Военные операции в Крыму Сражение на р. Альме

По свидетельству Д.А. Милютина, Николай I первоначально не поверил курьеру ротмистру С.А. Грейгу, описавшему альминский разгром в столь неприглядном свете, что государь выбранил его и приказал проспаться. Ни одно последующее поражение в Крымской войне не потрясло в такой мере русскую общественность как альминское. Вплоть до «Цусимы» слово «Альма» использовалось как нарицательное обозначение катастрофы (ранее такую функцию выполняло слово «Аустерлице»).

Альминское поражение породило ряд исторических анекдотов. К числу таковых относятся ставшие нарицательными слова, произнесенные одним из виновников поражения генералом Кирьяковым в преддверии сражения: «Шапками закидаем!». В действительности, речь шла не о всем сражении, а об одном из его частных эпизодов. Слова генерала были вырваны из контекста. Между тем Кирьяков говорил, что на подъеме с моря он и с одним батальоном «шапками забросает неприятеля». Но даже одного батальона не было выставлено по указанному генералом направлению.

По другому анекдотическому преданию князь А.С. Меншиков пригласил севастопольских жителей посмотреть на зрелище победы русских войск, и те явились с напитками и закусками наблюдать военное представление. В действительности, ничего подобного произойти не могло. Судя по корреспонденции в Петербург, князь не верил в успех затеваемой битвы. В Севастополе же одна часть населения пребывала в панике, другая проявляла невиданную активность по укреплению города, но никто не оставался в столь благодушном настроении, чтобы оценивать десант противника в качестве водевиля.

Операция по высадке союзников в Крыму явилась важной вехой в истории военного искусства. Численность союзной армии, вместе с прислугою и инженерным корпусом простиралась до 60 тыс. человек, с 134 полевыми и 73 осадными орудиями. К тому времени среди военных господствовало убеждение о невозможности осуществления десанта, превышающего 30 тыс. человек. Не исполнения плана гением Наполеона I по десантировке в Англию только подтверждало подобные оценки. Но развитие пароходства сделало возможным успешное проведение предприятия союзников, опровергшее сомнения скептиков. Впрочем, вследствие пассивности А.С. Меншикова, русские войска не чинили серьезных препятствий десантировке союзников. Это обусловливалось малочисленностью русского корпуса немногим превышающего 24 тыс. человек с 36 легкими орудиями.. Положение усугублялось совершенным отсутствием батарейной артиллерии. Но данные обстоятельства не могут оправдать отсутствия хотя бы попыток создания препятствий при высадке неприятеля со стороны А.С. Меншикова.

Сразу же после войны в литературе начался активный поиск виновника в Альминском поражении, и в частности в отсутствие обеспечения флангового прикрытия. Наряду с А.С. Меншиковым, главным виновником этой халатности назывался генерал Кирьяков Ошибочным было само назначение руководителем целого фланга, такого человека как Кирьяков, редко наблюдаемого своими сослуживцами в трезвом состоянии.

Объективную причину альминского поражения заключалась в двоекратном численном превосходстве неприятеля. Вместе с тем, существовал и ряд факторов тактического свойства. Позиция, занимаемая русской армией, предоставляла выгоды господствующих высот для овладения, которыми неприятелю следовало бы первоначально переправиться через реку Альму, а затем взбираться на кручи, почти неприступные на левом крыле обороняющихся и прикрываемые сильным огнем на правом. Обход левого крыла позиций русских представлялся невозможным по характеру тамошней местности, а правого грозил союзникам отсечением от флота в безводную часть Крымского полуострова.

Сам Ф.Д. Раглан, вопреки предварительной договоренности, так и не решился предпринять обходной маневр, а атаковал во фронт правого крыла. Но все выгоды расположения русских войск перекрывал главный недостаток - несоразмерность протяженности позиций и численным составом.

Неожиданно со стороны оцениваемых в качестве неприступных круч левого крыла во фланг русских войск ударила дивизия П.Ф. Боске. Изучение местности по течению Альмы было поручено подполковнику генерального штаба Залесскому, на основании донесения которого позиции от морского берега до селения Алматамака определялись неприступными. Двух стрелковых рот хватило бы для предотвращения восхождения на кручи неприятеля.

Имея значительный запас во времени, А.С. Меншиков не воспользовался им для усиления позиций искусственными средствами. Не были проведены казавшиеся очевидными действия: не вырублены сады на правом берегу Альмы, не сооружены батареи, не вырыты рвы для стрелков, не уничтожен мост у селения Бурлюка, не испорчены главные броды на реке.

Не соответствовала новым веяниям в сфере военной техники тактическая манера боя русской армии. Обычное построение пехоты в батальонных колоннах, против расположения первой линии неприятеля в ротных колоннах или развернутым строем, увеличивало степень поражаемости войск и уменьшало силу огня.

В альминской победе союзников сказалось и лучшее техническое оснащение пехоты, бόльшая часть которой имела нарезные ружья. В русской же армии штуцерами было вооружено лишь 2200 человек. Наконец, во время сражения обнаружилось отсутствие взаимосвязи в действиях войск.

Поражение при Альме могло бы быть значительно катастрофичней, чем это произошло. Тому, что армия не была полностью расстроена и путь отступления не отрезан, А.С. Меншиков обязан ветхости союзных командующих и неопытности А.Ж. Сент-Арно. Вводя в бой поэтапно одну дивизию за другой, А.Ж. Сент-Арно не воспользовался перспективами, которые сулило их совместное наступление. Он и не помышлял о преследовании, не зная даже в каком направлении к Севастополю или Бахчисараю, отступил А.С. Меншиков.

Отсутствовали какие-либо предварительные распоряжения, вследствие чего даже генералы оставались в неведении о предстоящих действиях. Никто не знал, что предпринять в случае успеха и куда отступать при поражении. Младшие чины не имели представления, где находятся патронные ящики, или лазаретные фуры. Назначив М.Д. Горчакова руководителем центра и правого крыла, а Кирьякова – левого фланга, А.С. Меншиков не разграничил точно их прерогативы. Даже по прошествии двух лет оба генерала вели спор, под чьим начальством находился, к примеру, Бородинский полк. В результате отсутствовала какая-либо согласованность. Одни части отступали, когда другие вели наступление. Контратаки предпринимались без артиллерийского сопровождения. Многие полки вовсе небыли введены в дело. Зачастую ближайшие к атакованному пункту подразделения бездействовали, тогда как более удаленные велись на подмогу и как правило опаздывали. В полном бездействии в течение всего сражения пребывала в частности кавалерия, составлявшая главное и единственное преимущество русской армии. Вооружение союзников нарезными ружьями позволяло вести им прицельный огонь с 1200 и более шагов, тогда как русская пехота могла вести обстрел лишь с 300 шагов. Впрочем и в русской армии имелись стрелки, оснащенные штуцерами: 6 стрелковый и морской батальоны, и по 96 человек при каждом полку, составлявших особую команду. Уравновесить силы огня можно было, сосредоточив штуцерных на ключевых пунктах сражения. На деле они рассредоточивались по всему пространству, а иные и вовсе оставались в бездействии. Редкая позиция могла бы быть благоприятнее Альминской для ее защиты. Сам А.С. Меншиков признавал ее лучшей на всем прибрежье. Но выгоды были в результате обращены в собственный ущерб.

Действия польского офицера Залесского впоследствии были оценены ни как халатность или неопытность, а в качестве сознательного вредительства. В целом Альминское сражение было лишено стратегического смысла. Позиция русских войск была такова, что А.С. Меншикову пришлось бы отступать в любом случае, одержи он победу, или потерпев поражение. Отбив атаку неприятеля, наступать на имевшего двукратное преимущество противника, огражденного рекой и естественными препятствиями, было бессмысленно. Оставаться на месте было также бесперспективно, ибо потерпевший первый раз неудачу неприятель, не преминул бы атаковать снова. Для союзнической армии овладение полем сражения имело большое стратегическое значение, тогда как для русских не составляло важности. Логика А.С. Меншикова заключалась в попытках выиграть время, в надежде на подкрепления.

Несмотря на широкий эпатаж от альминского поражения в российской общественности, цифры потерь противников были сопоставимы. Урон русских войск составил 5709 чел., а неприятельских оценивался цифрой около 5000.