Лекция 11. Контент-анализ

Учебные вопросы:

1. Формализация текста. Категории анализа, единицы анализа, единицы счета.

2. Возможности и ограничения метода контент-анализа.

3. Способы повышения эффективности процедур контент-анализа.

4. Основные этапы контент-анализа: подготовительный, исследовательский, аналитический.

В современной отечественной психодиагностике контент-анализ, вообще качественно-количественное изучение документов, применя­ется крайне редко по сравнению со всевозможными тестами, проек­тивными методиками, опросниками. В то же время в истории разви­тия метода изучения документов имеется довольно разнообразный опыт его использования для психодиагностических целей.

Начиная с 20-х годов нашего века в психологии и психологии помимо интуитивно-качественного подхода в изучении документов все чаще стали применяться количественные методы. Следует заме­тить, что документы в социальных науках понимаются достаточно широко; к ним, как показывает исследовательская практика, относят­ся официальная и личная документация в собственном смысле слова, в том числе письма, автобиографии, дневники, фотографии и т. п., материалы массовой коммуникации, литературы и искусства.

В нашей стране еще в 20-х годах количественные методы при изуче­нии документов использовали психологи Н. А. Рыбников, И. Н. Шпильрейн, П. П. Блонский, психолог В. А. Кузьмичев и др.

В США тогда же квалификацию в исследования материалов мас­совой коммуникации вводили М. Уилли, Г. Лассуэлл и другие. В 40-50-е годы в США формируется специальный междисциплинарный метод изучения документов - контент-анализ (content analysis). По­зднее он проникает в европейские страны. В нашей стране с конца 60-х годов этот метод также получает распространение в психологи­ческих и социально-психологических исследованиях.

Сущность контент-анализа заключается в систематической надежной фиксации заданных единиц изучаемого содержания и в их квантификации. Делаться это может в самых разнообразных целях в рус­ле той или иной концептуальной схемы или теории, в том числе и для нужд психодиагностики, для исследования межличностных и меж­групповых различий и специфики, их динамики во времени. Остано­вимся на исследовательском опыте качественно-количественного изу­чения документов, либо имеющем прямое отношение к традицион­ной психодиагностике, а также к социально-психологической диаг­ностике, либо близком к психодиагностическому опыту.

Качественно-количественный анализ содержания в 20-е годы ис­пользовал в своих работах известный русский советский исследова­тель биографических материалов Н. А. Рыбников, который, в частно­сти, рассматривал автобиографии как психологические документы, документирующие личность и ее историю. Он разделял автобиогра­фии на спонтанные и спровоцированные, понимая под последними прием побуждения испытуемого говорить о себе, причем говорить по определенному плану. Такой прием, по мнению Н. А. Рыбникова, «гарантирует однообразие собираемого материала, что имеет огромные преимущества, давая возможность сравнивать, объединять, обобщать собираемые факты и т. д.». Подобным образом им были, например, проанализированы более 500 автобио­графических сочинений детей рабочих, написанных в 1926-1928 гг. При этом исследователь предлагал школьникам описать свою жизнь, давая тему: «Как я живу теперь». В ходе анализа сочинений, в частно­сти, прослеживалось, как распределяются положительные и отрица­тельные оценки школьниками своей жизни в зависимости от возрас­та и пола.

Автор делает вывод, что в среднем девочки дают более высокий процент положительных оценок, но этот перевес над мальчиками у них приходится на младшие группы. В старших же группах они усту­пают мальчикам. Причиной этого является возрастание нагрузки по работе в семье у девочек старшего возраста.

Далее Рыбников анализирует «мотивы того или иного собы­тия, мотивы общего жизненного процесса, встречающиеся в детс­ких автобиографиях». Эти мотивы он разбивает натри группы: ма­териальные, психологические и неопределенные. Чаще всего встре­чаются мотивы материального характера (53 %), мотивы психоло­гического характера дает около одной трети ребят (31 %). Иссле­дователь отмечает, что «хорошее житье чаще всего мотивируется причинами психологического характера (67 % против 25 %); на­оборот, плохое житье-бытье вдвое чаще обосновывается мотива­ми материального характера (31 % против 16 %)». Автор также кон­статирует, что большинство детских высказываний носит описа­тельный характер, таковых высказываний встречается 63,7 % («учусь в, школе, хожу гулять на улицу, играю с товарищами» и т. д.).

Рыбников не ограничивается только анализом документов, «По­скольку детские жизнеописания носят по преимуществу фактичес­кий характер, представляется возможным сравнить их с фактическим времяпрепровождением ребенка. Одновременно с собиранием детс­ких жизнеописаний мы вели собирания бюджета времени ребенка. Это сравнение объективных данных о бюджете времени с субъектив­ным описанием времяпрепровождения показывает, что целый ряд моментов, как неинтересных и неважных, ребята совершенно обходят, другие, наоборот, оттеняют. Так, школа и все связанное с ней ока­зывается особенно действенной для ребенка, она занимает 39 % его высказываний, тогда как в бюджете времени ее удельный вес не так велик».

Применял количественный анализ документов и психолог П. П. Блонский, который проанализировал 190 собранных им «пер­вых воспоминаний» учителей и студентов, а также 83 письменные работы школьников (в основном 11-13 лет) на тему «Мое самое ран­нее воспоминание детства», в целях выявления характера первых вос­поминаний. Исследователь делает вывод, что содержанием 68 % воспомина­ний взрослых и 74 % воспоминаний школьников является несчастье. «Несчастье и страх - таковы основные мнемонические факторы», что противоречит фрейдовской теории забывания как вытеснения непри­ятного. Как видим, простой количественный анализ содержания по­зволил Блонскому сделать весьма важное заключение. Однако проце­дура этого анализа, как и у Рыбникова, не была изложена. При этом вопросы процедуры и надежности полученных данных в значитель­ной мере снимаются тем, что все исследование, включая сбор пер­вичной информации, в те годы обычно проводил сам исследователь,: крупный ученый, подобный Блонскому или Рыбникову. Тем не менее качественно-количественное изучение содержания документов, про­водимое в 20-х годах в нашей стране, в целом нельзя назвать безус­ловно строгим. Таковым оно тогда и не могло еще быть в силу объек­тивного положения в эмпирических социальных исследованиях, ме­тодология которых только начинала складываться.

Тогда же в психолого-журналистских целях В. А. Кузьмичев про­вел тематический анализ 12 еженедельных советских газет, использовав ту же группировку содержания, что и известный исследователь американской прессы тех лет М. Уилли: «I) политика, 2) экономика, 3) культура, 4) сенсации (уголовщина, разоблачения и т. д.), 5) спорт,. 6) персоналии (об отдельных людях), 7) мнения (редакционные ста­тьи, карикатуры), 8) просто интересный материал, для развлечения, 9) журнальный материал (рассказы, моды, кулинарии фотография и т. д.), 10) смесь». Как видим, в этом случае своеобразная психодиагностика осуществляется уже на уров­не общественного сознания в различных социальных системах. .

Данные, полученные автором, показывают, что в советских газе­тах на первых местах находились темы экономики и политики, а в американских - журнальный материал и персоналии. Это красноре­чиво, свидетельствует о различиях в направленности советских и аме­риканских еженедельников. Как пишет Кузьмичев, «важнейшие для воспитания широких масс материалы (политика и экономика) в аме­риканской газете отходят на задний план перед оглушающим, раз­влекающим читателя материалом (сенсации, моды, описание отдель­ных персон и т. д.)».

В качестве примера более позднего медико-психодиагностическо­го изучения документов можно привести тематический анализ содер­жания 4000 записанных сновидений здоровых и больных людей, кото­рый осуществлялся В. Н. Касаткиным на протяжении 30-50-х годов. При этом учитывались основные особенности качеств и условий жизни людей, сновидения которых изучались: воз­раст, пол, образование, специальность, состояние здоровья, семейное положение, родной язык и владение другими языками, местожитель­ство, биографические сведения, дата, содержание дня, предшествую­щего сновидению, и состояние испытуемого при пробуждении.

Автор, в частности, нашел, что в «сновидениях взрослых людей встречались элементы, связанные с работой, трудовой деятельностью (специальностью), в 62,5 % всех сновидений; элементы быта, как то: жилище, одежда, пища и т. п. - в 41,4 % всех сновидений; элементы, связанные со здоровьем, — в 44,3 %; эпизоды из семейной жизни — в 38,6 %, сексуальные - в 8,0 % всех сновидений» (там же). Эти и дру­гие данные позволили Касаткину оспаривать фрейдистскую теорию сновидений.

Американскими исследователями контент-анализ стал использо­ваться с 40-х годов и для определения психологических особеннос­тей, психических состояний личности и групп. Например, психоло­гическую структуру отдельной конкретной личности на основе ана­лиза коллекции личностных документов исследовали Г. Оллпорт и А. Болдуин. Психическую на­пряженность, предсуицидные состояния и мотивацию посредством анализа содержания писем, записок, дневников пытались измерить Дж. Доллард и О. Маурер, Ч. Осгуд и Е.Уолкер.

В целях специфической психолого-политической диагностики изучали различия в социальных ценностях у представителей США и Германии К. Левин и X. Себалд. Первый исследователь анализировал американскую и немецко-фаши­стскую литературу для юношества, а второй - песенники этих же стран, изданные в 1940 г. В обоих исследованиях были обнаружены явные различия в ценностных ориентациях, которые пропагандиро­вались американскими и немецкими изданиями тех лет.

К подобного же рода анализу относится исследование использо­вания эмоциональных стереотипов в газете «Чикаго Трибюн», оппо­зиционно настроенной к президенту Рузвельту и его политике, про­веденное в 30-х годах С. Сарджентом. Для выраже­ния отношения к политике и практике рузвельтовского направления газета использовала негативные стереотипы типа «диктатура, инкви­зитор, регламентация, подачка», тогда как в газете «Нью-Йорк тайме» в аналогичных случаях употреблялись термины: «контроль, рассле­дователь, регулирование, помощь». Множественное сопоставление со­ответствующих выражений и понятий в газетах выявило отношение стоящих за газетами групп к определенным политическим лидерам, партиям и явлениям.

Л. Лоуэнталь на основе количественного анализа биографий, пуб­ликуемых в популярных журналах, показал, как изменялись ценнос­ти и кумиры американского общества на протяжении первых четы­рех десятилетий нашего века от «идолов производства» (бизнесмены, менеджеры, банкиры и т. д.) к «идолам потребления» (певцы, кино­звезды, спортсмены и т. п.).

Многочисленные, зачастую спекулятивные, исследования были проведены западными психологами и психоаналитиками для изуче­ния личностных особенностей писателей на основе контент-анализа их литературных произведений (особенно часто анализировались со­чинения В. Шекспира и Ф. М. Достоевского).

Вместе с тем контент-анализ репрезентативных выборок про­изведений художественной литературы и искусства может позво­лить выявить обобщенные «характеристики и особенности авто­ров в зависимости, например, от социально-демографических при­знаков. Подобные статистические закономерности особенностей отражения людей и социальной среды писателями были обнаружены нами при изучении художественной прозы и портретной живописи». Сошлемся и на контент-анализ эпизодов жестокости и агрессии в западных и отечественных ки­нофильмах, выполненный под нашим руководством Н. Н. Лепехи­ным и Ч. А. Шакеевой. Анализ выявил количественное преоблада­ние и более жестокий характер подобных эпизодов в западных фильмах.

С 50-х годов получает распространение качественно-количествен­ный анализ вербальной коммуникации в малых группах, начатый Р. Бейлсом (следует отметить, что обычно такие исследования приня­то относить к наблюдению, хотя речь, зафиксированная, например, на магнитной ленте, становится уже документом). Посредством ана­лиза диалогов, деловых бесед, дискуссий в малых группах и первич­ных коллективах можно диагностировать стиль руководства, социаль­но-психологический климат, конфликтность и т. п. Аналогичные возможности открываются для психо­диагностики процессов и состояний при изучении массового вербального поведения на улице, в транспорте, магазинах и т. д..

Таким образом, опыт применения качественно-количественного анализа различных документов демонстрирует его значительные воз­можности для психодиагностики, причем как на уровне личности, так и на уровне малых и больших групп. В качестве эмпирических объек­тов изучения могут быть использованы личные документы (письма, фотографии, дневники, автобиографии и т. п.), материалы групповой, коллективной и массовой коммуникации (записи разговоров, дискус­сий, совещаний, всевозможные уставы, приказы, объявления, газеты, радиопередачи, реклама и т. п.), а также продукты деятельности лю­дей, включая литературу и искусство.

Помимо самостоятельного применения или равноправного при­менения в комплексе с другими методами контент-анализ может выс­тупать и в качестве вспомогательной техники для обработки данных, полученных посредством прожективных методик (например, ТАТ, тест Роршаха), нестандартизованных интервью, открытых вопросов ан­кет и т. п.

Следует подчеркнуть, что контент-анализ основан на принципе повторяемости, частотности различных смысловых и формальных элементов в документах (определенных понятий, суждений, тем, об­разов и т. п.). Поэтому данный метод применяется только тогда, когда имеется достаточное количество материала для анализа (представле­но много отдельных однородных документов, автобиографий, писем, фотографий и т. д. или есть несколько и даже один документ, напри­мер дневник, но достаточного объема). При этом интересующие нас элементы содержания (единицы анализа) также должны встречаться в исследуемых документах с достаточной частотой. В противном слу­чае выводы будут лишены статистической достоверности. Критери­ем здесь служит закон больших чисел.

Не все виды документов пригодны для контент-анализа по при­чине затруднений с формализацией их содержания. Иногда невозмож­но задать четкие однозначные правила для фиксирования нужных характеристик содержания (например, трудно или совершенно невоз­можно формализовать описание лирического героя некоторых поэти­ческих произведений).

Следовательно, объекты анализа должны удовлетворять требова­ниям статистической значимости и формализации.

Квантификация в контент-анализе от простого подсчета частот встречаемости тех или иных элементов-единиц содержания постепен­но эволюционировала к более сложным статистическим средствам. В частности, еще в 1942 г. А. Болдуином был предложен подсчет совме­стной встречаемости слов в тексте. В конце 50-х годов Ч. Осгуд с сотрудниками обогатил контент-анализ методикой «связанности символов», в которой развивается принцип Болдуина, что позволяет обнаруживать неслучайные, связанные между собой элементы содержания, представленные в специальных матрицах. В сущности, эта методика была началом введения в контент-анализ корреляционной техники, а затем и факторного анализа.

Новым этапом в развитии контент-анализа стала его компьюте­ризация в 60-х годах. Ё Массачусетском технологическом институте появился «универсальный анализатор» (The General Inquirer) - комп­лекс компьютерных программ анализа текстовых материалов, при по­мощи которого можно подсчитывать частоты категорий содержания текста, получать различные индексы на основе совместного появле­ния этих категорий и т. д.. Подобным образом были исследованы речи двадцати американских президен­тов при их вступлении на этот пост, редакционные статьи в газетах разных стран, личные письма, сочинения, вербальное поведение пси­хически больных людей и прочие материалы. С 70-х годов в США разрабатываются стандартные компьютерные программы анализа раз­нообразных документов, которые предлагаются организациям и час­тным лицам, компьютерный контент-анализ разви­вается и в других странах.

Естественно, что использование компьютерных программ в кон­тент-анализе обеспечивает этому методу явные преимущества, зак­лючающиеся в надежности получаемых данных и быстроте анализа, по сравнению с ручным, выполняемым людьми-кодировщиками, ко­торые подвержены ошибкам из-за утомления и субъективных факто­ров. Таким образом, трудоемкость составления программ окупается тем огромным объемом содержания, которое достаточно быстро и на­дежно можно проанализировать на компьютере, а также освобожде­нием кодировщиков от их чрезвычайно утомительного труда. В це­лом проблемы использования машинного контент-анализа близки общей стратегии применения компьютеров в эмпирических соци­альных исследованиях. Важно правильно определить, когда следует воспользоваться машинным, а когда ручным анализом, что зависит от задач исследования, от объема материалов, подлежащих анализу, от степени их формализуемости.

Описывая особенности применения контент-анализа, принято указывать меру устойчивости полученных сведений при замене кодировщиков (лиц, регистрирующих предписанные параметры и признаки) и давать характеристику степени согласованности результатов этого метода с данными, собранными другими способами.

Рассмотрим содержание основных этапов контент-анализа.

1. Подготовительный этап (разработка программы анализа материала). Он включает постановку цели исследования, предварительную проверку адекватности избранного метода особенностям предстоящей работы, составление классификатора (опорной схемы для контент-анализа), подготовку инструкций для лиц, участвующих в реализации метода, пилотажное исследование, последующую коррекцию программы.

Особое внимание следует здесь обратить на составление т. н. классификатора, представляющего собой перечень категорий анализа, соответствующих им индикаторов, принятых единиц счета. Это основа алгоритма последующих действий, от качества которой зависит эффективность работы в целом.

Категории анализа - это ключевые элементы исследовательской концепции, смысловые единицы, выраженность которых подлежит регистрации в соответствии с поставленной целью. В качестве категорий анализа исследователь заранее выдвигает определенные проблемы, идеи или темы.

Например, анализируя характер человека по итогам интервью или анкетирования, мы можем выделить следующие категории: отношение его к самому себе, другим людям, деятельности, вещам (предметам), природе. Изучая, допустим, тревожность как свойство личности, мы предварительно выделяем совокупность составляющих её «тем»: беспокойство по поводу здоровья, семьи, карьеры, финансового положения и др.

Главное, чтобы список категорий был предельно исчерпывающим, а также давал возможность однозначного соотнесения той или иной части текста с конкретной категорией.

Единицы анализа или индикаторы, признаки выраженности смысловых единиц, представляют собой части текста, характеризующиеся принадлежностью к определенной категории. Это могут быть символы, слова, термины, сочетания слов различной протяженности, ситуации, суждения, реплики, интонации и т. д. Это тот материал, который позволяет судить о значении в тексте каждой категории.

Следует помнить, что одна и та же категория бывает выражена в тексте по-разному: от отдельных символов или слов до законченных суждений или абзацев. Поэтому выделение единиц анализа является непростым делом и требует от исследователя вдумчивости и проницательности.

Помимо того, необходимо учитывать, что категория может быть представлена в тексте различными по знаку единицами анализа. Например, в отрицательной (критической), нейтральной или же положительной форме. Разумеется, количество вариантов такого рода отношений бывает и более разнообразным.

Единицы счета - это количественные характеристики отношений категорий друг к другу или единиц анализа к категориям. В практике исследований обычно используют два их варианта:

- частоту проявлений в тексте категории или ее признака;

- пропорцию представленности категории (её признака) или, иначе, объём внимания, уделяемый ей автором текста. Так, это может быть: сравнительное количество печатных знаков, площадь соответствующих частей текстов (в квадратных единицах или процентах), необходимое время произнесения и т. д.

Разработка классификатора завершается составлением инструкций кодировщику и подготовкой кодировочной матрицы.

Инструкции содержат предельно четкие указания на то, каковы все выделенные категории, какой набор признаков в тексте соответствует каждой из них. какого типа единицы счета при этом используются. Объективность результатов контент-анализа будет более полной, если исследователь письменно сформулирует инструкции даже в том случае, когда он сам является кодировщиком.

Кодировочная матрица представляет собой таблицу, удобную для регистрации первичных результатов исследования. Обычно по вертикали в ней даны категории анализа, а по горизонтали - перечень источников информации (отдельные документы, сообщения, персоналии испытуемых и т. п.). Тогда середина таблицы заполняется цифрами, свидетельствующими о частотах присутствия данной категории в том или ином материале.

Пилотажное исследование, завершающее подготовительный этап контент-анализа, способствует выявлению недостающих категорий, упущенных из виду единиц анализа, неточностей инструкций.

2. Исполнительный этап предусматривает совокупность процедур по выделению индикаторов категорий и регистрации характеристик их присутствия в тексте.

Кодировщики могут допускать здесь такие ошибки как:

- неверное соотнесение единиц анализа с категориями;

- пропуск тех или иных единиц анализа;

- фиксация того, чего нет на самом деле.

Все это нарушает устойчивость результатов контент-анализа. Причины низких показателей устойчивости следует искать в качестве инструкций, недостаточной умелости кодировщиков, в неподходящей обстановке их работы, наконец, в отсутствии внимательности, терпения или добросовестности.

3. Этап обработки данных. Содержание его определяется целью исследования. В зависимости от этого при обработке результатов (одной или нескольких кодировочных матриц) могут быть использованы частотные или процентные распределения, коэффициенты корреляции, сопоставительные таблицы и т. д.

Вопросы для самоконтроля:

1. Как осуществляется формализация текста?

2. Что такое «категории анализа», «единицы анализа», «единицы счета»?

2. Каковы возможности и ограничения метода контент-анализа?

3. Каковы способы повышения эффективности процедур контент-анализа?

4. Что входит в содержание этапов контент-анализа?

Рекомендуемая литература:

1. Акимова М.К., Гуревич К.М. Психологическая диагностика. 3-е изд. СПб.: Питер. 2007. 652 с.

2. Бодалев А.А., Столин В.В. Общая психодиагностика. СПб.: Речь. 2002. 440 с.

3. Бурлачук Л.Ф., Морозов С.М. Словарь-справочник по психодиагностике. СПб.: Питер.

2005. 528 с.

4. Бурлачук Л.Ф. Психодиагностика. СПб.: Питер. 2006. 351 с.

5. Непомнящая Н.И. Психодиагностика личности: Теория и практика. М.: ВЛАДОС. 2001.

192 с.