Гомологические ряды в наследственной изменчивости

Открытие и формулировка закона гомологических рядов в наследствен- ной изменчивости — первое по времени и одно из наиболее блестящих достижений Н. II. Вавилова в теоретической биологии. Эта формулиров- ка, впервые прозвучавшая с трибуны III Всероссийского съезда селек- ционеров, состоявшегося в Саратове в 1920 г., была значительно углубле- на в дальнейшем, аргументирована не только огромным количеством наблюдений над параллельной изменчивостью видов и рас культурных растений, но и убедительными примерами аналогичной изменчивости у диких растений и у животных ⁶\ Закон гомологических рядов вдохно- вил исследователей на поиски таких рядов у самых различных организмов, в самых разных, далеко отстоящих друг от друга ветвях органического мира и позволил показать гораздо более широкое, чем предполагал сам Н. И. Вавилов, распространение гомологической изменчивости ^е\ При- чины ее, лежащий в основе ее механизм сначала не были ясны автору закона из-за ограниченных возможностей теоретической биологии в на- чале 20-х годов, но в конце своей научной деятельности он писал: «Природа этой гомологической изменчивости заключается, по нашему пониманию, прежде всего в родстве, в единстве генетической структуры ближайших видов и родов. С другой стороны, она является результа- том действия условий, отбора в определенном направлении, в определен- ных условиях» ⁶⁶. Несколькими строчками дальше в той же работе он выразился еще более определенно о явлениях гомологической изменчи- вости: «В одних случаях они имеют под собой свойство генов, а в дру- гих — фенотипические свойства». Сейчас все более распространяется мысль о гомологии генотипов, лежащей в основе гомологической измен- чивости ⁶⁷.

В статье об успехах советской генетики за полвека М. Е. Лобашев назвал четыре крупнейших теоретических обобщения, возникшие на основе гомологических рядов: теорию центров происхождения культур- ных растений самого Вавилова, теорию параллелизма гистологических структур А. А. Заварзина, теорию И. П. Павлова об универсальности механизма действия условного рефлекса на разных филогенетических уровнях развития животного мира, принцип олигомеризацип — уменыне- ния числа органов в эволюции многоклеточных, установленный Доге- лем ⁶⁸. Три последние закономерности имеют непосредственное отноше- ние к человеку. Однако рассмотрение их всех невозможно в рамках статьи, и поэтому ограничимся только принципом олигомеризации.

В. А. Догель, один из крупнейших и авторитетнейших специалистов по беспозвоночным, ввел принцип полимеризации, т. е. увеличения числа гомологичных органов как ведущего модуса эволюции у простей- ших ⁶⁹. Именно это обобщение можно рассматривать в качестве перво- го этапа в разработке теории олигомеризации органов в эволюции многоклеточных. Сформулированная позже, эта теория дала возмож- ность установить принципиальную разницу в морфологической эволю- ции одноклеточных и многоклеточных животных^,0. Она выражается в том, что у последних происходит сокращение числа гомологичных органов по мере подъема по эволюционной лестнице. Аргументируя это положение в ряде статей, Догель посвятил затем специальную моногра- фию этому модусу филогенетических преобразований и проследил его во всех классах животного мира⁷¹. В отдельных классах, в частности

у млекопитающих, его можно проследить по отрядам. Применительно к проблеме антропогенеза речь должна идти, очевидно, о поисках таких рядов гомологичных органов, которые обнаруживали бы редукцию в от- ряде приматов, подобно тому как они обнаруживают такую редукцию в других отрядах по мере перехода от более низших в эволюционном положении форм к более высоким.

У приматов можно назвать по крайней мере три системы, в эволю- ционном развитии которых можно отметить указанную закономерность: скелет, зубы и хромосомный аппарат. Редукция числа гомологичных органов в скелете заметна, начиная с полуобезьян и кончая высшими обезьянами и человеком, в числе позвонков и ребер⁷². Она невелика, выражается в сокращении позвонков на один-два, но все же имеет место. Исключение составляет хвостовой отдел позвоночника, вполне развитый у полуобезьян и низших обезьян, но полностью отсутствую- щий у высших обезьян и у человека. Подвержены олигомеризации в отряде приматов и кости черепа: лобная кость, сошник, межчелюстная кость, образующиеся из разных эмбриональных закладок; у узконосых обезьян наблюдается слияние носовых костей.

Аналогичным образом уменьшение числа гомологичных органов от- четливо заметно в эволюции зубной системы. Исходное число зубов у примитивных млекопитающих пока не может быть установлено с пол- ной определенностью. В соответствии с разными гипотезами это число колеблется от 44 до 60. В отряде приматов, как и у представителей подавляющего большинства остальных отрядов, это исходное количест- во зубов редуцировано в той или иной мере. У приматов последователь- ный ряд редукции числа зубов обнаруживается начиная с полуобезьян и кончая человеком ⁷³. По-видимому, в один ряд с этим явлением мож- но поставить и уменьшение числа бугорков на жевательной поверхности зубов, которое характерно для последовательного эволюционного ряда древнейших и древних гоминид, кончая современным человеком⁷⁴. В отряде приматов, следовательно, включая и современного человека, олигомеризация зубов идет параллельно олигомеризации гомологичных элементов скелета.

Особенно важно уменьшение числа хромосом, которое непосредствен- но затрагивает наследственный аппарат клетки. У полуобезьян и низ- ших обезьян число хромосом колеблется вокруг 70, у высших человеко- образных сокращается ' до 48⁷⁵. У человека до недавнего времени насчитывали также 48 хромосом, и, следовательно, ни о какой олиго- меризации хромосом на протяжении истории семейства гоминид не при- ходилось говорить. Но современная, более точная методика цитологиче- ских исследований привела к изменению этой цифры: новые исследования показали, что старые определения были ошибочны и что действительное число хромосом у человека равно 46 ⁷⁶. Таким образом, и в хромосом- ном аппарате видна отчетливая олигомеризация гомологичных элементов на протяжении эволюции отряда приматов и семейства гоминид.

Одинаковый модус филогенетических изменений в отряде приматов и семействе гоминид с другими отрядами, несомненно, свидетельствует о проявлении гомологических рядов в наследственной изменчивости и здесь, о справедливости этого закона Н. И. Вавилова в приложении к высшим формам животного мира. Однако эта гомологическая измен- чивость и отражение ее в последовательных рядах изменений заметны и при сравнении гораздо более близких форм уже внутри самого семей- ства гоминид. Существует известный параллелизм морфологических ва-

риаций современных рас и древних форм ископаемых людей. Лопатооб- разные резцы и уплотненность лицевого скелета у синантропа и у отдельных находок палеоантропов в Восточной Азии повторяются в краниологическом типе современных монголоидов; сильно выступающие носовые кости характерны одновременно для современных европеоидов и европейских неандертальцев. Различные географические группы евро- пейских неандертальцев дифференцируются в первую очередь по соот- ношению размеров лицевого скелета и черепной коробки, подобно тому как различаются между собой современные расы. Видовая перестройка при переходе от палеоантропа к человеку современного типа отражает, по-видимому, то обстоятельство, что подавляющее большинство генов современного человека мутирует сходным образом с генами палеоантро- па

Параллельные ряды в изменчивости проявляются и при сопоставле- нии рас Homo sapiens, особенно если это сопоставление не только проводить между современными расовыми вариантами, но и учесть со- ответственно древние расовые типы. В этом случае, очевидно в соответ- ствии с указанными Н. И. Вавиловым причинами параллельных изме- нений, больше приходится говорить о фенотпппческих сходствах, образовавшихся конвергентно. Во всяком случае, фенотипический парал- лелизм вторичного происхождения никак нельзя исключать при сравне- нии между собой расовых вариантов внутри больших рас. Не затраги- вая причины параллельных изменений, можно указать на их широкое распространение внутри всех больших рас, особенно если опираться не на признаки, по которым в основном выделяются большие расы, а на признаки более низкого таксономического ранга. Так, в пределах всех больших рас выделяются широколицые и узколицые, высоколицые и низколицые, брахикранные и долихокранные, высокоголовые и нпзкого- ловые варианты. В составе южных тропических типов, при выделении которых выступанпе носовых костей и уплотненность лицевого скелета не имеют значения, встречаются самые разнообразные сочетания: с от- носительно уплощенным лицевым скелетом и уплощенными носовыми костями, с резко профилированным лицом и выступающим носом. Пред- ставители американоидной ветви в составе монголоидов напоминают европейские расы по профилированное™ лицевого скелета в горизон- тальной плоскости и выступанию носовых костей. Более светлокожие и более темнокожие типы характерны, конечно в разной степени, и для европеоидов и для монголоидов, даже для негроидов ⁷\

Примеры можно было бы увеличить, но в этом нет необходимости. Важно другое — нащупать твердый мост для перехода от морфологиче- ской изменчивости к генетической. Приведенных данных достаточно, чтобы утверждать: гомологические ряды проявляются и в изменчивости человека, в ней отражаются, таким образом, общие закономерности из- менчивости так же, как общие закономерности географии отражаются в географическом распределении антропологических признаков по зем- ному шару.

Все три основных обобщения Н. И. Вавилова — теорию генцентров, закон оттеснения рецессивов на окраину видового ареала, закон гомоло- гических рядов в наследственной изменчивости — можно с успехом использовать в антропологическом исследовании. Дальнейшая разработ- ка их на антропологическом материале — актуальный и плодотворный путь, который может привести к серьезным теоретическим достиже- ниям.

¹ См.: Келер В. Сергей Вавилов. М., 1961.

² Вавилов Н. И. Из воспоминаний о Н. Н. Худякове//Сборник научных работ и вос- поминаний, посвященных памяти профессора Николая Николаевича Худякова. М., 1929.

^s Рееенкова А. И. Николай Иванович Вавилов, 1887-1943. М., 1962. С. 12-13.

⁴ Рядом с Н. И. Вавиловым: Сб. воспоминаний. М., 1963. С. 50-51.

⁵ Там же. С. 51.

⁶ Вавилов И. И. Современные задачи сельскохозяйственного растениеводства//Избр. тр. М.; Л., 1965. Т. 5. Для работ, вошедших в это издание, первоиздания мной не указываются.

⁷ Он же. О происхождении культурной ржи // Там же. М.; Л., 1962. Т. 3.

⁸ Рядом с Н. И. Вавиловым С. 65. Специально о работе в Саратове см.: Коротко- ва Т. И. Н. И. Вавилов в Саратове (1917-1921). Саратов, 1978; Она же. Идти впе- реди жизни. Саратов, 1987.

⁹ Рядом с Н. И. Вавиловым. С. 68.

¹⁰ Там же. С. 55.

¹¹ Вавилов И. И. Полевые культуры Юго-Востока // Избр. тр. М.; Л., 1960. Т. 2.

¹² Он же. К познанию мягких пшениц (систематико-географический этюд) // Там же. С. 398.

¹³ О них см.: Комаров В. Л. Происхождение культурных растений. М.; Л., 1938; Станков В. Л. Из истории вопроса о происхождении культурных растений (Р. Бро- ун — А. Декандоль — Н. Вавилов) // Вопросы эволюции, биогеографии, генетики и селекции. М.; Л., 1960.

¹⁴ Вавилов Н. И. Центры происхождения культурных растений // Избр. тр. Т. 5. См. также: Он же. О восточных центрах происхождения культурных растений // Но- вый Восток. 1924. № 6.

¹⁵ См. об этом: Ипатьев И. И. О дифференциальной географии культурных растений в работах Н. И. Вавилова // Вопросы эволюции, биогеографии, генетики и селек- ции; Он же. Дифференциальная систематика и дифференциальная география растений. Минск, 1971.

¹⁶ Вавилов Н. И. Центры происхождения культурных растений. С. 19.

¹⁷ Там же. С. 89.

⁴⁸ Горький А. М. Собр. соч.: В 30 т. М., 1955. Т. 30. С. 26.

^,э Вавилов Н. И., Букинич Д. Д. Земледельческий Афганистан//Избр. тр. М.; Л., 1959. Т. 1. Более поздний, посмертно опубликованный обзор путешествия: Вави- лов Н. И. Пять континентов. Повесть о путешествиях в поисках новых растений. М., 1962; 2-е изд. Л., 1987.

²⁰ Вавилов Я. И., Букинич Д. Д. Указ. соч. С. 102.

²¹ См., напр.: Сарианиди В. И. Древние земледельцы Афганистана. М., 1977.

²² Вавилов Н. И. Возделываемые растения Хивинского оазиса: (Ботанико-агрономи- ческий очерк) //Избр. тр. Т. 2. См. также: Он же. Пять континентов.

²³ Он же. Советская экспедиция в Абиссинии // Избр. тр. Т. 5. См. также: Он же. Пять континентов: Суриков В. М., Фадеев Л. А. Африканские экспедиции Н. И. Ва- вилова II Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии, V. М., 1974. (Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н.С; Т. 102)'.

²⁴ Рядом с Н. И. Вавиловым. С. 183-189.

²⁵ Вавилов Н. И. Роль Центральной Азии в происхождении культурных растений

(предварительное сообщение о результатах экспедиции в Центральную Азию в 1929 г.) // Избр. тр. Т. 2; Он же. Пять континентов.

²⁶ Вавилов Н. И. Мексика и Центральная Америка как основной центр происхожде- ния культурных растений Нового Света // Избр. тр. Т. 2; Он же. Великие земледель- ческие культуры доколумбовой Америки и их взаимоотношения // Там же. См. также: Он же. Пять континентов.

²⁷ Оценку результатов ботанических экспедиций Вавилова в целом см.: Грумм- Гржимайло А. Г. В поисках растительных ресурсов мира: (Некоторые научные итоги путешествий академика Н. И. Вавилова). М.; Л., 1962; 2-е изд. 1987; Попов- ский М. Надо спешить. Путешествия академика Н. И. Вавилова. М., 1968; Pea- ник С. Николай Вавилов. М., 1968. В связи с празднованием 100-летия со дня рож- дения Н. И. Вавилова его основные работы были переизданы в четырех сборни- ках: Иммунитет растений к инфекционным заболеваниям. М., 1986; Происхожде- ние и география культурных растений. Л., 1987; Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости. Л., 1987; Теоретические основы селекции. М, 1987.

Для многих рассматриваемых в статье вопросов важна его переписка, кото- рая еще ждет специального анализа: Вавилов Н. И. Из эпистолярного наследия 1911—1928 гг.//Научное наследство. М., 1980. Т. 5; Он же. Из эпистолярного на- следия 1929-1940 гг. // Там же. М., 1987. Т. 10.

²⁸ Об этом см.: Роскин А. Караваны, дороги, колосья. М., 1932; Баранов П. А. Обая- ние ученого: (Памяти Николая Ивановича Вавилова)//Вопросы эволюции, био- географии, генетики и селекции; Рядом с Н. И. Вавиловым; Вопросы географии культурных растений и Н. И. Вавилов. М.; Л., 1966.

Н. И. Вавилов думал посвятить свои силы в дальнейшем подготовке крупных трудов по истории земледелия, в том числе монографий по истории земледельче- ской культуры Европы и земного шара. См.: Бахтеев Ф. X., Лебедев Д. В., Лип- шиц С. Ю. Академик Николай Иванович Вавилов//Вавилов Н. И. Избр. тр. Т. 1; Синская Е. Н. Н. И. Вавилов как географ (по личным воспоминаниям) //Изв. Все- союз. геогр. о-ва. 1963. Т. 95, вып. 1.

²⁹ Вавилов Н. И. Проблема происхождения культурных растений в современном по- нимании // Избр. тр. Т. 5.

³⁰ Он же. Ботанико-географические основы селекции: (Учение об исходном мате- риале в селекции) //Там же. Т. 2.

³¹ Выделение в пределах обеих Америк двух центров впервые произведено им в 1932 г. См.: Вавилов Н. И. Проблема происхождения мирового земледелия в све- те современных исследований // Избр. тр. Т. 5.

³² Он же. Учение о происхождении культурных растений после Дарвина //Там же. См. также: Он же. Пять континентов; Алексеев В. П. Становление человечества. М., 1984.

³³ См., напр.: Синская Е. Н. Культурная флора Древнего Двуречья (Месопотамия) // Изв. Рус. геогр. о-ва. 1961. № 5; Она же. Учение Н. И. Вавилова об историко-гео- графических очагах развития культурной флоры // Вопросы географии культур- ных растений и Н. И. Вавилов; Лисицына Г. Н. Орошаемое земледелие эпохи энеолита на юге Туркмении. М., 1965; Она же. Становление и развитие орошаемо- го земледелия в южной Туркмении. М., 1978; Лисицына Г. Н., Прищепенко Л. В. Палеоэтноботанические находки Кавказа и Ближнего Востока. М., 1977; Возник- новение и развитие земледелия. М., 1967; Жуковский П. М. Культурные растения и их сородичи. Л., 1964; Он же. Некоторые полувековые итоги изучения мировой географии и эволюционных закономерностей генцентров культурных растений как основы создания в СССР исходного материала для селекции // Генетика. 1967. № 10.

Сомнения, высказанные в отношении древности эфиопского центра (Ти- тов В. С. Первое общественное разделение труда. Древнейшие земледельческие и скотоводческие племена//Крат, сообщ. Ин-та археологии. 1962. Вып. 88), не ме- няют общей картины.

³⁴ Вавилов Н. И. Географические закономерности в распределении генов культурных растений//Тр. по прикл. ботанике и селекции. Л., 1927. Т. 17, вып. 3; Он же. Ми- ровые центры сортовых богатств (генов) культурных растений // Избр. тр. Т. 5; Он же. Географическая локализация генов пшениц на земном шаре // Там же.

³⁵ См. любую обширную сводку по расоведению, напр.: Eickstedt Е. Die Rassenges- chichte der Menschheit. Stuttgart, 1934; Coon C. (with Hunt E.). The living races of man. N. Y., 1965.

³⁶ Обзор: Алиман А. Доисторическая Африка. M., 1960.

³⁷ См., напр.: Происхождение человека и древнее расселение человечества. М., 1951. (Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н.С.; Т. 16).

³⁸ Подбор фактов см.: Кларк Г. Доисторическая Европа: Экономический очерк. М., 1953; Кольцов Л. В. Финальный палеолит и мезолит Южной и Восточной Прибал- тики. М., 1977.

³⁹ Панойкуменные карты многих признаков, не отражающие, правда, всей полноты накопленных данных, см.: Lundman В. Umriss der Rassenkunde des Menschen in ge.^cchichthcher Zeit. Koppenhagen. 1952; Idem. Geogranhisclie Anthropogie. Stutt- gart. 1968; Biasutti R. Razze i popoli della terra: In 4 vol. Torino, 1959-1960.

⁴⁰ Уже есть обширные сводки данных: Mourant A. The distribution of human blood groups. Oxford, 1954; Mourant A., Kopec A. Domaniewska-Sobczak K. Distribution of human blood groups and other polimorphisms. L., 1976; Die neue Rassenkunde/Hrsg. I. Schwidetzky. Stuttgart, 1962; Schwidetzky I. Erganzte Karten fiir Hauptleisten- merkmale mid PTS Schmackfeigkeil // Homo. 1966. Bd. 17, H. 1; Prokop O., Uhlen- bruck G. Lehrbuch der menschlichen Blut- und Serumgruppen. Leipzig, 1966.

⁴¹ Обзор фактов и гипотез см.: Эфроимсон В. П. Иммуногенетика. М., 1971.

⁴² Из последних книг на эту тему см.: Мильков Ф. Н. Физическая география: совре- менное состояние, закономерности, проблемы. Воронеж, 1981.

⁴³ Сводку данных см.: Перельман А. И. Геохимия ландшафта. М., 1966.

^Виноградов А. П. Биогеохимические провинции//Тр. юбилейной сессии, посвя- щенной столетию со дня рождения В. В. Докучаева. М.; Л., 1949; Он же. Биогео- химические провинции и их роль в органической эволюции // Геохимия. 1963.

4 В. П. Алексеев

97

№ 3; Ковальский В. В. Новые направления и задачи биологической химии сель- скохозяйственных животных в связи с изучением биогеохимических провинций. М., 1958; Он же. Геохимическая экология//Природа. 1964. № 3; Он же. Геохими- ческая экология. М., 1974.

⁴⁵ Полный подбор данных с указанием литературы можно найти: Schwidetzky I. Neuere Entwicklungen in der Rassenkunde des Menschen//Die neue Rassenkunde.

⁴⁶ Сводка данных и литературы: Алексеева Т. И. Географическая среда и биология человека. М., 1977.

⁴¹ Алексеев В. П. География человеческих рас. М., 1974; Он же. Географические очаги формирования человеческих рас. М., 1985.

⁴⁸ Бунак В. В. Человеческие расы и пути их образования//Сов. этнография. 19Г>!5. № 1.

⁴⁹ Первые формулировки гипотезы очагов расообразования см.: Алексеев В. П. Вы- ступление на симпозиуме «Факторы расообразования, методы расового анализа, принципы расовых классификаций» // Вопр. антропологии. 1965. Вып. 20; Он же.. К обоснованию популяционной концепции расы // Проблемы эволюции человека и его рас. М., 1968; Он же. Сибирь как очаг расообразования // Проблемы истори- ческой этнографии и антропологии Азии. М., 1968.

⁵⁰ Herrlich A. Beitrag zur Rassen- und Stammeskunde der Hindukusch-Kafiren // Deut- sche in Hindukusch. В., 1937; Дебец Г. Ф. Антропологические исследования в Аф- ганистане // Сов. этнография. 1967. № 4.

⁵¹ Чебоксаров Н. Н. Из истории светлых расовых типов Евразии // Антропол. журн. 1936. № 2.

⁵² Алексеев В. П. Генетика и антропология//Наука и жизнь. 1969. № 9. См. также предыдущий раздел этой книги.

⁵³ Рогинский Я. Я. Закономерности пространственного распределения групп крови у человека: (К проблеме антропологии «окраинных народов») // Тр. Ин-та этногра- фии АН СССР. Н.С. 1947. Т. 1.

⁵⁴ Натишвили А. Н., Абдушелишвили М. Г. Предварительные данные об антрополо- гических исследованиях грузинского народа // Крат, сообщ. Ин-та этнографии АН СССР. 1955. Т. 22.

⁵⁵ См. об этом: Алексеев В. П. Некоторые проблемы происхождения балкарцев и ка- рачаевцев в свете данных ан!ро.юлогии // О происхождении балкарцев и карача- евцев. Нальчик, 1960; Он же. Антропологические данные к происхождению осе- тинского народа // Происхождение осетинского народа. Орджоникидзе, 1967.

⁵⁶ Дебец Г. Ф. Антропологические исследования в Дагестане//Антропологический сборник, I. М., 1956. (Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н.С; Т. 33); Он же. Антро- пологические типы // Народы Кавказа. М., 1960. Т. 1.

⁶⁷ Подробнее об этом см.: Алексеев В. П. Антропологические данные к проблеме происхождения населения центральных предгорий Кавказского хребта // Антро- пологический сборник, IV. М., 1968 (Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н.С; Т. 82).

⁵⁸ Попов М. (совм. с Марковым Г.). Антропология на българские народ. С., 1959. Т. 1: Физически облик на българите.

⁵⁹ Предварительное сообщение см.: Poulianos А. Антропологический состав народов на территории между Эгейским морем и Дунаем //1 Congr. intern, etud. Balkan, et sud-est europ.: Res. commun., ethnogr. et arts. Sofia, 1966.

⁶⁰ Mourant A. Kopec K., Domaniewska-Sobczak K. The ABO blood groups. Comprehen- sive tables and maps of world distribution. Oxford, 1958.

⁶¹ Walter H. Die Bedeutung der serologischen Merkmale fur die Rassenkunde // Die neue Rassenkunde. Более подробная карта: Алексеев В. П. Геногеография человека и ее закономерности // Наука и человечество. М., 1968.

⁶² Walter И. Die Bedeutung der serologischen Merkmale fur die Rassenkunde. Там же и карты географического распространения аллелей групп крови, которые будут упомянуты дальше. Приводимые здесь карты дополнены из разных источников.

⁶³ Воронов А. А. Этнография основных типов гаптоглобина — сывороточного белка крови//Сов. этнография. 1968. № 2; Алимова М. М. Генотипы и фенотипы гап- тоглобина // Генетика. 1968. Т. 4. № 8.

⁶⁴ Vavilov N. The low of homologous series in variation//J, Genet. 1922. Vol. 12, N 1; Вавилов H. И. Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости // Избр. тр. Т. 5.

*⁵ См., напр.: Ипатьев А. И. Закон гомологических рядов в наследственной измен- чивости и его следствия/,/Сб. науч. тр. Белорус, с.-х. акад. Горки, 1967. Т. 49; Биология и агротехника сельскохозяйственных культур; Кирпичников В. С. Го- мологическая наследственность и эволюция сазана (Cyprinus carpio L.) // Гене- тика. 1967. № 2; Воронцов Н. Н. Эволюция пищеварительной системы грызунов, (мышеобразные). Новосибирск, 1967.

■*^в Вавилов Н. If. Выступление на совещании по генетике и селекции//Избр. тр. Т. 5. С. 397.

⁶⁷ О современном понимании гомологической изменчивости см.: Воронцов Н. Н. О гомологической изменчивости // Проблемы кибернетики. М., 1966. Вып. 16.

*⁸ Лобашев М. Е. Полвека советской генетики//Генетика. 1967. № 10. С. 25.

•*^e Dogel W. Polymerisation als ein Prinzip der progressiven Entwicklung bei Protozo- en // Biol. Zentr.-Bl. 1929. Bd. 49, N 8.

⁷⁰ Догель В. А. Олигомеризации гомологичных органов как преобладающий принцип прогрессивной эволюции у многоклеточных // Арх. анатомии, гистологии и эмбрио- логии // 1936. Т. 15. № 3.

¹¹ Догель В. А. Олигомеризации гомологичных органов как один из главных путей эволюции животных. Л., 1954.

⁷² См., напр.: Жаденов В. Н. Сравнительная анатомия приматов. М., 1962.

⁷³ Зубные формулы разных систематических групп приматов приведены в каждом крупном руководстве по приматологии.

⁷⁴ Зубов А. А. Порядок редукции бугорков и приобретение узора коронки постоян- ных нижпих .моляров человека при переходе от пятибугоркового типа к трехбугор- ковому//У11 Междунар. коигр. антропол. и этногр. наук. М., 1964.

⁷⁵ См., напр.: Киарелли Б. Выступление на симпозиуме «Проблема грани между жи- вотными и человеком» // Вопр. антропологии. 1965. Вып. 19; Chlarelli В. Caryolo- g;e coniparee et evolution chez les singes catarrhina//Тр. VII Междунар. конгр. антропол. и этногр. наук. М., 1968. Т. 3.

⁷⁶ Этот факт был установлен в 1956 г.

⁷⁷ Большой материал для суждения об этом содержится в кн.: Сооп С. The origin of races. L., 1963.

"⁷⁸ Обзор фактов см. в любой крупной сводке по расовому составу земного шара, в частности в книгах, указанных в примеч. 35.

ЭКОЛОГИЯ ЧЕЛОВЕКА (взгляды антропологов)

Взгляды, изложенные в этом вымышленном разговоре, неоднократно -служили и продолжают служить темой обсуждения в личных беседах и устных дискуссиях антропологов и представителей смежных спе- циальностей '. К сожалению, они не получили, за немногим исключе- нием, сколько-нибудь полного отражения в печати, что заставляет нас прибегнуть к не совсем обычной форме их освещения. Такая форма по- зволяет четко очертить круг обсуждаемых вопросов, охарактеризовать конкретные проблемы и выявить основные различия между высказывае- мыми точками зрения антрополога-классика (К), антрополога-романти- ка (Р), антрополога-физиолога (Ф) и антрополога-антропогенетика (А).

К. Меня поражает обилие новых направлений в нашей науке, сопро- вождающееся использованием громадного числа новых попятпй п тер- мипов, ломкой старых, установившихся взглядов и претензией на рас- ширение границ науки, оформление ее новой структуры, открытие каких-то принципиально новых сфер исследований. Конечно, живем мы в эпоху научно-технической революции, характеризующейся необычным расширением технических возможностей и принципиальной перестрой- кой научного мышления. Передовой край науки, такие дисциплины, как физика, химия, молекулярная биология, действительно, меняют свое лицо даже не от года к году, а прямо ото дня ко дню. Значение же нашей области чисто академическое, если не считать размерной типоло- гии, используемой для нужд легкой промышленности. Такой антрополо- гия остапется и впредь — исследование биологических свойств человека лежит слишком далеко от кардинальных интересов общества. Поэтому

99

4*

все новшества кажутся неоправданными по существу: частично истоки их и всю или почти всю сумму новых идей, методов и даже результа- тов можно найти в старых антропологических работах, которые теперь предпочитают не читать или читают поверхностно, частично же в антропологию привносятся чуждые ей концепции и подходы, разрушаю- щие ее специфику.

Р. Кто-то из писателей, по-моему прошлого века, сказал, что но- вое — это прочно забытое старое. Может быть, в этом высказывании есть какая-то логика. Действительно, нашими предшественниками мно- гое сделано, и кое-что сформулировано ими таким образом, что в этом можно найтп истоки новых воззрений. Они над многим задумывались, собрали огромное количество данных, которыми мы пользуемся до сих пор, сформулировали ряд фундаментальных концепций. Но наука идет вперед и, чем дальше, тем быстрее,— не только физика и молекуляр- ная биология, но и антропология. Вероятно, антропология развивается сейчас даже более бурно. В физике, биологии и некоторых других науках процесс формализации знания наступил уже давно, а. наша наука пере- живает период романтики, открывает новые, нехоженые пути, создает теории, охватывающие в едином синтезе всю сумму знаний о человеке и его месте в мироздании, перекидывает прочные мосты к другим дис- циплинам, из которых в первую очередь следует назвать физиологию, психологию и популяционную генетику. Антропология перестала быть единой наукой, она стала комплексом наук, в котором ее прежние под- разделения — морфология человека, антропогенез и расоведение — занимают подчиненное положение, далеко не исчерпывая всего комп- лекса. Равноправное с другими подразделениями положение физиологи- ческой антропологии было указано на VII Международном конгрессе антропологических и этпографических наук в Москве в августе 1964 г. Занимает она большое место и в осуществлении международных проек- тов ЮНЕСКО — Международной биологической программы и программы «Человек и биосфера». Часто включают в нее изучение генетических маркеров в человеческих популяциях в широком смысле слова, но это вряд ли верно: это специфическое дело и по применяемым методам, и по способам интерпретации фактов, более формализованным, чем в других областях антропологии, но п более абстрактным, не очень отвечающим требованиям изучения именно человеческих популяции. На мой взгляд, популяционная генетика человека — такой же самостоятельный раздел комплекса антропологических наук, как и физиологическая антропо- логия.

То же можно сказать п о методах. Раньше, еще 20—30 лет назад, антрополог выезжал в экспедицию чаще всего один, с рюкзаком, в кото- ром были лишь набор циркулей да шкала для определения цвета волос, глаз и кожи. Модели А. И. Ярхо — муляжи типовых норм вариаций мягких тканей лица — были вершиной антропологической методики. Работы, в которых делались попытки определения химического состава отдельных костей скелета или их микроструктуры, насчитывались еди- ницами и выглядели на страницах антропологических изданий инород- ным телом. Антрополог был морфологом в традиционном смысле этого слова, и только. Теперь же к услугам антропологов, помимо традицион- ных, разнообразные биохимические и гистохимические, гистологические, физиологические и психофизиологические, генетические и рентгено- структурные методики, и антропологи чрезвычайно широко используют их в своих исследованиях. Даже палеоантропология — наиболее тради-

ционная область антропологии — изменила свое лицо: она уделяет боль- шое внимание определению биологического возраста исследуемых инди- видуумов с помощью биохимических и микроморфологических методов, которое является необходимым шагом на пути к реконструкции палео- демографических ситуаций. Поэтому в любом антропологическом журна- ле статья о селективных преимуществах того или иного фенотипа по группам крови соседствует с результатами экспериментального изучения роли отдельных мышц в онтогенетическом формообразовании черепа у обезьян, исследование о генетических расстояниях между популяция- ми какого-то района — с работой о минерализации костяка в связи с характером питания и содержанием микроэлементов в почвах опреде- ленного района. Антрополог сейчас — это и физиолог, и генетик, и даже биохимик, он — комплексник, и отличает его от классических предста- вителей этих специальностей, работающих над человеком, лишь тради- ционное стремление с исчерпывающей полнотой охватить территориаль- ные вариации человеческого вида и понять их формирование в связи с генетическими взаимоотношениями с другими видами и условиями среды.

Все это позволило выдвинуть и аргументировать несколько очень об- щих концепций, например концепцию экологии человека. В целом эко- логия человека охватывает очень широкий круг вопросов, гораздо более широкий, чем антропология в узком смысле слова. Это морфофизиоло- гическая и генетическая адаптации, изучаемые антропологами; социаль- ные адаптации к среде и одного общественного коллектива к другому^ изучаемые этнографами, географами и социологами; проблемы социаль- но-технического прогресса, в корне перестраивающего социальную и природную среду, проблемы, стоящие в настоящее время в центре всей современной науки и техники и исследуемые поэтому представителями разных специальностей. Антропологи своими конкретными исследования- ми и теоретическими разработками внесли значительный вклад в такое именно понимание задач, границ и проблем экологии человека.

К. Ваши соображения об обогащении тематики современной антро- пологии и использовании многих новых методов верны лишь отчасти. О какой новой физиологической антропологии может идти речь, если первые работы об адаптивной природе расовых признаков появились в начале 20-х годов, а первая формулировка самой идеи принадлежит еще И. Канту? Тогда же, в 1919 г., был открыт факт различий человеческих популяций по фенотипам системы АВО. Биохимию и структуру длин- ных костей конечностей обстоятельно исследовали уже 40 лет назад. Каким бы богатством наблюдений ни располагали современные антропо- генез и расоведение по сравнению с тем, что находилось в их распоря- жении несколько десятилетий назад, основные идеи в этих областях — животное происхождение человека, стадиальный характер антропогенеза, неандертальская фаза в эволюции человека, иерархия расовых призна- ков и рас — давно сформулированы и доказаны.

Особенно бесперспективными и теоретически сомнительными мне ка- жутся идеи новой экологии человека и вообще выделение этого круга вопросов в качестве самостоятельной отрасли знания, придание единст- ва сумме разнообразных фактов и гипотез. Между биологической адап- тацией человеческих популяций и их социальной адаптацией к природ- ной среде и друг к другу нет ничего общего. Усложнение социальной среды — тема социологов, экономистов, историков, и она не имеет ника- кого отношения к биологии как современного человека, так и его пред-

ков. Вопросами усложнения природной среды и ее разрушения челове- ческими коллективами занимаются географы, экономисты, зоологи, ботаники, но никак не антропологи. Будущее развитие человеческих кол- лективов в такой измененной социальной и природной среде — больше всего проблема складывающейся сейчас футурологии, а не каких-то конкретных наук с уже определившимся предметом исследования. Вы- деление экологии человека как отдельной сферы человеческого знания — дань моде, идущей со стороны буржуазной науки, само употребление термина «экология человека» есть незаконное перенесение на человече- ское общество терминологии, имеющей смысл только по отношению к сообществам животных. Такое словоупотребление, кстати сказать, не- однократно подвергалось критике в советской философской и медицин- ской литературе.

Ф. Нельзя согласиться ни с одним из вас, хотя мои симпатии боль- ше на стороне Р, ратующего за комплексный подход. Действительно, биохимия и микроструктура человеческого скелета изучаются уже боль- ше 40 лет. Но разве за эти 40 лет ничего не произошло и работы на- ших современников в этой области не отличаются существенно и даже принципиально от статей сорокалетней давности? В первых антрополо- гических исследованиях на эту тему ставилась задача определения типо- вой нормы, характерной для Homo sapiens, т. е. примерно та же зада- ча, какая всегда стоит перед анатомами. В лучшем случае полученные результаты рассматривались в сравнительно-анатомическом аспекте и истолковывались филогенетически. Исследования последних двух десяти- летий выявили разнообразие человеческих популяций по уровню мине- рализации скелета, отражающему и биохимическую характеристику, и микроморфологическую структуру кости: содержание кальция и насы- щенность другими микроэлементами — важная структурная характери- стика человеческого скелета, в то же время это, естественно, и биохими- ческий показатель. Выявленное разнообразие увязано с геохимическим состоянием соответствующих географических районов, прослежены путь поступления микро- и макроэлементов с водой и пищей в организм человека, их обмен и концентрация в организме, их функциональная роль как стимуляторов или депрессоров ростовых процессов.

Это лишь один пример исследования хотя и важного, но единствен- ного признака. Такие примеры можно умножать до бесконечности — не в них дело. Качественно новый подход к интерпретации признака, установление конкретной связи между разнообразием признака и теми или иными геохимическими, климатическими и другими свойствами при- родных зон в пределах его ареала — вот что принципиально отличает новые работы от старых. Такой подход дал возможность увидеть геогра- фическую приуроченность сочетаний признаков — адаптивных типов, приспособительных по своей природе и распределенных по земной по- верхности в соответствии с законом географической зональности.

К. По нашему мнению, адаптивные типы скорее пример очень высо- кого уровня научной абстракции, конструкция ума, а не реально суще- ствующее явление.

Ф. Если адаптивных типов не существует, то как объяснить, что явно существует связь между морфофизиологическими особенностями популяций, которые населяют какой-нибудь географический пояс, и физико-географическими особенностями этого пояса? Адаптивные типы имеют зональное распространение. Возможно, именно в этом со- стоит разгадка того вопроса, на который нет пока однозначного ответа,—

вопроса о соотношении расовых и адаптивных типов. Весьма вероятно, что адаптивные типы — это зональные расы, имеющие каждая конвер- гентное происхождение, но в то же время занимающие большие ареалы. Время их формирования, очевидно, относится к разным хронологическим эпохам развития человечества: в тропических и субтропических районах аемпого шара, заселенных с самых ранних периодов нижнего палеоли- та, адаптивные типы образовались сравнительно рано, в Арктике — сравнительно поздно. В старой литературе обо всем этом не было ни одного слова. Не говоря уже о генетических аспектах всех этих проб- лем, целом массиве работ, посвященных генетическим маркерам у чело- века, работ, в какой-то мере вызвавших к жизни популяционную кон- цепцию расы, до какой-то степени ответственных вообще за перестройку нашего мышления на популяционный лад.

Сложен вопрос о границах экологии человека, и это, пожалуй, един- ственный, хотя и фундаментальный пункт, в котором я расхожусь с Р. Специфика экологии человека будет утеряна, если подразумевать под ней такой широкий круг вопросов, какой очерчен Р. Намеченные им темы необычайно интересны, но их рассмотрение распадается, на мой взгляд, по разным наукам. В то же время не могу согласиться и с Вами в отказе экологии человека (и науке и термину) в праве на существование, в оценке ее только как моды, инспирированной зарубеж- ными работами. Разумеется, в экологии животных много специфических методов, в экологии человека, наоборот, много своеобразия в интерпре- тации материала; социальная природа человека накладывает мощную печать на весь характер биологических адаптации, но это обстоятельст- во не является непреодолимым препятствием для употребления в обоих случаях одного термина, прилагаемого в первом случае к животным, во втором к человеку. Ограничительное понимание экологии человека, установление ее рамок только в пределах биологических и социальных адаптации дают дополнительное теоретическое право употреблять этот термин, за неимением пока лучшего. Напомню определение экологии, данное автором термина и самого понятия Э. Геккелем: под экологией он понимал отношение животного к среде и к другим животным и рас- тениям. Нужно ближе держаться этого классического определения. Вво- дя в него отмеченное выше ограничение и помня, что в связи с обще- ственной природой человека в его экологии основное место занимают не индивидуумы, а популяции или другие социальные и биологические группы (совокупности популяций, расовые общности, народы и т. д.), можно сформулировать общее определение: экология человека — наука о биологических и социальных адаптациях к среде на групповом уров- не. Взаимоотношения между человеческими коллективами изучаются многими другими науками, и их не нужно вводить в экологию челове- ка. Иными словами, это наука об адаптациях, а не о кооадаптациях в человеческом обществе.

Р. Это искусственное сужение предмета экологии человека. Вы исклю- чаете из определения Э. Геккеля важнейшую часть.

Ф. Я выигрываю в ясности определения границ науки и, в частно- сти, определения самого предмета исследования. Взаимоотношения между человеческими коллективами необычайно сложны, это и культур- ный обмен, и войны, и многое другое. Если культурный обмен с боль- шим трудом еще можно подвести под предмет экологии, то уж войны — никак. Здесь идет речь о какой-то принципиально иной форме межкол- лективных контактов.

К. Трудно подвести под биологическое понятие экологии социальные механизмы взаимоотношений коллективов людей.

Ф. Поэтому я и исключаю межгрупповые контакты из экологии че- ловека, оставляя в ее рамках лишь изучение влияния природной среды на человеческие группы и, в свою очередь, их реакцию на среду.

А. Должен признаться, что моя точка зрения не будет способство- вать компромиссному завершению разгоревшегося спора, она альтерна- тивна по отношению ко всем высказанным взглядам на сущность, гра- ницы и предмет исследования человеческой экологии, а также на ее место в комплексе антропологических наук. Прежде чем говорить об этом, скажу несколько слов о другом, о том, что волнует нас всех и с чего начался наш разговор,— о современном этапе в развитии антропо- логии и его отношении к предыдущему. Только в свете общих форму- лировок о структуре антропологического знания в целом имеет смысл признавать или отрицать самостоятельное существование экологии чело- века, рассуждать о ее месте внутри этой структуры, включать антропо- логию в экологию, как это сделал коллега Р, или, наоборот, экологию в антропологию, как это делает коллега Ф.

Ф. Антропология и экология человека, с моей точки зрения,— само- стоятельные отрасли знания, лишь частично пересекающиеся в тех час- тях каждой из них, которые связаны с изучением биологических адап- тации, их характера, этапов формирования и т. д.

А. Следовательно, я Вас не понял. Если говорить о современном эта- пе развития антропологии и других биологических дисциплин, изучаю- щих человека, то в первую очередь нужно говорить о генетическом под- ходе к биологии человека. Этот генетический подход выявляется не толь- ко в том, что исследовано большое число признаков с известным типом наследования и в ряде случаев переход от фенотипа к генотипу осуще- ствляется автоматически. Он даже не в том, что для многих систем генетических маркеров открыты приспособительные механизмы, а так называемый наследственный балансированный полиморфизм признается, и вполне справедливо, одним из магистральных путей формообразования. Несмотря на то что различия между группами людей по системе АВО действительно открыты Л. Гиршфельдтом 55 лет назад, как об этом го- ворил К, нынешний уровень изучения исключительного разнообразия человеческого организма по группам крови, белкам сыворотки, фермен- тативным реакциям ни в количественном, ни в качественном отношении несравним с тем, что было несколько десятилетий назад. Я вижу зна- чение генетического подхода прежде всего в самой перестройке антро- пологического мышления, осознания популяционной структуры челове- чества, в переводе всех или почти всех исследований на популяционный уровень, наконец, во вскрытии колоссального генетического многообра- зия человечества, в сложности и многолинейности путей формирования генофонда человеческих популяций на всех этапах истории человечества.

К. Филогенетический и вообще генетический аспект в широком смысле слова, выяснение происхождения биологических общностей, будь то расы или территориальные группы древних людей, всегда занимали большое место в антропологических исследованиях с самого начала их оформления в качестве самостоятельной дисциплины, т. е. с середины прошлого века. Вспомните основателей русской антропологии К. М. Бэра, А. П. Богданова — много сил и внимания уделяли они генезису различ- ных расовых типов. А. П. Богданов еще в 70-х годах прошлого века сформулировал принцип изменения расовых признаков во времени. Пер-

вые филогенетические исследования Т. Гексли и К. Фогта, затем про- долженные Э. Геккелем, Г. Швальбе, Е. Дюбуа, А. Кизсом, Г. Осбор- ном, У. Грегори, Ф. Вайденрайхом, в настоящее время успешно разви- ваются Ф. Кларком Хауэллом, Г. Кёнигсвальдтом, Г. Улльрихом, многими советскими антропологами. Они базируются на классических морфологических методах, сравнительном истолковании выявленных морфологическим наблюдением различий в структурах скелета и других систем и получают отчетливые генетические выводы: налицо генетиче- ский подход в полном смысле этого слова без всякой генетики, будь то генетика индивидуума или популяционная.

А. Невозможно отрицать достижения сравнительной морфологии в ре- конструкции основных этапов антропогенеза и древнейших стадий расо- образования, и я уверен, что никто из моих коллег-антропогенетиков этого не делает. Но нужно не забывать и о другом: требования к степени обоснованности выводов постоянно растут в ходе научного развития и то, что удовлетворяло наших предшественников, не может удовлетворить нас, кажется неточным, недостаточно аргументированным. Любой самый обоснованный вывод, аргументированный морфологическими данными, обязателен и убедителен только до тех пор, пока мы безоговорочно ве- рим в то, что любые морфологические структуры генетически детерми- нированы ж непременно отражают генезис групп. Это никогда не было строго доказано для форм видового и внутривидового уровня. Весьма ве- роятным кажется даже предположение, согласно которому чем ниже так- сономический ранг тех или иных форм, тем меньшую роль играет в их систематике морфология. Морфологическое обоснование систематики близких форм опирается на мелкие морфологические детали, а они в силь- ной степени подвержены влиянию среды, сходство в них часто представ- ляет собой результат конвергенции. Все трудности видовой и внутриви- довой систематики ярко демонстрируют ограниченность морфологического подхода даже в его генетической форме. Во всяком случае, никто сейчас морфологией в систематике низших категорий не ограничивается, а в антропологии мы имеем дело в первую очередь с такой систематикой.

Р. Такое рассуждение подрывает веру в одну из основ классической биологии.

К. А вера в силу морфологии как основы реконструкции генетических взаимоотношений крупных таксонов все же остается непоколебимой.

А. Мы поднимаем и рассматриваем все эти вопросы не в общей фор- ме, а применительно к задачам и возможностям нашей науки. Совершен- но очевидно, что все филогенетические реконструкции в антропогенезе имеют своим основанием отчетливо неформулируемую, скрытую. веру в генетическую обусловленность исследуемых и привлекаемых в этих ре- конструкциях морфологических структур. Между тем такая генетическая обусловленность — гипотеза. Современная популяционная генетика чело- века предлагает вместо веры знание, и ее реконструкции генетических ситуаций опираются на точные факты, а не на предположения.

Специфика подобного точного генетического подхода ясно видна в ре- шении той проблемы, о которой мы сегодня много говорили,— проблемы границ и существа экологии человека. Можно согласиться с ограничени- ем задач экологии человека лишь взаимоотношениями человеческих кол- лективов с природной средой. При таком ограничении более четко про- ступают контуры предмета исследования и определеннее очерчивается противопоставление экологии человека дисциплинам исторического цик- ла — собственно истории, экономике и политической экономии, социологии

ж этнографии, исследующим каждая сс своей стороны и с применением своих методов все разнообразие отношений и связей между человечески- ми коллективами. Взаимоотношения между обществом и природной сре- дой, о которых говорит Ф, требуют уточнения, так как отношения эти почти безграничны и в конце концов даже полет человека в космос мож- но подвести под взаимоотношения человека и среды. Ф предлагает огра- ничить эти отношения биологическими и социальными адаптациями к природной среде; если оставаться в рамках нашей науки, речь должна идти, следовательно, о биологических адаптациях. Последние понимают- ся, к сожалению, очень по-разному в существующей физиологической и медико-географической литературе: наряду с классическим, идущим от общей биологии пониманием адаптации как генетических приспособлений бытует и другое понимание, согласно которому адаптация есть кратко- временная физиологическая реакция, обеспечивающая гомеостаз. Для антрополога очевидно, что следует разграничить эти два явления, подоб- но тому как это уже было сделано 40 лет назад В. В. Станчинским, и сохранить термин «адаптация» лишь за традиционным пониманием. Временные физиологические сдвиги принципиально иное явление по сравнению с генетическими адаптациями, мы имеем право в данном слу- чае говорить лишь о наследственном акклиматизационном эффекте. Не всякая биологическая адаптация (в конце концов акклиматизация тоже кратковременная адаптация), а лишь сумма генетически обусловленных и передающихся по наследству реакций составляет предмет экологии че- ловека в той ее части, которая погранична с его биологией. Изучать же акклиматизационные сдвиги — дело физиологов, медиков, но не антро- пологов. Биологический аспект экологии человека неразрывно связан с янтропогенетикой, даже более узко — с изучением генетических маркеров.

Ф. Ваше предложение разграничивать генетические адаптации и ак- климатизации очень важное, и его, несомненно, нужно принять. Однако мнение об особой роли генетических маркеров в экологии человека не- верно. Это — искусственное сужение границ экологии человека и поня- тия генетической адаптации. Мы изучаем основной обмен, содержание белковых фракций крови, минерализацию скелета,— несомненна наслед- ственная детерминация этих фундаментальных особенностей человеческо- го организма, хотя конкретные формы такой детерминации пока неиз- вестны. Это лишь одна сторона дела. Другая — сама условность понятия гена и генетической обусловленности признака применительно к челове- ку. Чем дальше мы продвигаемся в изучении групп крови и их генети- ки, например, тем больше всплывает фактов, иллюстрирующих значи- тельную генетическую сложность каждой из систем, внутри которых от- крывают все новые и новые генетические факторы. Сложность систем АВО и резус — один из примеров. Антропогенетики широко используют формулы вычисления генных частот р, q и г по частоте фенотипов при работе с наиболее распространенными сыворотками, но получаемые вели- чины сугубо условны из-за того, что каждый из этих наследственных факторов распадается на ряд более частных. То, что Вы предлагаете, лишь кажущаяся объективизация предмета экологии человека.

А. Это — стремление к точности, а Вага подход придает экологии че- ловека расплывчатые очертания, лишая ее тем самым определенной специфики.

К. Наш спор все. более уходит в сферу очень общих абстракций фи- лософского характера. В итоге экология человека — такая абстракция, которая лишена какого-либо конкретного содержания.

Р. Мне представляется, что спор очень конструктивен, наши выска- зывания не только проясняют взаимные позиции, но и способствуют вы- яснению истины. Особенно интересными и заслуживающими внимания были все соображения о месте экологии человека не над антропологией и не внутри ее, а параллельно, рядом, так, чтобы сферы их интересов частично пересекались, но не накладывались полностью одна на другую. Дальнейшие исследования, безусловно, должны показать, насколько та- кое разделение сфер действия удобно в конкретпой работе и практиче- ски осуществимо.

В пору поиска форм, становления и развития новой науки подобные диалоги могут оказаться наиболее плодотворными при формулировании ее основных принципов и задач.

¹ О современной конструктивной работе в области экологии, в том числе и эколо- гии эволюционной, и о ее отношении к экологии человека могут дать представление следующие издания: Географические аспекты экологии человека. М., 1975; Ок- ружающая среда и здоровье человека. М., 1979; Экология и эволюционная тео- рия. Л., 1984; Моисеев И. И. Человек, среда, общество. М., 1982; Моисеев Н. Н., Александров В. В., Тарко А. М. Человек и биосфера. М., 1985; Гиренок Ф. И. Эко- логия. Цивилизация. Ноосфера. М., 1987.

ПОПУЛЯЦИОННАЯ СТРУКТУРА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА И ИСТОРИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ