7.2. Институциональные изменения и зависимость от пути развития

7.2.1. Роль прошлого в современном развитии институтов

Можно выделить два основных подхода относительно той роли, кото­рую играет прошлое в современном развитии институтов.

Сторонники первого считают, что в обществе действует эволюци­онный механизм, который отбирает наиболее эффективные институты и организации, приносящие наибольшую пользу обществу.

Другие авторы уверены, что выживают не обязательно самые эф­фективные институты и организации. Развитие в прошлом могло пой­ти по неоптимальному пути.

В экономической науке первый подход проявляется в попытке оправдать гипотезу о максимизирующем поведении экономических агентов или гипотезу о рациональном поведении ссылкой на есте­ственный отбор. Впервые такая попытка была предпринята А. Алчианом в 1950 г. в его статье «Неопределенность, эволюция и экономи­ческая теория».

Статья была написана как ответ на критику предпосылки неоклас­сической теории о максимизирующем поведении экономических аген­тов. Так, А. Алчиан утверждал, что выживают те фирмы и индивиды, которые максимизируют прибыль, даже если они и не делают это целе­направленно. Он выдвинул аргумент о естественном отборе, призван­ном доказать, что обезличенные рыночные силы действуют таким об­разом, что соблюдаются все теоремы, описывающие поведение фирмы в неоклассической теории, даже если предпосылки о поведении фир­мы, направленном на максимизацию прибыли, неверны. В условиях неопределенности, неполной информации и несовершенного знания максимизация прибыли не может быть руководством к действию. За­ранее (ех ante) никто не может сказать, какое именно поведение при­ведет к наилучшим результатам. Лишь задним числом (ех post) можно определить, какие действия принесли наибольшую прибыль.

В теории А. Алчиана не предполагается, что экономические агенты действуют целенаправленно и сознательно. Индивид может реагиро­вать на неопределенность, строго придерживаясь привычек и обычно­го поведения, которые ассоциировались с успехом в прошлом; он мо­жет использовать метод проб и ошибок или имитировать поведение наиболее удачных фирм. Рынок же отберет те виды поведения, которые были бы правильными в условиях совершенного предвидения. Подоб­ный тип рациональности О. Уильямсон называет органической (organic rationality). С этим типом рациональности ассоциируются эволюцион­ные теории (А. Алчиан, Р. Нельсон и С. Уинтер), а также австрийская школа (Ф. фон Хайек, К. Менгер, И. Кирцнер).

Милтон Фридман (Milton Friedman, 1912-2006) в статье 1953 г. по­шел еще дальше и заявил, что естественный отбор ведет к оптимизиру­ющему поведению агентов и фирм. Естественный отбор у М. Фридмана служит основанием для того, чтобы предполагать, что агенты действу­ют так, как будто они рационально стремятся максимизировать ожи­даемый результат, независимо от того, делают они это или нет. Агенты будто бы знают соответствующие функции спроса и издержек, вычис­ляют предельные издержки и предельный доход от всех доступных им видов деятельности и увеличивают масштаб каждого из видов деятель­ности до такого момента, пока соответствующие предельные издержки и предельный доход не сравняются.

У этих авторов, однако, остается неясным сам механизм естествен­ного отбора. А. Алчиан предполагает, что фирмы имитируют тех, кому удается максимизировать прибыль. Но остается невыясненным вопрос о том, откуда фирмы знают, какие характеристики они должны имитиро­вать. В качестве критики идеи А. Алчиана Эдит Пенроуз (Edith Penrose, 1914-1996) использует следующий аргумент: в экономике нельзя про­водить аналогию с естественным отбором в биологии, поскольку не об­наружен экономический аналог наследственным характеристикам, пе­редаваемым с помощью генов.

Р. Нельсон и С. Уинтер нашли подобный аналог в рутинах, которым следует фирма. Рутина для них — общий термин для всех нормальных и предсказуемых образцов поведения фирмы: конкретных технических методов производства товаров и услуг, заказа нового оборудования, по­литики в области инвестирования и НИОКР, рекламы и стратегии де­ловой активности в отношении диверсификации продукта и загранич­ных инвестиций. Они наследуются в том смысле, что у организмов завтрашнего дня многие характеристики те же, что и у породивших их современных организмов. Рутины являются основным понятием, ха­рактеризующим постоянство поведения в нашей экономической теории: рутины подобны генам. В первом приближении можно ожидать, что фирмы поведут себя в будущем соответственно рутинам, применяв­шимся ими в прошлом. Рутины подвержены отбору: организмы с опре­деленными рутинами могут функционировать лучше других, и их от­носительная значимость в отрасли возрастает.

Итак, этот подход основывается на идее о том, что капиталистическая конкуренция действует подобно эволюционному процессу в биологии, отбирая наиболее эффективные институциональные формы и способы организации. Эта идея прослеживается в работах профессора Школы бизнеса Гарвардского университета Майкла Дженсена (полное имя — Michael Cole "Mike" Jensen, род. 1939), О. Уильямсона, профессора Гарвардского университета Уильяма Меклинга (William H. Meckling), Д. Норта и других институционалистов.

Так, Д. Норт в работе «Structure and Change in Economic History» (1981) утверждает: конкуренция заботится о том, чтобы выжили наи­более эффективные институты, неэффективные же гибнут. В свою оче­редь, М. Дженсен, Меклинг и О. Уильямсон предполагают, что типичная иерархическая капиталистическая фирма — это наиболее эффективная форма, потому что она преобладает в современном мире.

Сторонники второго подхода обращают внимание на явления, про­тиворечащие тезису о том, что выживают только наиболее эффектив­ные институциональные структуры и организационные формы. Одно из таких явлений — зависимость от траектории развития (path dependence).

Если бы институты существовали в мире, где трансакционные из­держки равны нулю, то предшествующее экономическое развитие не имело бы никакого значения. Изменения в относительных ценах или в предпочтениях немедленно влекли бы за собой соответствующую пе­рестройку институтов. Но в реальном мире, где трансакционные издерж­ки не равны нулю, большое значение приобретает сам процесс, в ходе которого возникли современные институты, ведь этот процесс ограни­чивает выбор в будущем. Именно он определяет расходящиеся направ­ления развития общества, политических систем и экономик.

Нетрудно заметить, что различные примеры технологических ано­малий — это иллюстрации того факта, что выбранное однажды направ­ление изменений в технологической сфере может привести к преобла­данию одного технического решения, даже если оно оказывается менее эффективным по сравнению с альтернативным решением, которому не удалось закрепиться.

Это явление зависимости от пути развития в сфере технологии объясняется тем, что развитие явления может сопровождаться нарастанием связанной исключительно с ним и благоприятствующей ему внещ ней среды. Именно эта внешняя среда и направляет развитие явления по определенной траектории.

Зависимость от траектории развития применительно к экономиче­ским институтам общества означает, что общество и экономика вос­производят социальные и культурные институты прошлого, постепен­но внося в них изменения. В наиболее простом виде эту зависимость от траектории развития можно представить следующим образом. Мы имеем первоначальный набор институтов, который создает, например, отрицательные стимулы к производственной деятельности. В этой ин­ституциональной среде создаются организации и группы, которые по­лучают выгоду в рамках действующих правил. Возникает идеология, которая не только оправдывает существующую структуру общества, но и объясняет слабое функционирование экономики. Результатом бу­дет политика, усиливающая существующие институты и организации, а также действующие в этой системе стимулы.