Балаклавский бой

Одним из редких успехов русской армии в полевом сражении на Крымском театре боевых действий явилась победа под Балаклавою на Кадыкиойских высотах, вследствие неожиданного для союзнических войск контрнаступления.

Более географически точно было бы назвать бой, произошедший 13(25) октября 1854г. сражением под Кадыкиоей. Традиция именования его балаклавским была заложена с легкой руки Э.И. Тотлебена и П.П. Липранди.

В Европе, особенно в Англии, слово «Балаклава» стало синонимом героического, но бессмысленного предприятия, напрасной жертвы. Оно ассоциировалось с атакой британской легкой конницы на русские позиции, стоившей ей гибели. Освещение рейда английской кавалерии европейскими историками затмевало другие эпизоды боя, и тем самым искажало его диспозицию. В Англии, популяризация Балаклавского сражения помимо издания книг и статей проявилась в съемке двух кинофильмов. Стихотворное сочинение А. Теннисона «Атака Легкой бригады» по сей день входит в школьную программу Великобритании.

Не только в русской армии отмечалось отсутствие четкости в диспозициях и оперативных приказах. Исследователи были единодушны, указывая на два роковых недоразумения в управлении английскими властями, приведшие их к балаклавскому поражению. Первой явилось длительное бездействие кавалерии Д.Ч. Лукана, которому было приказано овладеть русскими позициями при поддержке пехоты. Вопреки распоряжению Ф.Д. Раглана об атаке, начальник английской конницы неоправданно упустил удобный для нее момент. Но ведь пехота так и не подошла к Д.Ч. Лукану, а без ее поддержки он не мог, да и не должен был наступать.

Вторым недоразумением была последующая атака той же кавалерии на «подкову» позиций русских войск, несмотря на очевидную самоубийственность данного предприятия. Выдвигались три основные версии происхождения рокового распоряжения: 1) оно в точности соответствовало приказу Ф.Д. Раглана; 2) его смысл исказил курьер командующего, убитый в бою капитан Л.Э. Нолэн, забывший прибавить слова «если возможно»; 3) Д.Ч. Лукан не понял устного к нему пояснения. Полемика вокруг данного эпизода в английской историографии вылилась в целую серию исследований.

Показательно, что из всего высшего командования английской кавалерии только генерал-лейтенант граф Лукан имел некоторый боевой опыт. Причем, его послужной список участия в военных действиях ограничивался волонтерской миссией в составе русской армии в кампании против турок 1828-29 гг. Его шурин граф Кардиган, прекрасный наездник, владелец лучших скаковых лошадей, сибарит, ночевавший даже в предверии балаклавской битвы на личной яхте «Драйяд», не имел даже приблизительного представления о военном деле.

Слова П.Ф. Боске, крикнутые английским штабным «Это великолепно, но это не война! Это сумасшествие!» – стали лейтмотивом балаклавского боя. Поскольку в легкую кавалерию кооптировались представители самых аристократических английских фамилий, впечатление от ее истребления вылилась в формы национального траура. Поле под Балаклавой получила в британской литературе название «долина смерти». Вплоть до 1914г. на него регулярно прибывали паломники из Англии, с целью отдать дань памяти погребенного там цвета английской нации.

Объективность требует признания, что подвиги в Крымской войне совершались не только русскими солдатами и матросами, но и противниками. Героизм английских кавалеристов в сражении при Балаклаве заслуживает самого высокого уважения. Около 50 британских всадников, сумевших прорваться сквозь артиллерийскую линию, обратили в бегство русскую конницу, насчитывавшую не менее 1900 человек. Отличавшийся богатырским телосложением майор английского драгунского полка Александр Лоу собственноручно сразил 11 противников.

Балаклавская победа имела не столько тактическое, сколько нравственное значение победы русских. Тактическое значение битвы определялось тем, что неприятель вынужден был ограничить круг действий, сконцентрировав усилия на непосредственном прикрытии Балаклавы.

Оба кавалерийских генерала авантюриста Лукан и Кардиган подверглись обструкции со стороны общественного мнения Англии. Первый из них даже был вынужден просить о создании специальной комиссии по расследованию его действий в сражении, а второй затеял тяжбу с подполковником Кальторпом, утверждавшим в своих воспоминаниях, что генерал бросил поле боя прежде, чем его кавалеристы доскакали до русской батареи.

Слава балаклавской победы несколько меркнет в сравнении с теми стратегическими последствиями, какие она могла иметь, при менее поспешных действиях со стороны русского командования. Если бы у руководства хватило терпение выждать прибытие 10 и 11 дивизий, что позволяло атаковать Балаклаву значительно превосходящими силами, взятие базы английских войск ставило тех в почти безвыходное положение. Напротив, обнаружение своих намерений преждевременной атакой, указало союзникам на слабейший пункт их расположений.

На первый взгляд успех балаклавского сражения мог показаться весьма значительным по тактическим соображениям. Русские войска с малыми потерями овладели передовыми редутами, утвердились на левом берегу реки Черной и заняли позиции в тылу неприятеля, в часе пути до главной квартиры командующего Ф.Д. Раглана. Но в общей стратегии войны, без надлежащих людских ресурсов и пороху балаклавская атака принесла не столько пользы, сколько вреда. Не имея возможности к развитию наступления, с тем отрядом, который находился в распоряжении генерала П.П. Липранди, русские войска сами оставили занятые ими позиции без боя. В результате преждевременных действий русское командование раскрыло перед неприятелем свои планы и побудило исправить ошибки в расположении частей.