Не для печати

Это одна из крупнейших и частых дилемм в повседневной работе журналиста. Люди часто просят, чтобы их слова не публиковались, а порой вы и сами предлагаете это, из опасения, что с вами вовсе не будут говорить. Здесь есть два основных момента. Во-первых, как можно реже соглашайтесь, на беседу «не для печати». Если не будете следовать этому правилу, кончится тем, что у вас будет масса источников, ни один из которых вы не сможете назвать по имени. Во-вторых, проясните до мельчайших деталей, о чем именно вы договорились с собеседником. Это избавит вас от последующих споров. Дает ли он вам информацию, которую вам нужно подтвердить у другого источника и атрибутировать последнему. Или же он дает информацию «без имени», то есть вы можете использовать ее, но без ссылки на него.

И не допускайте, чтобы люди сперва откровенно разговаривали с вами, а потом, в конце интервью, небрежно роняли: «Да, кстати, это все — не для печати». Правило таково: «не для печати» вступает в силу только тогда, когда вы об этом договорились. Договорившись же, не отступайте от своего слова. Не упоминайте этих людей в статье, а если они хотят как можно глубже «уйти в тень», не говорите никому, кроме редактора, кто они такие. В особенности коллегам. Нет в мире больших сплетников, чем журналисты.

Одна из основных проблем с беседой «не для печати» — это ее использование политиками и их советниками, пользующимися этим приемом для достижения своих личных, не всегда безупречных целей. Для примера приведем ситуацию, предложенную участникам семинара по журналистике Гарвардского университета, проходившего в Москве:

«Вас пригласили — редкий случай! — на персональное интервью со старшим советником президента. Он заявляет, что все, сказанное им, не предназначено для печати. Во время интервью он говорит вам о крупных переменах в экономической политике. Придя в восторг от такого материала, вы бежите к себе и пишете статью, ссылаясь на „хорошо информированный источник в правительстве“.

Ну, а потом выясняется, что президент никаких таких перемен не затевает, что его советник знает это, но снабдил вас такой информацией для того, чтобы решить другие проблемы в Думе».

Моралей у этой истории несколько. Во-первых, вы должны были проверить информацию через другой источник. Во-вторых, вы должны понять, что руководители всегда будут пытаться использовать прессу для собственной политической выгоды. Они будут прятаться за выступлениями «не для печати», дабы безнаказанно осуществлять свои планы. Не позволяйте им лестью заманивать вас в эту ловушку. Они всего лишь политики.

Существует хорошее общее правило: если ваш источник делает нападки на отдельное лицо, организацию или страну, он должен делать их «для печати». В противном случае беспринципным и трусливым будет слишком укрываться за анонимностью, чтобы нападать.

Разговоры со смущающимися

Многие люди боятся журналистов. Не потому, что те кажутся им ужасными людьми (хотя многие журналисты, несомненно, таковы), а потому что они не привыкли иметь дело с прессой. А если и привыкли, они могут не хотеть разговаривать из опасений потерять работу либо из боязни последствий. Мне самому довелось несколько раз стать участником событий; попадавших в прессу, и, следовательно, одним из объектов посягательств интервьюеров. Так что я на себе испытал, как не уютно чувствуешь себя под прицелом журналистов. Начинаешь волноваться о том, что ты можешь сказать, или какие слова тебе могут приписать.

Первое, что надо сделать репортеру, если собеседник скованно себя чувствует — убедить его сказать хоть слово. Для этого вы можете вести себя крайне дружелюбно, беззаботно, рассуждать о праве общества на ту информацию, которой тот человек обладает — используйте все, что, по-вашему, даст результаты. Но не давайте обещаний — например, о трактовке темы в газете, которые вы не в состоянии сдержать.

Однако нередко вам не представляется возможности договориться. Вам приходится действовать экспромтом — приходить, не позвонив предварительно. В этом случае просто войти в дом — уже проблема. Важный момент тут, как видно из приведенного ниже примера — попасть в гостиную или офис. Когда вы окажетесь там, собеседнику будет куда сложнее отказаться отвечать на любые ваши вопросы. Вы внутри — теперь вся сложность в том, чтобы задержаться там как можно дольше.

Этот пример взят из книги «Вся королевская рать», в которой Карл Бернстайн и Боб Вудворд из «Washington Post» описали начатое ими расследование, приведшее в конце концов к отставке президента Ричарда Никсона. Их репортажи, как и история написания, более подробно разбираются в седьмой главе. Все, что вам нужно знать сейчас, — что Карл Бернстайн убежден: женщина, живущая по такому-то адресу, может, в принципе, оказаться важным источником информации о деятельности ее нанимателей. Поэтому он наносит ей визит, а ее явное нежелание разговаривать — причина того, что он не позвонил заранее.

«Женщина открыла дверь и впустила Бернстайна. „Вам нужна не я, а моя сестра“, — сказала она. В комнату вошла сестра. Он ожидал увидеть женщину пятидесяти с лишним лет, возможно, седую — так он представлял себе бухгалтера, кем и была эта женщина. Но она выглядела куда моложе.

„О Господи, — сказала бухгалтер, — вы из „Washington Post“. Мне очень жаль, но вы должны уйти“.

Бернстайн начал искать зацепки. Одна из сестер курила, и, заметив на обеденном столе пачку сигарет, он попросил сигарету. „Я возьму, — сказал он, когда женщина потянулась за пачкой, — не беспокойтесь“. Таким образом он проник вглубь дома на 10 футов. Он начал блефовать, сказав бухгалтеру, что прекрасно понимает ее испуг, что в комитете было много таких же, как она кто хотел сказать правду, но не все хотели их слушать; и что, по его сведениям, некоторые отправились в ФБР и в прокуратуру, чтобы поделиться сведениями… Он неуверенно замолчал.

„Где вы, репортеры, вообще добываете свои сведения? — поинтересовалась она. — Никто в комитете этого понять не может“

Бернстайн попросил разрешения присесть и докурить сигарету. „Хорошо, но после уходите, мне, в самом деле, нечего вам сказать“. Она пила кофе, и ее сестра предложила кофе Бернстайну. Бухгалтер нахмурилась, но было уже поздно. Бернстайн начал потихоньку прихлебывать кофе».

Женщина разговорилась, дала Бернстайну несколько очень важных зацепок, а потом опять встречалась уже с обоими журналистами, оказавшись ценнейшим источником. Возможно, отчасти помогло то, что Бернстайн не выхватил в мгновение ока записную книжку и не начал заносить туда каждое сказанное ею слово, гримасничая от восторга и изумления. Он выждал минут десять, потом вынул из кармана записную книжку и стал непринужденно делать пометки.

Если люди согласились на разговор, следующее, о чем надо позаботиться, — как добиться, чтобы они чувствовали себя непринужденно. Это поможет вам вытянуть из них большую часть информации. Вот некоторые уловки: