Глава 1

самом человеке. Не все еще из почувствованного и прочувствован­ного выговаривалось и обговаривалось. Немало, очевидно, возника­ло в голове и такого, что не выговаривалось, но уже появлялось желание выговаривать и обговаривать перед действием, выполнение которого рождало чувство удовлетворения, возможно, и радости. Этот выход за границы природы был, как можно предположить, ре­шающим моментом в рождении так называемого незаинтересован­ного действия и деяния, от результата которого человек не ожидал сиюминутной пользы и выгоды, но испытывал облегчение от того, что узнал что-то новое о мире, а значит, может сделать что-то новое для удовлетворения своих не только непосредственных жизненных потребностей. А не начинало ли здесь "прорезаться" в ответ на тре­бования человеческого мозга то его свойство, которое позже было определено как игра воображения по составлению каких-то планов действий на основе уже наработанных умений и выработанных на­выков, реализации желаний и надежд человеческих? Скорее всего, это так и происходило. А если в голове одного возникали такие пла­ны, и в душе роились такие надежды и желания, значит, это переда­валось им сначала в общении, а затем и в показе, каким образом можно осуществить свои планы и желания. Здесь тоже "проклевы­вались" росточки будущих приемов, способов обучения, научения, а затем и образования.

История становления и развития человеческой культуры как ре­зультата проявления социально-творческой активности человека действительно оказалась не имеющей границ. Это характерное для всех форм культурного творчества человека свойство заключается в том, что в самых разных регионах обнаружены практически одина­ковые формы еще не творения, а только становления, прозревания в человеке творческих начал, гораздо позже названных И. Кантом способностями. Без этих свойств человеческого мозга не было бы ни культуры вообще, ни искусства в особенности. Благодаря им гоми-ниды в общении с природой и между собой осваивали звуки и фор­мировали голосовые связки, обрабатывали камни, на песке и стенах

34

ЧУВСТВЕННЫЕ РЕАКЦИИ ПЕРВОБЫТНОГО ЧЕЛОВЕКА

пещер проводили точки, штрихи, черты, линии, породившие рисун­ки. Из глины разных цветов делали краски и создавали пятна, заполняли красками рисунки. Из камней, песка и глины вырубали и лепили разные фигурки. Сначала у входа в пещеры строили защит­ные стенки; затем появилось строительство. И во всех этих процес­сах уже проклюнувшиеся способности развивались, совершенство­вались по естественным требованиям развивавшегося человеческого мозга и по столь же естественным потребностям всех ставших и про­должающих свое вечное становление языков общения, взаимообогащающихся в любых процессах общения, даже внутри самих себя. А далее любое культурное творчество и его продукты стали средствами столь же естественного вычленения во всем сознании человека той его части, которое специализировалось на оценке всего сделанного, сотворенного, то есть зачатки эстетического, следовательно, ценно­стного сознания и зарождавшегося вкуса, ибо "человека судят не по его намерениям и не по тому, что он сделал, а по тому, удалось ли ему провести в жизнь ценности или нет"¹¹. Ведь ценностная направленность человека присутствует при всяком предчувствуемом, а тем более замышленном им действии, хотя реальный поступок может оцениваться человеком и после совершенного действия, спонтанно,

в результате интуитивного порыва, определяемого конкретной си­туацией. Не тут ли впервые вычленяются представления о цели и идеале ее реализации? Из этого ценностного делания и состоит ис­тория, с которой связывает себя не только писатель, как полагал » Мерло-Понти, но и любой творец, любой художник, осуществляющий сначала общение "между всеми имеющими значение словами и действиями, каждое из которых по-своему оспаривает и подтвержда­ет другое и преобразует все остальное"¹². И связи между всеми элементами любого языка и между разными языками, особенно становящимися и ставшими гораздо позднее художественными языками,

¹¹ Мерло-Понти М. Цит. соч. — С. 81.

¹² Там же. — С. 83.

35