Наступление на нэп

Одновременно с 1926 года идет трансформация «генеральной линии», когда на словах провозглашалась верность нэповским принципам, а на деле – проводилась политика свертывания. Налоговая реформа 1926/27 года акцентировала внимание на классовом расслоении деревни: если в 1925/26 году от налога были освобождены 9% хозяйств, то на следующий год уже 24%. Одновременно резко возросла налоговая прогрессия в сторону зажиточных хозяйств. Анализ положения о сельхозналоге на 1926/27 хозяйственный год показывает следующие неблагоприятные для развития аграрной сферы тенденции: привлечение к обложению доходов крестьянства не только от земли и скота, но и от специальных отраслей сельского хозяйства (садоводства, табаководства, пчеловодства и прочего); исчисление налога не в натуральных, а в денежных единицах; установление единой для большей части СССР таблицы ставок; освобождение бедноты не по наличию скота и земли, а по совокупности облагаемого дохода от всех источников; изменение прогрессии обложения путем повышения обложения для наиболее зажиточных слоев деревни.

На протяжении 1926-1927 годов усилилась тенденция централизации и административного нажима по всем направлениям государственной политики и ухудшение общего положения в стране. XV съезд партии, принявший директивы пятилетнего плана развития народного хозяйства, четко обозначил переход к планово-предупредительной системе. Хотя в директивах указывалось на необходимость сохранения экономического равновесия, в основу плана были положены высокие темпы индустриализации, наступление на частнокапиталистические элементы города и деревни, а также усиление кооперирования деревни.

Несмотря на оживление и рост слоя мелких и средних предпринимателей, их положение в 1920-е годы было незавидным. Официальная политика по отношению к ним колебалась от вынужденного признания до периодических гонений и постоянного административного произвола. Нэпманы были полностью лишены избирательных прав. Несостоятельными были опасения, связанные с ростом капиталистических элементов в городе, на долю которых приходился незначительный процент населения, поставленного режимом вместе с «бывшими» на самую нижнюю ступеньку социальной лестницы и предаваемого «общественному остракизму».

Кризис 1927-1928 года и свертывание нэпа

Зимой 1927-1928 года разразился кризис нэпа, приведший к очередной корректировке внутреннего и внешнеполитического курса страны. Программа «социалистической индустриализации» дополнялась планом реконструкции народного хозяйства, который предусматривал: развитие энергетических отраслей, перенесение в экономику передовой американской и европейской технологии, рационализацию и научную организацию труда, приоритет развития отраслей тяжелой индустрии, специализацию районов в соответствии с природными и социальными особенностями.

Узким местом этих планов была общая отсталость страны как в технико-экономической, так и в социокультурной области. Кроме того, осуществление планов упиралось в имеющиеся возможности. Декларированная опора на собственные силы не снимала проблемы закупок техники за границей и привлечения опыта иностранных специалистов. На все это были необходимы дополнительные средства, которые предполагалось извлечь путем наращивания сельскохозяйственного и сырьевого экспорта.

Несмотря на хороший урожай в 1927 году, государство встретилось с еще большими, чем в предыдущем году, трудностями в хлебозаготовках. Кризис был обусловлен политикой вытеснения частника из сферы торговли продуктами и снабжения ими населения кооперативной и государственной торговлей. Цены на сельскохозяйственные продукты были снижены, тогда как на промышленные товары оставались относительно высокими. Но и в сложившихся условиях промышленность не могла обеспечить возросший спрос деревни на товары широкого потребления. Так как крестьяне не спешили продать излишки государственным органам, то государственные и кооперативные магазины оказались пустыми. Ажиотажный спрос подпитывался и слухами о грядущей войне. Все это вело к усилению недовольства и социальной напряженности в обществе.

План хлебозаготовок 1927 года провалился: вместо 4,58 млн. тонн, заготовленных в октябре – декабре прошлого года, за этот же период с трудом удалось наскрести 2,4 млн., то есть почти в два раза меньше. Экспортировать было нечего, и соответственно не было средств на закупку оборудования. Теперь предстояло выбрать: отказаться от взятых высоких темпов индустриализации или пойти на чрезвычайные меры.

Для изменения курса созрела и социальная база в лице государственного аппарата и, прежде всего, в лице номенклатурных «иждивенцев». Именно им удалось направить недовольство различных слоев населения в нужное режиму русло.

Развитие нэпа можно представить как своеобразную сужающуюся «воронку» альтернатив, упущенных возможностей изменить государственный строй. «Сакраментальный» вопрос: когда был упущен последний шанс сохранить и упрочить нэповские начала – можно полагать праздным, если иметь в виду степень способности власти и общества разрешать назревшие противоречия в изначальных условиях нэповских ограничений.