Статья 14

Статья устанавливает 5 гривен в качестве возмещения за жизнь рядовича. Под рядовичем (ср. ст. 25 Краткой Правды, где та же ставка защищает жизнь княжеского рядовника) в Пространной Правде мог подразумеваться закуп, положению которого посвящено несколько статей этого памятника (см. комментарий к ст. 56).

В выражении тако же и за бояреск упомянут труженик, зависимый от боярина. Боярский рядович – явление более позднее, чем княжеский. Это добавление к тексту Краткой Правды, как и упоминание тиуна боярского в ст. 1 Пространной Правды, свидетельствует о развитии феодального землевладения, охватившего не только княжеские, но и боярские земли, причем о значительном распространении этого явления, достаточном для того, чтобы получить отражение в кодификации XII в.

Рядович – крестьянин, феодально–зависимый от князя, с которым его формально связывает обязательство по договору (ряду – см. комментарий к ст. 92).

Статья 15

Древнерусские ремесленники хорошо известны своими изделиями³⁰⁵ [См.: Рыбаков Б. А. Ремесло Древней Руси. М, 1948]. Существовало не только мужское ремесло, но и женское (высококачественное шитье, вышивки, отдельные ювелирные изделия). Судя по месту статьи среди норм, касающихся населения, работавшего в княжеской (и боярской) вотчине и по возмещению в размере 12 гривен, а не виры, упоминаемые здесь ремесленник и ремесленница также не свободные, а принадлежащие такой вотчине³⁰⁶ [О лично зависимых ремесленниках см.: Щапов Я. Н. О социально-экономических укладах в Древней Руси XI – первой XII вв. – В кн.: Актуальные проблемы истории России эпохи феодализма. М., 1970, с. 110-113]

Статья 16

Смердии холоп появился в Пространной Правде в результате переосмысления нормы ст. 26 Краткой Правды, где возмещение за жизнь смерда и холопа уравнено одной ставкой. Значение этого переосмысления исследователями оценивается по-разному. Возможно, что первоначально чтение – смердь и холопъ, как восстанавливают списки Карамзинской группы, где и в заглавии дается О смерде и холопе. Некоторые списки совсем пропускают эту искаженную норму, как не соответствующую реальной жизни. Раздельное упоминание здесь двух наиболее бесправных социальных групп отстаивают С. В. Юшков, Б. А. Рыбаков³⁰⁷ [См.: Рыбаков Б. А. Смерды.– История СССР, 1979, №1, с. 50] и др. Некоторые исследователи, также считая, что смердии холоп не мог быть холопом, принадлежащим смерду (каким был, например, смердии конь в ст. 28 Краткой Правды), понимают прилагательное смердии как равнозначное сельский (В. И. Сергеевич, М. А. Дьяконов и М. Н. Тихомиров: холоп, работавший на земле, по А. А. Зимину – пашенный). Однако такое значение слова смердии ни самой Правде, ни другим памятникам неизвестно, да и особая забота об охране жизни холопа, работавшего на земле, а не более высокопоставленного холопа – тиуна, как считает Б. А. Рыбаков, не оправдана. Н. А. Максимейко связывает появление искусственного смердьего холопа со стремлением составителя Пространной Правды провести по всему тексту одну систему, различающую юридическое положение смердов и холопов; близок к такому объяснению появления смердьего холопа и А. А. Зимин, который, однако, связывает появление этого термина с унификацией наименования различных категорий челяди, что отражает развитие феодальных отношений и превращение «отдельных групп холопов в разряды феодально-зависимого населения»³⁰⁸ [Памятники русского права. Вып. второй, с. 145]. Независимо от того, как возникло в Пространной Правде такое чтение, смерд здесь, как и в ст. 26 Краткой Правды, не свободный лично член общины, защищенный вирой в 40 гривен, а зависимый труженик, за убийство которого платят урок 5 гривен, как и за холопа.