О познавательных и прогностических моделях

Лем говорит (гл. 7., п. «Выращивание информации») о двух целях моделирования – познание объекта и предсказание его поведения. При этом первое, вообще говоря, не обязательно для второго. Более того, поскольку претензии на «познание» поднимают сложные гносеологические вопросы, Лем (так же как, например, Еськов и Хокинг– Авт.) сводят функцию науки к построению моделей, дающих проверяемые предсказания.

Имитационное моделирование

Лем предсказывает, что в случаях, когда описание работы системы, исходящее из первых принципов, оказывается чрезмерно сложным (обычно математически), результативной может оказаться имитационная модель. Собираем о системе феноменологические факты, создаем модель, обладающую такими же свойствами, и смотрим, что получается. Классический пример – нейронные сети (которые уже существовали в 1960-х годах – Авт.).

Требования к научно установленному закону

Лем подчеркивает, что ко всем утверждениям, претендующим на звание установленного закона, исследователь предъявляет ряд требований. При этом эти требования установлены скорее ожиданиями исследователя, чем объективно известными свойствами мира.

1. Однозначность. Закон должен иметь однозначно трактуемое нашим мышлением содержание.

2. Простота. Чем проще, тем лучше. Бритва Оккама же.

3. Повсеместность действия. Закон должен действовать во всех точках Вселенной.

4. Вечность действия. И во все времена.

Сколько вопросов порождает ответ

Лем указывает, что известный принцип «каждый полученный ответ порождает десяток новых вопросов» преждевременно возводить в ранг аксиомы. Возможно, что он верен лишь на ранних этапах познания (а активно развивающейся науке мало лет даже по меркам человеческой истории), при достижении же неких познавательных высот количество вопросов перестанет возрастать.

Зависимость количества вопросов от количества понятий имеет комбинаторную природу, ибо вопрос, задаваемый о понятии, обязательно опирается на другое понятие или комбинацию понятий. Допустим, у некого существа есть только понятия «хлеб», «молоко» и «вкусно». Оно сможет задать только два вопроса: «Вкусен ли хлеб? Вкусно ли молоко?» Если у него есть также понятие о сравнении, получаем третий вопрос: «Что вкуснее – молоко или хлеб?» Ну а с добавлением понятия о причине имеем сразу еще три вопроса: «Почему хлеб вкусен? Почему вкусно молоко? Почему молоко вкуснее хлеба?». Новое понятие или знание, включенное в «универсум рассуждения», порождает столько вопросов, сколько возможно осмысленных комбинаций с уже имеющимися знаниями и понятиями – и тут вступают в дело адские формулы комбинаторики, и мы имеем не «десять новых вопросов», а десять в лохматой степени. Конец этому сверхлавинообразному возрастанию может наступить, только если в круг наших знаний и понятий будут вступать «сверхзнания» и «сверхпонятия», до такой степени содержащие в себе ответы на все или почти все возможные вопросы, что для извлечения этих ответов не понадобится даже размышлять, ответ будет автоматически получаться сразу же после формулировки вопроса. – Авт.