23. Импортер

Международный профсоюз дамских портных (International Ladies' Garment Workers' Union, ILGWU) недавно запу­стил необычную, массированную и до­рогую рекламную кампанию. Она не имеет равных по расистскому, шовинистическому по­сылу. Суть кампании в том, что иностранцы (нечестные и недостойные) отнимают рабочие места у американ­цев (честных, прямых и открытых). Самая известная реклама из этой серии изображает американский флаг с подписью «Сделано в Японии». На другой изображена бейсбольная перчатка с подписью «Великая неамери­канская игра». Сопроводительный текст поясняет, что бейсбольные перчатки и американские флаги — им­портные.

Говорят, что raison d'etre (причина существования, франц.) столь жестоких нападок на импорт состоит в том, что он ведет к безработице в Америке. На первый взгляд этот аргумент кажется разумным. В конце концов, каждый американский флаг или бейсбольная перчатка, которые могли бы быть произведены внутри страны, но вместо этого были импортированы, представляют со­бой работу, которую могли бы сделать американцы. Ко­нечно, это означает более низкий по сравнению с воз­можным уровень занятости для американских рабочих. Если бы аргументация ограничивалась только этим, то стремление ILGWU ограничить или даже запретить им­порт было бы неплохо обосновано.

Однако этот аргумент ложен. Последствия, к кото­рым он логически приводит, очевидно неверны. Пред­посылка, оправдывающая протекционизм на нацио­нальном уровне, оправдывает его и на уровне штата. Мы будем игнорировать политическую невозможность (неконституционность) установления одним из штатов тарифов на торговлю между ним и другими штатами.

Теоретически любой отдельно взятый штат мог бы оправдать свою политику точно так же, как и нация в Целом. Например, штат Монтана мог бы запретить им­порт из других штатов на том основании, что он пред­ставляет собой работу, которая могла бы быть отдана монтанцам. Тогда оказалась бы уместной и программа «Покупай монтанское». Это было бы не менее нелогич­но и неправильно, чем программа ILGWU «Покупай

американское».

Рассуждение, впрочем, не заканчивается на уровне штата. На тех же основаниях оно могло бы применяться и к городам. Рассмотрим импорт бейсбольной перчатки в город Биллингс, Монтана. Ее производство могло бы создать рабочее место для жителя Биллингса, но этого не произошло. Вместо этого рабочие места были созда­ны, скажем, для жителей города Раундап, Монтана, где перчатка и была произведена. Отцы города Биллингса могли бы занять ту же позицию, что и ILGWU, и па­триотически объявить мораторий на торговлю между своими жителями и иностранными экономическими агрессорами из Раундапа. Мог бы быть введен импорт­ный тариф, так же как и в более крупных политических образованиях, для сохранения рабочих мест жителей города.

Однако нет никаких логических причин останав­ливать процесс на уровне городов. Тезис ILGWU можно было бы логически распространить на кварталы в Бил­лингсе или на улицы в границах кварталов. «Покупайте на улице Вязов» или «Остановить экспорт рабочей силы на Кленовую улицу» — вот что могло бы стать лозунга­ми протекционистов.

Аналогично жители любого из кварталов на улице Вязов могли бы выступить против соседнего дома на той же улице. И даже здесь аргумент не заканчивается. Можно заключить, что он применим даже к индивидам- Очевидно, что каждый раз, когда индивид совершает покупку, он отказывается от возможности произвести этот товар самому. Каждый раз, покупая ботинки, брю­ки, бейсбольную перчатку или флаг, он создает возмож­ность заработать для кого-то другого, лишаясь ее сам. Таким образом, внутренняя логика протекционистских рассуждений ILGWU приводит к требованию абсолют­ной самодостаточности, к полной экономической заин­тересованности в отказе от торговли с другими людьми и самостоятельному производству всех предметов, не­обходимых для благополучной жизни.

Очевидно, такая точка зрения абсурдна. Сама ткань цивилизации основывается на взаимной поддержке, кооперации и торговле между людьми. Отстаивать пре­кращение всей торговли абсурдно, и в то же время это неизбежно следует из протекционистской позиции.

Если принять аргументацию в поддержку запрета торговли на национальном уровне, то в ней нет логи­ческой остановки ни на уровне штата, ни на уровне го­рода, квартала или улицы. Единственной точкой оста­новки будет индивид — это наименьшая единица из возможных. Предпосылки, которые неизбежно ведут к абсурдному выводу, абсурдны сами по себе. Поэтому какой бы убедительной ни была протекционистская ар­гументация, что-то в ней совершенно неправильно.

Суть ошибки состоит в непонимании природы и функций свободной торговли. Мы полагаем, что торгов­ля предшествует огню, колесу и отставленному большо­му пальцу в объяснении превосходства человека над животными. Она и только она делает возможной спе­циализацию и разделение труда.

В обычной жизни люди потребляют практически сотни тысяч различных товаров каждый год. Если бы не специализация, каждый человек был бы вынужден производить эти товары самостоятельно. И это было бы невозможно. Вообще говоря, люди не могут произвести достаточно продовольствия для себя самих, не говоря Уже о производстве всех прочих товаров, в которых они могут нуждаться.

Эффективное производство продовольствия под­разумевает производство многих других вещей, вклю- ^Чая капитальное оборудование. Их производство по­требует, чтобы каждый участвовал в производстве всех товаров, которые сегодня распределяются среди всего

населения.

Совершенно ясно, что без огня, колеса и отставлен­ного большого пальца человечество окажется в доволь­но жалком состоянии. Но без специализации все люди столкнулись бы с перспективой умереть голодной смер­тью, поскольку практически никто не был бы в состоя­нии прокормить даже сам себя.

При специализации каждый человек может ограни­чить свои производственные усилия теми сферами, с которыми он справляется наилучшим образом. Но тор­говля — это опора, на которой держится вся система. В отсутствие возможности торговать у людей скопилось бы колоссальное количество непригодных английских булавок, скрепок и тому подобного. Без торговли ис­чезнет стимул для специализации и разделения труда. Каждый будет вынужден предпринимать самоубий­ственные попытки быть самодостаточным.

Второй существенной причиной отвергнуть про­текционистскую аргументацию является то, что она не принимает во внимание экспорт. Действительно, каж­дый американский флаг или бейсбольная перчатка, им­портированные в страну, означают потерю какого-то количества рабочих мест в ней. Однако при этом протек­ционисты с удобством для себя забывают, что на каждое рабочее место, потерянное в национальной индустрии из-за конкуренции с импортом, может быть создано ра­бочее место в индустрии, ориентированной на экспорт.

Предположим, что штаты Вермонт и Флорида ста­новятся самодостаточными. Оба помимо прочего про­изводят кленовый сироп и апельсины. Из-за различий климатических условий во Флориде кленового сиропа производят мало, и стоит он дорого. То же самое можно сказать об апельсинах в Вермонте. Вермонтские апель­сины приходится выращивать в оранжереях, а клены для флоридского сиропа — в огромных холодильниках.

Что будет, если между двумя штатами внезапно нач­нется торговля? Вермонт, конечно, начнет импортиро­вать апельсины, а Флорида — кленовый сироп. Если бы ILGWU или любая другая протекционистская группа давления была на сцене, она сразу же указала бы на то, что импорт кленового сиропа во Флориду разрушит не­большую отрасль по его производству в этом штате, а импорт апельсинов в Вермонт разрушит там производ­ство апельсинов.

Протекционисты игнорируют тот факт, что новые рабочие места появятся в апельсиновой отрасли во Флориде и в производстве кленового сиропа в Вермонте. Они концентрируют наше внимание на рабочих местах, потерянных в связи с импортом и полностью игнори­руют рабочие места, создаваемые в связи с экспортом. Конечно, справедливо, что в производстве апельсинов в Вермонте рабочие места сократятся, как и в производ­стве кленового сиропа во Флориде. Но не менее спра­ведливо и то, что в отраслях по производству кленового сиропа в Вермонте и производству апельсинов во Фло­риде количество рабочих мест увеличится.

Вероятно, в обеих отраслях в этих штатах останется меньше рабочих мест, поскольку выращивать апельси­ны во Флориде можно, используя меньше труда, чем в Вермонте, а кленовый сироп эффективнее делать в Вермонте, чем во Флориде. Но это не только не отрица­тельный эффект, это выигрыш от торговли! Работники, освободившиеся из этих отраслей, становятся доступ­ными для проектов, которые не могли быть реализова­ны ранее.

Например, если бы не существовало современной транспортной системы и промышленность должна была бы опираться на индивидов, переносящих по 100 фунтов груза на своей спине, то пришлось бы привле­кать сотни и тысячи людей, чтобы удовлетворить транс­портные потребности.

Итак, дополнительные работники могут переме­щаться в другие сферы, в результате чего общество по­лучит все сопутствующие этому выгоды.

Сократится в конечном счете или нет количество рабочих мест в отраслях по выращиванию апельсинов и изготовлению кленового сиропа в Вермонте и Фло­риде, зависит от того, каким образом люди собираются использовать свои вновь обретенные доходы.

Совокупная занятость в этих двух отраслях не изме­нится только в том случае, если эти люди решат потра­тить все свои новые доходы на дополнительные апель­сины и кленовый сироп. Тогда то же самое количество работников будет производить большее количество кленового сиропа и апельсинов.

Впрочем, все же более вероятно, что люди потратят часть своих новых доходов на эти два товара, а остав­шиеся деньги — на все прочие товары. В этом случае занятость в двух рассматриваемых отраслях несколько снизится (хотя и в сокращенном составе эта рабочая сила может увеличивать производство), но возрастет в тех отраслях, чья продукция больше востребована по­требителями.

Если рассматривать всю ситуацию в целом, то от­крытие торговли между двумя регионами выгодно для них обоих. В отраслях, вытесняемых импортом, заня­тость может упасть, но она увеличится в экспортных отраслях и в новых, развитие которых ускорится благо­даря наличию работников.

И все же протекционисты в чем-то правы. Торговля действительно создает проблемы в вытесняемых отрас­лях, и некоторые работники в краткосрочном периоде пострадают. Например, больше не будет оживленного спроса на вермонтцев, специализирующихся на произ­водстве апельсинов, или на флоридцев, изготавливаю­щих кленовый сироп. Для этих людей найдется работа в других отраслях, но поскольку они будут в них новичка­ми, то, вероятно, потеряют в заработной плате. Кроме того, им может потребоваться серьезное переобучение.

Поэтому возникает вопрос: кто должен платить за переобучение и кто должен нести издержки, связанные с более низкой зарплатой в новой отрасли? Протекци­онисты, конечно, будут утверждать, что этим должны заниматься государство или капиталисты, однако эта точка зрения неоправданна.

Во-первых, снижение зарплаты в связи с переходом в новую отрасль распространяется только на квалифи­цированных работников. Остальные перейдут в новую отрасль во многом в том же статусе, который они имели в прежней. Вместо того чтобы мести полы на фабрике кленового сиропа, они будут мести полы на текстиль­ной фабрике. В отличие от таких работников, квалифи­цированный рабочий обладает специфическими навы­ками, которые более применимы в одной отрасли, чем в другой. Он не будет столь же полезен в новой для себя отрасли и не сможет претендовать на ту же заработную плату.

Во-вторых, квалифицированный рабочий — это инвестор, такой же, как капиталист. Капиталист инве­стирует в материальные объекты, а рабочий — в свои навыки. Для всех инвесторов характерна одна общая особенность: отдача от инвестиций — величина не- определенная. Чем больше риск, тем большую при­быль может получить инвестор. В приведенном при­мере высокая заработная плата квалифицированных специалистов по выращиванию апельсинов в Вермонте ^и квалифицированных специалистов по изготовлению кленового сиропа во Флориде до начала торговли меж­ду штатами отчасти связана с риском, что в какой-то момент такая торговля начнется.

Следует ли субсидировать переобучение квалифици­рованных специалистов по апельсинам, вынужденных покинуть свою отрасль, а также компенсировать сокра­щение зарплаты, на которое они должны соглашаться? Вполне очевидно, что любая субсидия будет попыткой поддерживать тот уровень жизни квалифицированного рабочего, к которому он привык, не предлагая ему взять на себя хоть какую-то часть риска, благодаря которому столь высокий уровень жизни стал возможным.

Кроме того, такая субсидия, финансируемая за счет налогов, которые в основном платят бедные, будет представлять собой принудительный трансферт от бед­ных неквалифицированных работников богатым ква­лифицированным .

Теперь рассмотрим ситуацию, которая на первый взгляд представляется материализацией протекцио­нистского кошмара. Допустим, что существует одна страна, которая превосходит другие по производи­тельности во всех отраслях. Предположим, что Япония (жупел ILGWU) может производить все, причем более эффективно, чем Америка, — не только флаги, бейс­больные перчатки, радио, телевизоры, автомобили и записывающие устройства, а все. Будет ли в таком слу­чае действительным утверждение ILGWU о том, что нам необходимо насильственно ограничить торговлю?

Ответ заключается в следующем. Обосновать огра­ничение торговли между двумя взрослыми индивидами, действующими по добровольному согласию, либо на­циями, состоящими из таких индивидов, нельзя ничем- Если одна из сторон в торговле сочтет ее вредной для себя, она не станет в ней участвовать, и запрет будет не нужен. А если обе стороны согласны на торговлю, то какое право будет у третьей стороны запрещать ее? За­прет будет эквивалентен отрицанию того, что одна или обе стороны являются взрослыми, и обращению с ними как с несовершеннолетними, не имеющими ни разуме­ния, ни права вступать в контрактные обязательства.

Несмотря на все подобные моральные аргументы, протекционисты все равно стремятся запретить торгов­лю — на том основании, что если этого не сделать, про­изойдет катастрофа. Попробуем проследить ситуацию, которая сложится между США и Японией при кошмар­ных условиях, описанных выше.

Предположим, что Япония будет экспортировать товары и услуги, ничего не импортируя из США. Это принесет процветание японской промышленности и депрессию — нашей. В итоге Япония будет удовлетво­рять все наши потребности и, поскольку не будет ника­кого экспорта, чтобы уравновесить это, американская промышленность со скрипом остановится. Безработи­ца приобретет масштабы эпидемии, и наступит полная зависимость от Японии.

Подобный сценарий выглядит несколько абсурдно, и все же история протекционизма в США и успех кам­пании ILGWU показывают, что такие кошмары имеют большее влияние, чем можно было себе представить. Вероятно, этот кошмарный сон весьма распространен потому, что легче сжаться от ужаса, чем встретить его лицом к лицу.

При размышлении об этом возникает вопрос: чем же американцы будут платить за японские товары. Золото использовать они не могут (как и другой дра­гоценный металл), потому что золото само по себе яв­ляется товаром. Если бы американцы оплачивали им­порт золотом, то это фактически означало бы экспорт золота. Это сдерживало бы сокращение количества ра­бочих мест, вызванное импортом, и мы вернулись бы ^к исходной ситуации. Американцы могли бы потерять Рабочие места на радио и телевидении, но найти их в золотодобыче. Экономика США в таком случае напоми­нала бы экономику Южной Африки, которая оплачива­ет свой импорт в основном за счет экспорта золота.

Единственным альтернативным средством платежа были бы американские доллары. Но зачем они япон­цам? Есть три варианта: они могли бы возвращать их нам в оплату нашего экспорта в Японию, сохранять их или тратить на продукцию третьих стран. Если бы Япония выбрала последний вариант, то ее торговые партнеры столкнулись бы с тем же самым выбором: потратить доллары в США, сохранить или потратить в других странах — и так далее для тех стран, с которыми они торгуют. Разделив весь мир на две части — США и все остальные, мы увидим, что три варианта сводятся к двум: выпускаемые нами бумажные деньги либо воз­вращаются к нам в оплату наших товаров, либо нет.

Предположим, что происходит «наихудшее», —день­ги не возвращаются в страну для стимулирования на­шего экспорта. Но это не только не будет катастрофой, вопреки заявлениям протекционистов, но и станет ни­чем не ограниченной благодатью! Бумажные доллары, отправляемые нами за границу, будут просто ничего не стоящей бумагой. И нам даже не придется тратить много бумаги — можно просто печатать доллары с большим количеством нулей. Таким образом, в кошма­ре для ILGWU Япония будет направлять нам продукцию своей индустрии, а мы будем отправлять им зеленые бумажки с большим количеством нулей. Это будет при­мер подарка в чистом виде. Если иностранцы откажутся пользоваться своими долларами, то это будет означать огромный подарок Соединенным Штатам. Мы получим продукцию, а они получат ничего не стоящую бумагу!

В отличие от фантазий ILGWU и других протекцио­нистских групп, получатели крупных подарков обыч­но не страдают от невысказанных мучений. Израиль в течение многих лет получал репарации от Германии, а также подарки от США без каких-либо вредных по­следствий. Страна-получатель не обязана прекращать собственное производство. Потребности любого наро­да бесконечны. Если японцы выдадут по «Тойоте» каж­дому жителю США, те скоро захотят две, три и много «Тойот».

Очевидно, Японии (или любой другой стране) нет никакого смысла проявлять такое самопожертвование, чтобы хотя бы пытаться насытить все потребности аме­риканского народа без соответствующей компенсации. Крах национальной промышленности произойдет, толь­ко если Япония успешно справится с этой невыполнимой задачей, потому что тогда у всех будет все что угодно.

В этом воображаемом случае крах национальной промышленности следует приветствовать, а не пори­цать. Люди в США прекратят производство, только если почувствуют, что у них достаточно материальных благ и что их будет достаточно в будущем. Такая ситуация нисколько не ужасна, более того, американцы будут приветствовать ее как максимальное приближение к Утопии.

Конечно, в реальности Япония и остальные страны не удовлетворятся возможностью накапливать доллары, отдаваемые нами в оплату их продукции. Как только дол­ларовые остатки окажутся выше избранного ими уровня, они начнут возвращать доллары, стимулируя экспортное производство в США. Они могут покупать американские товары и тем самым напрямую стимулировать амери­канский экспорт. Или же они потребуют золота за свои Доллары (атакуют доллар), чем вызовут необходимость Девальвации, которая сделает американский экспорт бо­лее конкурентоспособным на мировых рынках.В любом случае доллары вернутся в США, а наша на­циональная экспортная промышленность получит сти­мулирование. Потеря рабочих мест из-за импорта будет сбалансирована увеличением их количества в других отраслях — точно так же, как в случае с Вермонтом и Флоридой.

Зачем японцам торговать со страной, производство которой менее эффективно, чем их собственное? Из-за разницы между абсолютными и сравнительными пре­имуществами. Торговля между двумя сторонами (стра­нами, штатами, городами, кварталами, улицами или индивидами) происходит не в соответствии с их абсо­лютной способностью к производству, а в соответствии с относительной способностью.

Классический пример — лучший адвокат в городе, который одновременно лучше всех печатает на машин­ке. Этот человек обладает абсолютным преимуществом над своей секретаршей в предоставлении и юридиче­ских, и машинописных услуг. Тем не менее юрист при­мет решение специализироваться в профессии, где он обладает сравнительным преимуществом, — в праве.

Предположим, что он в сто раз лучший юрист, чем секретарша, но лишь вдвое лучший — как машинист­ка. Для него выгоднее заниматься юриспруденцией и нанять машинистку (т.е. торговать с ней). У секретар­ши есть сравнительное преимущество в машинописи: ее эффективность в праве составляет лишь 1 процент уровня ее нанимателя, но в машинописи она достига­ет половины его уровня. Она сможет заработать себе на жизнь путем торговли, даже если она хуже владеет обоими навыками.

Таким образом, неважно, какую ситуацию мы себе вообразим, пусть даже самую экстремальную, — все равно протекционистская аргументация оказывается неадекватной.

Однако вследствие эмоциональной силы этого при­зыва импортеры долгое время подвергались поноше­ниям. За их упорство в выполнении задачи, полезной по своей сути, импортеров следует рассматривать как великих благодетелей, каковыми они и являются.