§ 3. Советско-югославский конфликт

Политический переворот, произошедший в восточноевропей­ских странах в 1947—1948 гг., укрепил влияние СССР в регионе, но еще не сделал его подавляющим. В победивших коммунистических партиях, помимо «московского» крыла — той части коммунистов, которые прошли школу Коминтерна и обладали именно советским видением социализма, сохранялось влиятельное «национальное» крыло, ориентированное на идеи национального суверенитета и рав­ноправия в отношениях со «старшим братом» (что, впрочем, не ме­шало многим представителям идеи «национального социализма» быть более чем последовательными и жесткими сторонниками то­талитарной государственности). Для поддержки «правильного» политического курса молодых коммунистических режимов Восточ­ной Европы советское руководство предприняло ряд энергичных мер. Важнейшей из них стало образование новой международной коммунистической организации — наследницы Коминтерна¹.

В соответствии с испытанными политическими рецептами 20-х гг. Кремль попытался в первую очередь обнаружить потенциального противника среди своих новых союзников и примерно на­казать «ослушника». Судя по документам внешнеполитического отдела ЦК ВКП (б), первоначально в этой роли рассматривался В. Гомулка. Од­нако «польскую проблему» вскоре заслонил более острый конф­ликт с югославским руководством.

Размещение штаб-квартиры Коминформа в Белграде оттенило особое положение, которое компартия Югославии и сам И.Б.Тито занимали среди компартий и лидеров Восточной Европы. И.Б.Тито, сумевший са­мостоятельно и при поддержке западных стран, а не только Советского Союза, сформировать в годы войны боеспособные вооруженные силы, был в наименьшей степени из всех восточноевропейских коммунистов обязан своим возвышением И.В.Сталину. Для него, в отличие от руково­дителей других восточноевропейских правительств, не существовало проблемы дипломатического признания со стороны США и Британии. Белград согласовывал общую направленность своих действий на Бал­канах с Москвой. Но был автономен в решении пограничных проблем на Балканах, противостоя попыткам Болгарии добиться от Югославии уступок по македонскому вопросу, несмотря на поддержку, которую СССР оказывал Болгарии и лично Г.Димитрову. Югославское руководство дей­ствовало на собственные страх и риск в греческом вопросе, не требуя от Москвы поддержки греческих коммунистов, но не отказывая себе в праве помогать им, несмотря на сдержанное отношение к компартии Греции со стороны И.В.Сталина¹.

По сути дела, лидер югославской компартии уклонялся от следова­ния полугласным соглашениям о сферах влияния на Балканах, которые заключили СССР и западные державы в годы войны за спиной малых стран. Однако Белград не ставил под вопрос лидерство Советского Союза в ми­ровом коммунистическом движении и свидетельствовал свое уважение лично И.В.Сталину. При этом руководство Югославии проводило ради­кальные социально-экономические реформы — национализацию про­мышленности и банков, уничтожение частного сектора. Югославия вме­сте с остальными странами народной демократии отказалась принять участие в «плане Маршалла».

Поводом для открытого конфликта Белграда с Москвой стало наме­рение И.Б.Тито и лидера болгарских коммунистов Г.Димитрова создать на Балканах федерацию южных славян. С учетом территориальных спо­ров на Балканах и болгаро-югославских противоречий из-за Македонии идея федерации была формой растворения этно-территориального кон­фликта между двумя странами в их сотрудничестве. Болгаро-югославская федерация могла оказаться притягательной для подключения к ней других балканских и дунайских стран — тем более что в дипломатичес­ких кругах Европы обсуждались вопросы заключения многосторонней конвенции о Дунае — водной артерии, связующей Центральную Европу с Юго-Восточной. Если бы проект федерации разросся до масштабов балкано-дунайского сотрудничества, то центр восточноевропейской по­литики сместился бы к Югославии и Белграду, и в «социалистическом лагере» появилось бы подобие двоецентрия. Это не устраивало Москву. Сталин с подозрением относился к идеям межгосударственных объеди­нений, которые было трудно контролировать¹.

Сначала СССР поддержал предлагавшийся Г.Димитровым мягкий, по сути конфедеративный, вариант федерации, согласно которому Болга­рия и Югославия оказывались равноположенными ее частями. И.Б.Ти­то выступал за более жесткий проект — единое государство из семи фе­деративных единиц в составе шести югославских республик и Болга­рии. Однако в дальнейшем — отчасти из-за протестов Великобритании, выступавшей против любых планов «федерализации Балкан», — он из­менил свою позицию.

И.В.Сталин раздражался по поводу самостоятельности И.Б.Тито и его стремления выработать собственный путь построения социализма в тот момент, когда перед лицом соблазна «плана Маршалла» Москве требовалось сплотить восточноевропейские страны и мобилизовать их для развития по советскому пути.

С середины 1947 г. советские представители стали обвинять лиде­ров Югославии в стремлении поставить себя в исключительное положе­ние среди других компартий. В Москве поговаривали о том, некоторые ли­ца в окружении И.Б.Тито являются «английскими шпионами». В конце 1947 г. Москва негативно отреагировала на решение (не реализованное в дальнейшем) Белграда разместить на албанской территории с согла­сия албанского лидера Э.Ходжи югославскую стрелковую дивизию для защиты Албании от возможного вторжения греческой армии, что мог­ло привести к столкновению Албании и Югославии с Грецией, кото­рой к этому времени наряду с Британией начали помогать США.

Между тем, инициаторы балканской федерации развивали свои идеи. Г.Димитров и И.Б.Тито стали говорить об общебалканском объедине­нии, включающем Румынию, Венгрию, Албанию и Грецию (в случае по­беды в ней коммунистического строя). Г.Димитров допускал даже воз­можность включения в него Польши и Чехословакии. Белград и София бросали вызов договоренностям о разделе сфер влияния на Балканах между великими державами¹.

10 февраля 1948 г. югославские и болгарские лидеры были приглаше­ны в Москву, где им было указано на недопустимость проведения не со­гласованной с СССР внешней политики, причем беседа Сталина с И.Б.Ти­то состоялась в оскорбительном для последнего тоне. Г.Димитров усту­пил давлению, но И.Б.Тито стоял на своем. После продолжавшегося не­сколько месяцев закрытого обмена письмами И.В.Сталин потребовал вынести вопрос на рассмотрение Коминформа. 28 июня 1948 г. на состоявшемся в Бухаресте совещании Коминформа была принята резо­люция «О положении в Коммунистической партии Югославии». КПЮ была исключена из Коминформа, а к «здоровым силам» внутри югослав­ской компартии его лидеры адресовали призыв сместить И.Б.Тито. КПЮ отвергла резолюцию. Советско-югославские отношения стали ухудшаться. Москва свернула товарооборот с Белградом и отозвала из Югославии экономических советников. Западные страны узнали о советско-юго­славском конфликте в июне 1948 г. после публикации сообщения о буха­рестском совещании Коминформа².

На втором заседании Коминформа в июне 1948 г., формально посвященном югославскому вопросу, окончательно были закреп­лены идеологические и политические основы социалистического лагеря, в том числе право СССР на вмешательство во внутренние дела других социалистических стран и признание универсальнос­ти советской модели социализма¹.

Переход стран Восточной Европы под жесткий кон­троль СССР привел к окончательной унификации их политического развития. Радикальной чистке на этот раз подверглось само коммунистическое движение. В 1949–1952 гг. во всех странах региона, за исключением Югославии, прокатилась волна политических процессов и репрессий, лидировавших «национальное» крыло коммунистических и закрепивших власть наиболее ортодоксальных, «промосковских» коммунистов.

Особенно сильно стимулировал этот процесс советско-югославский кон­фликт. Жертвами охоты на «титоистов» и сторонников национальных моделей коммунизма стали партийные и государственные деятели: Лукрециу Патрашкану (Румыния), Ласло Райк (Венгрия), Трайчо Костов (Болгария), Кочи Дзодзе (Албания). В Польше за «правонационалистический уклон» был снят со своего поста и подвергнут домашнему арес­ту генеральный секретарь ЦК правящей Польской рабочей партии (до ее объединения с социалистами) Владислав Гомулка.

В Чехословакии жертвой репрессий стал генеральный секретарь ЦК КПЧ Рудольф Сланский. Процесс над ним, а также еще несколькими обвиняемыми (среди них министр иностранных дел Владимир Клементис), имел антисемит­скую окраску (основные обвиняемые были евреями), и его совпадение по времени с аналогичной кампанией в Советском Союзе было не слу­чайным. В Румынии в 1952 г. также были арестованы Василе Лука и Ан­на Паукер².

В свою очередь в Югославии разрыв со Сталиным и гонения на «титоистов» в СССР и восточноевропейских странах повлек ответ­ные преследования коминформовцев, проводимые руками сторонни­ков И.Б.Тито¹.

Внутреннее развитие стран Вос­точной Европы отныне происходило под четким контролем СССР. Создание в 1949 г. Совета Экономической Взаимопомощи, взявшего на себя функции по координации экономической интеграции со­циалистических стран, и позже (в 1955 г.) военно-политического блока Организация Варшавского Договора, завершило формиро­вание социалистического лагеря.