Битва при Инкермане

Палитра инкерманской баталии оказалась столь сложной, что мастер военных репортажей, корреспондент «Таймс» Рассел заявлял о невозможности его описать.

Из всех баталий в Крыму, Инкерманское самое парадоксальное по своим результатам. Итоги остальных сражений коррелировались с численным соотношением противостоящих друг другу войск. Поражение же русской армии при Инкермане происходит вопреки значительному ее превосходству в живой силе и технике. Но именно поэтому Инкерманское сражение может рассматриваться как наиболее яркое выражение причин русского поражения в войне в целом.

По реляции А.С. Меншикова царю, русские войска потерпели поражение вследствие перевеса неприятеля в живой силе. В действительности, русская армия при Инкермане имела почти четырехкратное численное преимущество.

Имея заметное численное превосходство, русские войска, в отличие от бесперспективной для них Альминской битвы, могли всерьез рассчитывать на успех в сражении при Инкермане. В распоряжении А.С. Меншикова находилось до 100 тыс. человек, не считая флотского экипажа, тогда как под ружьем у союзников было лишь 71235 человек (41798 французов, 24530 англичан, 4907 турок). Перевес армии А.С. Меншикова над союзником составлял 30-35%. Это был шанс добиться перелома в войне в целом. Новая группа союзнических войск готова была к отплытию в Крым, поэтому время сражения предопределялось конъюнктурой сложившихся обстоятельств. Поражение в Инкерманском сражении продемонстрировало, что причины неудач кроются не только и не столько в численном перевесе соперников.

Главной причиной неудачи Инкерманского сражения явился тот факт, что А.С. Меншиков так и не воспользовался людским превосходством, продержав в бездействии более трети своих войск. Одно из простоявших в течении всего боя подразделений – Чоргунский отряд П.Д. Горчакова мог решить исход сражения в случае атаки корпуса П.Ф. Боске. Французский генерал не имел бы возможности совершить кульминационный в битве фланговый маневр и даже удержать занимаемые его войсками позиции после отступления англичан. В бездействии Чоргунского отряда обвинялся генерал П.П. Липранди, который и убедил П.Д. Горчакова ограничиться батарейной канонадой. Но основная вина лежала на самом П.Д.Горчакове, нерешительность которого как военачальника и привела к пассивности вверенных ему войск. Союзническая артиллерия была сосредоточена на наиболее выгодных высотных пунктах, держа под обстрелом стесненные на небольшом пространстве русские войска. Напротив, многочисленная русская артиллерия размещалась таким образом, что не могла оказать содействия пехоте и чуть не стала добычей неприятеля. Диспозиция наступления русских войск была составлена неопределенно и по временным, и по территориальным параметрам. Отсутствие согласованности в действиях войск являлось также следствием личного отвращения А.С. Меншикова ко всему, что каким-либо образом напоминало военный совет.

После войны, между участниками инкерманского дела разгорелась полемика о степени вины за поражение генерала П.А. Данненберга, которому А.С. Меншиков фактически передал функции главнокомандующего на день сражения. Сам Данненберг оправдывался своим двусмысленным положением, будто он, состоя при отряде П.Я. Павлова, не мог быть фактически верховным распорядителем. А.С. Меншиков же в момент баталии находился в Георгиевской балке при великих князьях Николае и Михаиле.

А.С. Меншикова пребывал в полной растерянности. Великий князь Николай Николаевич обращал внимание на решение А.С. Меншикова возложить функции командующего на П.А. Данненберга, как подозрительное, по причине того, что оба генерала испытывали друг к другу чувства ненависти. Понятно, что ни лавров желал А.С. Меншиков своему оппоненту, а, следовательно, предвидел катастрофические последствия инкерманского дела.

Даже за час до приказа П.А. Данненберга об отступлении имелась возможность переломить в свою пользу ход дела. Если бы генералу Н.Д. Тимофееву даны были силы более значительные, чем вверенные ему четыре батальона Минского полка и четыре легких орудия, он мог добиться победы. Даже с имеющимися ресурсами, русские при данной вылазке нанесли значительный урон французской армии, потерявшей до тысячи человек.

Последствием Инкерманского сражения явились не только катакомбы жертв, но и моральный надлом. Несмотря на недооценку отечественными историками самоотверженности солдат союзнической армии, следует признать, что победа тех при Инкермане была одержана, прежде всего, посредством проявления боевого духа. Не случайно, английские историки квалифицировали Инкерманскую победу «солдатской битвой». Вообще, при широкой популяризации подвигов защитников Севастополя, имена героев французов или англичан были и остаются совершенно неизвестными в России. Впрочем, такая односторонность характерна и для освещения других конфликтов.