Судные грамоты новгородская судная грамота Введение

Новгородская Судная грамота – важнейший правовой документ Новгородской феодальной республики. Содержание правовых документов Новгорода (и Судной грамоты в том числе) отражает своеобразие его общественно-политического строя, определявшееся особенностями прежде всего экономического развития этого крупнейшего торгового и ремесленного центра Древней Руси, с огромными зависимыми территориями, население которых платило дань «господину Великому Новгороду», что являлось дополнительным источником обогащения новгородской знати.

Республиканские порядки в Новгороде сложились не сразу. Борьба между князем и боярством шла многие десятилетия и привела к установлению приоритета боярской власти после событий 1136 г., когда, воспользовавшись восстанием новгородцев, боярство присвоило право приглашать князя и заключать с ним договор, четко определявший права и обязанности. По-видимому, наиболее существенным преобразованием 1136 г. была организация совместного суда князя и посадника с приоритетом в нем князя, что в дальнейшем отразилось в формуле новгородских докончаний с князьями: А без посадника ти, княже, суда не судити. Постепенно на протяжении конца XI–XIII вв. оформились все элементы политической системы Новгорода – вече, посадничество, тысяцкий, боярский Совет (осподе) во главе с владыкой – архиепископом новгородской Софии.

Псковская земля входила в Новгородскую республику до середины XIV в., хотя уже в начале XIII в. в Пскове утверждается особый княжеский стол. В 1348 г. Псков отделился от Новгорода, также став феодальной республикой. Среди исторических документов Пскова особое место занимает Псковская Судная грамота, относящаяся к XV веку.

Феодалы Новгородской и Псковской республики, их крупнейшие землевладельцы были тесно связаны с торговлей и ремеслом. Кроме феодальной ренты бояре получали доходы от торговли, ростовщичества, поборов с зависимых территорий.

Крупными земельными собственниками были новгородский владыка – архиепископ Софийского собора, высшее духовенство, монастыри. Но духовенство Новгородской земли имело свои интересы и в торговле (внешней и внутренней), покровителем которой оно себя объявило. Новгородские купеческие корпорации объединялись вокруг патрональных храмов. Церковь непосредственно участвовала в торговле и осуществляла контроль над мерами длины, веса и т. п. Локоть иванский, гривенка рублевая, скалвы (весы) вощаные и т. п. хранились в церкви.

Новгородский архиепископ скреплял своей печатью торговые договоры с иностранцами. Таким образом, интересы новгородского духовенства и боярства были тесно связаны.

Политический строй Новгорода (а затем, после получения независимости, и Пскова) отличен от других русских земель и может быть определен как феодальная (боярская, аристократическая) республика. Новгород не только столица Новгородской земли, но как бы олицетворение государства, носитель государственного суверенитета – «господин Великий Новгород». Юридически высшим органом считалось вече – собрание полноправных жителей города мужского пола. Но реальная власть принадлежала Совету. Этот Совет формировался из бояр и высших чинов новгородской администрации: посадника, тысяцкого, старых посадников и тысяцких, старост городских концов. Возглавлял Совет владыка. Боярский Совет собирался по мере надобности и решал важнейшие вопросы государственной жизни: подбирал кандидатуры князя, посадника, других должностных лиц, готовил вечевые собрания, необходимые документы, решал вопросы внешней политики.

Победа республиканского строя не привела к ликвидации князя как политической фигуры в Новгороде. Князья приглашались в Новгород после того, как их кандидатура предварительно обсуждалась на Совете. Затем эта кандидатура рекомендовалась вече, после чего с князем заключался договор, подробно регламентировавший его права и обязанности. На последнем этапе существования Новгородской феодальной республики великий князь посылал в Новгород своего наместника.

Важнейшую роль в политической жизни Новгорода играл архиепископ (владыка). Он – глава новгородской церкви, но одновременно и лицо, имевшее значительные прерогативы политической власти. Архиепископ возглавлял Совет, представлял Новгород во внешних сношениях, скреплял печатью договоры и грамоты Новгорода, а с первой половины XIV в. ведал и всеми тяжбами по земельным делам. Суд высшей инстанции заседал в его резиденции. Архиепископ вершил также и церковный суд.

Новгородская администрация существенно отличалась от системы управления княжеств периода феодальной раздробленности. Во главе управления в Новгороде стоял посадник – первое по важности должностное лицо, избиравшееся на вече из представителей знатнейших боярских фамилий. Посадник был председателем на вече, контролировал деятельность князя, выполнял вместе с ним важнейшие функции (командование вооруженными силами, суд), ведал администрацией, внешнеполитическими делами, следил за взысканием податей с населения. С середины XIV в. в Новгороде избирают одновременно шесть посадников с пожизненными полномочиями, но одного из них ежегодно избирают на должность главного – степенного – посадника. В основе формирования этого органа власти лежит представительство от концов города. В конце первой четверти XV в. число одновременно действовавших посадников достигает 24, затем – 36.

Второе по значению должностное лицо в Новгороде – тысяцкий. Его избирали на вече поначалу из числа лиц небоярского происхождения, поскольку он, судя по «Рукописанию князя Всеволода», представлял интересы житьих и черных людей. Однако уже в первой половине XIV в. эта должность была узурпирована боярством. Со второй половины XIV в. число тысяцких достигло 5 (по числу концов), один из них ежегодно избирался в степенные тысяцкие. Тысяцкий возглавлял систему сотских, ведавших десятью сотнями. Тысяцкий ведал прежде всего торговлей и судом по торговым тяжбам, решал он и другие вопросы управления, помогая посаднику.

Управление Новгородом строилось следующим образом: город делился на пять концов (соответствовавших исторически возникшим посадам): Плотницкий, Славенский, Загородский, Неревский и Гончарский. Каждый конец созывал свое кончанское вече с выборным кончанским старостой во главе.

Как уже указывалось, многие особенности политического строя Новгородской феодальной республики нашли отражение в статьях Новгородской Судной грамоты – одного из интереснейших документов русского феодального права. Она дошла до нас не в подлиннике, а в одном из списков XV в. в составе сборника новгородских и двинских актов, хранящегося в Ленинградской государственной Публичной библиотеке им. Салтыкова-Щедрина. Список дефектен: в нем нет конца, а часть имеющегося текста утрачена.

Впервые Новгородская Судная грамота была опубликована Н. М. Карамзиным (История государства Российского, т. 5, прим. 404). Позднее ее включили в Акты, собранные Археографической экспедицией в библиотеках и архивах Российской империи (ААЭ, т. I, №92, 1836). Публикацию текста Новгородской Судной грамоты с разбивкой на статьи и некоторыми комментариями предпринял М. Ф. Владимирский-Буданов. Деление на статьи стало общепринятым и в основном сохранялось в последующих изданиях Новгородской Судной грамоты.

Советские историки неоднократно публиковали текст Новгородской Судной грамоты. Так, в 1935 году был издан сборник «Памятники истории Великого Новгорода и Пскова», подготовленный Г. Е. Кочиным; в 1953 году вышел в свет второй выпуск «Памятников русского права» (под редакцией С. В. Юшкова, составитель А. А. Зимин). Последняя публикация, несколько отступая от принятой разбивки текста грамоты, выделяет из ст. ст. 4 и 5 ст. ст. 4а и 5а.

Вопрос о времени составления Новгородской Судной грамоты дискуссионен. Исследователи относят ее к разным периодам XV в. (1440 [См.: Михайлов М. М. История русского права. Спб., 1871, с. 221-222; Мрочек-Дроздовский П. Н. Главнейшие памятники русского права эпохи местных законов. – Юридический вестник». М., 1884, № 5-6, с. 117-123], 1446 [См.: Филиппов А. Н. Учебник по истории русского права (пособие к лекциям). Ч. 1, Юрьев, 1914, с. 127-129; Кочанов Б. М. Новгородская Судная грамота. – Ученые записки Ленинградского педагогического института. Л., 1940, т. V, вып. I, с. 9-12], 1456 [См.: Беляев И. Д. Лекции по истории русского законодательства. М., 1888, с. 291-297]).

Нам известна редакция 1471 г. Дата этой редакции устанавливается по упоминанию в ней нареченного на архиепископство священноинока Феофила. Такой титул присваивался архиепископам, избранным на кафедру, но еще не получившим утверждение от митрополита. Феофил был избран в ноябре 1470 г. и утвержден 15 декабря 1471 г. В то же время переговоры Ивана III и его сына Ивана с представителями Новгорода происходили в конце июля – первой половине августа 1471 г. после шелонского поражения Новгорода. К этому времени и относится вручение великому князю Новгородской Судной грамоты, потребовавшейся при подготовке Коростынского договора. Однако 1471 год нельзя считать датой составления данного документа, так как в других актах, относящихся к этому времени, о грамоте говорится как о существующем факте. Например, в ст. 5 проекта договора короля Польского и великого князя Литовского Казимира IV с Великим Новгородом, датируемого концом 1470 г. или первой половиной 1471 г., содержится прямое указание на Новгородскую грамоту: а пересуд... имати по Новгородцкой грамоте... В ст. 25 Коростынского договора Новгорода с великим князем Иваном Васильевичем о мире, заключенном в августе 1471 г., говорится о Новгородской грамоте, определившей заклад (наказание) на наездъщиков, на грабежщиков, на наводщиков. В то же время некоторые статьи Новгородской Судной грамоты свидетельствуют об усилении влияния в Новгороде великого князя Московского и отражают содержание договора с ним (например, ст. ст. 6, 10, 28 устанавливают судебные штрафы в пользу как великого князя, так и Новгорода; это же положение содержится в ст. ст. 25 и 26 Коростынского договора московской редакции со ссылкой на Новгородскую грамоту).

Видимо, редакции 1471 г. предшествовала более ранняя, основанная на старине, т. е. на обычае, на судебной практике, постановлениях вече и договорах с князьями.

Л. В. Черепнин сделал новую попытку определить время составления первой редакции Новгородской Судной грамоты, указав на возможную связь между событиями 1385 г., судебной реформой в Новгороде того времени и составлением грамоты.

В 1385 г. новгородцы высказались против права митрополита как судить их в своей резиденции в Москве, так и производить периодически суд в Новгороде. Церковный суд по вечевому решению 1385 г. должен был осуществляться новгородским архиепископом при участии представителей новгородских бояр и житьих людей (по два от каждой из тяжущихся сторон). Одновременно был определен и состав суда посадника и тысяцкого, на которых также должны были присутствовать по два боярина и по два житьих человека от каждой стороны⁴ [Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы. Ч. 1. М.-Л., 1948; его же. Образование Русского централизованного государства в XIV-XV веках. М. 1960].

Эта реформа, без сомнения, отражена в ст. ст. 1 и 5 Новгородской Судной грамоты. Но достаточно ли такого факта для датирования всей грамоты? Вряд ли. Скорее он свидетельствует об источниках документа, относящихся к разным периодам истории Новгорода [Позиция Л. В. Черепнина не получила поддержки среди историков как недостаточно аргументированная. См.: Зимин А. А. Памятники русского права. Вып. второй, с. 211; Хорошев А. С. Церковь в социально-политической системе Новгородской феодальной республики. Изд-во МГУ, 1980, с. 132].

Новгородская Судная грамота имеет заголовок О суде и закладе на наездщики и на грабещики (т. е. о суде и наказаниях за нападения и грабежи) и содержит в основном нормы, относящиеся к судопроизводству. По мнению некоторых историков (А. А. Зимина, Л. В. Черепнина), заголовок этот является, очевидно, припиской составителя сборника новгородских и двинских актов.

Публикация текста Новгородской Судной грамоты дается по изданию: Акты, собранные Археографической Экспедицией в библиотеках и архивах Российской империи (ААЭ). Т. I, №92. Спб., 1836.

Деление на статьи общепринятое, соответствующее изданию М. Ф. Владимирского-Буданова [См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Хрестоматия по истории русского права. Вып. 1. Ярославль, 1872 и другие издания].

КОММЕНТАРИЙ