Русская общественно-политическая мысль XVIII в.

Формирование русской философской мысли XVIII века связано с реформаторской деятельностью Петра I, не случайно о его личности писали, а порой и спорили все мыслители, начиная от Феофана Прокоповича, и заканчивая философами ХХ века. В эпоху Петровских преобразований на смену идеи «Святой Руси» приходит новая идея «Великой России», начинает формироваться новая, имперская, идеология, появляются новые течения в богословской мысли. Впоследствии в русской секулярной (светской) философии возникает ряд течений: «русское вольтерианство», «русский гуманизм» и «русское масонство». Вместе с тем, продолжает существовать и философско-богословская мысль, хотя петровские преобразования вносят в нее много нового.

Начало Великой французской революции в 1789 году переменило и ситуацию в России. Екатерину II сильно обеспокоило ограничение власти короля: «безначалие есть злейший бич, особливо когда действует под личиною свободы, сего обманчивого призрака народа!» В 1793 году из Франции был запрещен ввоз новых модных товаров, что вызвало переполох среди модников и даже нашло свое отражение в литературе того периода. Так в условиях французской революции даже преследование парижских мод в России приобрело политический характер.

Когда Екатерина II получила известие о казни Людовика XVI, то «слегла в постель, и больна, и печальна». Все отношения с революционной Францией были прерваны, а французы «признающие нынешнее в их земле правление» из России высланы. Бежавшие от революции эмигранты принимались в России. Екатерина решила принять меры и против отечественных вольнодумцев, просветителей и масонов. Ранее, желая формировать общественное мнение, императрица обратилась к журналистике. В 1769 г. она стала издавать сатирический журнал «Всякая всячина». Во многих статьях журнала критически описывается времяпровождение щеголей, их невежество, увлечение карточными играми. Щеголихи критикуются за чрезмерно высокие прически и смешной внешний вид, жеманство, вольное обхождение с мужчинами и увлечение косметикой. Главной идеей журнала была критика человеческих слабостей, а не социальных язв общества.

Против такого подхода к задачам журналистики выступил просветитель, журналист, писатель, книгоиздатель Николай Иванович Новиков. С 1755 по 1760 год он обучался в гимназии при Московском университете. В 1762 переехал в Петербург и поступил на военную службу. В 1767-1768 работал секретарем Комиссии для сочинения проекта нового Уложения и после роспуска Комиссии начал издательскую деятельность. Издавал сатирические журналы «Трутень» (1769-1770), «Пустомеля» (1770), «Живописец» (1772-1773), «Кошелек» (1774). Даже щеголей в журналах Новикова критиковали иначе, чем во «Всякой всячине». Он рассматривал их в первую очередь, как социальное зло, свидетельствующее о развращенности общества в котором нет места науке, самосовершенствованию, искренним человеческим чувствам. В «Трутне» язвительно замечалось по этому поводу: «Философия одна украшает голову снаружи, а другая внутри; украшенная снаружи голова почтеннее украшенной внутри; хорошо завитые волосы скорее ума применить можно».

Новиков был членом масонской ложи «Астрея». Переехав в Москву он создал на паях «Типографскую компанию». Помимо периодических изданий («Московские ведомости», «Московское ежемесячное издание», «Городская и деревенская библиотека», «Детское чтение для сердца и разума» и др.) выпускал учебные пособия, книги (в том числе сочинения Д. Дидро, Ж. Ж. Руссо, Г. Э. Лессинга и др.). Новиков был организатором книжной торговли в различных городах.

Новиков считал, что «причина всех заблуждений человеческих есть невежество, а совершенства – знание». Наиболее приемлемым государственным устройством для России он полагал просвещенную монархию. Разочаровавшись со временем, в политике Екатерины II, он начал склонятся к идее установления конституционной монархии. Новиков был одним из критиков крепостного права, подчеркивал его бесчеловечность и экономическую нецелесообразность. Большое внимание Новиков уделял просвещению, используя для этого возможности, которые предоставляло ему членство в масонских ложах. Новиков считал, что истинное масонство в просвещении, к которому можно прийти «стезями христианского нравоучения», однако современные люди забыли «истинное» христианство, заменив Христа золотом и плотскими удовольствиями. Вернуться же к Богу можно только через любовь и обретение Христа внутри самого себя: «древние прекрасно сие изъясняли; они даже в человеке находили извлечение из трех миров и учили, что человек состоит из тела, души и духа. Отсюда произошло то, что они поставляли надпись над дверьми храма: Познай себя». Официальная православная церковь отталкивала Новикова тем, что, по его мнению, ее в большей степени заботило внешнее проявление благочестия. Свою жизненную задачу он видел в просвещении народа и исправлении его заблуждений в духе «истинного христианства».

После начала гонений на Новикова по повелению Екатерина II была составлена опись его изданий, которую передали на рассмотрение Платона (Левшина). В 1791 был вынужден прекратить существование типографической компании, а в апреле 1792 против него началось следствие. Следователи отметили, что действия их «клонилось к благополучию людей, т.е. равенству». На следствии Новиков не признал себя виновным и не раскаялся, был «смел и дерзок» пред следователем. 1 августа 1792 г. императрица подписала указ о заключении Новикова в Шлиссельбургскую крепость на 15 лет. За годы проведенные в заключении здоровье Новикова было подорвано.

Друг и соратник Новикова публицист и государственный деятель Иван Владимирович Лопухин (1756 — 1816) при выходе на службу получил звание прапорщика Преображенского полка. В 1782 г. он вышел в отставку с переходом на гражданскую службы советником, а затем председателем Московской уголовной палаты. Лопухин тесно сблизился с деятелями русского масонства: Н.И. Новиковым, И.Г. Шварцем и др. В мае 1786 г. Лопухин был уволен и посвятил себя издательской и масонской деятельности. Был меценатом, активно помогал Н.И. Новикову в книгоиздательской деятельности, вложив деньги в его типографии. Впоследствии проходил по делу Н.И. Новикова. Поэтому после закрытия типографий Новикова стал постоянно испытывать материальные трудности. На формирование взглядов Лопухина оказали влияние Вольтер, Руссо и другие французские просветители. Однако позднее он отошел от французского просвещения, увлекшись мистицизмом и «чтением духовных книг». Лопухин считал, что монархическая власть наиболее приемлемая для России форма правления: «и здравый рассудок, и свидетельства мудрейших, и опыт многих веков доказывают, что единоначалие или монархическое правление есть лучший образ правления в области обширной». Как и Фонвизин, он полагал, что монарх должен опираться на законы и истинную веру. Подобному идеалу он противопоставлял революционную Францию, в которой «добродетель вменяется в порок, и святые законы чистоты ее почитаются вымыслом суеверия…». Хотя Лопухин и осуждал крепостное право с морально-этической точки зрения, он считал его незыблемой основой принципа «естественного неравенства» и не видел необходимости в его ограничении. По его мнению, не только для государства и помещиков, но и для крестьян «ослабление связей подчиненности помещикам опаснее нашествия неприятельского». Вместе с тем, он был против помещичьего произвола и писал, что необходимо карать помещиков-тиранов. Общественно-политические и религиозные взгляды Лопухина были неоднозначны. Являясь приверженцем мартинизма, он не отказывался и от православного христианства. Лопухин считал, что обладание масонами «подлинной» мистической традиции не означает отказа от религиозной национально-культурной самобытности России, хотя и предполагал углубить понимание традиционного христианства, исходя из масонских, мистических позиций.

На государственной службе в Уголовном департаменте Правительствующего Сената он доказывал необходимость следования принципу «презумпции невиновности» при уголовном преследовании; указывал, что наказание должен нести только виновный: «лучше оставить без наказания многих виновных, нежели одного невиновного осудить; и случаи преступлений, коих совершенно доказать не можно, предоставлять правосудию Всевышнего». Целью наказания должно быть не устрашение, а восстановление социальной справедливости: «мщение, как зверское свойства тиранства, ни одной каплей не должно вливаться в наказание. Вся их цель должна быть исправление наказуемого и пример для отвращения от преступлений».

Пострадал от гонений и другой российский просветитель Александр Николаевич Радищев (1749-1802). Первоначальное образование он получил дома, затем в Московском университете. Далее - был отправлен в Лейпцигский университет, где изучал философию, право, историю, естественные науки и медицину. Находясь в Лейпциге, проявил интерес к трудам К.А. Гельвеция («Об уме»), Ж.Ж. Руссо («Об общественном договоре»), и Г.Б. Мабли («Размышления о греческой истории»). Впоследствии изучал труды Ш. Монтескье («Дух законов», «Рассуждения о причинах величия и упадка римлян»), И.Г. Гердера («Идеи к философии истории человечества»); читал произведения Вольтера, Д. Дидро и др. На его взгляды повлияли и события Великой французской революции.

Вернувшись в Россию, Радищев служил чиновником в Комерц-коллегии. С 1790 г. он управляющий Санкт-Петербургской таможни, где прославился своей неподкупностью. В 34 года он ушел в отставку, завел собственную типографию и занялся литературой. В мае 1790 анонимно вышла напечатанная в домашней типографии Радищева его книга «Путешествие их Петербурга в Москву». Тираж книги составил около 600 экземпляров. Радищев писал о том, как путешественник едет по Московской дороге, останавливаясь на почтовых станциях, чтобы сменить лошадей в экипаже. На каждой станции он встречается с крепостными крестьянами, поражаясь тому, что они тоже могут испытывать высокие чувства любви, сострадания, подобно господам, которые держат их в неволе: «Я взглянул окрест меня - душа моя страданиями человеческими уязвлена стала».

Но Радищев видит и причину такого положения дел - самодержавие создало крепостное право и сохраняет его. Уже после прохождения цензуры Радищев включил в книгу и отрывки из своей оды «Вольность»:

«.... Царь,

На громном троне, властно севши,

В народе зрит лишь подлу тварь» ...

Меч остр, я зрю, везде сверкает;

В различных видах смерть летает

Над гордою главой царя.

Ликуйте склепаны народы;

Се право мщенное природы

На плаху возвело царя».

Тираж «Путешествия...» быстро разошелся по Петербургу. Дошла книга и до Екатерины II. Прочитав ее, императрица заявила, что Радищев «бунтовщик хуже Пугачева», а книга его «наполнена самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное к властям уважение, стремящимися к тому, чтобы произвести в народе негодование противу начальников...»

30 июня 1790 г. Радищев был арестован за написание и издание книги «Путешествие из Петербурга в Москву», и заключен в Петропавловскую крепость. Суд обвинил Радищева в заговоре и измене. Его приговорили к смертной казни, замененной лишением чинов, дворянства и ссылкой в Сибирь на 10 лет (содержался в Илимском остроге). Но и там он продолжал трудиться, создав философский трактат «О человеке, его смертности и бессмертии» (начало 1790-х гг.), «Письмо о Китайском торге» (1792), «Записки путешествия в Сибирь», «Сокращенное повествование о приобретении Сибири» (1790–95) и др.

Радищев проявил себя как поклонник теории «общественного договора», критик деспотизма и самовластья. Он был яростным противником крепостного права, само существование которого вызывало у него резкое неприятие. В самом знаменитом произведении Радищева - «Путешествии из Петербурга в Москву» рассматриваются два возможных пути решения «крестьянского вопроса» в России. Один из них – крестьянская революция. Картина такой революции представлена в главе «Зайцово», когда крестьяне убивают своего помещика, издевавшегося над ними. Есть и другой путь. Это постепенные правительственные реформы.

Радищев не отрицал возможности проведения реформ самодержавной властью и приводил в пример петровскую эпоху. Так он писал, что Петр I – «муж необыкновенный, названия великий заслуживающий». Хотя он был бы «славнее», если бы утвердил «вольность частную», поэтому его реформы были не радикальными, а, наоборот, недостаточными. Главную заслугу этих реформ Радищев видел не в государственных, экономических или социальных изменениях, а в том, что Петр «дал стремление столь обширной громаде» (государству), преодолев тем самым застой в развитии России. В «Путешествии…» Радищев не только призывает к изменениям, но и предлагает конкретную программу действий: «первое положение относится к разделению сельского рабства и рабства домашнего... Второе... относится к собственности и защите земледельцев. Восстановление земледельца во звании гражданина. Надлежит ему судиму быть ему равными. За сим следует совершенное уничтожение рабства». Однако, в книге автор вполне оправдывал и первый, радикальный путь, таким образом, не предлагая какого-либо окончательного решения.

Рассуждая о мировой истории, Радищев утверждал, что все «бывшие царства подвержены были переменам и переходили из хорошего в худое состояние, и из худого в хорошее и, продолжавшись многие столетия, рушились». По мнению Радищева, прервать порочный исторический круговорот не в человеческих силах. Он может прерваться только по воле Бога. Но это не значит, что человек должен смириться с беззаконием и деспотизмом. Особая роль здесь лежит на образованных людях (прежде всего – писателе, который должен просвещать общество). «Слово о Ломоносове» (финальная часть «Путешествия…») включает в себя такие строки: «Прияв от природы право неоцененное действовать на своих современников, прияв от нее силу творения, поверженный в среду народныя толщи, великий муж действует на оную, но не в одинаком всегда направлении. Подобен силам естественным, действующим от средоточия, которые, простирая действие свое во все точки окружности, деятельность свою присну везде соделывают».

Трактат «О человеке, его смертности и бессмертии», основанный на пересказе работ Гердера, Дж. Локка, А. Смита, Руссо, Р. Декарта и др. был написан Радищевым в период сибирской ссылки и посвящен философскому и теологическому осмыслению вопроса о смертности и бессмертии человеческой души. Эта работа состоит из четырех «книг». В первой из них рассмотрено место человека в мире, во второй - приводятся доводы в пользу смертности души, атеизма. Радищев высказывает мнение, что уничтожение тела влечет за собой уничтожение духовной жизни. В третьей и четвертой эти доводы опровергаются автором в пользу концепции «бессмертия души». Таким образом, сама работа и ее выводы отнюдь не свидетельствуют об атеизме их автора: «Человек по смерти своей пребудет жив; тело его разрушится, но душа разрушиться не может», т.е. после смерти одной плоти человек приобретает иную, более совершенную. Отметим, что сам Радищев считал себя не ниспровергателем трона, а просветителем и религиозным мыслителем. Что касается влияния, которое оказали работы Радищева на умы его современников, то историки отмечают, что текст «Путешествия…» практически не был известен читателям конца XVIII – начала XIX вв., поскольку впервые после 1790 года оно было издано в 1858 А.И. Герценом в Лондоне. Отечественные читатели получили эту книгу только в конце 1860-х – начале 1870-х. годов. Имя А.Н. Радищева, по словам философа В.В. Зеньковского стало знаменем «для последующих поколений русской интеллигенции».

Введение цензуры и гонения на просветителей знаменовали собой отказ Екатерины II от политики просвещенного абсолютизма.