил. Промолвил, войдя на закате в светлицу: "Люби меня, смейся, пиши стихи!" И я закопала веселую птицу За круглым колодцем у старой ольхи. Ему обещала, что плакать не буду, Но каменным сделалось сердце мое, И кажется мне, что всегда и повсюду Услышу я сладостный голос ее.

He was jealous, fearful and tender, He loved me like God's only light, And that she not sing of the past times He killed my bird colored white. He said, in the lighthouse at sundown: "Love me, laugh and write poetry!" And I buried the joyous songbird Behind a round well near a tree. I promised that I would not mourn her. But my heart turned to stone without choice, And it seems to me that everywhere And always I'll hear her sweet voice.

Прежде всего стоит отметить такой троп, как метафора. Под «белой птицей» подразумевается личность и свобода, чистая и невинная, как она есть. Поэтому данное словосочетание следует употреблять как неделимое целое. При переводе данного стихотворения переводчик преобразовал «белую птицу» в «bird colored white», что является неудачным вариантом перевода, т.к. в данном случае идет указание на физический признак (окраска) и создается впечатление, что речь идет действительно о настоящей «птице белого цвета».

При описании чувств героя к поэтессе, были использованы такие прилагательные, как «ревнивый, тревожный, нежный». В тексте перевода данные слова переведены как «jealous, fearful and tender». Если «jealous» и «tender» являются вполне эквивалентными прилагательными при переводе, то «fearful» никак не может быть переведено как «тревожный». В данном тексте «тревожный» означает «полный беспокойства, волнения» /51/. Действительно, герой произведения все время переживал, что потеряет свою любимую. Слово же «fearful» в толковом словаре дается, как означающее «испуганный, полный ужаса», что никак не может быть использовано в качестве эквивалентного варианта перевода.

В следующей строке Ахматова продолжает описание чувств героя: «Как Божие солнце меня любил». В данной строке ощущается трепетное чувство, испытываемое героем к поэтессе, он относится к ней, как к чему-то святому. Примечательно, что использовано именно архаическое окончание «-ие», которое вызывает ассоциации с религиозным чувством, со священным трепетом. Однако, с точки зрения морфологии, перевести данный прием нет возможности, поэтому И.Шамбат перевел «Божие солнце» как «God’s only light». Именно указание на «единственный свет» позволило ощутить все тот же священный трепет и любовь, испытываемые героем. Данная замена, включающая добавление слова «only» и метонимическую, конкретизирующую замену слова «солнце» на слово «light», является вполне оправданной, так как сохраняет экспрессивность в переводе.

Однако стилистически возвышенную лексику не удалось воспроизвести в третьей строке: поэтическое «промолвил» было переведено нейтральным «said».

В шестой строке автором была применена генерализация – вместо указания на конкретный вид дерева («ольха») был использовано просто указание на «дерево». Ахматова не зря указала именно на ольху, так как раньше ольха считалась священным деревом. В результате в стихотворении начинает теряться священный, религиозный смысл, вложенный в слова.

С точки зрения лексики, автором перевода была допущена грубая ошибка. При переводе слова «светлица» не должно было возникнуть затруднений, так как русско-английский словарь дает точный перевод - «front room». Однако переводчик переводит «светлицу», как «light house», что означает «маяк».

Данное стихотворение написано 5-стопным ямбом, с перекрестной женской и мужской рифмой.

В тексте перевода сохранена размерность, он также написан 5-стопным ямбом, однако в ритм и рифма сбиваются в 3 строке. Рифму в тексте перевода можно охарактеризовать как холостую – рифмуются только четные строки с мужской рифмой.

Обратимся к стихотворению «О тебе вспоминаю я редко», которое А.Ахматова посвятила Александру Блоку, встреча с которым произвела неизгладимое впечатление на поэтессу.

О тебе вспоминаю я редко И твоей не пленяюсь судьбой, Но с души не стирается метка Незначительной встречи с тобой. Красный дом твой нарочно миную, Красный дом твой над мутной рекой, Но я знаю, что горько волную Твой пронизанный солнцем покой. Пусть не ты над моими устами Наклонялся, моля о любви, Пусть не ты золотыми стихами Обессмертил томленья мои,— Я над будущим тайно колдую, Если вечер совсем голубой, И предчувствую встречу вторую, Неизбежную встречу с тобой.

I remember you only rarely And your fate I do not view But the mark won't be stripped from my soul Of the meaningless meeting with you. Your red house I avoid on purpose, Your red house murky river beside, But I know, that I am disturbing Gravely your heart-pierced respite. Would it weren't you that, on to my lips pressing, Prayed of love, and for love did wish, Would it weren't you that with golden verses Immortalized my anguish Over future I do secret magic If the evening is truly blue, And I divine a second meeting, Unavoidable meeting with you.

В переводе этого стихотворения также можно встретить ошибки, связанные с неправильным выбором эквивалента при переводе ввиду похожего, но не тождественного значения.

К примеру, словосочетание «незначительная встреча» переведена как «meaningless meeting» («бессмысленная встреча»). После встречи с А.Блоком Ахматова никак не могла забыть о нем. В результате, говоря о незначительной встрече с ним, она имела в виду, что эта встреча, казалось бы, мало что значила, но оставила определенный след. Бессмысленной, не имеющей никакого значения, она никак не могла считаться.

В этом же стихотворении слово «покой» переводится как «respite» («передышка»), что является не совсем удачным выбором. С точки зрения стилистики, существительное «покой» коннотируется как возвышенное, книжное слово. «Покой» в данном стихотворении означает, к тому же, «безмятежное состояние», характеризующее духовный план человека, что находит отражение в словаре /51/.

В третьей строфе слово «томленья» переведено как «anguish». Во-первых, слово «томленья» является существительным множественного числа, в результате создается ощущение длительности переживаемого состояния. Лирическая героиня подчеркивает, что она «томится» довольно долго; при переводе это качество было утеряно. Во-вторых, «anguish» означает «страдания, мука» и имеет скорее отрицательную коннотацию, в то время как «томленья» означает, согласно словарям, «печаль, грусть» /51/. В контексте стихотворения Ахматовой это слово имеет скорее положительный оттенок.

В последнем четверостишии глагол «колдовать» переведен как «to do magic». Оба слова означают «совершать магические, таинственные приёмы», однако глагол «колдовать» здесь используется в значении «гадать, загадывать», в результате создается атмосфера чего-то таинственного, загадочного, чего лишено сочетание «to do magic», означающее «творить чудеса».

С точки зрения синтаксиса, можно отметить в переводе ряд как удачных, так и неудачных вариантов. Например, переводчику удалось сохранить повторяющиеся конструкции:

Красный дом твой нарочно миную, Красный дом твой над мутной рекой… Пусть не ты над моими устами… Пусть не ты золотыми стихами…

Your red house I avoid on purpose, Your red house murky river beside… Would it weren't you that, on to my lips pressing… Would it weren't you that with golden verses…

С другой стороны, отказ от инверсии в строке «Your red house…» ведет к снижению экспрессии, так как акцент делается именно на красном цвете.

Говоря о сохранении структуры стихотворения, отметим, что перекрестная рифма в оригинале преобразовалась в холостую. Рифмуются четные строки.

Из трансформаций следует отметить перевод конструкции «Пусть не ты» сослагательным наклонением «Would it weren't you». Таким образом, переводчик, прибегая к некоторой поэтической вольности, придает переводу большую поэтичность.

Так же было добавлено «and for love did wish» во второй строфе. Это добавление не вредит смыслу, и использовано для сохранения рифмы и ритма.

Но в некоторых переводах прием добавления является необоснованным. Рассмотрим перевод первой строф стихотворения «Ведь где-то есть простая жизнь и свет…».

Ведь где-то есть простая жизнь и свет, Прозрачный, теплый и веселый... Там с девушкой через забор сосед Под вечер говорит, и слышат только пчелы Нежнейшую из всех бесед.

Somewhere is light and happy, in elation, Transparent, warm and simple life there is. A man across the fence has conversation With girl before the evening, and the bees Hear only the tenderest of conversation.

В первых двух строках, помимо добавления дополнительных определений, меняются синтаксические связи в предложении. В результате при переводе вместо «простой жизни» и «прозрачного, теплого и веселого света» получаются «свет» и «счастливая, восторженная, прозрачная, теплая и простая жизнь».

Не сохраняется и ритм стихотворения. Также меняется рифма – из сочетания женской и мужской рифмы (М-Ж-М-Ж-М) в оригинале, в переводе получается обратная комбинация – Ж-М-Ж-М-Ж.

Синтаксической ошибкой является следующее. Обратимся к строке

… and the bees

Hear only the tenderest of conversation.

Из этих слов создается впечатление, что частица «only» относится к слову «беседа», а не к «пчелам», как в оригинале.

В итоге вместо смысла «только пчелы слышат беседу» получается «пчелы слышат только беседу».

Также следует отметить прием генерализации в третьей строке: существительное «сосед» переведено как «мужчина». В итоге стираются указания на знакомство и жилье по соседству.

Еще один не совсем удачный пример в переводе можно продемонстрировать в следующем стихотворении:

Слаб голос мой, но воля не слабеет, Мне даже легче стало без любви. Высоко небо, горный ветер веет И непорочны помыслы мои. Ушла к другим бессонница-сиделка, Я не томлюсь над серою золой, И башенных часов кривая стрелка Смертельной мне не кажется стрелой. Как прошлое над сердцем власть теряет! Освобожденье близко. Все прощу. Следя, как луч взбегает и сбегает По влажному весеннему плющу.

My voice is weak, but will does not get weaker. It has become still better without love, The sky is tall, the mountain wind is blowing My thoughts are sinless to true God above. The sleeplessness has gone to other places, I do not on grey ashes count my sorrow, And the skewed arrow of the clock face Does not look to me like a deadly arrow. How past over the heart is losing power! Freedom is near. I will forgive all yet, Watching, as ray of sun runs up and down The springtime vine that with spring rain is wet.

Здесь переводчик избегает инверсии в первой же строке, в то время как правила английского языка вполне позволяют перевести первую строку как «Weak is my voice». В результате экспрессия снижается.

В этой же строке можно привести пример неудачного перевода с точки зрения морфологии. Так, глагол «do» можно заменить модальным глаголом «shall», в этом случае модальность утверждения, что голос ни за что не ослабеет (т.е. и не ослабнет), будет сильнее выражена.

Также морфологической ошибкой является перевод «стрелка» и «стрела» одним и тем же словом «arrow», притом, что именно наличие суффикса создает противопоставление часовой стрелки и стрелы лука.

С точки зрения лексики, некорректно был выбран перевод для словосочетания «высоко небо» (sky is tall), так как «tall» означает «выше среднего роста» и имеет отношение к человеку. Здесь более приемлемым вариантом перевода было бы прилагательное «high».

Некорректно также использование словосочетания «true God», так как с точки зрения любой религии Бог один, и он не может быть ложным.

Прилагательное «кривой» переведено как skewed (косой), в результате смысл становится неясен, в то время как кривая стрелка сразу представляется на башенных часах. Кроме того, прием опущения, использованный при упоминании о башенных часах приводит к тому, что читатель представляет обычный циферблат. Следовательно, значительная часть смысла теряется при переводе.

Тот же прием опущения является неудачным при переводе строки «Ушла к другим бессонница-сиделка». Слово «сиделка» опущено, в результате теряется экспрессия и важный прием олицетворения просто не используется, а добавление слова «places» в конце строки способствует этому.

Далее обратимся к переводу стихотворения «Твой белый дом и тихий сад оставлю».

Данное стихотворение было написано в 1913 году, в период разрыва отношений Ахматовой с мужем Н.Гумилевым. Это стихотворение о выборе жизненного пути, о предпочтении служения искусству любовным отношениям.

Твой белый дом и тихий сад оставлю. Да будет жизнь пустынна и светла.  Тебя, тебя в моих стихах прославлю,  Как женщина прославить не могла.  И ты подругу помнишь дорогую  В тобою созданном для глаз ее раю,  А я товаром редкостным торгую —  Твою любовь и нежность продаю.

I'll leave your quiet yard and your white house – Let life be empty and with light complete. I'll sing the glory to you in my verse Like not one woman has sung glory yet. And that dear girlfriend you remember In heaven you created for her sight, I'm trading product that is very rare – I sell your tenderness and loving light.

С точки зрения денотативного, предметного значения, стихотворение практически не теряет смысла при переводе, однако уменьшается степень экспрессивности высказываний.

Например, при переводе слова «пустынна», что в данном контексте означает скорее «подобна пустыне, одинока, спокойна», используется существительное «empty», что означает «пустой, безлюдный», указывая на пространственный признак «полости» предмета. Кроме того, прилагательное «empty» является стилистически нейтральным, в то время как краткое прилагательное «пустынна» имеет более возвышенное значение. Таким образом, данный вариант перевода является неудачным, так как в результате теряется экспрессивная окраска.

В этом же стихотворении в качестве перевода слова «подругу» использовано слово «girlfriend», указывающее на гендерный признак. В то время как в оригинале это слово означает скорее «спутницу» и определяет нечто более высокое, чем просто пол человека. Используя дословный перевод, автор потерял коннотативное значение.

Тот же дословный перевод использован в словосочетании «trading product» (товаром … торгую). Согласно толковому словарю английского языка, слово «trading» трактуется как «бизнес-активность, деятельность купли-продажи», при толковании существительного «product» акцент делается именно на промышленном процессе изготовления /62/. В стихотворении слова «торговать» и «товар» означают нечто иное, а именно «превращать что-либо в предмет торговли» и «то, что является предметом торговли», соответственно. Действительно, Ахматова превращает любовь и нежность – нечто неосязаемое, нематериальное, в стихи, которые будут распродаваться, как предмет торговли. Таким образом, данное словосочетание в переводе обретает значение, близкое к экономической терминологии, без какого-либо коннотативного значения, что приводит к потере экспрессии.

В то же время, есть и удачные варианты в переводе, сохраняющие возвышенный тон и экспрессивность. Например, «прославлять» переведено как «sing the glory to you» (петь славу о тебе), «светла» как «with light complete». В результате смысл, вложенный в слова оригинала, передан в полной мере и в то же время сохранена экспрессивная окраска.

В данном стихотворении, с точки зрения лексики, присутствует ошибка при переводе. Слово «любовь» переведено как «loving light». Любовный свет не может быть синонимом любви, в то время как в стихотворении имеется в виду именно любовь, в полном смысле этого слова. Данная замена при переводе на английский язык, вероятно, была произведена для сохранения рифмы (sight – light), но это приводит к еще большим потерям со стороны лексики.

С точки зрения морфологии, при переводе также допущены некоторые неточности. Например, в строчке Like not one woman has sung glory yet (дословно «как женщина еще не прославляла») более удачным вариантом было бы использование модального глагола «can» в прошедшей форме, вместо «has». Глагол «to have» в данном контексте говорит о том, что мужчина по каким-то причинам еще не был прославлен, в то время как «can» указывает одновременно на причину, – на неспособность женщины славить так, как это сделала бы Ахматова.

С точки зрения синтаксиса, следует отиетить как переводческую неудачу потерю рефрена «Тебя, тебя», так как повторное указание на адресата обращения говорит о его особенности, уникальности, создавая впечатление, что адресат является для автора единственным. При переводе для сохранения общего ритма стихотворения данный прием был упущен, что привело к той же потере экспрессивности.

Приступим к анализу перевода стихотворения «А! Это снова ты. Не отроком влюбленным…»

А! Это снова ты. Не отроком влюбленным, Но мужем дерзостным, суровым, непреклонным Ты в этот дом вошел и на меня глядишь. Страшна моей душе предгрозовая тишь. Ты спрашиваешь, что я сделала с тобою, Врученным мне навек любовью и судьбою. Я предала тебя. И это повторять — О, если бы ты мог когда-нибудь устать! Так мертвый говорит, убийцы сон тревожа, Так ангел смерти ждет у рокового ложа. Прости меня теперь. Учил прощать Господь. В недуге горестном моя томится плоть, А вольный дух уже почиет безмятежно. Я помню только сад, сквозной, осенний, нежный, И крики журавлей, и черные поля... О, как была с тобой мне сладостна земля!

Ah! It is you again. You enter in this house Not as a kid in love, but as a husband Courageous, harsh and in control. The calm before the storm is fearful to my soul. You ask me what it is that I have done of late With given unto me forever love and fate. I have betrayed you. And this to repeat -- Oh, if you could one moment tire of it! The killer's sleep is haunted, dead man said, Death's angel thus awaits me at deathbed. Forgive me now. Lord teaches to forgive. In burning agony my flesh does live, And already the spirit gently sleeps, A garden I recall, tender with autumn leaves And cries of cranes, and the black fields around.. How sweet it would be with you underground!

Во второй строке сразу можно увидеть две ошибки при переводе. Согласно Большому Энциклопедическому словарю, «отрок» - это подросток, юноша /51/. Толковый словарь английского языка дает определение существительному «kid» - ребенок, малыш. В данном случае, намного удачнее было бы использование существительного «youth» - юноша.

В этой же строке слово «муж» переведено как «husband», что указывает на брачные узы. Однако в стихотворении существительное «муж» использовано в значении «мужчина в зрелом возрасте», тем самым Ахматова противопоставляет юношу и мужчину. Переводчиком данный аспект не был учтен.

Неудачен перевод в последней строфе существительного «дух», обладающего положительной коннотацией и имеющего синоним «душа». Это слово переведено как «spirit», означающее «злой дух» /62/.

В данном стихотворении также допущено немало стилистических ошибок, заключающихся в переводе слов книжной, возвышенной лексики нейтральными словами. К примеру, глагол «вручать» с торжественной коннотацией переведен как «to give» (давать); глагол «починать» в значении «умирать» переведен как «to sleep» (спать); книжное «безмятежно» переведено нейтральным «gently» (спокойно).

В переводе этого стихотворения использован прием добавления. В строке «You ask me what it is that I have done of late» «of late» является добавлением. С точки зрения лексики, данная трансформация не требуется, и скорее наоборот, нежелательна, так как указывает на время (в последнее время, недавно), чего, во-первых, нет в тексте оригинала, во-вторых, не подходит по смыслу, так как герой стихотворения спрашивает не о каком-то конкретном промежутке времени, а обо всей жизни. Данная трансформация была использована с целью сохранения ритма стихотворения и рифмы.

С той же целью, существительное «земля» было переведено как «underground». В результате, стихотворение, написанное 6-стопным ямбом, сохранило свой размер и в языке перевода, сохранена также парная рифма с чередующимися мужскими и женскими рифмами. Однако, допущена грубейшая ошибка, так как полностью изменился смысл стихотворения за счет неверного перевода последней строки.

«Underground» означает «под землей». Одновременно с лексической, допущены стилистическая и морфологическая ошибки. Прилагательное «сладостный» относится к книжной, поэтической лексике, в то время как «sweet» имеет нейтральную окраску; так же при трансформации произошло опущение междометия «О». В результате речь теряет экспрессию и приближается к разговорной. Кроме того, глагол в прошедшем времени «быть» переведен на английский как глагол в сослагательном наклонении «было бы».

В итоге вместо воспоминаний о счастливом прошлом «О, как была с тобой мне сладостна земля!» смысл получается примерно следующим «Как приятно было бы нам с тобой лежать под землей».

Этот пример свидетельствует о том, что в попытке сохранить рифму, переводчик отошел от смысла стихотворения. В результате эффект воздействия оказался абсолютно другим.

Приступим к анализу стихотворения «Тяжела ты, любовная память!»

Тяжела ты, любовная память! Мне в дыму твоем петь и гореть, А другим - это только пламя, Чтоб остывшую душу греть. Чтобы греть пресыщенное тело, Им надобны слезы мои... Для того ль я, Господи, пела, Для того ль причастилась любви! Дай мне выпить такой отравы, Чтобы сделалась я немой, И мою бесславную славу Осиянным забвением смой.

True love's memory, You are heavy! In your smoke I sing and burn, And the rest -- is only fire To keep the chilled soul warm. To keep warm the sated body, They need my tears for this Did I for this sing your song, God? Did I take part of love for this? Let me drink of such a poison, That I would be deaf and dumb, And my unglorious glory Wash away to the final crumb.

В этом стихотворении Ахматова выражает сожаление о том, что ее произведения, страдания в которых она познала на собственном опыте, никто не сможет прочувствовать так же остро, как сама поэтесса.

Начиная с первых строк, в переводе следует отметить неточность: любовь у Ахматовой всегда истинна, поэтому добавлять при переводе к существительному «love» прилагательное «true» некорректно в случае произведений именно этой поэтессы.

Неудачно был подобран вариант перевода существительного «пламя», относящегося к книжной лексике. Существительное «fire» нейтрально. В этом случае удачней был бы выбор эквивалента «flame».

Словосочетание «им надобны» переведено как «they need». В результате теряется окраска («надобен» относится к устаревшей лексике) и экспрессивное воздействие в результате изменения залога.

Прилагательные «sated» переводится как «насыщенный». Для верного толкования стихотворения в переводе необходимо сохранение значения «пере».

Из грубых ошибок следует отметить перевод глагола «причащаться» как «take part» (принимать участие). Причащение – священное действо, и значение этого действа в стихах Ахматовой необходимо передать. Причаститься – отдать часть себя, в то время как «take part» переводится как «принимать участие». В результате допущены одновременно лексическая, стилистическая и семантическая ошибки одновременно.

Перевод словосочетания «осиянное забвение» вариантом «to the final crumb» так же во многих аспектах является неверным. Во-первых, религиозные мотивы священного забвения полностью утеряны. Во-вторых, выбранный вариант ни в коем случае не может быть эквивалентным с точки зрения стилистики и лексического значения слов.

Такие неудачные варианты перевода не позволяют передать все эмоции, вложенные Ахматовой в стихотворение.

Помимо этого, переводчик избегает инверсии ("True love's memory, You are heavy!» - «Тяжела ты, любовная память!»), безличные предложения трансформируются в определенно-личные («Мне в дыму твоем петь и гореть» - «In your smoke I sing and burn»), не соблюдается параллельность конструкций:

Для того ль я, Господи, пела, Для того ль причастилась любви!

Did I for this sing your song, God? Did I take part of love for this?

Ритм стихотворения при переводе удалось сохранить, однако рифма трансформировалась в холостую, неточную, что дополнительно влияет на снижение эмоционально воздействия на читателя.

Приступим к анализу стихотворения «Потускней на небе синий лак», написанный в период разрыва отношений Ахматовой с мужем Н. Гумилевым.

Потускнел на небе синий лак, И слышнее песня окарины. Это только дудочка из глины, Не на что ей жаловаться так. Кто ей рассказал мои грехи, И зачем она меня прощает? Или этот голос повторяет Мне твои последние стихи?..

The blue lacquer dims of heaven, And the song is better heard. It's the little trumpet made of dirt, There's no reason for her to complain. Why does she forgive me, And whoever told her of my sins? Or is that this voice that now repeats The last poems that you wrote for me?

Сразу стоит отметить, что при переводе 6-стопный хорей трансформировался в 4-стопный, что повлияло на общий ритм стихотворения. Характер рифмовки (перекрёстная) остался прежним, но рифма стала неточной.

В данном стихотворении следует отметить ряд лексических ошибок.

К примеру, существительное «глина» переведено как «dirt» («грязь»), «дудочка» - как «little trumpet» (маленькая труба).

Был применен канцелярский язык «There's no reason», в результате снижается поэтическая речь.

Кроме того, применена трансформация: было опущено существительное «окарина», в результате была потеряна метафора («песня окарины»), утерян смысл стихотворения, так как именно окарина является ключевым символом в стихотворении. Лирическая героиня слышит в отдалении музыку и ей мерещатся слова бывшего любимого.

Таким образом, при анализе переводов стихотворений Ахматовой можно сделать вывод, что переводчик стремился к передаче фактуальной информации, нередко не замечая скрытый эстетический смысл произведения. По большей части его переводы вполне можно назвать адекватными, за исключением некоторых. Основная переводческая трансформация, применяемая переводчиком, - перестановки, продиктованные различием структур предложений русского и английского языков. Добавления используются как правило, для сохранения ритма или создания рифмы. Приемы опущений, как правило, приводят к потере смысла или экспрессивной окраски.