Палеоантропологическая популяция

Изучая современное население на популяционпом уровне, антрополог за- висит сам от себя и организует свои исследования в соответствии с но- выми принципами. Не то в палеоантропологии, где материал собирается до сих пор в общем-то случайно, при археологических раскопках могиль- ников. Археологические же раскопки, целью которых был бы специаль- но сбор палеоантропологических коллекций, чрезвычайно редки. Это об- стоятельство объясняется малочисленностью кадров палеоантропологов, владеющих методикой самостоятельных раскопок, и отсутствием заинте- ресованности археологов в раскопках могильников, дающих преимущест- венно палеоантропологический материал и малую археологическую ин- формацию. Однако понимапие психологических и объективных причин возникновения такого положения само по себе не исправляет его. Между тем исследование палеоантропологического материала на популяционной уровне также позволяет получить ряд дополнительных данных, без ко- торых сейчас уже невозможно представить себе антропологическую ре- конструкцию древнего населения.

Прежде всего, каково понятие популяции применительно к палео- антропологическому материалу? Прямых методов определения численно-

сти и структуры древних популяций, естественно, нет. В общем можно рассматривать как популяцию погребенных на одном кладбище, но при этом нужно принимать во внимание продоляштельность его функциони- рования. Если она значительна, то мы сталкиваемся с явлением, не встре- чающимся при изучении современного населения,— с популяцией как бы продолженной, развернутой во времени, причем в нее входит значительно большее число генераций, чем в современную. При оценке продолжитель- ности жизни, особенно если нет данных о ее резком изменепип, это об- стоятельство не имеет значения. Однако при определении численности древних популяций на основе количества погребений на кладбищах, осо- бенно на больших, пужно постоянно помнить об этом, чтобы не получить завышенные цифры. Точные археологические методы определения дли- тельности использования тех или иных кладбищ пока не разработаны, и поэтому, если ает противопоказапий (обычай отдельного от взрослых погребения детей, специфическая мужская или женская выборка и т. д.), за популяцию мояшо условно принять совокупность людей, похоронен- ных в отдельном небольшом могильнике, состоящем из нескольких де- сятков погребений. Могильник, естественно, должен быть раскопан пол- ностью, а палеоантропологический материал из пего собран самым тща- тельным образом, включая скелеты из детских и младенческих захоронений. Это, конечно, будут не популяции в полном смысле слова, а суб- или микропопуляции, но именно они и составляли, надо думать, низшую ступень популяционной дифференциации на ранних стадиях раз- вития человечества.

Первый этап популяционного исследования в палеоантропологии на- чинается с уточнения границ этнических общностей и выделения как мож- но более мелких и гомогенных групп на палеоантропологическом мате- риале. Например, древляне на протяячении многих лет считались представителями широколицего массивного и длинноголового типа и про- тивопоставлялись в этом отношении другим восточнославянским племе- нам. Разбивка по характеру погребений'позволила выделить группу во- лынян. И оказалось, что описанный тип характерен именно для них. Что же касается собственно древлян, то они на самом деле были более широкоголовы, чем мы думали до сих пор, и сближались с тиверцами ²¹. После раскопок могильника у Окунева улуса С. А. Теплоуховым, мо- гильников у с. Бельтыры и погребения у с. Аскиз А. Н. Липским был сделан вывод о наличии в составе населения афанасьевской культуры монголоидной примеси. Вывод этот получил дополнительное подтверяс- дение после изучения черепов из раскопанного А. Н. Липским могиль- ника Тас-Хазаа. Однако после раскопок Красноярской археологической экспедицией под руководством М. П. Грязнова могильника Черновая-VIII и выделения окуневской культуры удалось осуществить более четкую ат- рибуцию погребений, из которых происходят черепа с монголоидной примесью, и показать, что все они представляют не афанасьевское, а окуневское население ²⁸. Подсчет внутригрупповых корреляций в серии из средневекового могильника Ур-Бедари на Алтае, раскопанного М. Г. Елькиным, позволил выявить два антропологических компонента, принявшие участие в формировании местного населения,— центрально- азиатский, проникавший, очевидно, из Тувы и Монголии в эпоху средне- вековья, и местный, восходящий к населепию предгорного Алтая скифо- сарматского времени²⁹. Эти три примера показывают, как важно пере- вести палеоантропологические исследования на популяционный уровень и от сопоставления суммарных палеоантропологических данных по на-

селению археологических культур перейти к сравнению отдельных мо- гильников, а то и более мелких групп, выделяемых по культурным осо- бенностям внутри могильников, т. е. в конечном итоге к сопоставлению антропологических особенностей отдельных популяций.

Не менее велика роль популяционного уровня и в палеодемографиче- ских исследованиях. В принципе можно производить палеодемографиче- ские расчеты и на основании определения индивидуального биологиче- ского возраста в суммарных палеоантропологических сериях. Так поступил Г. Д. Бердышев с данными Н. С. Розова и моими по Алтае- Саянскому нагорью, использовав содержавшиеся в наших работах опре- деления возраста на скелетах взрослых людей³⁰. Если перевести его расчеты процентного соотношения лиц разных возрастных категорий в года, то окажется, что средний возраст населения отдельных культур в Минусинской котловине был следующий:

Афанасьевская культура 33,3 г. (24) Тагарская » 37,2 г. (241)

Андроновская » 35,7 л. (21) Таштыкская » 43,3 г. (21)

Карасукская » 32,7 л. (28) Население XVIII-XIX вв. 38,2 г. (181)*

Эти данные, очевидно, завышены из-за отсутствия в них сведений о детской смертности. Но даясе в таком виде они выявляют некоторую тен- денцию к изменению продолжительности жизни при сравнении поздних эпох с более ранними. Более ценными являются сведения по отдельным могильникам. В качестве примера приведу расчеты продолнштелыюсти жизни для трех могильников афанасьевской культуры, раскопанных пол- ностью или почти полностью:

Подсуханиха Карасук III' Афанасьевская гора

18,7 л. (9) 24,1 г. (39) 33,1 г. (23)

Видны отчетливые различия в возрасте захороненных в отдельных могильниках. Эти различия ставят ряд исторических и этнографических вопросов: о возможности разных обычаев захоронения, в частности раз- дельного погребения детей и взрослых (особенно в связи с могильника- ми в Подсуханихе, состоявшими в основном из детских погребений) ³ⁱ, о захороненных разного социального уровня, об условиях жизни, и в частности питания, в связи с преобладанием скотоводства или зем- леделия в хозяйстве. Дифференцированные данные гораздо более инфор- мативны, чем суммарные, по всей культуре в целом.

* Здесь и далее в скобках указано число наблюдений.

К настоящему времени опубликовано несколько работ, специально по- священных палеодемографической характеристике отдельных полностью или почти полностью раскопанных могильников. Это средневековые мо- гильники Птуж и Блед в Югославии³², Керпуста, Халимба-Череш и Фоньод в Венгрии³³, Рекан в Германской Демократической Респуб- лике ³⁴, Микульчице в Чехословакии³⁵ и др. К сожалению, в со- ветской литературе такие данные единичны. Например, приведенные цифры среднего возраста погребенных в афанасьевских могильниках можно сравнить только со средним возрастом захороненных в не пол- ностью раскопанном Выхватинском могильнике трипольской культуры. Он равен 20,5 года ³⁶. Проистекает этот недостаток сведений о палеоде- мографии древнего населения СССР из-за отсутствия полностью раско- панных могильников, в которых был бы собран весь палеоантропологи-

ческий материал, пригодный для палеодемографических реконструкций. Если положение не изменится и палеоантропологический материал будет по-прежнему собираться более или менее случайно, трудно ожидать от пего какой-либо новой исторической информации. История антропологи- ческих типов СССР в принципиальных чертах выявлена предшествую- щими исследованиями. Накопление новых материалов на прежнем уров- не может лишь что-то добавить к уже известной картине. Между тем планомерный сбор палеоантропологических данных в полном виде и об- работка их под разными углами зрения позволят увязать результаты их изучения с археологически восстанавливаемыми условиями жизни древ- него паселения, уровнем хозяйства, социальной структурой общества, т. е. со всеми теми проблемами, исследование которых так углубляет истори- ческую картину.

Итак, антропология перешла сейчас на популяционный уровень ис- следования. Популяционный подход к изучению современного населения позволил наметить контуры новых тем, в пределах которых антрополог может прийти на помощь историку и этнографу, например в оценке роли изоляции в формировании тех или иных этнических общностей. Но для того чтобы перенести популяционный подход на изучение древнего насе- ления, антрополог, в свою очередь, нуждается в помощи археолога. Пол- ное исследование древних могильников в процессе раскопок и тщатель- ный сбор всех без исключения костных остатков из погребений были бы хорошим ответом на призыв о такой помощи.

ВЫВОДЫ

1. Под термином «историческая антропология» автор понимает всю сово- купность антропологических знаний, из которых можно извлечь истори- ческую информацию, вне зависимости от того, к какому периоду истории человечества эта информация относится.

2. На протяжении последних 20—30 лет антропологи ввели в свои исследования популяционный фактор, что кардинально изменило и мето- дику и методологию антропологической науки. Значение популяциоппого уровня в антропологических исследованиях особенно подчеркивается тем обстоятельством, что с развитием генетики оказалось возможным выявить у человека признаки с монофакториальным исследованием, т. е. детерми- нированные в своей наследственной передаче одним или двумя генами. Они подверисены внутрипопуляционным эффектам, по результатам кото- рых мояшо судить о конкретной истории популяций и составленных из: них этнических групп, о времени формирования, этапах дифференциа- ции, генетических контактах с другими группами и т. д.

3. Человеческие популяции отделены одна от другой генетическими барьерами. Понятие генетического барьера имеет в человеческом обще- стве особый смысл, так как в качестве таковых, помимо географических рубежей (реки, горные хребты, разные ландшафтные зоны), выступают социальные факторы: этнический, языковой, этнокультурный, религиоз- ный, социально-экономический и др. С другой стороны, биологические факторы теряют у человека значение генетических барьеров, так как речь идет о едином панойкуменном виде, внутри которого нет биологиче- ских препятствий к скрещиванию (отсутствие избирательности в межра- совых браках). Таким образом, популяции отличаются одна от другой границами, ставящими препятствия к распространению тех или иных генов. Внутри популяции свободное скрещивание между ее членами рав-

невероятно во всех направлениях. В зависимости от неодинаковой интен- сивности действия разных генетических барьеров существует иерархия популяций (микропопуляции, субпопуляции, большие популяции, демы, разные этнические и другие социальные общности). Различия между эта- жами этой иерархии неодинаковы на разных территориях и, кроме того, выражены не очень отчетливо, отражая неабсолютный характер генети- ческих барьеров как дифференцирующих границ.

4. Антропологическое изучение современного населения антрополог осуществляет сам и потому организует его в соответствии с популяцион- ными принципами. Так как популяции представляют собой низший уро- вень расовой классификации человечества, то и антропологическое иссле- дование любой территории опирается именно на них. Затем в качестве следующих ступеней расовой классификации выделяются антропологиче- ские типы или группы популяций, группы антропологических типов, ма- лые п большие расы. Все они являются выражением разной интенсивно- сти смешения генов внутри различных территориальных групп и потому могут быть использованы для восстановления истории этнических общно- стей, входящих в состав этих групп.

5. В антропологическом изучении древнего населения антрополог за- висит от археолога, предоставляющего ему антропологический материал. Последний чаще всего собирается случайно в процессе археологических раскопок и потому непригоден для популяционной реконструкции (под ней следует понимать восстановление не только антропологических осо- бенностей данной популяции, но и ее демографической структуры: удель- ного веса разных поколений, продоляштельности жизни, уровня детской смертности, фертильности и т. д.). Необходима полная раскопка древних кладбищ со сбором всего палеоантропологического материала, включая скелеты детей и младенцев. Отдельные опыты таких раскопок и соответ- ствующей антропологической обработки палеоантропологических мате- риалов из них уже дали хорошие результаты (исследования антрополо- гов Венгрии, Германской Демократической Республики и других стран). Полностью раскопанные могильники древнего населения на территории СССР, при которых был бы собран весь антропологический материал, пока единичны, что создает значительные трудности в использовании ре- зультатов изучения палеоантропологии СССР для исторических рекон- струкций.

¹ Толстое С. П. Проблемы дородового общества // Сов. этнография. 1931. № 3/4.

² Обзор исследований см.: Якимов В. П. Австралопитековые (Australopithecinae) // Ископаемые гоминиды и происхождение человека. М., 1966. (Тр. Ин-та этно- графии АН СССР. Н. С; Т. 92).

³ Гладкова Т. Д. Особенности дерматоглифики некоторых народностей СССР // Сов. антропология. 1957. № 1.

'' Жиров Н. Ф. Атлантида. Основные проблемы атлантологии. М., 1964. ^r> Schwidetzky I. Die vorspanische Bevolkerung der Kanarischen Inseln. Anthropolo- gische Untersuchungen. Gottingen; В.; Frankfurt a. M., 1963.

⁶ Рогинский Я. Я. О первоначальном заселении Полинезии//Сов. этнография. 1966. № 5; Он же. О происхождении полинезийцев//Проблемы антропологии и исто- рической этнографии Азии. М., 1968.

⁷ Riesenjeld A. Shovel — shaped incisors and a few other dental featres among the native peoples of the Pacific//Amer. J. Phys. Anthropol. N. S., 1956. Vol. 14, N 3.

⁸ Сводку дат см.: Иванова И. К. Геологический возраст ископаемого человека. М., 1965.

⁹ См., напр.: История первобытного общества. Общие вопросы. Проблемы антро- посоциогенеза. М., 1983; История первобытного общества. Эпоха первобытной родовой общины. М., 1986.

¹⁰ Рогинский Я. Я., Левин М. Г. Основы антропологии. М., 1955.

¹¹ Семенов С. А. Следы работы на орудиях и доказательства работы неандертальцев правой рукой //Крат, сообщ. Ип-та археологии. ЛН СССР. 1961. Вып. 84.

¹² Он же. О противопоставлении большого пальца руки неандертальского чело- века//Там же. 1950. Вып. 11.

^,! Vallois Н. La duree de la vie chez l'Homme fossile//Anthropologie (France). 1937. T. 47, N 5/6.

¹⁴ Россет Э. Процесс старения населения. М., 1968.

¹⁵ Алексеев В. П. О первичной дифференциации человечества на расы. Первичные очаги расообразования//Сов. этнография. 1969. № 1; Он же. О первичной диф- ференциации человечества на расы. Вторичные очаги расообразования // Там же. 1969. № 5.

¹⁶ Дебец Г. Ф., Левин М. Г., Трофимова Т. А. Антропологический материал как ис- точник изучения вопросов этногенеза // Там же. 1952. № 1.

" Тумэн Д. Вопросы этногенеза монголов в свете данных палеоантропологии: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1985.

¹⁸ Гохман И. И. Среднеазиатская колония в Прибайкалье // Проблемы антрополо- гии и исторической этнографии Азии. М., 1968; Алексеев В. П. Черепа из му- сульманских погребений в Туве // Учен. зап. Тувин. науч.-исслед. ин-та языка, лит., истории. 1960. Вып. 8.

¹⁹ Yen Yin. Neolitic human skeletons unearthed at Hua-Hsien, Shensi // Vertebr. pale- asiat. 1962. N 2.

²³ Алексеев В. П. Антропологические данные к проблеме происхождения населе- ния центральных предгорий Кавказского хребта // Антропологический сборник, IV. М., 1963. (Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н. С; Т. 82).

²¹ Бромлей Ю. В. Этнос и эндогамия//Сов. этнография. 1969. № 6.

²² Бунак В. В. Изучение малых популяций в антропологии//Вопр. антропологии. М., 1965. Вып. 21.

²³ Гинзбург В. В. Горные таджики. Материалы по антропологии таджиков Кара- тегина и Дарваза. М.; Л., 1937; Он же. Изогемоагглютинация у горных таджи- ков//Антропол. журн. 1934. № 1/2.

²⁴ Рычков Ю. Г. Антропологическое исследование процесса изоляции на Памире и Кавказе//Тр. VII. Междунар. конгр. антропол. и этногр. наук. М., 1968. Т. 1.

²⁵ Первая из таких работ, ставшая в полном смысле слова классической: Glass В., Saeks М., lahn Е., Hess Ch. Genetic Drift in a Religious Isolate: an Analysis of the Causes of Variation in Blood group and other Gene Frequencies in a Small Population//Yearbook of physical anthropology, 1952. N. Y., 1954. Vol. 8.

^2e Schwidetzky I. Grundziige der Volkerbiologie. Stuttgart, 1950.

²⁷ Алексеева Т. И. Этногенез восточных славян по данным антропологии. М., 1973.

²⁸ Максименков Г. А. Впускные могилы окуневского этапа в афанасьевских кур- ганах//Сов. археология. 1965. № 4; Иванова Л. А. О происхождении брахикран- ного компонента в составе населения афанасьевской культуры // Сов. этногра- фия. 1966. А» 3.

²⁹ Алексеев В. П. Поздние кочевники Кузнецкой котловины по данным палеоантро- пологии // Крат, сообщ. Ин-та этнографии АН СССР. 1960. Вып. 35. Бердышев Г. Д. Эколого-генетические факторы старения и долголетие. Л., 1968.

³¹ Интересна в этой связи гипотеза М. И. Гряанова об особых детских кладбищах у древнего населения Сибири. См.: Грязное М. П. История древних племен Оби по раскопкам близ с. Большая Речка // Материалы и исследования по археоло- гии СССР. М., 1956. Т. 48.

⁵² Ivanisek F. Staroslavenska necropola u Ptuju. Ljublana, 1951; Kastelie J., Skerlj B. Slavanska necropola na Bledu. Ljublana, 1950.

^3:1 Nemeskeri I., Acsadi Gy. Torteneti demografiai vizsgalatok a Kerpusztai XI cz-i temeto anyagaboi // Archaeol. Ertes. 1952. N 2; Idem. Palaodemografische Probleme am Beispiel des fruhmittelalterlischen Graberfeldes von Halinba-Cseres Kom. Vesz- prem (Ungarn)//Homo. 1957. Bd. 8, N 3; Die spatmittelalterlische Bevolkerung von Fonyod//Anthropol. nung. 1963. Vol. 6, N 1/2.