Глава четвертая

Глава рассматривает вопросы о смягчении наказания, об от­мене наказания, о порядке возмещения убытков, о помило­вании.

Статья 157 дает право суду смягчить наказание, т.е. выйти эа низший предел наказания, установленный законом, и приво­дит примерный перечень оснований для этого. Однако такое ре­шение суда не является окончательным, оно подлежит санкцио­нированию на весьма высоком уровне — вплоть до царя (ст. 159).

Закон предусматривает случаи отмены наказания, т. е. не-приведення его в действие (ст. 160 и ел.). Отмена наказания в случае смерти преступника не исключает приведения в исполне­ние решения по гражданскому иску и уплаты казенных взыска­ний. По делам, возникшим вследствие жалобы потерпевшего, примирение сторон не всегда влечет отмену наказания. Пере-

чень таких исключений дан в ст. 162. Сюда относятся престу­пления, предусмотренные ст. 426 (оскорбление подчиненными начальства), ст. ст. 1998—2005, 2007 (различные случаи изна­силования и обольщения), ст. ст. 2027, 2028 (самовольное ли­шение свободы), ст. ст. 2040—2042 (противозаконное вступле­ние в брак).

Трактуя проблему давности, Уложение понимает под нею только давность привлечения к уголовной ответственности. Сроки давности определяются дифференцированно, в зависимо­сти от тяжести наказания — 10 лет, 8 лет, 5 лет, 3 года. Инсти­тут давности был известен не только Своду законов (ст. 146 т. XV), но и до него—законодательству конца XVIII века. Статья 164 распространяет общие давкостные сроки на дела, возникавшие в порядке частного обвинения, исключая лишь те, что не могли закончиться примирением (ст. 162).

Статья 165 устанавливает давностный срок при соучастии, исходя из срока для зачинщиков и главных виновников.

Статьи 166, 167 изымают из-под действия давности некото­рые составы государственных преступленний (предусмотренных ст. ст. 263, 266, 271, 275 Уложения), преступления лиц, пере­шедших из православной церкви в другую христианскую или иную веру, вступление в заведомо незаконный брак, незаконное присвоение сословных прав, должностей, чинов, орденов, почет­ных титулов или имен47.

Частный случай некоторых особенностей погашения давно­стью указан в ст. 168'—■ речь в ней идет о должностных престу­плениях, совершенных судьями и другими чиновниками.

Давность по гражданскому иску в уголовном деле оп­ределяется в соответствии с т. X Свода законов, В ст. 390 Законов гражданских и межевых определялся 10-летний срок возбуждения иска. Право на иск о возмеще­нии убытков не утрачивается в случае помилования (ст. 172).

Статьи 170—172 говорят о помиловании, бывшем прерогати­вой императора. Последствия наказаний (правопоражение) от­меняются лишь в случае, прямо предусмотренном указом о по­миловании или общем указе об амнистии.

Глава пятая

Глава определяет пределы действия Уложения не только в пространстве, но и по кругу лиц (некоторые инородцы, военно­служащие, иностранцы).

Статьи 175—178 говорят о порядке привлечения к ответ­ственности иностранцев, совершивших преступление на терри­тории России и тех, которые уличены или подозревались в пре­ступных действиях против России или ее подданных вне преде­лов Российского государства. Исключение из общего правила делалось для китайцев приграничной с Россией полосы (на па­ритетных началах, установленных и для российских поддан­ных). И те и другие выдавались согласно договору, заключен-

ному с Китаем, своим правительствам (по трактату 1728 года и дополнению к нему 1792 года).

Статьи 179—181 устанавливают ответственность российских подданных, находившихся вне пределов государства, как совер­шивших преступления против Российского государства или его подданных до отъезда за рубеж, так и совершивших такого ро­да преступные деяния за границей. Статья 179 предполагает возможность выдачи указанных лиц иностранными правитель­ствами для суда над ними в России. Однако общепризнанным принципом международного права в то время был принцип не­выдачи политических преступников. Позднее царскому прави­тельству удалось добиться изменения этого положения при за­ключении ряда международных договоров^. В ст. ст. 180, 181 говорится о порядке привлечения к ответственности русских подданных, совершивших преступление за рубежом против го­сударства или подданных страны пребывания. Вопрос о Тур­ции и Персии решен в соответствии с заключенными с ними международными договорами49. Статья 181 содержит уточне­ние порядка привлечения к ответственности военнослужащих Российской армии за рубежом и военнослужащих иностранных армий на территории России.

Раздел второй

О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ ПРОТИВ ВЕРЫ

И О НАРУШЕНИИ

ОГРАЖДАЮЩИХ ОНУЮ ПОСТАНОВЛЕНИЙ

Уложение о наказаниях защищало религиозные устои Рос­сийской империи, составную часть ее общественного и государ­ственного строя. Господствовавшая православная религия и церковь были одной из самых надежных опор класса феодалов, важным элементом в политической системе России. «Бог есть (исторически и житейски) прежде всего комплекс идей, порож­денных тупой придавленностью человека и внешней природой и классовым гнетом, — идей, закрепляющих эту придавлен­ность, усыпляющих классовую борьбу.., — писал В. И. Ле­нин. — Идея бога всегда усыпляла и притупляла «социальные чувства», подменяя живое мертвечиной, будучи всегда идеен рабства (худшего, безысходного рабства)»50. Идеологически обосновывая и всячески поддерживая веру в святость и непри­косновенность царской власти, крепостнических производствен­ных отношений, сословного и национального неравноправия, православие и отчасти другие религии могли рассчитывать на защиту со стороны государства, в том числе уголовно-пра­вовую.

Религиозные преступления в значительной мере носили со­словный и классовый характер, являя собой облеченный в рели­гиозную оболочку протест угнетенных масс против духовной и светской власти угнетателей. В этом, в частности, можно убе­диться на следующем статистическом материале. В таблице приводятся данные об осужденных за преступления против ве-

ры (без святотатства и лжесвидетельства) по сословиям за 1890—1894 годы51.

	Д»о-ряне	1114 Г граж­дане	Мещакс	Д?«<>- ненстао	Крк-Тьянс	Сол­даты, калеки
Осужденные
за все преступления (%)	2,4	1.5	19,2	0,2	71,5	1,3
Осужденные
за религиозные
преступления (%)	1,2	1,3	13,6	1,1	79,9	2,3

Религиозные преступления имели объектом посягательства не веру как таковую, а религиозные устои государства, права и привилегии христианской церкви в целом, и русской православ­ной в особенности. Такими устоями были: отсутствие свободы совести; господство православной церкви, допущение других ре­лигий и сект лишь постольку, поскольку они не противоречили ее интересам; запрещение атеистической, а также любой религи­озной пропаганды и миссионерства, кроме православных; пере­дача православной церкви ряда государственных функций, в ча­стности регистрации актов гражданского состояния, суда по не­которым категориям дел; преподавание закона божьего во всех учебных заведениях1. Положение различных религий в Россий­ской империи регулировалось не только Уложением о наказани­ях. Статья 45 Основных законов провозглашала право каждого исповедовать веру «праотцев своих»1*'. Эта норма конкретизи­ровалась в Уставе о предупреждении и пресечении преступле­ний, где преступлениям против веры посвящен весь первый раз­дел (более 100 статей). В его ст. 46, в частности, говорилось, что раскольники не преследуются за их мнение о вере. Устав духов­ных дел иностранных исповеданий регламентировал деятель­ность неправославных церквей.

В понимании сущности и объекта посягательства преступле­ний против веры теория уголовного права и законодательство прошли три основные этапа. На первом, в период феодализма, господствовали канонические взгляды: эта категория преступле­ний рассматривалась как преступления против бога. С победой буржуазных взглядов на религию и право в Западной Европе, а впоследствии и в России утвердилось мнение, что объект посяга­тельства религиозных преступлений — не права божества, а честь и блага частных и юридических лиц (верующих и церков­ных общин), т. е. эти преступления стали рассматриваться как нарушения частного характера. В конце XIX — начале XX ве­ка в русском праве возобладала точка зрения, согласно которой преступления против веры посягают на публичные, государ­ственные интересы. В объяснительной записке к проекту Уго-

«одним из тех основных устоев, на коих покоится государствен­ная и общественная жизнь. Охрана религии вызывается интере­сами самого государства»".

Составители Уложения о наказаниях придерживались еще ка­нонической точки зрения. Не случайно преступления против ве­ры поставлены здесь на первое место, так же как в других коди­фикациях русского уголовного орава XVII — XIX веков. В то время как в Западной Европе число составов религиозных пре­ступлений в XIX веке резко сокращается, в России оно даже возрастает. Так, Кодекс Наполеона (1810 г.) включал только пять статей, посвященных преступлениям против свободы от­правления богослужения. Аналогичные статьи содержались в голландском уголовном кодексе. Общегерманский уголовный кодекс 1871 года содержал лишь три подобных статьи. В том же направлении шло развитие уголовного права и в других евро­пейских странах. В России вместо 37 статей, посвященных пре­ступлениям против веры в т. XV Свода законов, в Уложении о наказаниях мы находим 81 статью. Несмотря на всю казуистич-ность норм о религиозных преступлениях, Уложение страдает запутанностью, нелогичностью, а в ряде случаев даже непол­нотой.

Устав уголовного судопроизводства 1864 года вводил осо­бый порядок суда и следствия по делам о преступлениях про­тив веры. Этому вопросу была посвящена глава 1 раздела I третьей книги. В соответствии с Уставом, судебные власти должны были о всех происшествиях, связанных с отступления­ми от веры и постановлении церкви, сообщать духовному на­чальству и начинать предварительное следствие только по их требованию, за исключением дел, связанных с принадлежно­стью к изуверским сектам. Судебный следователь был не в праве отказать духовному начальству в производстве след­ствия. Статья 1009 Устава предписывала, что «по делам о пре­ступлениях против православной веры и церковных установле­ний судьи и чины прокурорского надзора должны быть из лиц православного исповедания. Из таких же лиц должны быть избираемы и присяжные заседатели». В случае несоблю­дения этой нормы вердикт присяжных и приговор суда лишал­ся законной силы. В 15 губерниях по делам о всех преступле­ниях против веры запрещалось участие евреев в составе при­сяжных заседателей. Вследствие этого религиозные преступле­ния принадлежали к числу наименее оправдываемых коронны­ми судьями и присяжными заседателями. Так, в 1889—1893 годах было оправдано из числа обвиняемых по религиозным преступлениям: присяжными — 28%, коронными судьями — 17%. По всем преступлениям в целом было оправдано соот­ветственно 34% и 26%54.

Преступления против веры составляли сравнительно незначи­тельную часть от общего числа уголовных дел: в начале 90-х го­дов XIX века менее 1 % и несколько меньше 2% от общего чис­ла осужденных55. В 1894—1903 годах за религиозные престу­пления осуждено 4671 человек, в 1904—1913 гг. — более 8000 человек56.

Статья ЛЫ

Объект данного преступления—установленный законом принцип господства православной церкви и святости пропове- ( дуемых ею основных догматов христианской религии. С объек­тивной стороны богохульство заключается в браки, грубых по форме и содержанию высказываниях по поводу перечисленных в статье религиозных представлений н символов веры. Хула могла выражаться только в словесной форме. Непочтительное отношение к божеству, проявившееся в физических действиях, актах насилия наказывалось по другим статьям Уложения. Научная критика или сомнения по поводу существования бога, богоматери или святых угодников, высказанные в вежливой форме, также не подпадали под действие данной статьн.

Поскольку законы Российской империи признавали истинной только христианскую веру, то и охраняли от «оскорблений» только христианского бога и его окружение. Поношение Аллаха мусульманами, Иеговы евреями, а также любых других богов, кем бы оно ни высказывалось, квалифицировалось как наруше­ние общественного порядка в молитвенном здании и наказыва­лось лишь административным арестом. По разъяснениям уго­ловного кассационного департамента Сената, под святыми угод­никами в данной статье должны подразумеваться только святые православной церкви. Это объяснялось тем, что некоторые свя­тые римско-католической церкви были гонителями православия в Литве, Польше и других странах. Такое ограничительное тол­кование распространялось и на святой крест. \ Субъектом богохулйния является всякий российский поддан : ный и иностранец, независимо от вероисповедания. Причем на­казываются православные, неправославные христиане и нновер-,'цы одинаково. Принадлежность к нехристианской религии не считается смягчающим обстоятельством, хотя даже с точки зре­ния религиозной этики грех правоверного за такое деяние дол­жен быть неизмеримо выше.

В соответствии с разъяснением уголовного кассационного де­партамента Сената, публичным местом, упоминаемым g ч. II данной статьи, «может быть место, во-первых, по самому его су­ществу, совершенно независимо от того, находится или не нахо­дится кто-либо в данное время в таком месте, к этого рода пу­бличным местам принадлежат: улицы, площади, проезжие до­роги, общественные сады и т. п.; во-вторых, место может быть публичным по его назначению именно, когда оно, не будучи пу­бличным по своему существу, обращается в место публичное вследствие ... назначения, к таким публичным местам можно от­нести церковь, судебные установления, театры, гостиницы и т. п.; в-третьих, место по существу и назначению не публич­ное, может, по случайным обстоятельствам, обратиться на неко­торое время в публичное; например, когда в квартире частного лица дается публичное представление, то эта квартира на время такого представления делается местом публичным»57. Таким образом, публичное место не всегда предполагает более или ме-

нее многолюдное собрание, и наоборот, такое собрание может происходить в частном доме или ином непубличном месте. Порицание нехристианских богов вне стен молитвенного здания могло квалифицироваться только как личное оскорбление. Богохуление всегда совершается умышленно.