10. Чувство срочности

Коди, как многие до и после него, действовал быстро, чтобы опередить конкурентов из газет и телевидения. В этом нет ничего предосудительного: ведь читатели желают получить самый свежий — и самый полный — отчет о событиях.

Здоровая — а хоть бы и не очень — конкуренция, желание быть первым делают работу увлекательнее. Конкуренция эта на благо читателям — если она не оголтелая, конечно. Только желание утереть друг другу нос двигало, к примеру, фотографами из агентств «Ассошиэйтед Пресс» и ЮПИ, когда им было поручено сфотографировать далай-ламу, покидавшего Тибет в 1959 году. Оба наняли по самолету, организовали эстафеты мотоциклистов, чтобы доставить фотоснимки с китайской границы до ближайшего передатчика в Индии. Когда далай-лама показался в дверях самолета, фотографы ринулись вперед, сделали снимки и устремились к уже набиравшим обороты самолетам. После сумасшедшей гонки в воздухе и на земле победил корреспондент ЮПИ.

Фотограф из «Ассошиэйтед Пресс» был сражен. Он вернулся к себе в гостиничный номер и сидел там, упиваясь горечью поражения. Тут из его офиса пришла телеграмма: «У конкурентов далай-лама длинноволосый и лохматый. У вас — лысый. В чем причина?» Фотограф послал ответную телеграмму: «Мой далай правильный». Обезумев от желания быть первым, фотограф из ЮПИ снял переводчика.

Однако допустимая конкуренция тоже имеет свои пределы. До этих пределов, несомненно, дошел — и даже вышел за них — бывший репортер из «New York Post» Стив Данливи. В молодые годы он сотрудничал в газете, конкурировавшей с той, где был репортером его отец. Как-то раз оба получили одно и то же задание. Стив так жаждал попасть на место происшествия первым, что проткнул шины отцовского автомобиля.

11. Индивидуальность и неприглаженность

Конкуренция между репортерами — пока они не перегрызают друг другу горло — все же лучше, чем стадный психоз, которым страдают журналисты в ряде стран, особенно в Японии. Им там спокойнее, когда их больше. Например, в сентябре 1992 года Япония впервые отправила свои войска за границу в составе группы миротворческих сил ООН. 600 японских солдат сопровождало в Камбоджу не менее 300 журналистов, каждый из которых обязан был быть членом «тинсай куражу», то есть клуба аккредитованных журналистов.

В каждом секторе экономики, в каждом министерстве и политической партии в Японии есть свой «тинсай курабу». Численность в этих «маленьких клубах» ограничена, и они осуществляют контроль за распространением новостей. Иностранные журналисты не могут стать членами клуба, нос недавних пор им разрешено присутствовать на пресс-конференциях клуба — без права задавать вопросы. Клубы обеспечивают своих членов полностью оборудованными офисами и делают их жизнь достаточно легкой. Здесь и таится опасность. В Японии есть великолепные репортеры, но если журналиста кормить с ложечки, то он скоро утратит аппетит к новостям. Еще опаснее — когда информацию распространяет клуб, который всегда склонен вырабатывать собственные правила и условия. Стоит вам отказаться играть по этим правилам, раскачать лодку — и вы окажетесь за дверьми клуба, лишившись доступа к его новостям.

Но Япония — далеко не единственная страна, где наблюдается эта тенденция. Власти любят, когда журналисты ведут себя по стадным правилам. Стадо — или стая — по-своему разберется с бунтовщиками и нонконформистами. По мере того, как повсеместно правительства и прочие власть имущие все хитроумнее прибирают новости к рукам (и все жестче следят за тем, какую информацию и кому передавать), неуклонно возрастает и давление на журналистов, дабы сплотить их в элиту, обладающую доступом к новостям в обмен на примерное поведение. В худших своих формах это не что иное, как заговор молчания.

Во всем мире репортеры сотрудничают между собой. Они делятся цитатами из интервью, дают коллегам и конкурентам нужные номера телефонов. Но хороший репортер должен быть всегда готов к тому, чтобы действовать в одиночку, если понадобится — отправиться туда, куда больше никто не рвется, а если дело не выгорит — принять весь огонь на себя. Хороший репортер с негодованием отвернется от разжеванного корма с официальной ложечки: он знает, что найдет что-нибудь повкуснее, если только сам отправится искать себе пропитание.