Бой за Евпаторию

Евпаторийское сражение имело ряд специфических деталей, придававших ему особый в череде баталий Крымской войны. В частности, заметную роль в нем сыграли иррегулярные соединения – казаки и греческие волонтеры, находившиеся в авангарде русских войск. В отличие от предшествующих сражений Крымской войны, как существенная боевая сила впервые проявили себя русские штуцерники. Союзников со стороны моря поддерживали огнем несколько пароходов, что являлось одним из первых исторических примеров их участия в решении боевых задач на суше.

В Евпатории, вопреки расчетам русского командования оказалось сосредоточено до 40 тыс. чел. союзнических войск. План русского наступления на Евпаторию принадлежал видному бельгийскому военному теоретику Фон дер Вельдту. Тот полагал, что в намерения союзников входит создать на побережье укрепленную базу, ставшую бы противовесом Севастополя. Такой роли лучше всего соответствовала Евпатория, не требующая многих усилий для соответствующего обустройства. Фон дер Вельдт советовал А.С. Меншикову нанести предупреждающий удар, утверждая, что для взятия Евпатории пока еще достаточно одной лишь полевой артиллерии.

Непосредственным виновником евпаторийской авантюры был генерал С.А. Хрулев, ручавшийся за успешное проведение штурма. По оценке историка, А.С. Меншиков стал «жертвою тщеславия и самолюбия Хрулева». В свое оправдание главнокомандующий приписывал ответственность за провал операции бежавшему к неприятелю улану. Хотя тот стоял на аванпостах и не мог обладать никакими сведениями о предстоящих действиях.

Военный министр В.А. Долгоруков считал ошибкой поручение евпаторийского дела неподходящему для роли командования крупными операциями С.А. Хрулеву.

Дореволюционная историография частично снимала ответственность с знаковой фигуры севастопольской обороны С.А. Хрулева, перекладывая ее большей частью на А.С. Меншикова. При обвинениях светлейшего князя, действительно допустившего множество ошибок в течение Крымской компании, надо иметь в виду, что имитировать активность его побуждали свыше. Он вынужден был предпринимать авантюры, вроде евпаторийской, сам, не веря в их успех.

Официальное объяснение причин неудачи при Евпатории сводилось к дезертирству одного из офицеров, выдавшего факт приготовления русских к наступлению. А.П. Хрулев оправдывался в неудачном штурме тем, что лестницы оказались недостаточно длинны, чтобы перекинуть их через крепостной ров.

Первоначально А.С. Меншиков предполагал возложить руководство евпаторийской операцией на барона К.Е. Врангеля. Но тот полагал, что взять Евпаторию нет никакой возможности. Тогда осуществить штурм вызвался А.П. Хрулев, обещавший легко взять крепость. Таким образом, честолюбие Хрулева и стало роковым фактором неудачи русских войск.

Крайнюю пассивность во время сражения проявила русская артиллерия. Притом, город находился целиком в диапазоне ее обстрела. Эта «несообразность» объяснялась фактом нехватки пороха, которого имелось лишь по одному заряду на пушку. Чтобы не вносить панику в ряды солдат и обслуживающего персонала, командование вовсе предпочло не вести огонь, дабы нижние чины не обнаружили недостаток средств для ведения боя.

Безуспешная попытка русских войск овладеть Евпаторией явилась последней каплей, приведшей к отстранению А.С. Меншикова с поста главнокомандующего. Если в сражениях при Альме и Инкермане обнаруживалось превосходство английских и французских войск, то под Евпаторией поражение русским войскам нанесли, прежде всего, турецкие силы под руководством Омер-паши.

С резкой критикой действий А.С. Меншикова в евпаторийском предприятии выступил находящийся на смертном одре Николай I. Царь порицал главнокомандующего за несвоевременность выступления, благоприятный момент для которого был задолго прежде упущен. Три месяца А.С. Меншиков не пытался воспользоваться положением, когда в еще неукрепленной оборонительными сооружениями Евпатории пребывал весьма незначительный гарнизон. Когда же в город прибыли крупные турецкие силы во главе с самим Омер-пашей, главнокомандующий посчитал целесообразным атаковать.