5. Каппадокия
Когда македоняне пришли в Персию, они застали каппадокийскую сатрапию разделенной на две части – собственно Каппадокию и Каппадокию Понтийскую (Strabo. XII.I.4). Так что формально каждая из этих частей могла иметь права на земли соседа. Как справедливо отмечает С. Ю. Сапрыкин, видимо, вся Каппадокия некоторое время находилась во власти династии Митридатидов. Она не обнаруживает никаких признаков независимости до середины III века до н. э. 42 Поэтому Аппиан воспринял вторжение Митридата Эвергета в Каппадокию как нападение на собственную же землю. «Он сделал вторжение в Каппадокию, как будто это была чужая земля; последняя всегда принадлежала его предкам и была вновь захвачена его отцом» (App. Mithr. 10; 12). После этого вторжения Митридат V сохранил контроль над Каппадокией путем брака своей дочери Лаодики и местного царя. Митридат Евпатор рассчитывал сохранить контроль над этим регионом с помощью своей сестры, но в тоже время ему приходилось опасаться, что время ее регентства истечет и власть получит кто-то из подросших сыновей покойного Ариарата, поэтому сам страстно хотел захватить страну. Этой цели он добивался еще с 116 г. до н.э., когда умер Ариарат VI (Just. XXXVIII.1.1–2)43. При этом важное значение для него имело то обстоятельство, что это царство могло послужить своего рода плацдармом для захвата Пафлагонии и Галатии. Кроме того, было весьма ощутимо национальное, языковое и религиозное родство между Каппадокией и Понтом, поэтому консолидация этих регионов не была чем-то нереальным44. Наконец, Рим в это время был озабочен внутренними смутами и войной с Югуртой, а потому не мог ему воспрепятствовать45.
Однако все его планы были спутаны действиями Никомеда: вифинцы неожиданно нарушили каппадокийсую границу и без сопротивления заняли Каппадокию. Еще до того, как армия понтийского царя вторглась в пределы Каппадокии, Лаодика заключила мир с Никомедом и даже вышла за него замуж. Это было равносильно подчинению ее государства Вифинии46. Брак, скорее всего, был заключен по соглашению, поскольку Лаодика боялась за свою жизнь47. Митридат, устремившийся в Каппадокию, понимал, что этот брак является для него ощутимой дипломатической пощечиной, однако воспрепятствовать женитьбе не смог, а потому вместо помощи сестре, оказал помощь своему племяннику, право наследования которого было нарушено его матерью48.
Ариарат VII, посаженный Митридатом на трон, по всей вероятности, имел для него как ставленник то значение, что, будучи отпрыском Ариартидов, он должен был проводить политику самостоятельно, блокировав вмешательство Никомеда и Лаодики. Для понтийского царя на тот момент было более приемлемым отдать власть над Каппадокией в руки законного царя ради того, чтобы не допустить ее узурпации Никомедом и Лаодикой. С другой стороны, тут же выявилась опасность с другой стороны – судя по всему, Ариарат притязал на реальную самостоятельность, что привело к началу войны между ним и Митридатом (Just. XXXVIII.1.6–7). По мнению Б. Макгинга, вызов в Понт Гордия, убийцы Ариарата VI, означал желание понтийского царя расправиться и с его сыном49. Вероятно, можно согласиться и с тем предположением, что агрессия, которую готовил Митридат, должна была объединить силы Ариарата VII и Никомеда, опасавшегося роста могущества своего соперника50.
Митридат, решившись овладевать страной открыто, последовал пафлагонскому примеру Никомеда и посадил на трон Кападокии одного из своих сыновей, восьмилетнего мальчика, которого он выдавал за ребенка Ариарата VI и который получил имя Ариарат IX; регентом при нем был назначен Гордий (Just. XXXVIII.1.10)51. Эта фигура, естественно, не устраивала определенную (и влиятельную) часть каппадокийской знати ввиду ярко выраженной промитридатоской политики.
В этой ситуации в Риме было принято решение о вмешательстве, поскольку ситуация начала выходить из-под контроля. Это вмешательство, восстанавливающее политический баланс в регионе, неизбежно должно было вызвать недовольство обеих сторон, но предотвратить большую войну. По решению сената Митридату и Никомеду было приказано покинуть Каппадокию и Пафлагонию. Митридат немедленно подчинился, забрав с собой Ариарата IX и Гордия52. Покинутым государствам была дарована свобода, но Каппадокия ей не воспользовалась, предпочтя сохранить власть царя53.
Новый каппадокийский царь Ариобарзан во многом был более удобен для Рима (App. Mithr. 10; Just. XXXVIII.2.8; Strabo. XII.II.11). Одновременно его избрание явилось чувствительным поражением для политики Митридата. Как подчеркнул С.Ю. Сапрыкин, до сих пор цари Понта использовали политические методы укрепления своего влияния и расширения земель – действуя через ставленников из дома Ариаратидов в Каппадокии, ссылаясь на владения предков, увеличивая свою территорию через наследования от династов54. После пресечения династии Ариаратидов в Каппадокии, присоединение этой страны мирным путем стало невозможным, поскольку никаких прямых родственных связей у Митридатидов с новым царем не было. Видимо, именно стремясь восстановить такие связи, Митридат после первой войны с Римом породнился с Ариобарзаном (App. Mithr. 66).
Реконструкция событий выглядит, вероятно, таким образом: после того, как сенат приказал Митридату очистить Каппадокию, а затем согласился на просьбу каппадокийцев восстановить у них монархию, к власти около 96 г. приходит Ариобарзан. Отдавая предпочтение сообщению Страбона (Strab. XII.II.11) перед Юстином (Just. XXXVIII.2.3), можно заключить, что он был избран каппадокийской знатью. Видимо, следует принять такую трактовку событий, тем более что, если бы назначение Ариобарзана царем исходило непосредственно от Рима, Митридат и Гордий вряд ли осмелились бы проявлять такое откровенное неповиновение. По всей вероятности, Ариобарзан был избран местной знатью, настроенной проримски (Strabo. XII.II.11), о чем говорит его титул – Филоромей. Но выбор Ариобарзана не решил проблемы реставрации царской власти в Каппадокии. Судя по косвенным данным (Plut. Sull. 5; Just. XXXVIII.5.9), у Гордия было там довольно много сторонников, да и для Митридата в данной ситуации он представлял очень удобную фигуру, поскольку тот мог соблюдать дистанцию между собой и претендентом, пожиная плоды в случае успеха и оставаясь в стороне в случае неудачи. Долгое время считалось, что и после избрания Ариобарзана Гордий продолжал действовать от лица Ариарата IX. Но в источниках нет никаких указаний на это, как нет и никаких свидетельств участия Митридата в этом конфликте; поэтому следует признать, что Митридат подчинился приказу Рима и убрал своего сына из Каппадокии55.
Убедившись, что возможные западные союзники больше тяготеют к Риму, Митридат обратился на восток, где в это время укрепляется власть царя Армении Тиграна II. Несмотря на то, что Каппадокия входила в сферу интересов Армении на западе, Митридат, понимая необходимость устранения потенциального конкурента, предложил Тиграну союз того же типа, что ранее был заключен с Никомедом по поводу Пафлагонии.
Несмотря на то, что Тигран лишь недавно получил власть, он уже захватил Софену. Митридат, видимо, признал силу Тиграна и предложил ему союз именно после этого захвата. С завоеванием Софены, расположенной на восточном берегу Евфрата, Тигран стал соседом Каппадокии. Владения на реке Томис, которые были проданы предшественниками Ариобарзана правителю Софены, сделали возможным легкое вторжение в восточную Каппадокию56. Кроме того, руки союзникам развязывало то, что Тигран не испытывал никакого давления со стороны Рима.
Время и условия союза нам известны по сообщению Юстина (XXXVIII.3.5). Это случилось накануне развязывания войны с Римом, и как утверждает сам автор, союз носил антиримский характер. Согласно союзному договору землю, города и селения получал Митридат, а Тиграну доставались пленники и все движимое имущество. Людской ресурс был необходим Тиграну для эллинизации Армении, ведь он строил новую столицу, которая должна была стать символом его правления (App. Mithr. 67; Plut. Luc. 21; 26; Strabo. XI.XIV.15; XII.II.9)57. Что касается времени подписания договора, то его видимо необходимо помещать между 95 и 93 гг., до н. э58. Кроме того, развивая матримониальную политику своего царства, Митридат выдал за Тиграна замуж свою дочь Клеопатру, которая приобрела твердые позиции при дворе армянского монарха (Just. XXXVIII.3.2; Plut. Luc. 22)59.
Однако успех сопутствовал союзникам лишь первоначально (Just. XXXVIII.3.8; Plut. Sull. 5; App. Mithr. 10) – Сулла, в то время когда он был наместником в Киликии, разбил каппадокийские и армянские войска60. Существует мнение, что на помощь к каппадокийцам пришли не полководцы Тиграна, а Архелай, стратег понтийского царя, навербовавший войска из Софены61. Однако упоминание Архелая у Фронтина как перфекта Каппадокии вовсе не означает, что сражение, описываемое этим автором (Strat. I.5.18) относится к интересующему нас времени и происходило в Каппадокии. Кроме того, это сообщение не согласуется с рассказом Плутарха: в его версии армяне потерпели полное поражение, у Фронтина Сулла уходит от сражения с Архелаем. Конечно возможно, что понтийская армия участвовала в этой операции вместе с армянами, но реальных источников об ее участии у нас нет62.
Митридат в это время вел активные военные действия в Вифинии. Постановление сената о возвращении Ариобарзана и Никомеда каждого в свое царство, последовало не сразу. Митридат еще присутствовал в Вифинии и посылать обратно Ариобарзана не имело смысла, ибо никто не мог гарантировать, что его не свергнут снова. Только после 91/90 г. до н. э. можно говорить о том, что конфликт был улажен (Just. XXXVIII.3.1–3; Plut. Sull. 5; App. Mithr. 10–11)63. К тому же именно на период с марта по май 92 г., и с февраля по май 91 г., до н. э., Митридатом выпускаются монеты, предназначенные на военные нужды64.
Однако с этими данными необходимо разобраться. Информация Юстина изобилует фактическими неточностями, и, что еще более важно, он подает материал чрезвычайно сумбурно и подчас бессистемно. Он пишет: «В это же самое время умер Никомед, а сына его, тоже Никомеда, Митридат изгнал из собственного царства. Никомед отправился в Рим просить там защиты. Сенат постановил, чтобы оба – Никомед и Ариобарзан – были восстановлены в своих царских правах. Для приведения в исполнения этого декрета были посланы из Рима уполномоченные – Маний Аквилий и Манлий Мальтин» (Just. XXXVIII.3.4). Это повествование следует сразу за упоминанием о вторжении Тиграна в Каппадокию. Здесь не видно шероховатостей, но, тем не менее, они существуют. Дело в том, что в начале упоминается смерть Никомеда III, т. е. 95/94 г. до н. э., в то время как миссия Мания Аквилия относится к 89 г. до н. э. Следовательно, точной хронологии, следуя Юстину, построить невозможно. Смерть Никомеда III не может служить ориентиром. В 95/94 г. до н. э., Тигран только пришел к власти, и его первым внешнеполитической акцией был захват Софены. До вмешательства в Каппадокии было еще далеко.
Далее Юстин повествует: «Поэтому Митридат, при посредстве Гордия, подбил Тиграна завязать войну с Ариобарзаном… При первом же появлении армии Тиграна Ариобарзан, захватил с собой свои сокровища, поспешил уехать в Рим» (Just. XXXVIII.3.2-3). Этот рассказ необходимо связывать с сообщением Аппиана: «В то же самое время Митраас и Багой выгнали из Каппадокии того Ариобарзана, который был водворен здесь римлянами, и посадили в ней Ариарата» (App. Mithr. 10). Здесь наши авторы дополняют друг друга. Первый, обрисовывая внешнеполитическую ситуацию, не уделяет должного внимания ситуации в Каппадокии, лишь упоминая ценные сведения об армянских офицерах, другой сообщает о Каппадокии, практически молчит о делах Вифинии, не упоминая о Сократе Хресте. Стоит обратить внимание, что, если Аппиан упоминает при рассказе только Ариарата, то Юстин говорит о Гордии. Это достаточно понятно: Аппиан практически не дает сведений о политике Митридата конца II – начала I в. до н. э., которую Юстин, напротив, освещает достаточно подробно. Это дает повод усомниться в том, что Аппиан вообще знал о роли Гордия в каппадокийской политике Митридата. Ведь его единственное упоминание об этом верном слуге относится уже ко времени Второй митридатовой войны (Mithr. 65). Ариарат был официальным лицом, а кто скрывался за ним помимо Митридата, Аппиан мог и не знать. В любом случае следует признать, что избрание Ариобарзана, лишив Митридата сильных аргументов, связанных с родственными отношениями с Ариаратидами, отнюдь не привело к снижению активности его каппадокийской политики. Просто теперь она осуществлялась под иными лозунгами и с опорой на иных людей.