Система общего и профессионального образования

Цель занятия: определение понятия системы образования; изучить историю развития системы образования в России; ознакомится с новыми типами учебных заведений; охарактеризовать отдельные системы образования за рубежом.

Вопросы занятия:

1. Определение системы образования

2. История развития системы образования в России

3. Тенденции развития системы образования на современном этапе

4. Новые типы учебных заведений

5. Принципы построения системы народного образования в России

6. Развитие системы профессионального образования

7. Многоуровневость профессионального образования

8. Характеристика отдельных систем образования за рубежом

9. Закон Российской Федерации об образовании

Литература:

1. С.А. Смирнов. «Педагогика, педагогические теории, системы, технологии»

2. В.А. Сластенин «Педагогика профессионального образования»

3. Р.Болотина «Педагогика и методика начального образования»

4. Журнал «Профессиональное образование» №12 2003г.

Задание на самостоятельную работу студентов

1. Используя модуль 3, составьте опорную схему по разделу «Развитие профессионального образования».

2. Прочитайте и определите, насколько мысли великих педагогов ак­туальны в настоящее время.

К.Д. Ушинский

...Труд, исходя от человека на природу, действует обратно на человека не одним удовлетворением его потребностей и рас­ширением их круга, но собственной своей, внутренней, ему одному присущей силой независимо от тех материальных цен­ностей, которые он доставляет. Материальные плоды трудов составляют человеческое достояние; но только внутренняя, духовная, животворная сила труда служит источником человеческого достоинства, а вместе с тем и нравственно­сти, и счастья. Это животворное влияние имеет только личный труд на того, кто трудится.

Труд, как мы его понимаем, есть такая свободная и согласная с христианской нравственностью деятельность человека, на которую он решается по безусловной необходимости ее для достижения той или другой истинно человеческой цели в жизни.

Труд только и может быть свободным, если человек сам при­нимается за него, по сознанию его необходимости; труд же вы­нужденный, на пользу другому, разрушает человеческую лич­ность того, кто трудится, или, вернее сказать, работает... Труд не игра и не забава; он всегда серьезен и тяжел; только полное сознание необходимости достичь той или другой цели в жизни может заставить человека взять на себя ту тяжесть, которая со­ставляет необходимую принадлежность всякого истинного труда.

Труд истинный и непременно свободный, потому что друго­го труда нет и быть не может, имеет такое значение для жизни человека, что без него она теряет всю свою цену и все свое дос­тоинство. Он составляет необходимое условие не только для развития человека, но даже и для поддержки в нем той сте­пени достоинства, которой он уже достиг. Без личного труда человек не может идти вперед; не может оставаться на одном месте, но должен идти назад.

Что физический труд необходим для развития и поддержа­ния в теле человека физических сил, здоровья и физических способностей, этого доказывать нет надобности. Но необходи­мость умственного труда для развития сил и здоровья, нор­мального состояния человеческого тела не всеми сознается яс­но. Многие, напротив, думают, что умственный труд вредно действует на организм, что совершенно несправедливо. Ко­нечно, чрезмерный умственный труд вреден, но и чрезмерный физический труд также разрушительно действует на орга­низм. ...Конечно, умственный труд не может развить мус­кулы, но деятельность и особенная живость нервной системы заменяют этот недостаток.

Конечно, всего полезнее было бы для здоровья человека, если бы физический и умственный труд соединялись в его деятельности, но полное равновесие между ними едва ли необходимо. Человеческая природа так гибка, что способна к величайшему разнообразию образа жизни. Самый сильный перевес труда умственного над физическим и наоборот скоро переходит в привычку и не вредит организму человека: только совершенные крайности в этом отношении являются гибель­ными. Кроме того, при нынешнем состоянии общества труд­но представить себе такой образ жизни, в котором бы труд физический и умственный уравновешивались: один из них будет только отдыхом.

Но если для тела необходим личный труд, то для души он еще необходимее.

Более всего необходимо, чтобы для воспитанника сделалось невозможным то лакейское препровождение времени, когда человек остается без работы в руках, без мысли в голове, по­тому что в эти именно минуты портится голова, сердце и нрав­ственность. (Труд в его психическом и воспитательном значении.)

* * *

Язык есть самая живая, самая обильная и прочная связь, соединяющая отжившие, живущие и будущие поколения на­рода в одно великое, историческое живое целое. Он не только выражает собой жизненность народа, но есть именно сама эта жизнь. Когда исчезнет народный язык — народа нет более!

Являясь, таким образом, полнейшей и вернейшей летопи­сью всей духовной, многовековой жизни народа, язык в то же время является величайшим народным наставником, учив­шим народ тогда, когда не было еще ни книг, ни школ, и про­должающим учить его до конца народной истории. Усваивая родной язык легко и без труда, каждое новое поколение усваи­вает в то же время плоды мысли и чувства тысячи предше­ствовавших ему поколений, давно уже истлевших в родной земле или живших, может быть, не на берегах Рейна и Днеп­ра, а где-нибудь у подошвы Гималаев. Все, что видели, все, что испытали, все, что перечувствовали и передумали эти бесчисленные поколения предков, передается легко и без тру­да ребенку, только что открывающему глаза на мир божий, и дитя, выучившись родному языку, вступает уже в жизнь с необъятными силами. Не условным звукам только учится ребенок, изучая родной язык, но пьет духовную жизнь и силу из родимой груди родного слова. Оно объясняет ему природу , как не мог бы объяснить ее ни один естествоиспытатель; оно знакомит его с характером окружающих его людей, с обще­ством, среди которого он живет, с его историей и его стрем­лениями, как не мог бы познакомить ни один историк; оно вводит его в народные верования, в народную поэзию, как не мог бы ввести ни один эстетик; оно, наконец, дает такие логи­ческие понятия и философские воззрения, которых, конечно, не мог бы сообщить ребенку ни один философ.

Ребенок, развитие которого не было извращено насильст­венно, по большей части в пять или шесть лет говорит уже очень бойко и правильно на своем родном языке. Но подумай­те, сколько нужно знаний, чувств, мыслей, логики и даже философии, чтобы говорить так на каком-нибудь языке, как говорит неглупое дитя лет шести или семи на своем родном? Те очень ошибаются, кто думает, что в этом усвоении ребен­ком родного языка действует только память: никакой памя­ти недостало бы. (Родное слово.)