Глава третья о свидетелех

Свидетельские показания являются вторым видом доказательств. В этом вопросе закон исходит из последовательно Проводимой теории формальных доказательств, которая нашла отражение еще в Соборном уложении, но здесь применя­ется особенно широко. В. Н. Латкин утверждал, что «Воин­ский устав впервые внес в наше право теорию формальных Доказательств, сложившуюся в это время на Западе». Вряд ли с этим можно согласиться. Применение формальных доказательств имело место и в Соборном уложении (ссылка из виноватых, общая ссылка, крестное целование и пр.) и да­же в Русской Правде (испытание водой, железом, «рота»). Теория формальных доказательств (в ее практическом пре­творении) свойственна, очевидно, процессу всех феодальных государств, притом с самых ранних этапов их развития.

Парадоксальную оценку этого принципа дает М. Ф. Владимирский-Буданов: «Важнейшим недостатком Петровского про­цесса обыкновенно считают введенное им учение о формаль­ном значении доказательств (т. е. заранее установленной оценки их законом, а не судьею). Но при исключительном господстве следственных начал в процессе, это скорее досто­инство, чем недостаток: ибо произвол, данный судье, был столь велик, что без ограничения его теориею формальной си­лы доказательств само понятие о суде утрачивалось бы: при­говор являлся бы простым распоряжением судьи по его усмо­трению». Автор исходил, очевидно, из того, что все судьи в XVIII в. были недобросовестны. Но недобросовестного су­дью не удержи: от злоупотреблений никакой закон. Основ­ной же недостаток системы формальных доказательств состо­ит именно в том. что самый добросовестный судья так связан ею, что иногда вынужден принимать решение вопреки здраво­му смыслу и своей совести.

Статья 1

Закон допускает к свидетельству людей обоего пола, но сразу делает оговорку о том, что не все могут быть свидете­лями. Провозглашается принцип, по которому определяется возможность привлечения человека к свидетельству. Свидетелем может быть лишь добрый и безпорочный человек. Ни в коем случае не может свидетельствовать лицо, лишенное чести.

Соборное уложение не знало отвода свидетелей по мотиву их недобропорядочности, делая исключения лишь для клятвопреступников (ст. 27 гл. XI). Указ от 21 февраля 1697 г. (ст. 9) ввел для последних смертную казнь и тем устранил их как возможных свидетелей на будущее. Теперь закон вво­дит критерий добропорядочности, трактуемый достаточно широко.

Статья 2

Здесь дается длинный список лиц, которые не могут быть свидетелями, так как не являются добрыми и безпорочными. Одни из них (клятвопреступники, отлученные от церкви, разбойники и пр.) безоговорочно и навсегда лишены права быть свидетелями.

Указ 1697 года, как уже отмечалось, введя смертную казнь за лжеприсягу, устранил клятвопреступников как категорию возможных свидетелей. Однако Артикул воинский смягчил наказание за это преступление, предусмотрев смертную казнь лишь за квалифицированную лжеприсягу и то не во всех случаях (арт. 196—197).

Другие лица не могут свидетельствовать только в данном деле. Сюда относятся люди, находящиеся во враждебных от­ношениях с одной из сторон, родственники и свойственники сторон, иждивенцы и служащие челобитчика или ответчика (последние, правда, могут быть призваны при отсутствии других свидетелей), сами стороны. Особую группу негодных свидетелей составляют лица, не принявшие еще причастия, и несовершеннолетние до 15 лет. Наконец, не могут быть сви­детелями люди, которые не были очевидцами интересующих суд фактов, а знают о них с чужих слов (по доношею дру­гих). Послух Русской Правды теперь бы не мог быть свиде­телем. Очевидно, что все признаки, установленные в статье, являются сугубо формальными и их применение ни в коей мере не способствует выяснению истины судом, не дает ему возможности самому установить, можно ли и насколько ве­рить показаниям того ил;- иного лица.

«Краткое изображение процесов», таким образом, расширя­ет круг отводимых свидетелей, по сравнению с указом 21 фе­враля 1697 г. Вместе с тем теперь могут отводиться свидетели не только со стороны челобитчика, но и со стороны ответ­чика.

В ст.2 есть одна норма, не относящаяся к вопросу о негодности свидетелей. Пункт 13 устанавливает необходимость оплачивать расходы (протори) свидетелю, приехавшему в суд на место своего проживания, отдаленного от суда. Очевидно, что эта обязанность падала на сторону, ссылающуюся на свидетеля. Под оплатой издержек мог скрываться подкуп. Данная норма потому и помещена в пункт, отводящий от свидетельства подкупленных лиц.