Международное положение и внешняя политика ссср накануне войны

Экономический кризис 1929-1933 гг., явившийся тяжелейшим социальным потрясением для Европы, привел к резкому обострению глубоких противоречий Версальско-Вашингтонской системы послевоенного мироустройства. К началу 30-х гг. ХХ в. напряженность международной обстановки заметно возросла вследствие нарастания политического кризиса на Дальнем Востоке. В сентябре 1931 г. японские войска вторглись в Маньчжурию – северо-восточную провинцию Китая. На оккупированной территории было создано марионеточное государство Маньчжоу-Го, во главе которого японцы поставили Пу И – последнего китайского императора из цинской династии, отстраненного от власти в 1912 г. Закрепление японских милитаристов в Маньчжурии создавало непосредственную военную угрозу для СССР и всех государств Дальневосточного региона. Великобритания, Франция и США, стремившиеся к сохранению своих стратегических позиций в Юго-Восточной Азии, рассматривали Японию в качестве ударной силы, способной подавить национально-освободительное движение и сдержать распространение идей большевизма. Лишь непомерное расширение масштабов японской агрессии, включившей в орбиту «жизненных интересов» страны Восходящего солнца провинции Внутреннего Китая, побудило Лигу наций выступить с осуждением захвата Маньчжурии, признанной неотъемлемой частью Китая, и принять резолюцию о непризнании Маньчжоу-Го. Однако каких-либо мер практического воздействия это заявление не предполагало. В ответ на демарш Запада японское правительство приняло решение о выходе из Лиги наций, уничтожив последнее формальное препятствие на пути дальнейшего расширения агрессии.

Усилившиеся в начале 30-х гг. разногласия в лагере держав-победительниц способствовали нарастанию милитаристских настроений в Германии, стремившейся избавиться от пут навязанного ей «позорного» договора. 30 января 1933 г. к власти в стране пришли национал-социалисты. Установление диктатуры НСДАП означало возникновение нового очага войны в самом центре Европы. Вождь (фюрер) национал-социалистов Адольф Гитлер требовал возвращения Германии ее прежних владений и твердо заявлял о своей решимости всеми силами и средствами бороться против большевизма. Важнейшим направлением германской экспансии открыто объявлялся восток. Гитлер подчеркнуто демонстративно заявлял о своих внешнеполитических целях: «Мы, национал-социалисты, сознательно подводим черту под внешней политикой Германии довоенного времени. Мы начинаем там, где Германия кончила 600 лет назад. Мы кладем конец извечному движению германцев на юг и на запад Европы и обращаем свой взгляд к землям на востоке... Мы переходим к политике будущего – к политике территориального завоевания».

Провозглашая агрессивную политику на востоке, национал-социалисты, не предполагали отказываться от территориальных захватов в Западной Европе. Стремясь ввести в заблуждение западные державы, правительство Германии лицемерно заявляло о своем «миролюбии». В то же время в Берлине всячески подчеркивали нарастание «угрозы большевизма». Гитлер демагогично заверял европейских политиков в своей готовности «выполнить историческую миссию защиты западной цивилизации» и решимости раз и навсегда «покончить с мировым коммунизмом». Лидерам Запада настойчиво прививали мысль о возможности отвести от себя угрозу нацистской агрессии, направив ее в сторону другого источника беспокойства «цивилизованной Европы» – оплота большевизма – Советского Союза.

Однако истинные цели нацистов принципиально расходились с их декларативными заявлениями: «Не провинции, а геополитические категории, – цинично заявлял Гитлер, – не национальные меньшинства, а континенты, не поражение, а уничтожение противника, не союзники, а сателлиты, не перемещение границ, а перетасовка государств всего земного шара, не мирный договор, а смертный приговор – такими должны быть цели великой войны».

Общее осложнение международной обстановки, вызванное нарастанием политического кризиса в Европе и на Дальнем Востоке, побудило руководство СССР принять неотложные меры в целях противодействия возросшей военной угрозе со стороны Германии и Японии. В сложившейся ситуации советская дипломатия сделала акцент на необходимости создания системы коллективной безопасности, основанной на принципе неделимости мира, защита которого стала бы общим делом для всех государств вне зависимости от их общественного строя.

Следуя этим курсом, Советский Союз в феврале 1933 г. внес на рассмотрение генеральной комиссии конференции по разоружению проект декларации об определении агрессии. Предложение СССР имело принципиальное значение, поскольку Устав Лиги наций не содержал определения нападающей стороны. Согласно этому проекту, государством-агрессором в международном конфликте признавалось то:

1. которое объявит войну другому государству;

2. вооруженные силы которого, хотя бы и без объявления войны, вторгнутся на территорию другого государства;

3. сухопутные, морские или воздушные силы которого бомбардируют территорию другого государства или сознательно атакуют суда или воздушные суда этого последнего;

4. сухопутные, морские или воздушные силы которого будут высажены или введены в пределы другого государства без разрешения правительства последнего или нарушат условия такового разрешения, в частности, в отношении времени или расширения района их пребывания;

5. которое установит морскую блокаду берегов или портов другого государства.

В представленном советской делегацией проекте подчеркивалось, что никакие соображения политического, стратегического или экономического характера не могут служить оправданием для агрессивных действий. СССР настаивал на недопустимости использования в качестве повода для осуществления военного вторжения таких особенностей внутреннего положения страны, против которой совершалась агрессия, как отсталость народа в политическом, экономическом или культурном отношении, недостатки, приписываемые его управлению, опасность, угрожающая жизни или имуществу иностранцев, революционное движение, гражданская война, беспорядки и забастовки, а также установление или сохранение в этом государстве того или иного политического, экономического или социального строя. В советском проекте декларации об определении нападающей стороны указывались также и такие недопустимые мотивы агрессивных действий, как нарушение международных договоров, нарушение прав и интересов в области торговли, концессий или всякой иной экономической деятельности, разрыв дипломатических или экономических отношений, меры финансового и экономического бойкота, отказ от долгов, воспрещение или ограничение иммиграции или изменение режима пребывания иностранцев, нарушение привилегий для официальных представителей другого государства, отказ в пропуске вооруженных сил, следующих на территорию третьего государства, мероприятия религиозного и антирелигиозного характера и, наконец, различные пограничные инциденты, обычно выдвигаемые в качестве предлога для военного вторжения. Несмотря на серьезное противодействие принятию советского проекта со стороны Великобритании, в июле 1933 г. на его основе была принята конвенция об определении агрессии. Помимо СССР, ее подписали Эстония, Латвия, Турция, Иран, Польша, Румыния, Афганистан, Чехословакия, Югославия и Литва, а позднее и Финляндия.

Другой важной инициативой СССР, имевшей большое международное значение, стал проект протокола об экономическом ненападении, представленный на обсуждение в ходе работы Лондонской экономической конференции в июне 1933 г. Этот документ предусматривал отказ от всех действий, имеющих «характер экономической агрессии и дискриминации, как то: специальные пошлины, установленные для товаров, происходящих из какой-либо одной страны, запрет или особые условия ввоза и вывоза из какой-либо страны и в страну и бойкот торговли какой-либо страной». В условиях резкого усиления борьбы за рынки сбыта и разгоревшейся под влиянием мирового экономического кризиса торговой войны эта программа могла стать основой мирного сотрудничества всех государств, независимо от их политико-экономических систем. Подтверждая свое стремление развивать экономическое сотрудничество со странами Запада на основе принципа мирного сосуществования, советское правительство заявило о своей готовности, при условии предоставления ему долгосрочных кредитов, в короткий срок разместить за границей заказы на сумму примерно в 1 млрд. долларов. Кроме того, в заявлении советской делегации, сделанном народным комиссаром иностранных дел М.М.Литвиновым, отмечалось, что СССР в ближайшее время готов закупить приблизительно на 100 млн. долл. цветных металлов, на 200 млн. долл. черных металлов, примерно на 100 млн. долл. текстильного, кожевенного сырья и каучука, примерно на 400 млн. долл. оборудования, на 50 млн. долл. потребительских товаров и т.д. Основой внешнеторговой политики СССР провозглашались следующие принципы:

1. Экономическая связь между странами мира, и в особенности между крупнейшими из них, независимо от существующих в них социально-политических систем.

2. Взаимная выгода, доверие к покупателям и продавцам, основанное на объективной платежеспособности и доказанное на деле выполнением торговых и финансовых обязательств.

3. Свобода выполнения официальными представителями торгующих стран необходимых формальных функций, связанных с торговлей.

4. Законное общение между представителями правительств и гражданами торгующих стран.

5. Подчинение иностранцев юрисдикции страны их пребывания.

Несмотря на то, что советские предложения не получили поддержки со стороны делегаций экономически развитых государств Запада, «добрая воля страны Советов» произвела большое впечатление на мировое общественное мнение.

Своеобразным показателем усиления политического влияния Москвы стала новая полоса признаний Советского Союза в 1933-1935 гг. В этот период СССР установил дипломатические отношения с Испанией, Венгрией, Румынией, Чехословакией, Болгарией, Албанией, Колумбией, Бельгией, Люксембургом. Большое значение для укрепления международного положения СССР имела нормализация дипломатических отношений с США. В ноябре 1933 года по инициативе президента Соединенных Штатов Америки Франклина Делано Рузвельта в Вашингтоне начались советско-американские переговоры. Оценивая достигнутые договоренности, Ф.Рузвельт писал: «Надеюсь, что отношения, ныне установленные между нашими народами, смогут навсегда оставаться нормальными и дружественными и что наши народы впредь смогут сотрудничать ради своей взаимной пользы и ради сохранения мира во всем мире».

Нарастание угрозы агрессии, исходившей не только от Германии, но и со стороны Италии, стремившейся к безраздельному господству в бассейне Средиземного моря, требовало принятия неотложных превентивных мер. Учитывая тенденцию к консолидации реакционных сил в Европе, советская дипломатия пыталась использовать все доступные средства для противодействия созданию возможных антисоветских коалиций и блоков. Важным достижением стало подписание 2 сентября 1933 г. советско-итальянского пакта о дружбе, ненападении и нейтралитете сроком на 5 лет. Согласно статье 4 этого документа, каждая из договаривающихся сторон обязывалась «не входить ни в какое соглашение политического или экономического порядка и ни в какую комбинацию, направленные против одной из них».

На фоне непомерного усиления военной мощи Германии и Италии, вызывавшей всё возрастающую тревогу в странах Европы, единственным средством предотвращения войны и упрочения мира, способным остановить мировую катастрофу, могло стать лишь создание глобальной системы коллективной безопасности. В декабре 1933 г. Наркоминдел разработал проект создания системы коллективной безопасности, одобренный Политбюро ЦК ВКП(б). Этот план предусматривал заключение многостороннего пакта о взаимной помощи в случае агрессии, получившего позднее название Восточного пакта. Кроме СССР предполагалось участие Франции, Бельгии, Чехословакии, Польши, Литвы, Латвии, Эстонии и Финляндии или некоторых из этих стран, при условии обязательного распространения взаимных обязательств на Францию и Польшу.

Трезво оценивая сложившуюся ситуацию, руководители советского внешнеполитического ведомства справедливо полагали, что реализация идеи заключения регионального пакта о взаимопомощи станет более вероятной, если инициатором проекта будет Франция. Однако в правящих кругах Франции перспектива союза с Советской Россией оценивалась далеко не однозначно. Прогермански настроенные политики добились прекращения переговоров. Возобновление диалога стало возможным лишь в апреле 1934 г., после прихода к власти нового правительства, в котором пост министра иностранных дел занял сторонник сближения с СССР Луи Барту.

По инициативе Франции к участию в Восточном пакте предполагалось привлечь и Германию. Эта мера должна была рассматриваться в качестве своего рода гарантии в том, что государства – участники пакта не будут предпринимать в отношении Германии враждебных действий. Правительство СССР поддерживало эту идею, считая целесообразным связать Германию обязательствами участника пакта. По мнению советского руководства, Восточный пакт должен был охватывать СССР, Германию, Польшу, Чехословакию, государства Прибалтики и Финляндию. Участники нового договора брали на себя обязательства гарантировать нерушимость существующих границ и оказывать помощь в случае агрессии против одного из членов пакта. Заключение дополняющего Восточный пакт отдельного договора о взаимопомощи между СССР и Францией превращало последнюю в международного гаранта Восточного пакта, а Советский Союз (наряду с Италией и Великобританией) становился гарантом Локарнского пакта 1925 г., что обеспечивало создание необходимых условий для реализации программы коллективной безопасности в рамках деятельности Лиги наций. К концу июня 1934 года, в ходе советско-французских переговоров, удалось выработать окончательный вариант проекта Восточного пакта, предусматривавший вступление СССР в Лигу наций.

В сентябре 1934 года 30 государств обратились к СССР с приглашением вступить в Лигу наций. Учитывая многочисленные недостатки этой организации и выражая несогласие с рядом положений ее устава, Советское правительство считало необходимым особо подчеркнуть, что, ответив своим согласием на предложение членов Лиги наций, оно, в то же время, отказывается принимать на себя ответственность за предшествующие решения и договоры, заключенные без участия СССР. После выхода из Лиги Японии (март 1933 г.) и Германии (октябрь 1933 г.) советская дипломатия пыталась максимально использовать предоставившиеся возможности для организации коллективного отпора агрессии и борьбы против военной опасности. Центральным звеном советской программы по-прежнему являлся проект Восточного пакта.

О своем согласии участвовать в договоре заявили правительства прибалтийских государств и Чехословакии. Финляндия заняла в отношении пакта крайне отрицательную позицию. Категорически отказалась от участия в пакте и Германия. Мотивируя свой отказ неравноправием в вооружениях и явной антигерманской направленностью Восточного пакта, нацистское правительство выдвинуло альтернативные предложения соседним с Германией государствам заключить двусторонние договоры о ненападении. В атмосфере «страха перед советской агрессией», искусственно насаждаемого нацистской дипломатией, 26 января 1934 г. был подписан первый подобный документ – германо-польский пакт. И хотя это соглашение существовало лишь в форме декларации, не предполагавшей даже признания Германией нерушимости западной границы Польши, уже в сентябре польское правительство заявило о своем окончательном решении не принимать участия в Восточном пакте. Одним из важнейших факторов, оказавших влияние на позицию Варшавы, стало отрицательное отношение к идее пакта в правящих кругах Великобритании. В Лондоне заявляли, что Англия поддержит Восточный пакт только при условии распространения франко-советских гарантий также и на Германию.

Советская программа создания системы коллективной безопасности в Европе вызывала сомнения и у американской дипломатии. Несмотря на заметное улучшение отношений, в США весьма сдержанно и даже настороженно относились к внешнеполитическим инициативам советского руководства. Так, в частности, в Белом Доме не встретила понимания идея заключения Тихоокеанского пакта с участием США, СССР, Китая, Японии и других государств этого региона, которые взяли бы на себя обязательства о ненападении, а при благоприятных условиях, и о взаимопомощи. Американские политики были убеждены в том, что создание системы региональной безопасности на базе взаимных обязательств ее участников, не может в полной мере соответствовать стратегическим интересам США в бассейне Тихого океана. В Вашингтоне несколько иначе оценивали масштабы нарастающего политического кризиса и угрозы японской агрессии, вследствие чего в качестве единственной реальной возможности действенного обеспечения своей безопасности по традиции рассматривали наращивание военного потенциала.

Стремясь ослабить систему французских союзов в Восточной Европе, руководители Германии и Италии инспирировали заговор с целью физического устранения Л.Барту, как наиболее последовательного сторонника франко-советского сближения. 9 октября 1934 г. в Марселе, в результате осуществления террористической акции «Тевтонский меч» участниками хорватской фашистской организации усташей, был убит югославский король Александр и смертельно ранен Барту. После гибели Л.Барту пост министра иностранных дел в новом правительстве Франции занял Пьер Лаваль, сторонник сближения с Германией. Лаваль был сторонником альтернативного Восточному пакту тройственного гарантийного соглашения между Францией, Польшей и Германией. Однако в атмосфере роста антигерманских настроений французское правительство не могло отвергнуть предложение СССР о заключении двустороннего соглашения о гарантиях преемственности и действенности франко-советского дипломатического сотрудничества в области подготовки Восточного регионального пакта. 5 декабря 1934 г. такое соглашение было подписано. Согласно этому документу, Советский Союз и Франция брали на себя обязательство не допускать в своих сношениях с правительствами, приглашенными участвовать в Восточном пакте (в особенности с теми из них, которые не выразили своего принципиального отношения к пакту), каких-либо переговоров, которые имели бы целью заключение многосторонних или двусторонних соглашений, наносящих ущерб подготовке к заключению Восточного регионального пакта, или соглашений, с ним связанных, или же заключение договоров, противных духу, которым руководствуются оба правительства. В соглашении отмечалось, что взаимные обязательства СССР и Франции будут действительны на весь период текущей дипломатической акции или всяких других последующих акций, которые, исходя из той же общей концепции и из той же цели, могли бы ее заменить. Кроме того, правительства Советского Союза и Франции обязались не отказываться от этих акций иначе как по обоюдной договоренности.

11 декабря 1934 г. к франко-советскому соглашению присоединилась Чехословакия. Таким образом, несмотря на активное противодействие проекту Восточного пакта со стороны Германии, Великобритании и Польши, советской дипломатии удалось подготовить почву для реализации наиболее важной его составляющей – заключения франко-советского договора о взаимной помощи.

Этот договор был подписан 2 мая 1935 г. В документе отмечалось, что «в случае, если СССР или Франция явились бы предметом угрозы или опасности нападения со стороны какого-либо европейского государства, Франция и соответственно СССР обязуются приступить обоюдно к немедленной консультации в целях принятия мер для соблюдения постановлений статьи 10 Устава Лиги наций (согласно этой статье, члены Лиги брали на себя обязательства уважать и охранять против всякого внешнего нападения территориальную целостность и существующую политическую независимость всех членов Лиги)». В договоре подчеркивалось, что в том случае, если СССР или Франция, «несмотря на искренние мирные намерения обеих стран», явятся «предметом невызванного нападения со стороны какого-либо европейского государства», они обязуются «оказать друг другу немедленно помощь и поддержку».

16 мая 1935 г. договор о взаимной помощи был подписан между СССР и Чехословакией. В отличие от советско-французского пакта протокол подписания советско-чехословацкого договора предусматривал особую оговорку, согласно которой обязательства взаимной помощи будут действовать при условии, если помощь жертве агрессии окажет Франция. Наличие подобного дополнения свидетельствовало о сохранении определенной настороженности и оттенков недоверия в отношениях между Западом и Советским Союзом, по-прежнему рассматривавшимся в качестве источника «большевистской угрозы». Однако, несмотря на все минусы, указанные договоры имели чрезвычайно важное политическое значение и содействовали укреплению военно-стратегического положения их участников. В условиях, когда советская программа создания системы коллективной безопасности не получила реализации в полном объеме, договоры СССР с Францией и Чехословакией, вынуждавшие Германию считаться с возможностью войны на западе и на востоке, могли стать основой сохранения хрупкого европейского мира.

К середине 30-х гг. международная напряженность заметно возросла. Вскоре после присоединения Саарской области (март 1935 г.) Германия пошла на открытое одностороннее нарушение Версальского договора, объявив о создании военной авиации и введении всеобщей воинской повинности. Эти агрессивные действия не только не встретили отпора со стороны западных держав, но и послужили сигналом к пересмотру Версальско-Вашингтонской системы мирных договоров и выработанных в Локарно принципов европейской безопасности. Уже в июне 1935 г. между Великобританией и Германией было заключено военно-морское соглашение, предоставившее нацистам возможность увеличить тоннаж германского флота почти в 5,5 раз и приступить к реализации масштабной программы строительства подводных лодок. Усиленно наращивала свой военный потенциал и фашистская Италия. В начале октября 1935 г. итальянские войска вторглись в Эфиопию (Абиссинию). При явном попустительстве Великобритании и Франции на северо-востоке Африки, вблизи морских коммуникаций, возник новый очаг войны. Несмотря на значительное численное и военно-техническое превосходство противника, народ Эфиопии мужественно боролся за свою независимость. Международная общественность резко осудила акт агрессии. Наиболее последовательным выразителем этой позиции стала советская дипломатия. В ноте наркомата иностранных дел, врученной 22 ноября 1935 г. итальянскому послу в Москве, отмечалось: «Советское правительство считает неправильным положение о том, что Абиссиния должна составить исключение и не пользоваться всеми теми правами, которые предоставлены Лигой наций другим ее членам. С точки зрения Советского правительства, все члены Лиги должны пользоваться полным равноправием в случае нападения, независимо от расовых и других признаков». В документе подчеркивалось, что «иная линия поведения означала бы отрицание основ Лиги наций, отрицание коллективной организации безопасности, поощрение агрессии в дальнейшем и отрицание возможности проявления международной солидарности в деле сохранения и укрепления всеобщего мира, являющемся основой политики Советского правительства и ради которого оно вступило в Лигу наций».

Под давлением СССР Лига наций объявила Италию агрессором и 11 октября 1935 г. приняла решение о применении к ней экономических санкций (запрет экспорта военных материалов, оружия, отдельных видов сырья, предоставления займов и кредитов). Однако инициированное СССР предложение о запрещении поставок горючего, которое могло подорвать наступательный потенциал итальянских войск и реально способствовать прекращению военного конфликта, не было принято. Большая часть государств – членов Лиги фактически проигнорировала решение о применении санкций в отношении Италии. Более того, в декабре 1935 г. Великобритания и Франция подписали секретное соглашение о «мирном урегулировании» конфликта в Эфиопии, предполагавшее передачу Италии части эфиопских территорий и предоставление государству-агрессору исключительных экономических привилегий. Отвергая эту сделку, негус (император) Эфиопии Хайле Селассие заявлял: «Народ Эфиопии никогда не покорится. Сегодня он задает вопрос пятидесяти двум государствам: какие меры предполагают они принять, чтобы дать ему возможность продолжать борьбу?». Ответа не последовало. В мае 1936 г. Италия объявила о завоевании Эфиопии, которая была объединена с Эритреей и Итальянским Сомали и преобразована в Итальянскую Восточную Африку. По мнению западных политиков, после занятия итальянскими войсками Аддис-Абебы пресечь агрессивные действия Рима могли лишь санкционированные Лигой наций энергичные меры военного характера, неминуемо влекущие за собой перерастание конфликта в большую европейскую войну. Озабоченная сохранением иллюзии поддержания европейского мира, западная дипломатия во что бы то ни стало стремилась умиротворить агрессора и могла лишь сожалеть об участи эфиопского народа. 4 июля 1936 г. Лига наций приняла решение отказаться от дальнейшего применения санкций. Эфиопией пожертвовали «ради сохранения мира».

Воодушевленное примером Италии, не встретившей серьезного противодействия со стороны международного сообщества, правительство нацистской Германии заявило о своем отказе от Локарнских соглашений и в марте 1936 г. ввело войска в Рейнскую демилитаризованную зону, создав тем самым непосредственную угрозу безопасности Франции и Бельгии. Не на шутку встревоженный Запад и на этот раз не проявил решимости пресечь очередную политическую провокацию нацизма. Совет Лиги наций ограничился лишь признанием нарушения Германией существующих международных соглашений. Фактически только представители СССР открыто осудили агрессивные действия Берлина, создавшие реальную угрозу европейской безопасности.

Дальнейшей эскалации международной напряженности способствовал политический кризис в Испании. 18 июля 1936 г. в стране вспыхнул военный мятеж против республиканского правительства. Активно поддерживаемые Италией и Германией заговорщики одновременно выступили в Наварре, Старой Кастилии, Барселоне, Кадисе, Севилье, Сарагосе, в Испанском Марокко, на Канарских и Балеарских островах. Во главе путчистов встал один из руководителей генштаба испанской армии генерал Франко Баамонде. 25 июля 1936 г. правительство Германии официально объявило о своем решении оказать помощь мятежникам. Секретное соглашение с Франко заключила и Италия. В распоряжение заговорщиков была предоставлена военная техника, опытные инструкторы, а впоследствии и воинские контингенты, что фактически ознаменовало начало итало-германской вооруженной интервенции.

СССР выступил в поддержку республиканского правительства Испании и потребовал немедленного прекращения интервенции. Однако в правящих кругах Великобритании и Франции считали более разумным придерживаться политики «невмешательства» в испанские дела. Учитывая антикоммунистическую направленность франкистского путча, влиятельные политики Европы не спешили с оценками происходящего. Стремясь сохранить хрупкий европейский мир, западная дипломатия в очередной раз прибегла к выжидательной тактике. В конце августа – начале сентября 1936 г. при участии 27 государств был образован Международный комитет по вопросам невмешательства в дела Испании, выработавший общую линию поведения, предусматривавшую запрещение экспорта в страну оружия, военных материалов и техники. Поскольку предполагалось, что Италия и Германия также примут участие в деятельности Комитета, правительство СССР решило присоединиться к данному соглашению, рассчитывая, что соблюдение договора о невмешательстве всеми его участниками создаст условия для скорейшей победы республиканцев над лишенными внешней поддержки франкистами.

На практике произошло прямо противоположное. Соглашение о невмешательстве не смогло предотвратить дальнейшего расширения интервенции и к тому же серьезно ударило по республиканскому правительству. К октябрю 1936 г. положение республиканцев заметно ухудшилось. В сложившейся ситуации политическое руководство СССР заявило, что, поскольку соглашение о невмешательстве фактически перестало существовать, Советский Союз не считает себя связанным этим соглашением более чем какой-либо иной его участник. Законному правительству Испании была немедленно оказана помощь поставками вооружения и боеприпасов, а также предоставлением кредита на сумму 85 млн. долларов. В республиканскую армию прибыли советские военные советники и специалисты различных родов войск. В ответ на действия СССР, правительства Германии и Италии порвали дипломатические отношения с республиканцами и официально объявили о признании генерала Франко и его сторонников единственными представителями законной власти в Испании. В помощь мятежникам были направлены регулярные части немецких и итальянских войск. Земля Испании превратилась в своеобразный полигон для совершенствования боевой техники и отработки приемов и методов ведения тотальной войны.

Благодаря советским самолетам, танкам и артиллерии народная армия республики почти три года противостояла прекрасно оснащенным войскам франкистов и их союзников. Однако масштабы военных поставок из СССР были неизмеримо меньшими по сравнению с размерами германо-итальянской помощи мятежникам. В то время как на стороне франкистов воевало около 200 тыс. немецких и итальянских солдат, советская помощь исчислялась немногим более 3 тыс. военных советников и специалистов (включая обслуживающий персонал – связистов, механиков, инженеров, врачей, переводчиков и проч.). Всего с октября 1936 г. до конца гражданской войны в Испании воевало около 800 советских летчиков, 350 танкистов, 220 советников.

Несмотря на отдельные успехи республиканских войск (победа под Мадридом в октябре 1936 г.; разгром итальянского корпуса под Гвадалахарой в марте 1937 г.; наступление в районе реки Эбро в июле 1938 г. и др.), постепенно их положение становилось все более тяжелым. В июле 1938 г. Комитет по невмешательству принял решение о выводе из Испании всех иностранных добровольцев. Рассчитывая добиться отзыва итало-германских подразделений, находившихся в Испании под видом «добровольцев», республиканское правительство согласилось на вывод из страны интернациональных бригад. Эта мера привела к резкому ухудшению военного положения республики. При абсолютном бездействии со стороны западных держав итало-германские интервенты заменили измотанные в боях части свежими силами. Захват франкистами и их пособниками Каталонии (начало 1939 г.) существенно ослабил позиции республиканцев. 27 февраля 1939 г. правительства Великобритании и Франции разорвали дипломатические отношения с Испанией и признали законность режима Франко. В начале марта заговорщики из числа руководителей республиканской армии подняли в Мадриде восстание и вступили в переговоры с франкистами. 28 марта 1939 г. республика пала.

Расширение военно-политического сотрудничества между Германией и Италией в период гражданской войны в Испании содействовало окончательному оформлению агрессивного блока – «оси Берлин – Рим». Соглашение о создании такого союза было подписано 25 октября 1936 г. Германия формально признала захват Эфиопии Италией. Государства «оси» договорились о разграничении сфер экономических интересов на Балканах и в бассейне Дуная, определили общую стратегию поведения в Международном комитете по вопросам невмешательства в дела Испании, подтвердили признание ими правительства Каудильо Франко и наметили меры по оказанию военной помощи его сторонникам.

Месяц спустя, 25 ноября 1936 г., Германия и Япония заключили так называемый «Антикоминтерновский пакт», официальной целью которого стала борьба с коммунистической (большевистской) угрозой. Участники пакта связывали себя взаимными обязательствами активно бороться с Коминтерном и теми, кто действует в его пользу, а также информировать друг друга о деятельности этой организации. Секретное приложение к пакту содержало положения ярко выраженной антисоветской направленности. Присоединение к «Антикоминтерновскому пакту» Италии (6 ноября 1937 г.) ознаменовало создание новой агрессивной коалиции – «оси Берлин – Рим – Токио».

Заручившись поддержкой Германии и Италии, Япония летом 1937 г. развернула широкомасштабное наступление в Северном, Центральном, а затем и в Южном Китае. Японские войска овладели рядом стратегически важных экономических и политических центров страны, таких как Пекин, Шанхай, Нанкин, Гуанчжоу (Кантон) и остров Хайнань. Побережье Китая было полностью блокировано японским флотом.

Вопрос об агрессивных действиях Японии против суверенного Китая был передан на рассмотрение международной конференции, состоявшейся в Брюсселе в ноябре 1937 г. Правительство СССР внесло предложение о применении в отношении Японии коллективных санкций. Но инициатива Советского Союза не получила поддержки со стороны ведущих западных держав. Конференция ограничилась лишь признанием факта нарушения Японией существующих международных соглашений.

В столь неблагоприятной для Китая военно-политической обстановке советское руководство приняло решение об оказании помощи китайскому правительству в его борьбе с японскими захватчиками. 21 августа 1937 г. между Советским Союзом и Китаем был подписан договор о ненападении. Заключение этого соглашения способствовало успешному завершению переговоров о предоставлении китайскому правительству крупных кредитов. Согласно достигнутым договоренностям (соглашения от 1 марта и 1 июля 1938 года), СССР предоставил Китаю кредиты на сумму 100 млн. долларов в счет оплаты планируемых поставок вооружения и других необходимых материалов. По новому договору, подписанному 13 июня 1939 г., Китайской республике был предоставлен еще один кредит на сумму 150 млн. долларов. Всего за период с октября 1937 г. по сентябрь 1939 г. Советский Союз осуществил поставки в Китай 985 самолетов, 82 танков, более 1300 артиллерийских орудий, свыше 14 тыс. пулеметов, а также значительного количества боеприпасов, специального оборудования и снаряжения. Кроме того, по просьбе нанкинского правительства, из Советского Союза в Китай были направлены военные советники и специалисты различных родов войск. С ноября 1937 г. в боях с японцами приняли активное участие летчики-добровольцы из СССР. К середине февраля 1939 г. в стране насчитывалось 3665 советских военных специалистов. Во многом благодаря такой последовательной поддержке Китая со стороны СССР китайскому народу удалось выстоять в суровой борьбе за национальное освобождение.

Общее обострение политической ситуации на Дальнем Востоке сопровождалось нарастанием кризиса в отношениях между Японией и СССР. На юго-восточных рубежах Советского Союза неоднократно возникали серьезные пограничные инциденты. Стремясь устранить возможные поводы к провоцированию военного столкновения, советское правительство предложило Японии приобрести КВЖД, являвшуюся предметом многочисленных споров и конфликтов в регионе. Однако, несмотря на подписание соглашения (март 1935 года), напряженность в отношениях между Японией и СССР продолжала усиливаться. Во второй половине 30-х гг. возникла реальная угроза японского вторжения в Монголию. В правящих кругах Японии не скрывали своего намерения захватить территорию МНР и использовать ее в качестве плацдарма для нападения на Советский Союз. Учитывая сложившуюся обстановку, правительство СССР заявило о своей решимости помочь народу Монголии защитить независимость и территориальную целостность своей страны. 12 марта 1936 г. между правительствами СССР и МНР был подписан протокол о взаимопомощи. Согласно этому документу, дружественные государства брали на себя обязательство оказать друг другу всяческую, в том числе и военную, помощь в случае агрессии в отношении одной из сторон-участниц данного соглашения.

С 1938 г. советское правительство активно приступило к проведению мероприятий по укреплению дальневосточных рубежей СССР. Эти действия оказались весьма своевременными. В июле 1938 г. близ границы с Маньчжурией и Кореей произошло вооруженное столкновение между Японией и Советским Союзом. Воспользовавшись сведениями о дислокации Особой Дальневосточной армии, предоставленными бежавшим в Маньчжурию начальником управления НКВД по Дальневосточному краю Г.С.Люшковым, командование Квантунской армии санкционировало захват двух стратегически важных высот в районе озера Хасан. Москва потребовала незамедлительного вывода японских войск с советской территории. Отвергнув предложение японской стороны о начале переговоров, советское командование приняло решение о нанесении контрудара. Начавшиеся 6 августа боевые действия носили локальный характер и продолжались в течение нескольких дней. К 9 августа захваченные японцами высоты были полностью освобождены. Потери советских войск составили 408 человек убитыми и 2807 ранеными. Сокрушительный разгром подразделений Квантунской армии в ходе Хасанских событий заставил Токио временно отказаться от своих агрессивных замыслов и пойти на мирное урегулирование конфликта.

Новый виток эскалации международной напряженности был вызван активной подготовкой Германии к началу военного вторжения в страны Центральной Европы. В июне 1937 г. имперский военный министр и главнокомандующий вооруженными силами Германии Вернер фон Бломберг утвердил директиву о подготовке к войне, на основании которой генеральный штаб сухопутных войск разработал план присоединения Австрии («операция Отто»). Осенью 1937 г. военно-политическое руководство Германии одобрило замысел более масштабной операции под кодовым названием «Грюн», предусматривавшей, что аншлюс (присоединение) Австрии удастся осуществить в ходе реализации плана захвата Чехословакии. 5 ноября 1937 г., выступая на совещании в имперской канцелярии, Гитлер заявил: «В целях улучшения нашего военно-политического положения в любом случае военных осложнений нашей первой задачей должен быть разгром Чехии и одновременно Австрии, чтобы снять угрозу с фланга при возможном наступлении на Запад». Эти агрессивные планы нашли свое отражение и развитие в приложении к директиве о единой программе подготовки вооруженных сил к войне от 21 декабря 1937 г. В документе, в частности, отмечалось: «Цель войны по варианту «Грюн» будет всегда состоять в быстром занятии Богемии и Моравии с одновременным решением австрийского вопроса в смысле включения Австрии в германскую империю. Чтобы добиться последней цели, военные средства необходимо будет пустить в ход лишь в том случае, если использование других средств не приведет к успеху».

Еще осенью 1937 г. руководители внешнеполитического ведомства Германии заручились согласием правительств Великобритании, Франции и США не препятствовать реализации агрессивных планов в отношении Австрии и Чехословакии. Учитывая антисоветские настроения, широко распространенные в среде политической элиты Лондона, Парижа и Вашингтона, немецкая дипломатия всячески поддерживала курс Запада на «умиротворение» германской агрессии и направление её в сторону Советского Союза. Правительственные круги западных держав, продолжавшие рассматривать Германию в качестве оплота борьбы против большевизма, не стали противиться ее экспансии на восток и юго-восток Европы.

В ночь на 12 марта 1938 г., не встретив никакого сопротивления, германские войска вступили на территорию Австрии. Суверенная европейская страна превратилась в одну из провинций третьего рейха. Экономика Австрии была подчинена стратегическим интересам Германии. Как и ожидалось, проведенный под лозунгом объединения всех населенных немцами земель, аншлюс не вызвал никакого противодействия со стороны западных держав, признавших «историческую правомерность» действий Германии. Лишь правительство СССР выступило с резким осуждением германской агрессии. В заявлении советского правительства от 17 марта 1938 г. подчеркивалось, что СССР готов «участвовать в коллективных действиях, которые были бы решены совместно с ним и которые имели бы целью приостановить дальнейшее развитие агрессии и устранение усилившейся опасности новой мировой бойни». Советское политическое руководство открыто объявляло о своей готовности немедленно приступить к обсуждению с другими державами в Лиге наций или вне ее практических мер, диктуемых сложившимися обстоятельствами. «Завтра, – отмечалось в заявлении, – может быть уже поздно, но сегодня время для этого еще не прошло, если все государства, в особенности великие державы, займут твердую недвусмысленную позицию в отношении проблемы коллективного спасения мира».

Лидеры Запада в очередной раз категорически отвергли советскую инициативу. В ответном заявлении английского правительства, в частности, недвусмысленно указывалось, что созыв предлагаемой конференции для принятия «согласованных действий против агрессии не обязательно окажет, по мнению правительства его величества, благоприятное воздействие на перспективы европейского мира».

После присоединения Австрии руководство третьего рейха вплотную приступило к реализации плана захвата Чехословакии. В качестве предлога для вмешательства во внутренние дела этой страны Германия использовала проблему судетских «фольксдойче» – этнических немцев, компактно проживавших в Судетской области на северо-западе Чехословакии. При активном содействии Судето-немецкой партии, добивавшейся присоединения Судетов к Германии, Берлину удалось спровоцировать в Чехословакии политический кризис. В мае 1938 г. к границам Чехословакии стали стягиваться германские войска. В ответ на это чехословацкое правительство объявило о частичной мобилизации, которая прошла исключительно быстро и организованно. Страна располагала высокоразвитой промышленностью и хорошо вооруженной армией. Дополнительной гарантией ее безопасности служили договоры о взаимной помощи, подписанные с правительствами Франции и СССР.

В обстановке усилившейся угрозы внезапного вторжения германской армии в Чехословакию Советский Союз еще раз подтвердил свою решимость выполнить союзнические обязательства. В начале сентября советское руководство выступило с инициативой немедленного созыва совещания представителей Великобритании, Франции и СССР с целью выработки совместной декларации трех держав, содержащей предупреждение о том, что в случае германской агрессии против Чехословакии последней будет незамедлительно оказана действенная помощь. Для обсуждения конкретных мер по обузданию германской агрессии Советское правительство выдвинуло также предложение провести переговоры представителей генеральных штабов СССР, Франции и Чехословакии.

Заметно возросшая внешнеполитическая активность советского руководства весьма настороженно воспринималась на Западе. Сформировавшийся в сознании политических лидеров Европы негативный образ страны Советов, всеми силами и средствами стремящейся утвердить новый социальный порядок большевистского мироустройства, являлся закономерным порождением царившей в стране атмосферы всеобщей подозрительности, «классовой нетерпимости» и возобладавшего в условиях культа личности Сталина партийно-государственного произвола. Непомерно раздутый многочисленными недоброжелателями имидж «тоталитарного монстра» наносил ощутимый урон международному престижу СССР, оказывая негативное влияние на его внешнеполитическую деятельность. Неудивительно, что советские инициативы преднамеренно замалчивались в европейских столицах – в них видели скрытую угрозу.

Ориентированное на западные державы политическое руководство Чехословакии проявляло сдержанность в отношениях с Советским Союзом. На встрече с представителями Судето-немцкой партии 25 августа 1938 г. президент Чехословацкой республики Эдуард Бенеш заявил: «Я боюсь только двух вещей: войны, а после нее – большевистской революции». В качестве «желательных союзников» Чехословакии в Праге рассматривали, прежде всего, Францию и Великобританию. Однако, как в Париже, так и в Лондоне постепенно склонялись к мысли о нецелесообразности применения радикальных мер в случае, если Чехословакия станет объектом германской агрессии. Руководители Великобритании и Франции прекрасно понимали, что в условиях действия существующей системы военных союзов прямая вооруженная акция Германии в отношении Чехословакии может привести к крупному европейскому, а впоследствии и общемировому конфликту.

15 сентября 1938 г. в ходе состоявшейся в Берхтесгадене встречи Гитлера с премьер-министром Великобритании Невилем Чемберленом «фюрер» в ультимативной форме потребовал присоединения Судетов к Германии и ликвидации договоров о взаимопомощи между Чехословакией и другими государствами. Стремясь любой ценой сохранить мир в Европе, западные политики в очередной раз пошли на поводу у агрессора. 19 сентября в Прагу была направлена нота, в которой излагалось совместное требование Великобритании и Франции о передаче Судетской области Германии. В документе подчеркивалось: «Дальнейшее сохранение в границах чехословацкого государства районов, населенных главным образом судетскими немцами, фактически не может более продолжаться без того, чтобы не поставить под угрозу интересы самой Чехословакии и интересы европейского мира». Правительству Чехословакии было предложено аннулировать заключенные ранее договоры о взаимопомощи в обмен на неопределенные «международные гарантии» неприкосновенности новых границ.

Учитывая сложившуюся обстановку, советское правительство в очередной раз заявило о своей готовности оказать немедленную и действенную помощь Чехословакии. Более того, в сентябре 1938 г. в целях подготовки к выполнению обязательств, предусмотренных договором о взаимопомощи, политическое руководство СССР санкционировало проведение ряда оперативно-стратегических мероприятий. На западном направлении в приграничных и внутренних округах объявлялась частичная мобилизация. 328000 человек было призвано в Красную Армию. Согласно распоряжению советского командования, в боевую готовность приводились 30 стрелковых и 10 кавалерийских дивизий, один танковый корпус, 3 отдельные танковые бригады, 12 авиационных бригад и 7 укрепленных районов. В процессе развертывания этих сил в боевую готовность были дополнительно приведены 30 стрелковых, 6 кавалерийских дивизий, 2 танковых корпуса и 15 отдельных танковых бригад. В целях усиления чехословацких ВВС были подготовлены 4 авиабригады (548 самолетов).

Военное сотрудничество с Советским Союзом в Праге продолжали рассматривать сквозь призму крайне негативной позиции Запада. В итоге Чехословакия уступила агрессору и приняла диктат. Выступая на Ассамблее Лиги наций, нарком иностранных дел М.М.Литвинов с сожалением отмечал: «Не наша вина, если не было дано хода нашим предложениям, которые, я убежден, могли дать желательные результаты как в интересах Чехословакии, так и всей Европы и всеобщего мира. К сожалению, были приняты другие меры, которые привели и не могли не привести к такой капитуляции, которая рано или поздно будет иметь совершенно необозримые катастрофические последствия».

29-30 сентября 1938 г. в Мюнхене состоялась конференция глав правительств Великобритании, Франции, Германии и Италии, на которой было подписано соглашение об отторжении Судетской области и других районов с немецким населением от Чехословакии и передаче их Германии. Кроме того, Чехословакии рекомендовалось удовлетворить территориальные претензии Венгрии и Польши. В результате мюнхенского соглашения страна утратила около 20 % территории, где проживала четвертая часть ее населения. 6 месяцев спустя – 15 марта 1939 г. – оставшаяся часть Чехословакии была беспрепятственно оккупирована немецкими войсками. После провозглашения «самостоятельности» Словакии, ставшей «под защиту» Германии, из осколков чехословацкого государства был создан протекторат Богемии и Моравии, включенный в состав третьего рейха.

Советское правительство, которому даже не было предложено принять участие в международной конференции, решительно осудило «мюнхенский сговор» и заявило о непризнании расчленения Чехословакии. Лидеры Великобритании и Франции, искренне убежденные в том, что Германия получила достаточную компенсацию за отказ от территориальных захватов в Западной Европе, в очередной раз отклонили предложение СССР созвать конференцию государств, заинтересованных в предотвращении агрессии нацизма. Уверенность западных держав в собственной безопасности подкрепляла подписанная в Мюнхене англо-германская декларация о взаимном ненападении, по сути предоставлявшая Гитлеру полную свободу действий в отношении стран Восточной Европы и, прежде всего СССР. 6 декабря 1938 г. аналогичная декларация была подписана между Германией и Францией. Фактически эта мера означала отказ Франции от дальнейшего сотрудничества с Советским Союзом в рамках заключенного ранее договора о взаимной помощи.

Мюнхенские решения коренным образом изменили военно-политическую обстановку в Центральной Европе. Позиции Великобритании и Франции заметно ослабели, Германия же, напротив, существенно укрепила свое стратегическое положение. В марте 1939 г. под давлением немецкой дипломатии Литва передала Германии Клайпеду (Мемель) и прилегающую к ней область. Стремясь к установлению полного контроля над юго-восточным побережьем Балтийского моря, Гитлер потребовал также передать Германии польский Гданьск (Данциг). Правительство Польши отклонило это необоснованное требование. Отказ Варшавы признать законность германских притязаний был использован нацистами как повод для развертывания подготовки захвата польских территорий. 3 апреля 1939 г. Гитлер утвердил план «Вейс», предусматривавший внезапное нападение на Польшу превосходящими силами и фактическое развязывание новой мировой войны. Еще одним фактором эскалации политического кризиса в Европе стала оккупация итальянскими войсками Албании в апреле 1939 г. Вскоре после этого Германия расторгла заключенное с Великобританией соглашение о соотношении военно-морских сил и денонсировала пакт о ненападении с Польшей. В мае 1939 г. Гитлер и Муссолини подписали так называемый «Стальной пакт» о военно-политическом союзе, предусматривавший взаимные обязательства оказания военной поддержки «всеми своими вооруженными силами на суше, на море и в воздухе».

Новые агрессивные акты Германии и Италии заставили западные державы признать ущербность прежней тактики «умиротворения захватчиков». В марте 1939 г. правительства Великобритании и Франции, обеспокоенные масштабами военных приготовлений третьего рейха, вступили в дипломатическую переписку с Советским руководством относительно возможности оказания помощи жертвам вооруженного нападения со стороны Германии. Правительство СССР выступило с предложением заключить тройственный пакт о взаимной помощи в случае агрессии, направленной против одного из договаривающихся государств. Советский проект договора предусматривал также оказание помощи граничащим с СССР государствам Восточной Европы, включая государства Прибалтики. В отличие от прозрачной позиции готовой к сотрудничеству Москвы, в Лондоне и Париже слишком долго ограничивались абстрактными заявлениями о намерениях. Лишь в июне 1939 г. в Москве начались прямые советско-англо-французские переговоры. Как и ожидалось, советские инициативы вновь не получили поддержки Запада. В то время как нарастание военной угрозы требовало принятия неотложных и действенных мер, переговоры затягивались. Представленный советской военной миссией проект плана совместных операций по отражению агрессии в Европе вызвал длительные прения в части вопроса о военной помощи Польше и Румынии, правительства которых категорически отказывались связывать себя какими-либо соглашениями с «Советами» и пропускать советские войска через свою территорию в случае предполагаемого конфликта. В итоге переговоры зашли в тупик.

В сложившейся к лету 1939 г. военно-политической обстановке советское руководство было вынуждено констатировать возросшую реальность военной угрозы как на западе, так и на востоке. В середине мая Япония развернула боевые действия на границе с Монголией. Перейдя в наступление у реки Халхин-Гол, японские войска попытались захватить обширный плацдарм для дальнейшего продвижения вглубь страны. Несмотря на значительное превосходство японцев в живой силе, противостоявшая им группировка советско-монгольских войск успешно отражала натиск противника. В ходе ожесточенных боев агрессор был отброшен на восточный берег реки. Осуществив перегруппировку своих сил, обе стороны подготовились к более масштабным боевым операциям. Японская армия насчитывала 75 тыс. человек, 500 орудий, 182 танка и 300 самолетов. В распоряжении советско-монгольской армейской группировки под командованием генерала Георгия Константиновича Жукова имелось около 57 тыс. человек, 498 танков, 385 бронемашин, 542 орудия и миномета, 515 боевых самолетов. Утром 20 августа 1939 г., упредив готовившийся удар противника, советско-монгольские войска перешли в наступление. К исходу третьего дня боев основная часть 6-ой японской армии была взята в кольцо. Отчаянные попытки японцев деблокировать окруженную группировку не увенчались успехом. К 31 августа блокированные подразделения противника были полностью уничтожены. Потери японцев составили 61 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными, советско-монгольские – 18,5 тыс. человек убитыми и ранеными.

Сохранение очага агрессии на Дальнем Востоке в условиях дальнейшего обострения Европейского политического кризиса грозило СССР опасной перспективой втягивания страны в войну на два фронта: с Японией на востоке и с Германией на западе. Прекрасно понимая это, лидеры западных держав, тем не менее, по-прежнему не спешили принимать решения по вопросу о военном союзе с Москвой. Расставшись с последними иллюзиями в отношении эффективности политики коллективной безопасности, Советский Союз пошел на тактически вынужденное сближение с Германией. 23 августа 1939 г. в Москве между правительствами СССР и Германии был подписан договор о ненападении. Документ базировался на основных положениях советско-германского договора о нейтралитете 1926 г. Участники пакта брали на себя обязательства разрешать возникающие между двумя странами споры и конфликты «исключительно мирным путем в порядке дружеского обмена мнениями». «В случае если одна из Договаривающихся Сторон, – отмечалось во второй статье документа, – окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу». Это положение означало, что Советский Союз впредь не будет осуждать германскую агрессию или помогать ее жертвам.

Договор о ненападении имел «секретный дополнительный протокол», отражавший согласованные позиции по вопросу о разграничении «сфер влияния» в Восточной и Юго-Восточной Европе, где пересекались «интересы» Германии и СССР. Протоколом, в частности, предусматривалось, что в случае «территориальных и политических преобразований» в Польше германские войска могли продвинуться на восток не далее рек Нарев, Висла и Сан. Остальная часть Польши, а также Финляндия, Эстония, Латвия и Бессарабия признавались «сферой влияния» СССР. Северная граница Литвы признавалась чертой, «разделяющей сферы влияния Германии и СССР». Вопрос о том, желательно ли в интересах обеих Сторон сохранение независимости Польского государства, и о границах такого государства предполагалось разрешить «путем дружеского согласия».

Заключение пакта с Германией было продиктовано насущной необходимостью выиграть время для укрепления экономического и оборонного потенциала государства накануне неизбежной войны в Европе. В этой связи даже принятый в обход внутреннего законодательства СССР и в нарушение его договорных обязательств перед третьими странами, изначально противоправный «секретный дополнительный протокол» являлся в некотором смысле необходимой мерой обеспечения более благоприятных стратегических и политических условий на западных рубежах страны.

Известие о подписании советско-германского пакта произвело ошеломляющее впечатление на все международное сообщество. Взбудораженная Европа, совершенно не готовая к такому развитию событий, с тревогой наблюдала за изменением политической ситуации, ожидая самого худшего. На следующий день после ратификации Верховным Советом СССР советско-германского договора о ненападении – 1 сентября 1939 г. – германские войска без объявления войны вторглись в пределы Польши, началась Вторая мировая война.

Несмотря на упорное сопротивление армии и «моральную» поддержку со стороны союзников (Англия и Франция официально вступили в войну против Германии 3 сентября), Польша была не в силах противостоять мощной, технически оснащенной и прекрасно отлаженной военной машине гитлеровского рейха. Ошеломляющий темп продвижения сил вермахта по территории Польши явился неожиданностью и для «посвященного» в планы Гитлера советского руководства. Стремительный рывок немцев по направлению к западной границе СССР вызывал вполне понятную обеспокоенность за судьбу августовских соглашений о линии разграничения советских и германских интересов. В сложившейся ситуации Москва заявила Берлину о своем намерении безотлагательно ввести советские воинские контингенты на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии, так как эта зона, отторгнутая после поражения Красной Армии в советско-польской войне 1921 г., в соответствии с секретным протоколом от 23 августа 1939 г.. в случае военного вторжения Германии в Польшу должна была отойти к СССР.

17 сентября 1939 г. части Красной Армии (Белорусский фронт - командующий командарм 2-го ранга М.П. Ковалев, Украинский фронт - командующий командарм 1-го ранга С.К. Тимошенко) вступили в пределы Польского государства. Обращает на себя внимание тот факт, что советское военное вторжение в Польшу, несмотря на существование предварительной договоренности с гитлеровским руководством о ее разделе, было осуществлено только после того, как немецкие войска вышли на линию Львов, Владимир-Волынский, Брест, Белосток, а осознавшее масштабы постигшей страну военной катастрофы польское правительство бежало в Румынию. В ноте, врученной польскому послу в Москве, указывалось, что в сложившихся условиях, когда «Польское государство и его правительство фактически перестали существовать», советское политическое руководство сочло необходимым отдать распоряжение командованию Красной Армии «взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии». Официальным мотивом этой акции стало оказание «помощи украинским и белорусским братьям по крови», ставшим жертвами политического «распада» Польши. В декларативном совместном советско-германском коммюнике, опубликованном 19 сентября 1939 г., также подчеркивалось, что военное вторжение было обусловлено необходимостью «восстановить мир и нарушенный вследствие распада Польши порядок». Советское наступление почти не встретило сопротивления со стороны оставшихся боеспособных частей польской армии. В результате проведенных советскими войсками операций в плен было захвачено 230 тысяч польских военнослужащих, в том числе 15 тысяч офицеров. Лишь отдельные группы польских военных, осадников и жандармерии отказывались добровольно сложить оружие и оказывали посильное сопротивление, укрываясь в лесах и крупных населенных пунктах. К 25 сентября части Красной Армии успешно выполнили возложенные на них задачи, обеспечив полный контроль над занятой территорией. Потери советских войск по официальным данным составили 2599 человек (737 - убитыми и 1862 - ранеными).

Военное поражение Польши поставило советское руководство перед фактом установления общей границы с Германией. В ходе проходивших в Москве 28 сентября переговоров между Молотовым и Риббентропом советско-германская граница была отодвинута от первоначально намеченной линии, проходившей по Висле, на восток до Буга. Уступив Люблинское и часть Варшавского воеводств Польши гитлеровской Германии, СССР получал своеобразную «компенсацию» - право рассматривать в качестве сферы своих геополитических интересов Литву

Присоединенные в ходе раздела Польского государства территории Западной Украины и Западной Белоруссии были официально включены в состав Советского Союза. «Воссоединение» украинского и белорусского народов было оформлено с соблюдением всех канонов советской политической системы. В октябре 1939 г. состоялись выборы в «Народные собрания» (высшие законодательные органы) Западной Украины и Западной Белоруссии, впоследствии провозгласившие советскую власть и обратившиеся с просьбой о приеме освобожденных от польского «буржуазно-помещичьего гнета» территорий в состав СССР. В начале ноября сессия Верховного совета СССР удовлетворила эти просьбы, объявив о включении Западной Украины и Западной Белоруссии в состав Украинской и Белорусской советских республик.

Однако мажорный тон декларативных заявлений советского руководства об исторической обоснованности расширения братской семьи народов СССР отнюдь не так однозначно воспринимался в Европе. В глазах большей части представителей политической элиты западных демократий совместное участие СССР и Германии в разделе Польши представлялось наглядным подтверждением самых мрачных прогнозов относительно потенциальной возможности союза двух «тоталитарных гигантов». Основания для тревоги были самые серьезные. Так, в частности, в заявлении министра иностранных дел Германии Риббентропа от 30 сентября 1939 г. отмечалось:

1. Германо-советская дружба теперь установлена окончательно.

Обе страны никогда не допустят вмешательства третьих держав в восточноевропейские вопросы.

Оба государства желают, чтобы мир был восстановлен и чтобы Англия и Франция прекратили абсолютно бессмысленную и бесперспективную борьбу против Германии.

Если, однако, в этих странах возьмут верх поджигатели войны, то Германия и СССР будут знать, как ответить на это.

Раздел сфер влияния в Европе между «национал-социалистической Германией» и «коммунистической Россией» не мог не вызывать ответной реакции со стороны европейских демократий, изо всех сил пытавшихся преодолеть спонтанно возникшее ощущение страха и растерянности. Дальнейшее развитие событий способствовало усилению конфронтации. В конце сентября 1939 г. политическое руководство СССР, в соответствии с положениями секретного протокола советско-германского договора, преступило к реализации своих политических замыслов в отношении стран Прибалтики. Правительствам Эстонии, Латвии и Литвы было предложено подписать с СССР «договоры о взаимопомощи», по условиям которых Советский Союз получал право разместить в прибалтийских странах свои войска и создать на их территории базы военно-морских и военно-воздушных сил. В условиях действия советско-германского пакта правительства трех прибалтийских государств были вынуждены принять «предложение» Москвы. 28 сентября был подписан «договор о взаимной помощи» с Эстонией, 5 октября - с Латвией, 10 октября - с Литвой.

Не менее твердо и настойчиво повело себя советское руководство и в отношении Финляндии. В октябре 1939 года по инициативе Москвы между СССР и Финляндией начались переговоры по вопросам «взаимной безопасности». Однако, в отличие от политического руководства Эстонии, Латвии и Литвы, правящие круги Финляндии, ощущая последовательную поддержку со стороны западных держав, прежде всего, Англии и Франции, отклонили советское предложение о заключении оборонительного союза, заявив, что подписание подобного пакта «означало бы нарушение права самоопределения Финляндии». Отказ финской стороны от заключения «договора о взаимопомощи» стал поводом для выдвижения советским правительством требований о переносе советско-финляндской границы, проходившей в 35 км. от Ленинграда, в глубь финской территории на условиях адекватной, в отношении размера и значения отторгаемых площадей, компенсации со стороны СССР. Речь шла о передаче Советскому Союзу островов Гогланд, Сескар, Лавансари, Тиуринсари, Бьерке, части Карельского перешейка и части полуостровов Рыбачий и Средний, а также сдаче в аренду сроком на 30 лет полуострова Ханко и порта Петсамо. В обмен на эту территорию общей площадью 2761 кв. км. СССР обязался передать Финляндии приграничные земли Советской Карелии в районе Реболы и Порос-озера вдвое большие по размерам - всего 5523 кв. км. Тем не менее, финское правительство отвергло предложенный план территориального обмена. Та же участь постигла и предложение о демилитаризации приграничной зоны, предполагавшее обоюдное разоружение укрепленных районов на Карельском перешейке вдоль советско-финляндской границы. Судя по всему, в Хельсинки были уверены, что любые уступки Советам противоречат интересам безопасности Финляндии. В итоге зашедшие в тупик переговоры были прерваны.

Такая несговорчивость финнов не могла не сказаться на позиции Москвы. 28 ноября 1939 г. правительство СССР заявило, что денонсирует заключенный в 1932 г. советско-финляндский договор о ненападении. Два дня спустя, 30 ноября 1939 г., в 8 часов утра советские войска перешли границу Финляндии, получив приказ разгромить вооруженные силы противника. Рассчитывая на абсолютный успех и скоротечность военных действий, политическое руководство СССР объявило о формировании на занятой советскими войсками территории революционного правительства Финляндской Демократической Республики во главе с деятелем Коминтерна О.В. Куусиненом. Вслед за этим советские средства массовой информации сообщили о начале переговоров по вопросу о заключении договора о дружбе и взаимопомощи между СССР и Финляндской Демократической Республикой. Однако неуклюжая пропагандистская акция Москвы ни в коей мере не могла оправдать действия СССР в глазах мировой общественности, сформировавшей устойчиво негативное представление о целях советского военного вторжения на территорию Финляндии. Реакцией международного сообщества, осудившего агрессивные действия Советского Союза, стало решение о немедленном исключении СССР из числа членов Лиги Наций.

В ходе развернувшихся боевых действий части Красной Армии натолкнулись на ожесточенное сопротивление финских войск, укрепившихся на так называемой «линии Маннергейма». Этот комплекс оборонительных сооружений, протянувшийся от Финского залива до Ладожского озера, имел три полосы укреплений общей глубиной около 90 км. Многокилометровую линию противотанковых препятствий и проволочных заграждений дополняли 670 крупных дотов и дзотов, соединенных траншеями и ходами сообщения с 800 подземными казематами.

Лобовые удары советских войск не позволили прорвать оборону противника. Фактически не подготовленные к ведению боевых действий в условиях лесисто-болотистой местности, при 40 - 45-градусном морозе и глубоком снежном покрове, подразделения Красной Армии несли значительные потери убитыми, ранеными, обмороженными и пленными. Советское командование было вынуждено приостановить наступление. Военная операция, изначально задуманная как впечатляющая демонстрация советской боевой мощи, постепенно перерастала в затяжную войну. Престиж Красной Армии был существенно подорван.

Такое развитие событий способствовало активизации военной помощи Финляндии со стороны западных держав. Всего в распоряжение финской армии было передано 350 самолетов. 500 орудий, свыше 6 тыс. пулеметов, около 100 тыс. винтовок, 650 тыс. ручных гранат, 2,5 млн. снарядов и 160 млн. патронов. На стороне Финляндии в борьбе с советской агрессией приняли участие 11,5 тысяч добровольцев из стран Западной и Северной Европы.

Лишь к концу февраля 1940 г., сконцентрировав значительные силы для прорыва финских оборонительных рубежей, командование Красной Армии смогло подавить сопротивление противника на «линии Маннергейма» и выйти на оперативный простор. Несмотря на то, что отступавшие финские части сохраняли боеспособность и продолжали обороняться, нанося ощутимый урон советским войскам, судьба кампании была фактически предрешена. С падением Выборга военно-стратегическое положение Финляндии заметно осложнилось, и ее правительство согласилась на перемирие, приняв условия Советского Союза.

12 марта 1940 г. между СССР и Финляндией был заключен мирный договор, в соответствии с которым советско-финская граница севернее Ленинграда отодвигалась за линию Выборг - Сортавала. Весь Карельский перешеек, ряд островов в Финском заливе, часть полуостровов Рыбачий и Средний, а также небольшая территория с городом Куолоярви отходили к СССР. Советский Союз получил в аренду на 30 лет полуостров Ханко с правом создания на нем военно-морской базы, способной обеспечить безопасность морских подступов к Ленинграду.

По условиям мира, обе страны брали на себя обязательства «взаимно воздерживаться от всякого нападения одна на другую и не заключать каких-либо союзов или участвовать в коалициях, направленных против одной из Договаривающихся Сторон». Полгода спустя, 11 октября 1940 г., между СССР и Финляндией было заключено дополнительное соглашение об Аландских островах, согласно которому Финляндия обязывалась провести их демилитаризацию. В соответствии с этим соглашением правительство Финляндия гарантировало СССР, что не будет предоставлять другим государствам прав на использование территории Аландских островов в качестве военной базы, а Советский Союз получил право иметь на островах консульство, в компетенцию которого входил контроль за соблюдением достигнутых договоренностей.

Новое изменение границ Советского Союза произошло летом 1940 г. К этому времени Западная Европа уже стала театром военных действий очередной мировой бойни. Войска гитлеровской Германии в чрезвычайно короткие сроки установили свой контроль над территорией большей части европейских государств. О своей капитуляции объявили вооруженные силы Дании, Голландии, Бельгии и Норвегии. 22 июня 1940 г. перед Германией капитулировала Франция.

В этой обстановке 26 июня 1940 г. советское правительство, предъявило Румынии требование передать СССР Бессарабию и Северную Буковину. В официальном заявлении, переданном румынскому руководству, говорилось: «Теперь, когда военная слабость СССР отошла в область прошлого, а создавшаяся международная обстановка требует быстрейшего разрешения полученных в наследство от прошлого нерешенных вопросов для того, чтобы заложить, наконец, основы прочного мира между странами, Советский Союз считает необходимым и своевременным в интересах восстановления справедливости приступить совместно с Румынией к немедленному решению вопроса о возвращении Бессарабии Советскому Союзу». При этом Советское правительство настаивало на том, что «вопрос о возвращении Бесарабии органически связан с вопросом о передаче Советскому Союзу той части Буковины, население которой в своем громадном большинстве связано с Советской Украиной как общностью исторической судьбы, так и общностью языка и национального состава».

В условиях действия советско-германского пакта Румыния не сочла для себя возможным оспаривать территориальные претензии СССР, тем более что Германия, являвшаяся основным экономическим партнером Бухареста проявила понимание и готовность поддержать требования Советского Союза. 28 июня 1940 г. румынское правительство сообщило в Москву о полном согласии с «предложениями» советского руководства. В тот же день части Красной Армии под командованием генерала армии Г.К. Жукова форсировали Днестр и вступили в пределы Бессарабии и Северной Буковины. К исходу 30 июня эти территория полностью контролировались советской администрацией. Новая граница между Румынией и СССР устанавливалась по рекам Дунай и Прут. В августе 1940 г. Северная Буковина, а также Хотинский, Аккерманский и Измаильский уезды Бессарабии официально вошли в состав Украинской ССР. В это же время на территории вновь присоединенной Бессарабии было провозглашено создание Молдавской ССР.

Беспрецедентный успех наступления гитлеровских войск в Европе заставил советское политическое руководство пересмотреть сложившийся в соответствии с заключенными в сентябре — октябре 1939 г. договорами порядок взаимоотношений со странами Прибалтики, отошедшими к сфере влияния СССР, согласно советско-германским секретным протоколам. Накануне победоносного вступления немецких войск в Париж в июне 1940 г. советским правительством было принято решение о введении на территорию прибалтийских государств дополнительных подразделений Красной Армии. В адрес правящих режимов Литвы, Латвии и Эстонии прозвучали обвинения в нарушении ими договоров о взаимной помощи. Под предлогом обуздания антисоветской истерии Москва потребовала создания в балтийских странах новых коалиционных правительств, контролируемых советскими политическими комиссарами (Жданов в Эстонии, Вышинский в Латвии, Деканозов в Литве). Присутствие на территории Прибалтики советских военных гарнизонов сделало невозможным открытое вооруженное выступление оппозиции. Новыми «народными правительствами» прибалтийских государств были проведены «демократические выборы» в высшие законодательные органы власти - Народные сеймы Латвии и Литвы и Государственную думу Эстонии. 21-22 июля 1940 г. вновь избранные законодательные органы провозгласили во всех трех республиках Прибалтики Советскую власть. Две недели спустя, в августе 1940 г., VII сессия Верховного Совета СССР удовлетворила просьбу балтийских республик о включении их в состав Советского Союза.

Еще одним значительным достижением советской внешней политики рассматриваемого периода стала частичная нормализация отношений с Японией. Важную роль в этом процессе сыграло советско-германское «сближение», отмеченное августовским пактом 1939 г. Пришедшее к власти в Японии в конце июля 1940 г. правительство принца Ф. Коноэ, крайне заинтересованное в укреплении германо-японского военного сотрудничества, попыталось сгладить наиболее острые углы в отношениях с СССР. В адрес советского руководства прозвучало предложение начать переговоры о заключении японо-советского пакта о нейтралитете. 24 марта 1941 г. после длительного периода согласований по проблеме взаимных территориальных претензий началась официальная процедура переговоров. Диалог оказался довольно напряженным. Ход переговорного процесса прерывался. Тем не менее, 13 апреля 1941 г. пакт о нейтралитете между СССР и Японией был подписан. В договоре подчеркивалось, что «в случае, если одна из сторон окажется объектом военных действий со стороны нескольких третьих держав, другая сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта».

Окончательно оформившийся к осени 1940 г. политический раздел Восточной Европы между СССР и Германией, двумя доминирующими в этом регионе государствами, стал результатом последовательного выполнения их взаимных обязательств, закрепленных в августовских соглашениях 1939 г. В глазах всего мирового сообщества Советский Союз и гитлеровская Германия предстали как военно-стратегические партнеры. Однако на практике их геополитические устремления отнюдь не являли примера взаимной гармонии. Руководители третьего рейха, равно как и представители советской политической элиты, рассматривали этот союз лишь как временную, отвечающую специфике политического момента, меру. Глубинные противоречия сложившейся к 1941 г. модели советско-германского сотрудничества незаметно подталкивали участников этого псевдосоюза к необратимой кровавой драме.

Лекция №14. Великая Отечественная Война.