Вопрос №52. Философские основания этики. Связь этики и знания.

Этика как область философского знания не может существовать без признания вечных идеалов. Если нет истины, добра и красоты как общепризнанных ценностей, то нет и нравственности. Нравственный человек обычно соотносит свое поведение с ценностными установками, которые он воспринимает как святыни.

Но откуда берутся моральные абсолюты? Религиозные мыслители полагают, что они имеют божественное происхождение.

Другой взгляд на этику, мораль излагали представители философии эпохи Просвещения. Они полагали, что моральные установки формируются благодаря разумности. Человек, используя присущий ему дар мыслителя, отбирает для себя такие святыни, которые строятся на основе непреложной строгой логики. Нравственное поведение, следовательно, непременно учитывает доводы рассудка, который, в свою очередь, обращается к истинам науки.

Согласно этической концепции И. Канта, разум не способен понять предметы без предварительного опыта общения с ними. Однако разум может определять волю человека и его практическое поведение. При этом оказывается, что по своему «эмпирическому» характеру, т.е. как личность, человек, стоит ниже законов природы, находится под влиянием внешнего мира, несвободен. А вот благодаря своему «познающему» характеру, т.е. как индивидуальность, человек свободен и подчиняется только своему практическому разуму. Единственный закон — закон морали, которому он следует, есть категорический императив. Иначе говоря, моральным поступок делают не стремление к счастью, направленное на достижение внешних благ, не любовь или симпатия, а лишь уважение морального закона и следование долгу.

В этике существует так называемое золотое правило — принятое в этой области науки название библейской заповеди. «Во всем, как хотите, чтобы другие поступали с вами, поступайте и вы с ними». У Сенеки есть более краткая формула: «Что ты людям, то и они тебе». Этому древнейшему принципу моральных представлений человечества, игравшему роль правила житейского благоразумия — если не хочешь, чтобы тебе причиняли зло, сам никому не делай зла, — более широкое звучание придал Кант в формулировке категорического императива. Смысл его таков: человеку следует поступать так, как он считает правильным поступать для всех людей. Итак, за многие тысячелетия своего существования человечество накопило ценностные установки, нравственные заповеди.

Что нужно, чтобы быть нравственным? По первому впечатлению, проблема состоит только в том, чтобы сверять свое поведение с соответствующей добродетелью. Природа моральной нормы такова, что она включает в себя откристаллизировавшийся нравственный опыт. Она и проверяется длительным временем. Например, человечество убедилось в том, что убийство, воровство, создание кумиров безнравственно. Однако есть моральные нормы, которые действуют только в ограниченном историческом пространстве. Например, в аристократическом обществе существовали дуэли. Они отражали господствовавшие в том обществе представления о чести. Однако подобные нравственные нормы не обеспечили себе долгой жизни и постепенно превратились в моральные предрассудки.

Шопенгауэр едва ли не первым в европейской философии усомнился в том, что существуют обязательные нормы, без которых человеческое поведение невозможно оценивать как нравственное. Он создал иную традицию, которая нашла своих последователей в лице Ф. Ницше, С. Кьеркегора и ряда других мыслителей. Они отвергли нормативность в морали. Немецкий философ полагал, что в этике нет и не может быть заведомых установлений, законов, предписаний. Нравственный опыт каждого человека настолько уникален, самобытен, что его никак невозможно подвести под некую общую заповедь, норму, императив...

Шопенгауэр считал, что в каждой жизненной ситуации человек сам определяет, какому нормативу следовать. Иначе он будет ждать подсказки, а это безнравственно. Допустим, вы надумали прекратить дружбу с вашей девушкой. Однако вас мучит совесть: все-таки она будет переживать. Но тут вам на глаза попадает изречение: «Ничто не вечно под луной...» Вы радостно бросаетесь в объятья столь подходящего афоризма.

Иметь моральные заповеди хорошо. Но в жизни постоянно складываются запутанные, сложнейшие ситуации. Они не укладываются в простейшие схемы, по которым можно выставить готовое решение, заимствованное из свода нравственных установлений. Шопенгауэр, Ницше и Кьеркегор, вопреки предшествующей традиции и морали, пришли к идее: нравственность не нуждается в общезначимых нормах. Данная мысль вызвала массу критических отзывов, некоторые философы усмотрели в ней чуть ли не проповедь ценностного хаоса.

Однако действительно ли отрицание этических норм (антинорматизм) ведет к абсолютному ценностному хаосу? Если классический рационализм наделял человека всепроникающим сознанием, которое помогало ему найти верный ориентир для собственных поступков, то новейшая философия XIX в. как раз лишала индивида такой путеводной нити. Она вообще порождала крайне критическое отношение к любым предустановленным нравственным предписаниям.

Такая установка вводила в мир напряженных нравственных исканий. Исходно утверждалось: никаких посторонних опор у человека нет. Он не может обращаться к неким общезначимым констатациям. Стало быть, надлежит мобилизовать весь свой человеческий и нравственный опыт для того, чтобы в конкретной ситуации найти верное решение, совершить достойный поступок.

Но дело не только в том, что человеку необходимо брать на себя моральную ответственность. Устранение нормы как обязательной догмы не могло не поставить вопрос о грандиозной переоценке ценностей. То, что прежде оценивалось как нечто безоговорочное, обязательное, сегодня стало, по крайней мере, сомнительным, требующим обоснования. Но именно такая критическая работа ума в истории морали часто вызывает шок и стремление изобличить того, кто подрывает устои.

Согласно Ницше, в сознании людей немало места занимают моральные предрассудки. Философ провел поистине титаническую работу, выясняя, откуда эти предрассудки происходят, почему на земле многие заблуждения чествуются именно как мораль. Он пытался разобраться, являются ли готовые предписания признаком бедственного состояния, истощения, вырождения жизни или, напротив, в них обнаруживается сила, воля к жизни, смелость, уверенность, будущность.

В каждой культуре есть свои моральные нормы, но они рискуют превратиться в моральные предрассудки, т.е. в такие представления о нравственности, которые утратили свою ценность, стали лицемерными, не соответствующими жизненной практике людей. Скажем, нравственно ли из-за пустяка вызвать человека на дуэль и убить его? Нравственно ли соблюдать приличие «на людях», но предаваться порокам в уединении?

Итак, из этических интуиции (прозрений) Шопенгауэра можно выделить два ценных соображения современной этики. Первое: нынешние представления о морали исходят из того, что моральные чувства и моральные принципы невозможно свести к единому державному принципу, из которого логически вытекали бы все остальные. Не существует никакого единого морального постулата, исходя из которого можно было бы развить логическую систему нравственности так, чтобы она охватывала все без исключения явления и подводила их под категории «добра» и «зла».